Антидот. Глава 20 А. Русские культурные революции 1890, 1920, 1930-х годов.
Время после Революции, период «Диктатуры пролетариата» - является странным и парадоксальным периодом советской истории. Можно по разному оценивать преемственность современного общества, начиная ее Рюрика, или от Романовской Династии, от создания промышленности и постройки дорог в 19-м веке, от эпохи Советской власти....
Советская академическая наука приучила нас мыслить категориями преемственности. Мол логика самого сложного периода - была обусловлена противоречиями предыдущего. И ничего нового, все логично, преемственно...
Но если не мыслить идеологическими штампами, то сложно не увидеть в истории 20-го века несколько Культурных революций. Но в 20-м веке нашу страну шарахало из стороны в сторону. В чем заключались культурные революции 20-го века:
Молодая после-революционная «советская» культура оказалась «смешана» из странных ингредиентов… Из сегодняшнего дня довольно странно смотреть на ту эпоху. В первую очередь, потому что там почти не оказалось места «русскому».
Революцию делают евреи, под идеологией интернационализма, власть берет немецко-язычный Коминтерн. Почти все, что было «русским» - в этих координатах объявляется мракобесием и контр-революцией...
Почему? До революции русская культура оказалась «фишкой» императорской семьи, частью «официоза», туземной политики немецкой династии, от которого выворачивало и просто тошнило интеллигенцию.
Политика Александра Третьего «Православие, самодержавие, народность» (точней то, как их понимала и проводила Власть) были элементом внедрения в сознание народа определенных идей - в интересах клана Романовых. Чисто немецкой семьи, которая только представлялась русской. Ненависть к насаждению «русской» идеологии (и русского государства - как это проводилось Властью) была понятна многим (не только интеллигенции). Это была гражданская позиция образованного населения по отношению к Власти... Не к народу. То, что думал сам народ - никого не интересовало. Ни старую Власть, ни новые...
Пренебрежение и презрение «национального» часто проявляется в русской литературе. В эти годы из возвращенного на родину архива Владимира Печерина (1807-1885) появляются (принятые общественностью с восторгом) строки:
«Как сладостно - отчизну ненавидеть
И жадно ждать ее уничиженья!
И в разрушении отчизны видеть
Всемирного денницу возрожденья!...»
и Лермонтовская «Немытая Россия» - это ведь совсем не о стране. Это о той части страны, которая вертела страной в собственных интересах.
Культурная жизнь Империи до 1917-го года была жестко регламентирована. Публичное несогласие с проводимой (Императорской семьей) Государственной политикой - означало бунт и обязательное наказание. Но тогдашняя «Культурная жизнь» была несколько шире, чем мы понимаем ее сегодня.
Под культурной жизнью понималась и отечественная История. С древних греков повелось, что муза Истории Клио - это девушка легкомысленная. Она была родной сестрой поэзии, драме и музыке. И среди ее родственниц никто не занимался поисками истины или Смысла жизни.
Правильное понимание своего прошлого ("История") - были частью государственного официоза. Например, точные даты исторических событий, начиная аж с 9-го века, были четко и однозначно определены не кем иным, как самой Екатериной Второй. И закреплены в книге под ее Высочайшим Именем.
Спорить с монаршим мнением - все равно, что спорить с правосудием. Оспаривать полезность варягов для русской Истории - было все равно, что сомневаться в правах на престол немецкой династии. Пантеон Величайших имен русской Истории - был сформирован немцами, в немецких интересах и с немецкими колониальными установками.
А то, что это назвали «русской историей» - так это, извините, для туземцев делалось.
Несогласие с официальной версией означало спор с Императором и Высочайшими персонами. То есть, было сомнением, оспариванием, подрыванием, бунтом… словом, альтернативным взглядам на прошлое - до революции никакой дороги не было.
Можно было только следовать «генеральной линии». То, что преподавалось в Университетах, было реализацией заданной программы - и только в жестко определенных границах. Нарушители границ дозволенного - получали обструкцию и наказания. Шаг вправо - шаг влево - и ты больше не профессор, не преподаватель, не известный писатель, а осужденный, лишенный прав каторжанин или (если «повезет») просто ссыльный… Правдивая история была государственным преступлением, и «чудаков», занимавшиеся поисками в истории, просто не могло быть. По крайней мере, на свободе.
С падением самодержавия, История вышла из «границ», установленных династией. Критика самодержавия перестала быть делом отморозков и антисоциальных элементов.
Свежий ветер ударил в голову и опьянил…
Интеллигенцию и представителей культуры «прорвало».
Резкие, радикальные, новационные точки зрения - стали нормой. Признаться, полную ревизию «зарвавшаяся» и бездарная Власть действительно заслуживала. Но пересмотр задел не только верхушку бывшего режима. Пересмотр пошел по основам культуры общества и народа. Деятели культуры буквально соревновались, кто предложит более оскорбительную по отношению к ушедшей власти точку зрения.
Там было все. Чтение публицистики первых лет Советской Власти вызывает иногда хохот, иногда омерзение. Небылицы, глупости, анекдоты и скабрезности - представлялись как очевидные факты. Спорить с этим было - себе дороже. Бездарная и проигравшая Власть действительно, заслуживала много упреков. Но в официальную историю с тех времен попала много бульварного хамства и перегибов.
Бульварные басни по поводу Царской семьи и Распутина - стали официальной позицией новой Власти. Скабрезные шутки про балерин по вызову, проблемы с сексуальной ориентацией, религиозное мракобесие, кумовство, воровство - стали частью нашего культурного поля. И уже не определить, где - что - насколько - действительно имело место.
А что до Истории...
В новых координатах варяги оказались просто бандитами,
Петр - узурпатором, садистом и сифилитиком,
Екатерина - вероломной блядью во главе военной хунты.
Строго говоря, это тоже было заслуженно, аргументировано, понятно....
Имя виднейшего историка новой власти (Михаила Покровского) было присвоено главному университету страны - МГУ. Самые радикальные точки зрения формировали общественное мнение.
Однако умер Ленин, от власти отодвинули Троцкого, примолкли троцкисты. Сочувствующий троцкистам Покровский нашел Вечный покой в Кремлевской стене. И к концу 1930-х страна словно пресытилась ревизионизмом.
Как из ниоткуда возник интерес к народным корням. Из «запасников» появились фигуры Невского, Петра, Суворова, Екатерины, Пушкина, Ломоносова, порядком ошельмованные и забытые после Революции. Государственная кино-пропаганда приступила к формированию образов Исторических персонажей, как мы теперь их понимаем.
Новые проводники советской истории - были недоучками старой романовской Истории. Туповатыми, незатейливыми переписчиками старых книг - с измененными акцентами. Однажды образы и идеология романовской эпохи - уже облажались. В своей новой редакции не успевшие покрыться плесенью и нафталином исторические образы - оказались намного лучше, чем революционный угар и полный ревизионизм всего и всех.
Эти исторические фигуры - сформировали для молодой страны понимание общей Истории, концепцию Единой советской нации и (почти) Единое государство. Этот «культурный разворот» СССР - к русской истории - был одним из самых примечательных событий в Истории страны. Опора на национальные корни - стала тем самым «бэк-граундом», опираясь на который народ выстоял в самой жестокой войне.
Словом, шараханья в своем культурном наследии из стороны - в сторону были обычной практикой начала 20-го века. Разве что именно третий культурный разворот - оказался самым «живучим»...
Но…
Но!
В это время, в 1930-е, когда обновленная интеллигенция отходила от «культурного сквозняка», и Власть заново собирала по крохам Историю своей страны, туда попало много из дореволюционной науки. Точнее, не науки, а из лубочной романовской пропаганды, хлама, вранья, насквозь пропитанного лживыми романовскими «установками», не тронутого объективной ревизией и цинизмом революционной эпохи.
То, что получилось - назвали «историей страны», историей народа.
Но - это не было историей народа.
Это была история семьи, точнее - историей борьбы семейной клики за богатство и власть... Многие царские семейные хроники без критического разбора попали в совсем другой жанр. И не верные представления о своем наследстве - отравили весь народ, сбив его с толку.
Семейные исторические хроники гордятся победами семьи, а не победами народа. Война, грабежи и разврат - примеры доблести в семейной истории. В других координатах эти «достоинства» является худшим примером поведения, непотребством, осуждаемым общественной моралью. Семейные склоки, похабные анекдоты, дрязги, сомнительные победы - не подвергались сомнения, и порядком отравили сознание и волю всего народа.
Чужие архетипы оказались в фундаменте нового дома.
Насильственное насаживание немецких принципов - стало восприниматься как нормальное. Светская бестолковость дворцовых интриг - стала восприниматься, как Сама История.
Стены дома продувал «культурный сквозняк».
В дом надуло много разного...
На кривом фундаменте с тех пор потряхивает и стены и крышу.
Такой уж дом, такой «фундамент»…
И если его не подправлять - он развалится, подмяв под себя жильцов и соседей. И к слову, примеры из прошлого убеждают, когда падает большой дом - крепко достается даже мародерам и провокаторам…
Получилось так, что главные герои истории народа, все те, кто строили, охраняли мир и покой, шли на восток, осваивали Север, плавали по морям - следа не оставили совсем...
Такую «легенду» создали под себя оккупанты, которых интересовало имущество, и совсем не занимало реальное общество с его реальными институтами самоуправления.
Советская академическая наука приучила нас мыслить категориями преемственности. Мол логика самого сложного периода - была обусловлена противоречиями предыдущего. И ничего нового, все логично, преемственно...
Но если не мыслить идеологическими штампами, то сложно не увидеть в истории 20-го века несколько Культурных революций. Но в 20-м веке нашу страну шарахало из стороны в сторону. В чем заключались культурные революции 20-го века:
Молодая после-революционная «советская» культура оказалась «смешана» из странных ингредиентов… Из сегодняшнего дня довольно странно смотреть на ту эпоху. В первую очередь, потому что там почти не оказалось места «русскому».
Революцию делают евреи, под идеологией интернационализма, власть берет немецко-язычный Коминтерн. Почти все, что было «русским» - в этих координатах объявляется мракобесием и контр-революцией...
Почему? До революции русская культура оказалась «фишкой» императорской семьи, частью «официоза», туземной политики немецкой династии, от которого выворачивало и просто тошнило интеллигенцию.
Политика Александра Третьего «Православие, самодержавие, народность» (точней то, как их понимала и проводила Власть) были элементом внедрения в сознание народа определенных идей - в интересах клана Романовых. Чисто немецкой семьи, которая только представлялась русской. Ненависть к насаждению «русской» идеологии (и русского государства - как это проводилось Властью) была понятна многим (не только интеллигенции). Это была гражданская позиция образованного населения по отношению к Власти... Не к народу. То, что думал сам народ - никого не интересовало. Ни старую Власть, ни новые...
Пренебрежение и презрение «национального» часто проявляется в русской литературе. В эти годы из возвращенного на родину архива Владимира Печерина (1807-1885) появляются (принятые общественностью с восторгом) строки:
«Как сладостно - отчизну ненавидеть
И жадно ждать ее уничиженья!
И в разрушении отчизны видеть
Всемирного денницу возрожденья!...»
и Лермонтовская «Немытая Россия» - это ведь совсем не о стране. Это о той части страны, которая вертела страной в собственных интересах.
Культурная жизнь Империи до 1917-го года была жестко регламентирована. Публичное несогласие с проводимой (Императорской семьей) Государственной политикой - означало бунт и обязательное наказание. Но тогдашняя «Культурная жизнь» была несколько шире, чем мы понимаем ее сегодня.
Под культурной жизнью понималась и отечественная История. С древних греков повелось, что муза Истории Клио - это девушка легкомысленная. Она была родной сестрой поэзии, драме и музыке. И среди ее родственниц никто не занимался поисками истины или Смысла жизни.
Правильное понимание своего прошлого ("История") - были частью государственного официоза. Например, точные даты исторических событий, начиная аж с 9-го века, были четко и однозначно определены не кем иным, как самой Екатериной Второй. И закреплены в книге под ее Высочайшим Именем.
Спорить с монаршим мнением - все равно, что спорить с правосудием. Оспаривать полезность варягов для русской Истории - было все равно, что сомневаться в правах на престол немецкой династии. Пантеон Величайших имен русской Истории - был сформирован немцами, в немецких интересах и с немецкими колониальными установками.
А то, что это назвали «русской историей» - так это, извините, для туземцев делалось.
Несогласие с официальной версией означало спор с Императором и Высочайшими персонами. То есть, было сомнением, оспариванием, подрыванием, бунтом… словом, альтернативным взглядам на прошлое - до революции никакой дороги не было.
Можно было только следовать «генеральной линии». То, что преподавалось в Университетах, было реализацией заданной программы - и только в жестко определенных границах. Нарушители границ дозволенного - получали обструкцию и наказания. Шаг вправо - шаг влево - и ты больше не профессор, не преподаватель, не известный писатель, а осужденный, лишенный прав каторжанин или (если «повезет») просто ссыльный… Правдивая история была государственным преступлением, и «чудаков», занимавшиеся поисками в истории, просто не могло быть. По крайней мере, на свободе.
С падением самодержавия, История вышла из «границ», установленных династией. Критика самодержавия перестала быть делом отморозков и антисоциальных элементов.
Свежий ветер ударил в голову и опьянил…
Интеллигенцию и представителей культуры «прорвало».
Резкие, радикальные, новационные точки зрения - стали нормой. Признаться, полную ревизию «зарвавшаяся» и бездарная Власть действительно заслуживала. Но пересмотр задел не только верхушку бывшего режима. Пересмотр пошел по основам культуры общества и народа. Деятели культуры буквально соревновались, кто предложит более оскорбительную по отношению к ушедшей власти точку зрения.
Там было все. Чтение публицистики первых лет Советской Власти вызывает иногда хохот, иногда омерзение. Небылицы, глупости, анекдоты и скабрезности - представлялись как очевидные факты. Спорить с этим было - себе дороже. Бездарная и проигравшая Власть действительно, заслуживала много упреков. Но в официальную историю с тех времен попала много бульварного хамства и перегибов.
Бульварные басни по поводу Царской семьи и Распутина - стали официальной позицией новой Власти. Скабрезные шутки про балерин по вызову, проблемы с сексуальной ориентацией, религиозное мракобесие, кумовство, воровство - стали частью нашего культурного поля. И уже не определить, где - что - насколько - действительно имело место.
А что до Истории...
В новых координатах варяги оказались просто бандитами,
Петр - узурпатором, садистом и сифилитиком,
Екатерина - вероломной блядью во главе военной хунты.
Строго говоря, это тоже было заслуженно, аргументировано, понятно....
Имя виднейшего историка новой власти (Михаила Покровского) было присвоено главному университету страны - МГУ. Самые радикальные точки зрения формировали общественное мнение.
Однако умер Ленин, от власти отодвинули Троцкого, примолкли троцкисты. Сочувствующий троцкистам Покровский нашел Вечный покой в Кремлевской стене. И к концу 1930-х страна словно пресытилась ревизионизмом.
Как из ниоткуда возник интерес к народным корням. Из «запасников» появились фигуры Невского, Петра, Суворова, Екатерины, Пушкина, Ломоносова, порядком ошельмованные и забытые после Революции. Государственная кино-пропаганда приступила к формированию образов Исторических персонажей, как мы теперь их понимаем.
Новые проводники советской истории - были недоучками старой романовской Истории. Туповатыми, незатейливыми переписчиками старых книг - с измененными акцентами. Однажды образы и идеология романовской эпохи - уже облажались. В своей новой редакции не успевшие покрыться плесенью и нафталином исторические образы - оказались намного лучше, чем революционный угар и полный ревизионизм всего и всех.
Эти исторические фигуры - сформировали для молодой страны понимание общей Истории, концепцию Единой советской нации и (почти) Единое государство. Этот «культурный разворот» СССР - к русской истории - был одним из самых примечательных событий в Истории страны. Опора на национальные корни - стала тем самым «бэк-граундом», опираясь на который народ выстоял в самой жестокой войне.
Словом, шараханья в своем культурном наследии из стороны - в сторону были обычной практикой начала 20-го века. Разве что именно третий культурный разворот - оказался самым «живучим»...
Но…
Но!
В это время, в 1930-е, когда обновленная интеллигенция отходила от «культурного сквозняка», и Власть заново собирала по крохам Историю своей страны, туда попало много из дореволюционной науки. Точнее, не науки, а из лубочной романовской пропаганды, хлама, вранья, насквозь пропитанного лживыми романовскими «установками», не тронутого объективной ревизией и цинизмом революционной эпохи.
То, что получилось - назвали «историей страны», историей народа.
Но - это не было историей народа.
Это была история семьи, точнее - историей борьбы семейной клики за богатство и власть... Многие царские семейные хроники без критического разбора попали в совсем другой жанр. И не верные представления о своем наследстве - отравили весь народ, сбив его с толку.
Семейные исторические хроники гордятся победами семьи, а не победами народа. Война, грабежи и разврат - примеры доблести в семейной истории. В других координатах эти «достоинства» является худшим примером поведения, непотребством, осуждаемым общественной моралью. Семейные склоки, похабные анекдоты, дрязги, сомнительные победы - не подвергались сомнения, и порядком отравили сознание и волю всего народа.
Чужие архетипы оказались в фундаменте нового дома.
Насильственное насаживание немецких принципов - стало восприниматься как нормальное. Светская бестолковость дворцовых интриг - стала восприниматься, как Сама История.
Стены дома продувал «культурный сквозняк».
В дом надуло много разного...
На кривом фундаменте с тех пор потряхивает и стены и крышу.
Такой уж дом, такой «фундамент»…
И если его не подправлять - он развалится, подмяв под себя жильцов и соседей. И к слову, примеры из прошлого убеждают, когда падает большой дом - крепко достается даже мародерам и провокаторам…
Получилось так, что главные герои истории народа, все те, кто строили, охраняли мир и покой, шли на восток, осваивали Север, плавали по морям - следа не оставили совсем...
Такую «легенду» создали под себя оккупанты, которых интересовало имущество, и совсем не занимало реальное общество с его реальными институтами самоуправления.