Белые и чёрные. И плачут ангелы - 4
начало
С первыми лучами солнца отряд Баллантайна, растянувшись цепью, принялся прочесывать ущелье, добивая раненых матабеле. Ральф послал Яна Черута за лошадьми, и тот вернулся через несколько минут.
- Матабеле разбежались по холмам, - мрачно доложил он. - Вместе соберутся через неделю, не раньше.
- Так долго мы здесь ждать не станем.
Ральф снял с луки седла связки толстых пеньковых веревок и принялся завязывать узлы. Вернувшиеся воины вытирали наконечники копий сухой травой.
- Мы потеряли четверых, - сообщил сержант Эзра Ральфу. - Зато обнаружили более двухсот трупов. Среди них - Камуза, вождь отряда Пловцов.
- Приготовьтесь к отходу, - велел Ральф. - Нам осталось сделать совсем немного.
Базо сидел возле потухшего костра. Руки у него были связаны за спиной сыромятным ремнем, ноги беспомощно вытянуты вперед: стопы безвольно болтались, словно умирающие рыбы, застигнутые на отмели отливом; из глубоких ран на лодыжках медленно сочилась кровь.
Полностью обнаженная, со связанными за спиной руками, Танасе сидела рядом с мужем.
Сержант Эзра посмотрел на нее.
- Ночка выдалась тяжелая. Мы заслужили небольшое развлечение. Позволь мне и моим канка ненадолго затащить бабенку в кусты.
- Приведи лошадей, - приказал Ральф Яну Черуту, пропустив слова сержанта мимо ушей.
Танасе заговорила с Базо, не шевеля губами, как умеют делать посвященные.
- Мой господин, зачем им веревки? Почему нас просто не пристрелят?
- Это обычай белых. Так они выражают глубочайшее презрение. Пулей убивают только уважаемых врагов, а преступников вешают.
- Господин мой, в тот день, когда я впервые встретила того, кого ты называешь Хеншо, мне привиделось, что ты висишь на дереве, а он смотрит на тебя и улыбается, - прошептала Танасе. - Странно, что тогда я не увидела себя рядом с тобой на той же самой ветке.
- У них уже все готово, - сказал Базо, посмотрев на жену. - В своем сердце я обнимаю тебя. Ты была для меня источником жизни.
- Я обнимаю тебя, муж мой. Я обнимаю тебя, Базо - твои потомки станут королями.
Она не отвела взгляда от обезображенного лица Базо, даже когда Ральф подошел к ним и хрипло сказал чужим голосом:
- Я выбрал для вас более легкую смерть, чем та, которую вы выбрали для моих близких.
Веревки были разной длины, и Танасе висела немного ниже Базо. Ее босые стопы с белыми подошвами вытянулись, точно она привстала на цыпочки - вот только до земли оставалось футов шесть. Длинная шея резко изогнулась вбок, будто Танасе слушала, что говорит муж.
Распухшее лицо Базо задралось вверх, к залитому желтым рассветным заревом небу: узел веревки съехал под самый подбородок.
Ральф Баллантайн смотрел снизу вверх на тела, свешивающиеся с ветвей высокой акации в Козлином ущелье.
Лишь в одном видение Танасе оказалось неверным - Ральф Баллантайн не улыбался.
С первыми лучами солнца отряд Баллантайна, растянувшись цепью, принялся прочесывать ущелье, добивая раненых матабеле. Ральф послал Яна Черута за лошадьми, и тот вернулся через несколько минут.
- Матабеле разбежались по холмам, - мрачно доложил он. - Вместе соберутся через неделю, не раньше.
- Так долго мы здесь ждать не станем.
Ральф снял с луки седла связки толстых пеньковых веревок и принялся завязывать узлы. Вернувшиеся воины вытирали наконечники копий сухой травой.
- Мы потеряли четверых, - сообщил сержант Эзра Ральфу. - Зато обнаружили более двухсот трупов. Среди них - Камуза, вождь отряда Пловцов.
- Приготовьтесь к отходу, - велел Ральф. - Нам осталось сделать совсем немного.
Базо сидел возле потухшего костра. Руки у него были связаны за спиной сыромятным ремнем, ноги беспомощно вытянуты вперед: стопы безвольно болтались, словно умирающие рыбы, застигнутые на отмели отливом; из глубоких ран на лодыжках медленно сочилась кровь.
Полностью обнаженная, со связанными за спиной руками, Танасе сидела рядом с мужем.
Сержант Эзра посмотрел на нее.
- Ночка выдалась тяжелая. Мы заслужили небольшое развлечение. Позволь мне и моим канка ненадолго затащить бабенку в кусты.
- Приведи лошадей, - приказал Ральф Яну Черуту, пропустив слова сержанта мимо ушей.
Танасе заговорила с Базо, не шевеля губами, как умеют делать посвященные.
- Мой господин, зачем им веревки? Почему нас просто не пристрелят?
- Это обычай белых. Так они выражают глубочайшее презрение. Пулей убивают только уважаемых врагов, а преступников вешают.
- Господин мой, в тот день, когда я впервые встретила того, кого ты называешь Хеншо, мне привиделось, что ты висишь на дереве, а он смотрит на тебя и улыбается, - прошептала Танасе. - Странно, что тогда я не увидела себя рядом с тобой на той же самой ветке.
- У них уже все готово, - сказал Базо, посмотрев на жену. - В своем сердце я обнимаю тебя. Ты была для меня источником жизни.
- Я обнимаю тебя, муж мой. Я обнимаю тебя, Базо - твои потомки станут королями.
Она не отвела взгляда от обезображенного лица Базо, даже когда Ральф подошел к ним и хрипло сказал чужим голосом:
- Я выбрал для вас более легкую смерть, чем та, которую вы выбрали для моих близких.
Веревки были разной длины, и Танасе висела немного ниже Базо. Ее босые стопы с белыми подошвами вытянулись, точно она привстала на цыпочки - вот только до земли оставалось футов шесть. Длинная шея резко изогнулась вбок, будто Танасе слушала, что говорит муж.
Распухшее лицо Базо задралось вверх, к залитому желтым рассветным заревом небу: узел веревки съехал под самый подбородок.
Ральф Баллантайн смотрел снизу вверх на тела, свешивающиеся с ветвей высокой акации в Козлином ущелье.
Лишь в одном видение Танасе оказалось неверным - Ральф Баллантайн не улыбался.