Мой 2023. Что нового вы о себе узнали?
В 2023 году я не то чтобы узнала, но получила ещё одно подтверждение тому, что могу очень многое.
Что могу функционировать в условиях постоянного стресса, подпитываемого изнутри и снаружи, и функционировать нормально, эффективно и результативно. Правда, то, что этим ресурсом нельзя злоупотреблять, и что откат бывает болезненным, я не сразу поняла. Но это, наверное, нормально, такой непростой ценой до меня хоть что-то ещё доходит…
Я узнала, что способна собраться и работать, когда страшно, непонятно, неизвестно и больше всего на свете хочется пойти на попятный, взять и всё отменить.
Поняла, что не боюсь сложностей и ответственности. Но не против поныть, как мне тяжело и плохо. Наверное, это может раздражать. Но для меня это пока как будто бы необходимый этап.
Ещё я поняла, как сильно люблю танцы. В очередной раз. И, может, в нынешнем году я наконец буду посвящать им больше времени.
Что я ещё узнала о себе интересного, но сильно неприятного и отчасти болезненного: я поняла, что не хотела ребёнка как такового. Я хотела сложить полностью картинку, которая маячила в моей голове и в которой были мы с Димой, наша маленькая нуклеарная семья, наша самостоятельная жизнь и - ребёнок. Как неотъемлемый элемент, кусочек пазла. И ещё я, наверное, бессознательно, искала источник приложения своего горячего желания заботиться и быть кому-то очень нужной… Диме я была нужна, но не постоянно, не безусловно, не как единственный и незаменимый источник чего бы то ни было. А я, со своей низкой самооценкой и недореализованным стремлением опекать, заботиться, тревожиться, нуждалась в ком-то/чём-то, что дало бы мне почувствовать свою нужность. Её, свою нужность и востребованность, я воспринимала тогда как способную реализоваться только в приложении к кому-то/чему-то.
И ещё… Я отчасти понимаю теперь, почему была так счастлива в первые месяцы материнства. Помимо чисто физиологических (гормональных) причин. Получив, скажем так, объект приложения своих усилий, я бросилась в материнство с головой, и особенно мне нравилось то, что в эти первые месяцы можно было не ожидать никакой отдачи. Не ждать от ребёнка достижений. В самом деле, я ведь не ожидала, что ребёнок будет в 2 месяца повторять за мной слова gaudeamus igitur или заканчивать строчки стихотворения Гумилёва. И в силу этого время с ребёнком превращалось из занятий с целью научения во взаимодействие к обоюдному удовольствию. Ведь Марье тогда было в кайф абсолютно всё (почти), что я была готова ей предложить. И надо мной не висело задачи её чему-то обучить, по крайней мере, не в первые месяцы. При этом я, конечно, рассчитывала, что моё слово в конечном итоге как-то да отзовётся, ведь весь предшествующий опыт мне показывал, что вложенные труды и усилия дают результат. Но потом… потом у меня резко выросла «недетская» (рабочая и домашняя) нагрузка, а мой ребёнок, вырастая, демонстрировал всё больше индивидуальных черт, которые мной поначалу легкомысленно не брались в расчёт… И моё счастливое материнство превратилось в какой-то момент в борьбу. Борьбу за детскую речь, за дочкино развитие, за её счастье, за её поведение, за навыки… Я всё ещё верила, что отвечаю за всё это сама, лично; верила, что если что-то не получается, то это я недостаточно стараюсь, верила в то, что я знаю лучше… Постепенно я начала, конечно, отступать, утомившись и чисто физически, и начав смотреть на ребёнка чуть под другим углом, не через призму родительских усилий. Я всё ещё на этом пути, он ещё не пройден, я ещё борюсь иногда, я дрыгаю лапками, пытаюсь сеять некое разумное-доброе-вечное, но я на пути к постижению Другого, который вот прям Другой, хоть и, что называется, плоть от плоти. Это долгий и прекрасный путь, он тернист, но очень важен для нас с дочерью.
И я очень благодарна всем тем людям в моём окружении, которые не дают мне зарываться на этом пути, не дают слепо чесать «напрямки», а заставляют остановиться, оглядеться, одуматься. Это очень отрезвляющий и обогащающий опыт.
Такие дела.
Что могу функционировать в условиях постоянного стресса, подпитываемого изнутри и снаружи, и функционировать нормально, эффективно и результативно. Правда, то, что этим ресурсом нельзя злоупотреблять, и что откат бывает болезненным, я не сразу поняла. Но это, наверное, нормально, такой непростой ценой до меня хоть что-то ещё доходит…
Я узнала, что способна собраться и работать, когда страшно, непонятно, неизвестно и больше всего на свете хочется пойти на попятный, взять и всё отменить.
Поняла, что не боюсь сложностей и ответственности. Но не против поныть, как мне тяжело и плохо. Наверное, это может раздражать. Но для меня это пока как будто бы необходимый этап.
Ещё я поняла, как сильно люблю танцы. В очередной раз. И, может, в нынешнем году я наконец буду посвящать им больше времени.
Что я ещё узнала о себе интересного, но сильно неприятного и отчасти болезненного: я поняла, что не хотела ребёнка как такового. Я хотела сложить полностью картинку, которая маячила в моей голове и в которой были мы с Димой, наша маленькая нуклеарная семья, наша самостоятельная жизнь и - ребёнок. Как неотъемлемый элемент, кусочек пазла. И ещё я, наверное, бессознательно, искала источник приложения своего горячего желания заботиться и быть кому-то очень нужной… Диме я была нужна, но не постоянно, не безусловно, не как единственный и незаменимый источник чего бы то ни было. А я, со своей низкой самооценкой и недореализованным стремлением опекать, заботиться, тревожиться, нуждалась в ком-то/чём-то, что дало бы мне почувствовать свою нужность. Её, свою нужность и востребованность, я воспринимала тогда как способную реализоваться только в приложении к кому-то/чему-то.
И ещё… Я отчасти понимаю теперь, почему была так счастлива в первые месяцы материнства. Помимо чисто физиологических (гормональных) причин. Получив, скажем так, объект приложения своих усилий, я бросилась в материнство с головой, и особенно мне нравилось то, что в эти первые месяцы можно было не ожидать никакой отдачи. Не ждать от ребёнка достижений. В самом деле, я ведь не ожидала, что ребёнок будет в 2 месяца повторять за мной слова gaudeamus igitur или заканчивать строчки стихотворения Гумилёва. И в силу этого время с ребёнком превращалось из занятий с целью научения во взаимодействие к обоюдному удовольствию. Ведь Марье тогда было в кайф абсолютно всё (почти), что я была готова ей предложить. И надо мной не висело задачи её чему-то обучить, по крайней мере, не в первые месяцы. При этом я, конечно, рассчитывала, что моё слово в конечном итоге как-то да отзовётся, ведь весь предшествующий опыт мне показывал, что вложенные труды и усилия дают результат. Но потом… потом у меня резко выросла «недетская» (рабочая и домашняя) нагрузка, а мой ребёнок, вырастая, демонстрировал всё больше индивидуальных черт, которые мной поначалу легкомысленно не брались в расчёт… И моё счастливое материнство превратилось в какой-то момент в борьбу. Борьбу за детскую речь, за дочкино развитие, за её счастье, за её поведение, за навыки… Я всё ещё верила, что отвечаю за всё это сама, лично; верила, что если что-то не получается, то это я недостаточно стараюсь, верила в то, что я знаю лучше… Постепенно я начала, конечно, отступать, утомившись и чисто физически, и начав смотреть на ребёнка чуть под другим углом, не через призму родительских усилий. Я всё ещё на этом пути, он ещё не пройден, я ещё борюсь иногда, я дрыгаю лапками, пытаюсь сеять некое разумное-доброе-вечное, но я на пути к постижению Другого, который вот прям Другой, хоть и, что называется, плоть от плоти. Это долгий и прекрасный путь, он тернист, но очень важен для нас с дочерью.
И я очень благодарна всем тем людям в моём окружении, которые не дают мне зарываться на этом пути, не дают слепо чесать «напрямки», а заставляют остановиться, оглядеться, одуматься. Это очень отрезвляющий и обогащающий опыт.
Такие дела.