Оратор Сталин
probegi нашел аудиозапись (MP3) речи Сталина о депутатах 1937 года.
...Рассказывает Михаил Яковлевич Вайскопф, доктор философии Иерусалимского университета, главный редактор журнала "Солнечное сплетение" (Иерусалим):
"Сталин действительно удивительно лаконичен, но это странный лаконизм, в чем-то парадоксальный, это лаконизм бесконечных тавтологий, его лаконизм потрясающе монотонен. Нет никого, кто с такой патологической въедливостью вдалбливал бы одни и те же фразы, одни и те же клише, одни те же образы в сознание людей. Он чудовищно, утрированно тавтологичен. Но тут самое интересное с его стилем и происходит, потому что там, где мы видим тавтологию, на самом деле есть зазор. Попробуем как-то соединить два контрастных обстоятельства. Первое - этот нищенский лексикон Элочки Людоедки (только тогда это звали иначе). Второе - удивительная способность Сталина манипулировать чужим сознанием, его победа над чрезвычайно речистыми оппонентами вроде Троцкого. Следовательно мы на стыке этих контрастных ситуаций придем к следующему выводу или возможности вывода: его нищая, скудная, жалкая в сущности по объему речь обладала богатыми возможностями. Он был чрезвычайно полисемантичен. Полисемия - важнейшее свойство сталинской речи. Это примитив. Но примитив только такой, который несет в себе сгусток огромного числа значений. Это парадокс сталинского стиля. Каждое слово таит в себе свой негатив. Каждое слово может взорваться противоположным значением. Все иллюзорно. Все обманчиво. И остается только иллюзия непреклонной ясности и твердости всех его убеждений.
Слово "товарищ", н-р. "Некоторые товарищи пытались сбить нас, большевиков, с ленинского пути. Более того, эти товарищи даже угрожали нам пулей. Они забыли, что нас ковал великий Ленин, нас, большевиков. Пришлось по дороге помять бока кое-кому из этих товарищей. Я спрашиваю вас - товарищи, угрожавшие нам, большевикам, пулями, являются нам товарищами?
[...]
... но гораздо более значимым оказался апостол Павел. Своими диалектическими отрицаниями бесконечными. Н-р, конструкции апостола Павла: скажем ли мы, что от Господа грех? Никак. Но скажем ли мы, что закон есть закон греха? Никак. Так и Сталин говорит. "Следует ли из этого, что социализм отрицает демократию? Нисколько. Верно ли это? Нет, не верно". После того как производится экспансивное развитие неких положительных тезисов, дается их резкое отрицание. Это стиль Павла, и Сталин его великолепно использует. [...] Ясность, точность, иллюзорная точность, но завораживающая... [...] Он находит слабый пункт моментально в любых противоречиях противника, любую неувязку. С замечательной энергией и упорством бьет в эту точку. [...] "Вот что нелепо и абсурдно в тезисах Зиновьева или Троцкого". Он великолепно это делал. Он приспосабливал свое мышление, свою риторику к мышлению аудитории. На мой взгляд, он непревзойденный полемист. Гораздо более удачливый, чем все те, в сущности, аутсайдеры, полудекаденты, эпигоны русского символизма, которые его окружали со стороны оппозиции."
PS. Если найдется достаточное количество интересующихся, я мог бы пересказать версию Михаила Яковлевича о происхождении псевдонима Сталин. Очень интересная версия.
...Рассказывает Михаил Яковлевич Вайскопф, доктор философии Иерусалимского университета, главный редактор журнала "Солнечное сплетение" (Иерусалим):
"Сталин действительно удивительно лаконичен, но это странный лаконизм, в чем-то парадоксальный, это лаконизм бесконечных тавтологий, его лаконизм потрясающе монотонен. Нет никого, кто с такой патологической въедливостью вдалбливал бы одни и те же фразы, одни и те же клише, одни те же образы в сознание людей. Он чудовищно, утрированно тавтологичен. Но тут самое интересное с его стилем и происходит, потому что там, где мы видим тавтологию, на самом деле есть зазор. Попробуем как-то соединить два контрастных обстоятельства. Первое - этот нищенский лексикон Элочки Людоедки (только тогда это звали иначе). Второе - удивительная способность Сталина манипулировать чужим сознанием, его победа над чрезвычайно речистыми оппонентами вроде Троцкого. Следовательно мы на стыке этих контрастных ситуаций придем к следующему выводу или возможности вывода: его нищая, скудная, жалкая в сущности по объему речь обладала богатыми возможностями. Он был чрезвычайно полисемантичен. Полисемия - важнейшее свойство сталинской речи. Это примитив. Но примитив только такой, который несет в себе сгусток огромного числа значений. Это парадокс сталинского стиля. Каждое слово таит в себе свой негатив. Каждое слово может взорваться противоположным значением. Все иллюзорно. Все обманчиво. И остается только иллюзия непреклонной ясности и твердости всех его убеждений.
Слово "товарищ", н-р. "Некоторые товарищи пытались сбить нас, большевиков, с ленинского пути. Более того, эти товарищи даже угрожали нам пулей. Они забыли, что нас ковал великий Ленин, нас, большевиков. Пришлось по дороге помять бока кое-кому из этих товарищей. Я спрашиваю вас - товарищи, угрожавшие нам, большевикам, пулями, являются нам товарищами?
[...]
... но гораздо более значимым оказался апостол Павел. Своими диалектическими отрицаниями бесконечными. Н-р, конструкции апостола Павла: скажем ли мы, что от Господа грех? Никак. Но скажем ли мы, что закон есть закон греха? Никак. Так и Сталин говорит. "Следует ли из этого, что социализм отрицает демократию? Нисколько. Верно ли это? Нет, не верно". После того как производится экспансивное развитие неких положительных тезисов, дается их резкое отрицание. Это стиль Павла, и Сталин его великолепно использует. [...] Ясность, точность, иллюзорная точность, но завораживающая... [...] Он находит слабый пункт моментально в любых противоречиях противника, любую неувязку. С замечательной энергией и упорством бьет в эту точку. [...] "Вот что нелепо и абсурдно в тезисах Зиновьева или Троцкого". Он великолепно это делал. Он приспосабливал свое мышление, свою риторику к мышлению аудитории. На мой взгляд, он непревзойденный полемист. Гораздо более удачливый, чем все те, в сущности, аутсайдеры, полудекаденты, эпигоны русского символизма, которые его окружали со стороны оппозиции."
PS. Если найдется достаточное количество интересующихся, я мог бы пересказать версию Михаила Яковлевича о происхождении псевдонима Сталин. Очень интересная версия.