Пёрл-Харбор на Чёрном море: гибель минного заградителя "Колхозник"
Река Днепр, являющаяся важным географическим объектом на юге-западе страны, исстари имеет стратегическое военное положение. Посудите сами - это огромная естественная рокадная магистраль, пронизывающая территории от центра России до самого Чёрного моря. Правые притоки Днепра - Ингулец, Припять, Березина, Друть - выходят непосредственно к государственной границе на Западе, а сам Днепр широк и многоводен, что является серьёзной преградой для наступающего на южном направлении противника - помните, "редкая птица долетит до середины Днепра"? Естественно, что вооружённым силами молодого советского государства необходимо было наиболее эффективным образом контролировать акваторию Днепра и его притоков, а для осуществления такого контроля необходимы специальные корабли.
В июне 1931 году на базе Отдельного отряда судов реки Днепр вновь создается Днепровская военная флотилия. Речных военных кораблей специализированной постройки для нее не было, поэтому в состав флотилии включаются различные "переделки" - обычные гражданские суда, переоборудованные в военные. Так, например, основой дивизиона тральщиков стали шесть переоборудованных речных трамваев, штабным кораблём стал буксирный пароход "Марат".
Катера инженера Туркова с открытой террасой (тип МСВ-7). Из таких речных трамвайчиков был сформирован дивизион тральщиков Днепровской военной флотилии
Пароход "Орша" - будущий штабной корабль "Марат" - в Киеве, 1910 год. По данным http://fleetphoto.ru/, переоборудованный в дебаркадер "Марат" в 2012 году находился в распоряжении гомельского ОАО "Комплекс-партнёр"
Однако всем было понятно, что подобные корабли в составе флотилии - временная и вынужденная полумера. Поэтому киевскому заводу "Ленинская кузница" было поручено построить ряд исключительно военных кораблей для Днепровской флотилии. В конце 1930 г. в Киеве заложили "самоходную плавучую батарею для Днепровской военной флотилии" по пр. СБ-12 - будущий монитор "Ударный". Также было заложено одно судно проекта СБ-11. Оно было спущено на воду в 1931 году и стало единственным представителем своего типа в составе флотилии. Так на свет появился герой этой статьи - речной минный заградитель "Колхозник".
"Колхозник" был сравнительно маленьким кораблём - водоизмещение его составляло всего 210 тонн, в длину он был 50 метров, в ширину - 12. Осадка минного заградителя составила 80 см - приемлимая осадка для корабля, которому предстоит оперировать на реке. Экипаж минзага составлял 42 человека.
Вооружение на "Колхозник" было установлено достаточно внушительное - две 76-мм пушки Лендера, одна счетверённая зенитная установка пулемётов системы Максима. По бортам были установлены одиночные "максимы" на вертлюгах. Однако основным вооружением "Колхозника" были, разумеется, мины - он принимал на борт 60 мин заграждения типа "Рыбка"
Двумя главными "загадками" минного заградителя для любителей флота и историков долгое время были внешний вид и движитель "Колхозника". Многочисленные форумы и сайты тиражировали одну и ту же бортовую проекцию минзага:
Реже всплывало фото некоего речного корабля, выдаваемого за "Колхозник":
Как можно легко увидеть, это два совершенно разных колёсных речных парохода, однако именно колёсный движитель и ввёл в заблуждение исследователей. Так, у Сергея Сергеевича Бережного "Колхозник" - мобилизованный колёсный днепровский буксирный пароход без собственного трансформатора тока. Том 3-й "Истории отечественного судостроения" туманно описывает "Колхозника" как "ЗМ спец. постройки, проект СБ-11 (Лен. Кузница), 50х12х0,8м, 2 дизеля МАН 200 л.с., скорость до 12км\ч, до 60 мин Рыбка", при этом не описывая движитель корабля. В справочнике А.Б.Широкорада "Корабли и катера ВМФ СССР 1939 - 1945 гг." минзаг назван пароходом, хотя, согласно этому же справочнику, в качестве энергетической установки имел 2 двигателя внутреннего сгорания "Скрипс". Типичная широкорадовщина…
Данные описания минного заградителя в корне расходятся с воспоминаниями ветеранов Дунайской флотилии о "Колхознике" - они описывают корабль как "обычный сейнер с пушкой в носу" и с винтом, а не колёсами. Позицию сослуживцев полностью разделяет подполковник Михаил Дмитриевич Усов, в 1941 году - начальник службы снабжения Дунайской флотилии: "это был небольшой корабль длиной 50 метров и и шириной около 12 метров с силуэтом "эльпидифора".
"Эльпидифор" из мемуара подполковника Усова - это устоявшееся название десантных барж и канонерских лодок эпохи Первой Мировой войны, построенных по чертежам азовской паровой шхуны "Эльпидифор" (по имени её владельца, черноморского грека). "Эльпидифоры"-канонерки долгое время использовались и советским Черноморским флотом, так что начснаб ДуФ Усов явно знал, о чём говорит. Выглядели эти корабли вот так:
Канонерская лодка "Красная Абхазия" типа "Эльпидифор"
Соответственно, "Колхозник" должен был иметь смещённую к корме надстройку с высоким мостиком и длинную открытую носовую оконечность. Предлагаемая сайтом боковая проекция минного заградителя "Колхозник", таким образом, представляется наиболее приближенной к оригинальному внешнему виду корабля:
Также подполковник Усов подтверждает, что ГЭУ минзага были два двухвальных дизеля MAN. Таким образом, никаким пароходом "Колхозник" никак быть не мог.
Окончательную точку в вопросе "колесо иди винт" поставил водолаз Владимир Горлинский, ныряющий на затонувший минзаг с 1980 года: "когда нашел в ЗИПе гребные винты, стал внимательно изучать кормовую часть судна, и обнаружил, что это винтовое судно и винты расположены в полутоннелях , а над каждым винтом есть технологический люк для обслуживания или очистки. Переделывать колесный буксир в винтовой не рационально, проще построить новый. Хотя, в то советское время могло быть и такое. Но на момент своей гибели он точно был винтовым". Факт того, что Горлинский ныряет на "Колхозник", сомнению не поддаётся, так как им была обнаружена судовая печать с названием корабля.
Итак, винтовой дизельный минный заградитель "Колхозник" в 1931 году вошёл в состав вновь созданной Днепровской военной флотилии. В 1940 году, после Освободительного похода Красной Армии на запад и присоединения к СССР Западной Белоруссии, Прибалтики, а также возвращения в состав СССР Северной Буковины и Бессарабии, границы государства отодвинулись далеко от Днепра и его правых притоков. Для оперирования на новых территориях были сформированы две новые речные флотилии - Дунайская и Пинская, а Днепровская как утратившая стратегическое значение была расформирована. Её корабли и суда вошли в состав обеих новых флотилий. Минный заградитель "Колхозник" 8 июля 1940 года был включен в состав Дунайской флотилии и стал базироваться на город Измаил - место славной победы русской армии Александра Васильевича Суворова над турками.
М.Д. Усов, начальник службы снабжения ДуФ
На начало 1941 года Дунайская военная флотилия Черноморского флота имела в своём составе 5 мониторов, 22 бронекатера проекта 1125, 7 катеров-тральщиков (по советской классификации - речные тральщики), 6 полуглиссеров, 1 минный заградитель, 17 судов обеспечения. Также флотилии были оперативно подчинены 1 истребительная эскадрилья ВВС ЧФ, 5 артиллерийских батарей, 1 зенитно-артиллерийский дивизион и другие части Дунайского сектора береговой обороны Черноморского флота (ДуСБО ЧФ). Кроме того, на Измаил базировался 4-й Черноморский отряд пограничных судов (4 ЧОПС) Морской пограничной охраны НКВД СССР, имевший более 30 пограничных катеров (в том числе типа "МО"), которые влились во флотилию после начала боевых действий. Именно с такими силами ДуФ вступила в Великую Отечественную войну.
Боевые действия минный заградитель "Колхозник" под командованием старшего лейтенанта П.М. Сергеева начал 26 июня 1941 года - он вышел к Килийскому гирлу Дуная, где поддерживал огнём и доставлял на берег бойцов Дунайского сектора береговой обороны, участвовавших в Дунайском десанте 24 - 25 июня 1941 года - первой десантной операции Великой Отечественной войны. В течение суток 26 июня на румынском берегу катерами флотилии были высажены небольшие подразделения 51-й дивизии, занявшие важные в военном смысле поселки и острова, что позволило объединить оба плацдарма в один. В результате оба берега Килийского гирла от устья реки Рапиды до Периправы (протяженность около 70 километров) находились в руках советских войск.
Измаильская группа кораблей получила свободу действий и оказала эффективную поддержку сухопутным частям. Поскольку общая обстановка на советско-германском фронте сложилась в пользу противника, рассчитывать на прибытие подкреплений и развитие наступления вглубь румынской территории было нельзя. Командир дивизии отдал приказ прочно удерживать занятый плацдарм и закрепиться на достигнутых рубежах. Для укрепления обороны в Килия-Веке было переправлено ещё несколько подразделений 23-го стрелкового полка.
Первые попытки ликвидировать плацдарм были отбиты 27 и 29 июня. С 1 июля румынская королевская армия перешла в наступление. Развернулись кровопролитные бои (особенно жестокие произлшли 3, 4 и 6 июля). Всего были отбиты с значительными потерями 18 крупных атак румынских войск. Только когда румынско-немецкие войска, используя успехи на Украине, стали угрожать северному флангу и тылам Южного фронта, по приказу командования плацдарм был оставлен. 19 июля последние корабли Дунайской флотилии с личным составом снятого десанта покинули Дунай и ушли в Одессу. В ходе боёв на Дунае флотилия потеряла 5 катеров. Минзаг "Колхозник" по прибытии в Одессу встал на лёгкий ремонт и 6 августа ушёл в Николаев. После взятия частями Вермахта Николаева "Колхозник" вместе с находившимися тут же кораблями флотилии участвовал в обороне Херсона. Подполковник Усов пишет, что 14 августа 1941 года "Колхозник" стал последним советским боевым кораблём, отошедшим от причала Херсонского речного вокзала с эвакуированными и раненными на борту (возможно, Михаил Дмитриевич Усов ошибается в дате, так как оборона Херсона происходила с 15 по 18 августа 1941 года). При отходе "Колхозник" попадает под обстрел немцев, уже прорвавшихся в порт и развернувших миномёты у портового элеватора (ещё один плюс к версии об уходе "Колхозника" после 14 августа). Посечённый осколками минзаг уходит к Тендре, где высаживает на берег спасённых из Херсона и поступает в распоряжение командования Тендровского боевого участка. В районе Тендровской косы минный заградитель и оставался до самой своей гибели 21 сентября 1941 года.
Тендровский боевой участок (ТБУ) был создан решением Военного совета Черноморского флота 19 августа, в зону ответственности участка вошли Тендровская и Кинбурнская косы, южный берег Днестровского лимана, острова Березань и Первомайский, раньше входившие в Очаковский укрепленный сектор. Фактически удержание Тендры было необходимо для обеспечения устойчивости Одесского оборонительного района. На Тендровскойкосе была установлена 3-орудийная 130-мм стационарная батарея, переброшены зенитные орудия. Здесь же базировался дивизион 2-й бригады торпедных катеров.
Остров Первомайский под ударами немецкой авиации
Около месяца береговые батареи ТБУ вели огонь по противнику на северном берегу Днепро-Бугского лимана и надежно перекрывали вход в лиман. 31 августа немцы форсировали Днепр в районе Берислава и 12 сентября взял Скадовск, в результате чего ТБУ, созданный для поддержки окружённой немцами и румынами Одессы, сам оказался в блокаде. 13 сентября все сухопутные части Дунайской флотилии были переданы в оперативное подчинение ТБУ. По воспоминаниям старшины-катерника Александра Митрофановича Колесникова, "в то время нас с воздуха авиация не прикрывала. На Тендре было всего два счетверённых пулемёта "Максим", установленных в районе Лобаза. Там же было несколько сотен матросов, отступивших по приказу командования из Очакова. На внутреннем рейде ходил малым ходом рыбацкий сейнер, да с десяток торпедных катеров, которые утром возвращались из дозоров и конвоев транспортов, идущих из Севастополя в осаждённую Одессу, а из Одессы с ранеными и эвакуирующимся населением. На день катера маскировались брезентом под цвет песка. Обычно немецкая авиация начинала налёты на Тендру и стоящие на рейде транспорта и баржи с восходом солнца".
Никаких полноценных портовых сооружений, кроме маяка, на Тендре и Кинбурне не было, поэтому обстановка на боевом участке напоминала слабо контролируемый хаос. Потрёпанные боями вымпелы разбросанной по устьям и лиманам Дунайской флотилии, вырвавшиеся буксиры, тендеры и баржи из захваченных немцами Херсона и Николаева теперь пробивались под атаками Люфтваффе к ТБУ. Зенитки военных кораблей и сухопутные батареи обеспечивали противовоздушную оборону. На Тендровской косе спешно создавался аэродром, он был готов 22 сентября. Как покажут дальнейшие события - на один день позже, чем было необходимо…
Тендровский маяк с картины худ. И. С. Маношина
В эти тревожные дни минный заградитель "Колхозник" посильно участвовал в обороне ТБУ. 19 сентября он доставил на Тендру личный состав Первомайской батареи, затем прибыл к Покровским хуторам, где располагался штаб участка. Утомлённая постоянными боевыми тревогами команда минзага здесь смогла немного отдохнуть.
20 сентября 1941 года в Егорлыцком лимане немецкими пикировщиками был уничтожен монитор "Ударный". До самого конца агонии своего гибнущего корабля оставшиеся в живых моряки вели огонь по врагу и не покидали борт обречённого "Ударного". "Колхозник" принимал участие в спасении выживших членов команды монитора и после окончания налёта противника вывез их, а также находившихся на берегу бойцов очаковского гарнизона на Тендру. В опустившихся на море сумерках минзаг вернулся к Покровским хуторам и встал на якорь. Наверное, никто из его команды не думал, что следующий день, 21 сентября 1941 года, станет одним из самых кровавых в истории обороны Тендры и последним для минного заградителя "Колхозник".
Утром 21 сентября командир "Колхозника" старший лейтенант Пётр Сергеев получил приказ снять с погибшего накануне в Егорлыцком заливе монитора "Ударный" уцелевшее оборудование и орудия. В 9 часов "Колхозник", стоявший в Тендровском заливе у деревни Покровка, выбрал якоря и направился к месту гибели монитора близ деревни Григорьевка. Придя к полузатопленному выгоревшему корпусу "Ударного", команда минзага быстро выполнила поставленную командованием задачу (видимо, после бомбёжки на мониторе практически ничего не уцелело и моряки "Колхозника" сняли только зенитные пулемёты, из которых до последнего и отстреливалась команда "Ударного"). Командир БЧ-5 (электромеханика) минзага Вячеслав Борисович Новиков упоминал, что в ходе выполнения задания корабль "дважды успешно отражал воздушные атаки противника". Скорее всего, над местом гибели "Ударного" появлялись немецкие самолёты-разведчики, которые из-за утреннего тумана и всё ещё дымившегося монитора, быть может, и не заметили бы "Колхозника". Однако отогнавший немцев огонь зениток выдал позицию минного заградителя. Немцы вернулись на свои аэродромы и участь "Колхозника" была решена.
Вячеслав Новиков: "в 12 часов дня был отдан приказ "Команде обедать!", а в 12:10 уже сыграли боевую тревогу. На минзаг заходили одиннадцать Ju-87. Корабль беспрерывно маневрировал, вода вокруг буквально кипела от разрывов. Приблизительно в 12:40 - 12:50 меня вызвал на мостик старший лейтенант П.М. Сергеев. Я не успел доложить, как в корму попала бомба. Сразу возник пожар, так как в корме находилось машинное отделение и отделение вспомогательных механизмов с топливными цистернами. Корабль стал медленно оседать кормой. Несмотря на выход из строя всех противопожарных средств и вспомогательных механизмов, зенитки продолжали вести огонь и сбили прямым попаданием один самолёт. Он с грохотом упал в воду метрах в 500/700 мористее, остальные стервятники продолжили добивать потерявший ход "Колхозник". Сергеев приказал мне вывести из машинного отделения оставшихся в живых и организовать стрельбу по самолётам из винтовок. В это время в корму попала вторая бомба. Я увидел тело командира, висевшее на леерах правого крыла мостика. Кто-то из пробежавших моряков крикнул: "Убит!". В этот момент разорвалась третья бомба, взрывной волной меня выбросило за борт. Вынырнув, я увидел полузатопленный и охваченный огнём корабль, после чего поплыл к берегу..."
Наводчик носовой 76-мм пушки "Колхозника" Анатолий Михайлович Гармаш в своих воспоминаниях дополняет рассказ командира БЧ-5 и рассказывает о том, что происходило во время налёта на палубе минного заградителя (поскольку Новиков, выводивший из низов корабля выживших механиков, не мог видеть всего хода боя): "при налёте я стрелял по самолётам и лично видел, как после смертельного ранения командира БЧ-2 (артиллерия) В.К. Портнова командир корабля взял на себя управление огнём зениток, одновременно маневрируя и отражая налёт. Бой длился около трёх часов и в "Колхозник" попало три авиабомбы. Минзаг начал тонуть кормой и командир отдал последнюю команду: "Шлюпки за борт, личному составу спасаться!". Обе шлюпки, а в них было человек 30, оказались с правого борта корабля. Я в это время продолжал стрелять по самолётам и хорошо видел, как две бомбы попали в эти шлюпки. Все люди там погибли. Следующий "Юнкерс" также сбросил две бомбы. Одна из них попала в мостик. От её взрыва погибли старшина БЧ-2, находившийся у счетверённого пулемёта, рулевой, комиссар корабля и командир П.М. Сергеев. Я видел лицо командира. Его залило кровью, одна рука была оторвана. Командир произнёс последний крик или вздох и повис на леерах, ограждавших мостик..."
После гибели командира корабля, комиссара и почти всех офицеров командование оставшимися на борту моряками принял старший военфельдшер В.И. Дубровский, не покинувший после приказа старшего лейтенанта Сергеева гибнущий минный заградитель и продолжавший оказывать помощь раненым. Дубровский приказал подготовить раненых моряков к эвакуации на уцелевшей шлюпке. Когда пожар на борту и боевые повреждения сделали нахождение на корабле невозможным, старший военфельдшер повторил последний приказ П.М. Сергеева. Минный заградитель "Колхозник" был покинут остатками своей героической команды.
Море близ Кинбурна достаточно мелководно, глубины его не превышают 5 метров, поэтому "Колхозник", уткнувшись развороченной кормой в недалёкое дно, продолжал оставаться над водой. Добравшиеся до берега члены команды заградителя через несколько часов предприняли попытку вернуться на свой корабль. Наводчик носовой трёхдюймовки Гармаш: "...вчетвером - я, Сазонов, Матвиенко и кто-то четвёртый - вернулись на полузатонувший "Колхозник" и похоронили по морскому обычаю нашего кока и радиста. Мостик был весь объят пламенем и до трупа командира мы так и не смогли добраться. Так он и сгорел там...". Командир БЧ-5 "Колхозника" Новиков так же побывал на борту своего погибшего корабля: "...нашли там несколько убитых моряков у носового зенитного орудия, в их числе и комиссара корабля Гутника. Мы их похоронили в море. Пожар на мостике продолжался и к обугленным останкам командира мы пробиться не смогли..."
Этим боем и завершилась военная служба минного заградителя Днепровской и Дунайской флотилий "Колхозник", десять лет служившего верой и правдой своей стране. Корабль погиб, но не спустил флаг, команда до последнего вела бой с вражеской авиацией, несмотря на потери и гибель почти всего командного состава корабля, моряки проявили чудеса мужества, стойкости и героизма. Выжившим в том бою - слава, павшим - вечная память.
А между тем кровавый день 21 сентября 1941 года над Тендрой и Кинбурном только начинался. Немецкая авиация подвергла места стоянок советских кораблей и наземные сооружения столь яростной бомбардировке, что сравнить творившийся там ад можно с налётом японской авиации на Пёрл-Харбор. Вместе с "Колхозником" погиб бронекатер №401 проекта 1124, спешивший к месту боя для спасения команды минзага. Вообще задачей команды бронекатера был подрыв остатков "Ударного", однако командир катера лейтенант М.А. Майоров, увидев гибель минного заградителя, поспешил на выручку и попал под бомбы "лаптёжников" Ju-87. Вместе с катером погибли 14 человек - экипаж и находившийся на борту начальник гидрорайона старший лейтенант М.А. Зеликман, исполнявший обязанности лоцмана.
В этот же день немцы атакуют с воздуха канонерскую лодку "Красная Армения". Старый "эльпидифор" долго огрызался от пикирующих стервятников с крестами на крыльях, однако близкие разрывы бомб и несколько прямых попаданий сделали своё дело - канонерка стала тонуть, но сумела выброситься на отмель.
Канлодка "Красная Армения" после боя с немецкими бомбардировщиками
Следующим под раздачу попал эскадренный миноносец "Фрунзе", ветеран Черноморского флота. Рано утром 21 сентября 1941 года эсминец вышел из Севастополя в Одессу под флагом командующего Эскадрой контр-адмирала Л. А. Владимирского. В районе Тендровской косы во время оказания помощи тонущей "Красной Армении" "Фрунзе" был атакован 9 пикирующими бомбардировщиками Ju-87. В ходе налёта эскадренный миноносец был поражён 5 бомбами и, погрузившись левым бортом в воду, затонул на глубине 6 метров в 9 милях от Тендровской косы. Гибель старого "новика" "Фрунзе" унесла жизни 50 человек из состава его команды, тем не менее, большей части экипажа корабля удалось спастись на надстройках и трубах эсминца, после затопления оставшихся над водой.
Эсминец "Фрунзе" под бомбами немецких самолётов
Спасать выживших "фрунзенцев" из Тендры около 16:00 вышел буксир СП-8 под командой капитана С.И. Яника. Гибель этого судна произошла на глазах старшины 2-й статьи Александра Колесникова с катера №175: "Бомбардировщики пошли на новый круг, после нанесения бомбового удара по буксиру СП-8, он стал тонуть.
Нам приказали снять с него команду и пассажиров. Я держу в руках приготовленные коробки с лентами для пулемёта. Экипаж в напряжении. Моторы ревут ровно. Наш катер, стремительно набрав скорость, проносится мимо Лобаза. Там установлены два счетверённых пулемёта "Максим". Они ведут огонь по самолётам, хотя безуспешно. Но мы всё равно чувствуем поддержку товарищей.
Обогнув косу, наш катер, за какие - то семь минут оказался у буксира, лежащего на борту. Подошли со стороны киля. Я соскочил на покрытый толстым слоем ракушки борт, и стал помогать перебираться на катер матросам и командирам. Их было всего восемь человек. Большинство в регланах! За считанные секунды все были на борту катера. Двое из них ранены. Лишь один человек остался стоять на борту буксира неподвижно.Возмущённый такой нерасторопностью этого человека, я бросился к нему...
Поражённый увиденным я на миг замер. Он стоял на борту тонущего буксира и держал обеими руками руку, торчащую из иллюминатора. Тут я услышал команду лейтенанта Оноприенко: "Колесников! Немедленно на борт!"
Нетерпеливость командира понятна. Стоя у буксира, мы лакомая добыча для самолётов, на ходу - то катер почти неуязвим. Что делать?
Я прыгаю на катер, сгребаю ладонью смазку с торпеды и вновь на буксир. Став на колени, заглянул в иллюминатор. Увидел лицо и расширенные глаза обречённого матроса, жадно ловящего ртом воздух. Он не кричал и не стонал. Я быстро смазал ему плечи густой смазкой, и крикнул, чтобы он подал вторую руку. Когда обе руки были у нас, мы со всей силы рванули за них...
Делая рывок, я закрыл глаза и отвернул голову в сторону. Всякое может случиться...
Когда мои руки были высоко подняты над головой, вместе с рукой обречённого, я открыл глаза. Рослый матрос, с лицом самого счастливого человека на всём земном шаре, стоял перед нами с ободранной кожей на плечах и спине, местами сочилась кровь. На катер он вскочил сам".
Буксир СП-13, однотипный с СП-8
После спасения команды буксира СП-8 торпедный катер №175 "полным ходом уже мчался к месту гибели эсминца "Фрунзе". Мы обошли вокруг, ещё виднеющейся из воды его мачты. Но обнаружить кого - либо, держащимся на воде не удалось. Как потом выяснилось, оставшиеся в живых матросы с эсминца поплыли к Тендровской косе. Но не всем суждено было добраться до берега. Немецкие самолёты расстреливали плывущих моряков из пулемётов.
Среди спасённых нами моряков был командующий эскадры, капитан 1-го ранга Басистый и заместитель командира канонерской лодки капитан-лейтенант Серов. Обогнув Тендровскую косу, наш катер зашёл в залив и приткнувшись к косе замаскировался".
А немецкая авиация продолжала устраивать на Тендре филиал обернувшегося катастрофой Таллинского перехода Балтийского флота в конце августа 1941 года. За остаток 21-го и 22 сентября Люфтваффе пустил на дно буксир "Тайфун", большую сухогрузную баржу СП-85, переделанную в плавбазу водоналивную баржу СП-33, несколько барж с боеприпасами, буксир "Свiдомiсть" и торпедный катер Ш-4.
Потери огромные, одна только гибель эсминца "Фрунзе" сама по себе является ощутимой потерей для флота и фронта. Однако Тендра, Кинбурн и осаждённая Одесса, которую и прикрывал ТБУ, продолжали сражаться. Не было ни минуты для отдыха - например, спасённый экипажем ТК-175 каперанг Басистый в тот же вечер на другом катере убыл в Одессу командовать десантной операцией в Дофиновку...
Остов минного заградителя "Колхозник" был обнаружен в 1973 году водолазами знаменитого николаевского клуба "Садко", ими же было поднято его вооружение:
Более детальное описание до сих пор лежащего на дне Егорлыцкого лимана минзага составил уже упоминавшийся в статье аквалангист Владимир Горлинский: "первые интересные находки (бронзовое основание машинного телеграфа и фонарь, побитые осколками) пошли с 1981 года. Эти находки разожгли во мне интерес к этому судну и истории этого края. В те годы было еще много очевидцев тех событий и неудивительно, что реальные события, оказывается, несколько отличаются от официальных. Кроме боеприпасов там удалось найти: ствол от пулемета "Максим", чернильницу, каютный вентилятор, пачку газет 1941-го года, судовую печать, запасные гребные винты, судовую рынду и ствол от трехлинейки. Рынду нашел возле борта ближе к носу судна. Надписей на ней нет. По конструкции крепежного узла, наверное, с "раскулаченной" церкви, а может просто форма для литья старая. Все интересные находки, кроме рынды и винтов, сделаны в одном месте, посреди судна с левого борта. Наверное это каюта одного из офицеров - чернильница, портрет в рамке (осталась только рамка,а изображения на полотне нет), вентилятор, судовая печать, карболитовая настольная лампа (правда, без плафона), пачка газет...". Дно вокруг "Колхозника" до сих пор усеяно снарядами, гильзами винтовочными обоймами, обломками корабля - явными свидетельствами долгого и ожесточённого последнего боя единственного минного заградителя Дунайской флотилии.
В июне 1931 году на базе Отдельного отряда судов реки Днепр вновь создается Днепровская военная флотилия. Речных военных кораблей специализированной постройки для нее не было, поэтому в состав флотилии включаются различные "переделки" - обычные гражданские суда, переоборудованные в военные. Так, например, основой дивизиона тральщиков стали шесть переоборудованных речных трамваев, штабным кораблём стал буксирный пароход "Марат".
Катера инженера Туркова с открытой террасой (тип МСВ-7). Из таких речных трамвайчиков был сформирован дивизион тральщиков Днепровской военной флотилии
Пароход "Орша" - будущий штабной корабль "Марат" - в Киеве, 1910 год. По данным http://fleetphoto.ru/, переоборудованный в дебаркадер "Марат" в 2012 году находился в распоряжении гомельского ОАО "Комплекс-партнёр"
Однако всем было понятно, что подобные корабли в составе флотилии - временная и вынужденная полумера. Поэтому киевскому заводу "Ленинская кузница" было поручено построить ряд исключительно военных кораблей для Днепровской флотилии. В конце 1930 г. в Киеве заложили "самоходную плавучую батарею для Днепровской военной флотилии" по пр. СБ-12 - будущий монитор "Ударный". Также было заложено одно судно проекта СБ-11. Оно было спущено на воду в 1931 году и стало единственным представителем своего типа в составе флотилии. Так на свет появился герой этой статьи - речной минный заградитель "Колхозник".
"Колхозник" был сравнительно маленьким кораблём - водоизмещение его составляло всего 210 тонн, в длину он был 50 метров, в ширину - 12. Осадка минного заградителя составила 80 см - приемлимая осадка для корабля, которому предстоит оперировать на реке. Экипаж минзага составлял 42 человека.
Вооружение на "Колхозник" было установлено достаточно внушительное - две 76-мм пушки Лендера, одна счетверённая зенитная установка пулемётов системы Максима. По бортам были установлены одиночные "максимы" на вертлюгах. Однако основным вооружением "Колхозника" были, разумеется, мины - он принимал на борт 60 мин заграждения типа "Рыбка"
Двумя главными "загадками" минного заградителя для любителей флота и историков долгое время были внешний вид и движитель "Колхозника". Многочисленные форумы и сайты тиражировали одну и ту же бортовую проекцию минзага:
Реже всплывало фото некоего речного корабля, выдаваемого за "Колхозник":
Как можно легко увидеть, это два совершенно разных колёсных речных парохода, однако именно колёсный движитель и ввёл в заблуждение исследователей. Так, у Сергея Сергеевича Бережного "Колхозник" - мобилизованный колёсный днепровский буксирный пароход без собственного трансформатора тока. Том 3-й "Истории отечественного судостроения" туманно описывает "Колхозника" как "ЗМ спец. постройки, проект СБ-11 (Лен. Кузница), 50х12х0,8м, 2 дизеля МАН 200 л.с., скорость до 12км\ч, до 60 мин Рыбка", при этом не описывая движитель корабля. В справочнике А.Б.Широкорада "Корабли и катера ВМФ СССР 1939 - 1945 гг." минзаг назван пароходом, хотя, согласно этому же справочнику, в качестве энергетической установки имел 2 двигателя внутреннего сгорания "Скрипс". Типичная широкорадовщина…
Данные описания минного заградителя в корне расходятся с воспоминаниями ветеранов Дунайской флотилии о "Колхознике" - они описывают корабль как "обычный сейнер с пушкой в носу" и с винтом, а не колёсами. Позицию сослуживцев полностью разделяет подполковник Михаил Дмитриевич Усов, в 1941 году - начальник службы снабжения Дунайской флотилии: "это был небольшой корабль длиной 50 метров и и шириной около 12 метров с силуэтом "эльпидифора".
"Эльпидифор" из мемуара подполковника Усова - это устоявшееся название десантных барж и канонерских лодок эпохи Первой Мировой войны, построенных по чертежам азовской паровой шхуны "Эльпидифор" (по имени её владельца, черноморского грека). "Эльпидифоры"-канонерки долгое время использовались и советским Черноморским флотом, так что начснаб ДуФ Усов явно знал, о чём говорит. Выглядели эти корабли вот так:
Канонерская лодка "Красная Абхазия" типа "Эльпидифор"
Соответственно, "Колхозник" должен был иметь смещённую к корме надстройку с высоким мостиком и длинную открытую носовую оконечность. Предлагаемая сайтом боковая проекция минного заградителя "Колхозник", таким образом, представляется наиболее приближенной к оригинальному внешнему виду корабля:
Также подполковник Усов подтверждает, что ГЭУ минзага были два двухвальных дизеля MAN. Таким образом, никаким пароходом "Колхозник" никак быть не мог.
Окончательную точку в вопросе "колесо иди винт" поставил водолаз Владимир Горлинский, ныряющий на затонувший минзаг с 1980 года: "когда нашел в ЗИПе гребные винты, стал внимательно изучать кормовую часть судна, и обнаружил, что это винтовое судно и винты расположены в полутоннелях , а над каждым винтом есть технологический люк для обслуживания или очистки. Переделывать колесный буксир в винтовой не рационально, проще построить новый. Хотя, в то советское время могло быть и такое. Но на момент своей гибели он точно был винтовым". Факт того, что Горлинский ныряет на "Колхозник", сомнению не поддаётся, так как им была обнаружена судовая печать с названием корабля.
Итак, винтовой дизельный минный заградитель "Колхозник" в 1931 году вошёл в состав вновь созданной Днепровской военной флотилии. В 1940 году, после Освободительного похода Красной Армии на запад и присоединения к СССР Западной Белоруссии, Прибалтики, а также возвращения в состав СССР Северной Буковины и Бессарабии, границы государства отодвинулись далеко от Днепра и его правых притоков. Для оперирования на новых территориях были сформированы две новые речные флотилии - Дунайская и Пинская, а Днепровская как утратившая стратегическое значение была расформирована. Её корабли и суда вошли в состав обеих новых флотилий. Минный заградитель "Колхозник" 8 июля 1940 года был включен в состав Дунайской флотилии и стал базироваться на город Измаил - место славной победы русской армии Александра Васильевича Суворова над турками.
М.Д. Усов, начальник службы снабжения ДуФ
На начало 1941 года Дунайская военная флотилия Черноморского флота имела в своём составе 5 мониторов, 22 бронекатера проекта 1125, 7 катеров-тральщиков (по советской классификации - речные тральщики), 6 полуглиссеров, 1 минный заградитель, 17 судов обеспечения. Также флотилии были оперативно подчинены 1 истребительная эскадрилья ВВС ЧФ, 5 артиллерийских батарей, 1 зенитно-артиллерийский дивизион и другие части Дунайского сектора береговой обороны Черноморского флота (ДуСБО ЧФ). Кроме того, на Измаил базировался 4-й Черноморский отряд пограничных судов (4 ЧОПС) Морской пограничной охраны НКВД СССР, имевший более 30 пограничных катеров (в том числе типа "МО"), которые влились во флотилию после начала боевых действий. Именно с такими силами ДуФ вступила в Великую Отечественную войну.
Боевые действия минный заградитель "Колхозник" под командованием старшего лейтенанта П.М. Сергеева начал 26 июня 1941 года - он вышел к Килийскому гирлу Дуная, где поддерживал огнём и доставлял на берег бойцов Дунайского сектора береговой обороны, участвовавших в Дунайском десанте 24 - 25 июня 1941 года - первой десантной операции Великой Отечественной войны. В течение суток 26 июня на румынском берегу катерами флотилии были высажены небольшие подразделения 51-й дивизии, занявшие важные в военном смысле поселки и острова, что позволило объединить оба плацдарма в один. В результате оба берега Килийского гирла от устья реки Рапиды до Периправы (протяженность около 70 километров) находились в руках советских войск.
Измаильская группа кораблей получила свободу действий и оказала эффективную поддержку сухопутным частям. Поскольку общая обстановка на советско-германском фронте сложилась в пользу противника, рассчитывать на прибытие подкреплений и развитие наступления вглубь румынской территории было нельзя. Командир дивизии отдал приказ прочно удерживать занятый плацдарм и закрепиться на достигнутых рубежах. Для укрепления обороны в Килия-Веке было переправлено ещё несколько подразделений 23-го стрелкового полка.
Первые попытки ликвидировать плацдарм были отбиты 27 и 29 июня. С 1 июля румынская королевская армия перешла в наступление. Развернулись кровопролитные бои (особенно жестокие произлшли 3, 4 и 6 июля). Всего были отбиты с значительными потерями 18 крупных атак румынских войск. Только когда румынско-немецкие войска, используя успехи на Украине, стали угрожать северному флангу и тылам Южного фронта, по приказу командования плацдарм был оставлен. 19 июля последние корабли Дунайской флотилии с личным составом снятого десанта покинули Дунай и ушли в Одессу. В ходе боёв на Дунае флотилия потеряла 5 катеров. Минзаг "Колхозник" по прибытии в Одессу встал на лёгкий ремонт и 6 августа ушёл в Николаев. После взятия частями Вермахта Николаева "Колхозник" вместе с находившимися тут же кораблями флотилии участвовал в обороне Херсона. Подполковник Усов пишет, что 14 августа 1941 года "Колхозник" стал последним советским боевым кораблём, отошедшим от причала Херсонского речного вокзала с эвакуированными и раненными на борту (возможно, Михаил Дмитриевич Усов ошибается в дате, так как оборона Херсона происходила с 15 по 18 августа 1941 года). При отходе "Колхозник" попадает под обстрел немцев, уже прорвавшихся в порт и развернувших миномёты у портового элеватора (ещё один плюс к версии об уходе "Колхозника" после 14 августа). Посечённый осколками минзаг уходит к Тендре, где высаживает на берег спасённых из Херсона и поступает в распоряжение командования Тендровского боевого участка. В районе Тендровской косы минный заградитель и оставался до самой своей гибели 21 сентября 1941 года.
Тендровский боевой участок (ТБУ) был создан решением Военного совета Черноморского флота 19 августа, в зону ответственности участка вошли Тендровская и Кинбурнская косы, южный берег Днестровского лимана, острова Березань и Первомайский, раньше входившие в Очаковский укрепленный сектор. Фактически удержание Тендры было необходимо для обеспечения устойчивости Одесского оборонительного района. На Тендровскойкосе была установлена 3-орудийная 130-мм стационарная батарея, переброшены зенитные орудия. Здесь же базировался дивизион 2-й бригады торпедных катеров.
Остров Первомайский под ударами немецкой авиации
Около месяца береговые батареи ТБУ вели огонь по противнику на северном берегу Днепро-Бугского лимана и надежно перекрывали вход в лиман. 31 августа немцы форсировали Днепр в районе Берислава и 12 сентября взял Скадовск, в результате чего ТБУ, созданный для поддержки окружённой немцами и румынами Одессы, сам оказался в блокаде. 13 сентября все сухопутные части Дунайской флотилии были переданы в оперативное подчинение ТБУ. По воспоминаниям старшины-катерника Александра Митрофановича Колесникова, "в то время нас с воздуха авиация не прикрывала. На Тендре было всего два счетверённых пулемёта "Максим", установленных в районе Лобаза. Там же было несколько сотен матросов, отступивших по приказу командования из Очакова. На внутреннем рейде ходил малым ходом рыбацкий сейнер, да с десяток торпедных катеров, которые утром возвращались из дозоров и конвоев транспортов, идущих из Севастополя в осаждённую Одессу, а из Одессы с ранеными и эвакуирующимся населением. На день катера маскировались брезентом под цвет песка. Обычно немецкая авиация начинала налёты на Тендру и стоящие на рейде транспорта и баржи с восходом солнца".
Никаких полноценных портовых сооружений, кроме маяка, на Тендре и Кинбурне не было, поэтому обстановка на боевом участке напоминала слабо контролируемый хаос. Потрёпанные боями вымпелы разбросанной по устьям и лиманам Дунайской флотилии, вырвавшиеся буксиры, тендеры и баржи из захваченных немцами Херсона и Николаева теперь пробивались под атаками Люфтваффе к ТБУ. Зенитки военных кораблей и сухопутные батареи обеспечивали противовоздушную оборону. На Тендровской косе спешно создавался аэродром, он был готов 22 сентября. Как покажут дальнейшие события - на один день позже, чем было необходимо…
Тендровский маяк с картины худ. И. С. Маношина
В эти тревожные дни минный заградитель "Колхозник" посильно участвовал в обороне ТБУ. 19 сентября он доставил на Тендру личный состав Первомайской батареи, затем прибыл к Покровским хуторам, где располагался штаб участка. Утомлённая постоянными боевыми тревогами команда минзага здесь смогла немного отдохнуть.
20 сентября 1941 года в Егорлыцком лимане немецкими пикировщиками был уничтожен монитор "Ударный". До самого конца агонии своего гибнущего корабля оставшиеся в живых моряки вели огонь по врагу и не покидали борт обречённого "Ударного". "Колхозник" принимал участие в спасении выживших членов команды монитора и после окончания налёта противника вывез их, а также находившихся на берегу бойцов очаковского гарнизона на Тендру. В опустившихся на море сумерках минзаг вернулся к Покровским хуторам и встал на якорь. Наверное, никто из его команды не думал, что следующий день, 21 сентября 1941 года, станет одним из самых кровавых в истории обороны Тендры и последним для минного заградителя "Колхозник".
Утром 21 сентября командир "Колхозника" старший лейтенант Пётр Сергеев получил приказ снять с погибшего накануне в Егорлыцком заливе монитора "Ударный" уцелевшее оборудование и орудия. В 9 часов "Колхозник", стоявший в Тендровском заливе у деревни Покровка, выбрал якоря и направился к месту гибели монитора близ деревни Григорьевка. Придя к полузатопленному выгоревшему корпусу "Ударного", команда минзага быстро выполнила поставленную командованием задачу (видимо, после бомбёжки на мониторе практически ничего не уцелело и моряки "Колхозника" сняли только зенитные пулемёты, из которых до последнего и отстреливалась команда "Ударного"). Командир БЧ-5 (электромеханика) минзага Вячеслав Борисович Новиков упоминал, что в ходе выполнения задания корабль "дважды успешно отражал воздушные атаки противника". Скорее всего, над местом гибели "Ударного" появлялись немецкие самолёты-разведчики, которые из-за утреннего тумана и всё ещё дымившегося монитора, быть может, и не заметили бы "Колхозника". Однако отогнавший немцев огонь зениток выдал позицию минного заградителя. Немцы вернулись на свои аэродромы и участь "Колхозника" была решена.
Вячеслав Новиков: "в 12 часов дня был отдан приказ "Команде обедать!", а в 12:10 уже сыграли боевую тревогу. На минзаг заходили одиннадцать Ju-87. Корабль беспрерывно маневрировал, вода вокруг буквально кипела от разрывов. Приблизительно в 12:40 - 12:50 меня вызвал на мостик старший лейтенант П.М. Сергеев. Я не успел доложить, как в корму попала бомба. Сразу возник пожар, так как в корме находилось машинное отделение и отделение вспомогательных механизмов с топливными цистернами. Корабль стал медленно оседать кормой. Несмотря на выход из строя всех противопожарных средств и вспомогательных механизмов, зенитки продолжали вести огонь и сбили прямым попаданием один самолёт. Он с грохотом упал в воду метрах в 500/700 мористее, остальные стервятники продолжили добивать потерявший ход "Колхозник". Сергеев приказал мне вывести из машинного отделения оставшихся в живых и организовать стрельбу по самолётам из винтовок. В это время в корму попала вторая бомба. Я увидел тело командира, висевшее на леерах правого крыла мостика. Кто-то из пробежавших моряков крикнул: "Убит!". В этот момент разорвалась третья бомба, взрывной волной меня выбросило за борт. Вынырнув, я увидел полузатопленный и охваченный огнём корабль, после чего поплыл к берегу..."
Наводчик носовой 76-мм пушки "Колхозника" Анатолий Михайлович Гармаш в своих воспоминаниях дополняет рассказ командира БЧ-5 и рассказывает о том, что происходило во время налёта на палубе минного заградителя (поскольку Новиков, выводивший из низов корабля выживших механиков, не мог видеть всего хода боя): "при налёте я стрелял по самолётам и лично видел, как после смертельного ранения командира БЧ-2 (артиллерия) В.К. Портнова командир корабля взял на себя управление огнём зениток, одновременно маневрируя и отражая налёт. Бой длился около трёх часов и в "Колхозник" попало три авиабомбы. Минзаг начал тонуть кормой и командир отдал последнюю команду: "Шлюпки за борт, личному составу спасаться!". Обе шлюпки, а в них было человек 30, оказались с правого борта корабля. Я в это время продолжал стрелять по самолётам и хорошо видел, как две бомбы попали в эти шлюпки. Все люди там погибли. Следующий "Юнкерс" также сбросил две бомбы. Одна из них попала в мостик. От её взрыва погибли старшина БЧ-2, находившийся у счетверённого пулемёта, рулевой, комиссар корабля и командир П.М. Сергеев. Я видел лицо командира. Его залило кровью, одна рука была оторвана. Командир произнёс последний крик или вздох и повис на леерах, ограждавших мостик..."
После гибели командира корабля, комиссара и почти всех офицеров командование оставшимися на борту моряками принял старший военфельдшер В.И. Дубровский, не покинувший после приказа старшего лейтенанта Сергеева гибнущий минный заградитель и продолжавший оказывать помощь раненым. Дубровский приказал подготовить раненых моряков к эвакуации на уцелевшей шлюпке. Когда пожар на борту и боевые повреждения сделали нахождение на корабле невозможным, старший военфельдшер повторил последний приказ П.М. Сергеева. Минный заградитель "Колхозник" был покинут остатками своей героической команды.
Море близ Кинбурна достаточно мелководно, глубины его не превышают 5 метров, поэтому "Колхозник", уткнувшись развороченной кормой в недалёкое дно, продолжал оставаться над водой. Добравшиеся до берега члены команды заградителя через несколько часов предприняли попытку вернуться на свой корабль. Наводчик носовой трёхдюймовки Гармаш: "...вчетвером - я, Сазонов, Матвиенко и кто-то четвёртый - вернулись на полузатонувший "Колхозник" и похоронили по морскому обычаю нашего кока и радиста. Мостик был весь объят пламенем и до трупа командира мы так и не смогли добраться. Так он и сгорел там...". Командир БЧ-5 "Колхозника" Новиков так же побывал на борту своего погибшего корабля: "...нашли там несколько убитых моряков у носового зенитного орудия, в их числе и комиссара корабля Гутника. Мы их похоронили в море. Пожар на мостике продолжался и к обугленным останкам командира мы пробиться не смогли..."
Этим боем и завершилась военная служба минного заградителя Днепровской и Дунайской флотилий "Колхозник", десять лет служившего верой и правдой своей стране. Корабль погиб, но не спустил флаг, команда до последнего вела бой с вражеской авиацией, несмотря на потери и гибель почти всего командного состава корабля, моряки проявили чудеса мужества, стойкости и героизма. Выжившим в том бою - слава, павшим - вечная память.
А между тем кровавый день 21 сентября 1941 года над Тендрой и Кинбурном только начинался. Немецкая авиация подвергла места стоянок советских кораблей и наземные сооружения столь яростной бомбардировке, что сравнить творившийся там ад можно с налётом японской авиации на Пёрл-Харбор. Вместе с "Колхозником" погиб бронекатер №401 проекта 1124, спешивший к месту боя для спасения команды минзага. Вообще задачей команды бронекатера был подрыв остатков "Ударного", однако командир катера лейтенант М.А. Майоров, увидев гибель минного заградителя, поспешил на выручку и попал под бомбы "лаптёжников" Ju-87. Вместе с катером погибли 14 человек - экипаж и находившийся на борту начальник гидрорайона старший лейтенант М.А. Зеликман, исполнявший обязанности лоцмана.
В этот же день немцы атакуют с воздуха канонерскую лодку "Красная Армения". Старый "эльпидифор" долго огрызался от пикирующих стервятников с крестами на крыльях, однако близкие разрывы бомб и несколько прямых попаданий сделали своё дело - канонерка стала тонуть, но сумела выброситься на отмель.
Канлодка "Красная Армения" после боя с немецкими бомбардировщиками
Следующим под раздачу попал эскадренный миноносец "Фрунзе", ветеран Черноморского флота. Рано утром 21 сентября 1941 года эсминец вышел из Севастополя в Одессу под флагом командующего Эскадрой контр-адмирала Л. А. Владимирского. В районе Тендровской косы во время оказания помощи тонущей "Красной Армении" "Фрунзе" был атакован 9 пикирующими бомбардировщиками Ju-87. В ходе налёта эскадренный миноносец был поражён 5 бомбами и, погрузившись левым бортом в воду, затонул на глубине 6 метров в 9 милях от Тендровской косы. Гибель старого "новика" "Фрунзе" унесла жизни 50 человек из состава его команды, тем не менее, большей части экипажа корабля удалось спастись на надстройках и трубах эсминца, после затопления оставшихся над водой.
Эсминец "Фрунзе" под бомбами немецких самолётов
Спасать выживших "фрунзенцев" из Тендры около 16:00 вышел буксир СП-8 под командой капитана С.И. Яника. Гибель этого судна произошла на глазах старшины 2-й статьи Александра Колесникова с катера №175: "Бомбардировщики пошли на новый круг, после нанесения бомбового удара по буксиру СП-8, он стал тонуть.
Нам приказали снять с него команду и пассажиров. Я держу в руках приготовленные коробки с лентами для пулемёта. Экипаж в напряжении. Моторы ревут ровно. Наш катер, стремительно набрав скорость, проносится мимо Лобаза. Там установлены два счетверённых пулемёта "Максим". Они ведут огонь по самолётам, хотя безуспешно. Но мы всё равно чувствуем поддержку товарищей.
Обогнув косу, наш катер, за какие - то семь минут оказался у буксира, лежащего на борту. Подошли со стороны киля. Я соскочил на покрытый толстым слоем ракушки борт, и стал помогать перебираться на катер матросам и командирам. Их было всего восемь человек. Большинство в регланах! За считанные секунды все были на борту катера. Двое из них ранены. Лишь один человек остался стоять на борту буксира неподвижно.Возмущённый такой нерасторопностью этого человека, я бросился к нему...
Поражённый увиденным я на миг замер. Он стоял на борту тонущего буксира и держал обеими руками руку, торчащую из иллюминатора. Тут я услышал команду лейтенанта Оноприенко: "Колесников! Немедленно на борт!"
Нетерпеливость командира понятна. Стоя у буксира, мы лакомая добыча для самолётов, на ходу - то катер почти неуязвим. Что делать?
Я прыгаю на катер, сгребаю ладонью смазку с торпеды и вновь на буксир. Став на колени, заглянул в иллюминатор. Увидел лицо и расширенные глаза обречённого матроса, жадно ловящего ртом воздух. Он не кричал и не стонал. Я быстро смазал ему плечи густой смазкой, и крикнул, чтобы он подал вторую руку. Когда обе руки были у нас, мы со всей силы рванули за них...
Делая рывок, я закрыл глаза и отвернул голову в сторону. Всякое может случиться...
Когда мои руки были высоко подняты над головой, вместе с рукой обречённого, я открыл глаза. Рослый матрос, с лицом самого счастливого человека на всём земном шаре, стоял перед нами с ободранной кожей на плечах и спине, местами сочилась кровь. На катер он вскочил сам".
Буксир СП-13, однотипный с СП-8
После спасения команды буксира СП-8 торпедный катер №175 "полным ходом уже мчался к месту гибели эсминца "Фрунзе". Мы обошли вокруг, ещё виднеющейся из воды его мачты. Но обнаружить кого - либо, держащимся на воде не удалось. Как потом выяснилось, оставшиеся в живых матросы с эсминца поплыли к Тендровской косе. Но не всем суждено было добраться до берега. Немецкие самолёты расстреливали плывущих моряков из пулемётов.
Среди спасённых нами моряков был командующий эскадры, капитан 1-го ранга Басистый и заместитель командира канонерской лодки капитан-лейтенант Серов. Обогнув Тендровскую косу, наш катер зашёл в залив и приткнувшись к косе замаскировался".
А немецкая авиация продолжала устраивать на Тендре филиал обернувшегося катастрофой Таллинского перехода Балтийского флота в конце августа 1941 года. За остаток 21-го и 22 сентября Люфтваффе пустил на дно буксир "Тайфун", большую сухогрузную баржу СП-85, переделанную в плавбазу водоналивную баржу СП-33, несколько барж с боеприпасами, буксир "Свiдомiсть" и торпедный катер Ш-4.
Потери огромные, одна только гибель эсминца "Фрунзе" сама по себе является ощутимой потерей для флота и фронта. Однако Тендра, Кинбурн и осаждённая Одесса, которую и прикрывал ТБУ, продолжали сражаться. Не было ни минуты для отдыха - например, спасённый экипажем ТК-175 каперанг Басистый в тот же вечер на другом катере убыл в Одессу командовать десантной операцией в Дофиновку...
Остов минного заградителя "Колхозник" был обнаружен в 1973 году водолазами знаменитого николаевского клуба "Садко", ими же было поднято его вооружение:
Более детальное описание до сих пор лежащего на дне Егорлыцкого лимана минзага составил уже упоминавшийся в статье аквалангист Владимир Горлинский: "первые интересные находки (бронзовое основание машинного телеграфа и фонарь, побитые осколками) пошли с 1981 года. Эти находки разожгли во мне интерес к этому судну и истории этого края. В те годы было еще много очевидцев тех событий и неудивительно, что реальные события, оказывается, несколько отличаются от официальных. Кроме боеприпасов там удалось найти: ствол от пулемета "Максим", чернильницу, каютный вентилятор, пачку газет 1941-го года, судовую печать, запасные гребные винты, судовую рынду и ствол от трехлинейки. Рынду нашел возле борта ближе к носу судна. Надписей на ней нет. По конструкции крепежного узла, наверное, с "раскулаченной" церкви, а может просто форма для литья старая. Все интересные находки, кроме рынды и винтов, сделаны в одном месте, посреди судна с левого борта. Наверное это каюта одного из офицеров - чернильница, портрет в рамке (осталась только рамка,а изображения на полотне нет), вентилятор, судовая печать, карболитовая настольная лампа (правда, без плафона), пачка газет...". Дно вокруг "Колхозника" до сих пор усеяно снарядами, гильзами винтовочными обоймами, обломками корабля - явными свидетельствами долгого и ожесточённого последнего боя единственного минного заградителя Дунайской флотилии.