my fics in Russian
Пламя
By Чудик
Beta: Helga
Fandom: Babylon 5
Rating: PG-13; gen;
Pairing: Деленн и другие
Summary: Как мотылек на пламя…
Disclaimer: Все права и герои принадлежат JMS и киностудии WB.
A\N: На Secret Halloween Challenge.
Шаал Маян
Я помню…
Я помню ее такой, какой она была. Для меня она навсегда так и осталась моей подругой детства с задумчивыми глазами и всегда немного грустной улыбкой. Я помню нашу первую встречу - и тот жуткий холод. Была середина зимы, праздник Валена. Шел снег. На площади необычайно людно. Все торопились в храм, а она стояла одна и ловила руками снежинки. Прохожие обходили ее стороной, неодобрительно качали головами, некоторые оборачивались. Я помню: когда мы поравнялись с ней, отец сжал мне руку. Я посмотрела на него и повернулась к ней, и на секунду наши взгляды встретились. И мир остановился. Отец продолжал идти, я не поспевала, снова и снова оборачиваясь назад. А она лишь на секунду одарила меня своей улыбкой. Вечером того дня я написала свое первое стихотворение. Оно называлось «Снежинка». Я стояла у окна, смотрела, как кружит метель, и вспоминала ту девочку на площади. Я просила Валена дать мне возможность увидеть ее еще раз. Пусть всего на несколько секунд. Что значит такой ничтожно короткий срок для Вселенной?
Я помню…
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнила ее такой, какой она была. С горящими глазами, в глубине которых отражалась Вселенная. Мудрой не по годам. Верящей, что наша жизнь не напрасна, что все мы оказываемся в том месте, где нужны, и в то время, когда должны. Верящей в доброту и справедливость.
Я помню ту Деленн, которой посвящала свои песни. Я помню ту девушку, которую любила, полную жизни и страсти, когда время и боль еще не оставили на ней свой след. Но та Деленн теперь живет только в моей памяти.
Драал
Я помню…
Теперь, обладая столькими знаниями и не будучи ограничен во времени, я все чаще и чаще обращаюсь к своей памяти. И я вспоминаю ее. Деленн. Помню, какой она была, какой она стала. Я помню свою ученицу, всегда жаждущую новых знаний. С необузданной страстью бросающуюся на все непознанное, неизведанное. Помню нашу первую встречу. Я шел по длинному коридору храма. Я хотел отдохнуть и не собирался брать учеников, но тут я увидел возле окна девушку. С каким детским любопытством и восхищением она рассматривала снежные узоры на стекле! И что-то заставило меня остановиться и подойти к ней.
- Что ты видишь там?
- Вселенную, - она повернулась ко мне и улыбнулась. Я заглянул в ее ясные глаза. Чему я мог научить ее? Это я должен был у нее учиться. Она была отмечена Вселенной. В ней был огонь, в ней была страсть.
Я помню…
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была в самом начале, без отражения боли и вины в ее серо-зеленых глазах. Без отпечатка времени на ее лице и душе. Я помню свою ученицу, которая заставляла меня смеяться и плакать. Я помню ту Деленн, которая научила меня верить, научила меня любить. Но она ушла в прошлое, и осталась лишь память о ней.
Синклер
Я помню…
Время проходит, и порой та моя жизнь, которую я оставил, кажется только сном. Я забываю лица людей, с которыми служил, тех, кого называл друзьями и считал семьей. Забываю дом. Забываю, каким был рассвет на Марсе и как маняще сияли звезды из обсерватории «Вавилона». И только ее образ остался в памяти четким, ярким, как будто лишь вчера я видел ее сидящей на скамье в саду на станции. Я помню ее голос, такой мягкий и нежный, с еле уловимым акцентом. Помню ее горячую ладонь на своей груди и грустную улыбку. Я помню ее такой, какой она была до трансформации, до того, как ответственность за Вселенную легла на ее хрупкие плечи.
Я помню нашу встречу. В зале ожидания я встречал посла Минбара, мой взгляд блуждал по лицам минбарцев, проходящих через таможню. Тогда я еще не знал, каким будет новый посол, и пытался представить себе его. Я увидел минбарку, обманчиво казавшуюся необычайно хрупкой. Пройдя таможню, она остановилась, словно в нерешительности. Наши взгляды встретились, и я почувствовал, что падаю, лечу в бездну ее глаз.
Я помню…
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была: таинственной и загадочной, с легкой полуулыбкой на губах и сияющими глазами. Я помню друга, готового в любую секунду прийти на помощь. Я помню ту Деленн, с которой часами беседовал в саду, ту, ради которой был готов умереть. Я помню женщину, которая открыла мне глаза на то, кто я и где мой путь. И такой она навсегда останется в моей памяти.
Ленньер
Я помню…
Сейчас воспоминания - это все, что у меня осталось. Боль и вина со временем притупились, а вот память - нет. Как бы я ни старался забыть, так и не смог. И я смирился. Впрочем, вспоминать я позволяю себе только глубокой ночью, потому что тогда при свете дня я могу притвориться, что все это случилось не со мной. Что это только фантазия, мой ночной кошмар, от которого я уже столько лет пытаюсь проснуться. Но память не дает мне забвения. И я вспоминаю. Я помню ее такой, какой она была. Когда первый раз увидел ее в зале ожидания на «Вавилоне 5». Я всю жизнь провел в храме, и это назначение было для меня как откровение свыше, теперь я знаю - то было проклятье. Я был слишком молод и любопытен, и все во Вселенной зачаровывало меня. Я смотрел на мир широко распахнутыми глазами. Помню, как, пройдя таможню, я увидел ее, и в то же мгновение весь окружающий мир стал мне безразличен. На секунду я заглянул в ее глаза, но этой секунды было достаточно, чтобы она навсегда завладела и моим сердцем, и моей душой. Я опустил голову.
- Мне не нужен помощник, который будет постоянно спотыкаться, - улыбка слышалась в ее голосе, и прикосновение ее было нежным и теплым. Я поднял голову и улыбнулся в ответ, принимая свою судьбу.
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была: решительной, непоколебимой и никогда не отступающей от своей цели. Ни на секунду не сомневающейся в своем предназначении и в своей вере. В вере во всем. В людей. В мир. В эту Вселенную. Я помню своего наставника и друга, женщину, которая научила меня всему, которую я любил и предал.
Иванова
Я помню…
Моя жизнь была насыщенной и безумной. И, признаться, я никогда не думала, что проживу достаточно долго, чтобы предаваться воспоминаниям. Была уверена, что меня достанет «бандитская пуля» в каком-нибудь темном коридоре станции или паду «смертью храбрых» на поле боя. Но обе участи меня миновали. И сейчас, находясь на Минбаре и будучи правой рукой президента, впервые понимаю, что у меня появилось время, которого никогда не было раньше. Время оглянуться назад, на прожитые годы. Вспомнить то, что было: свои ошибки, свою боль, горе, радость. Вспомнить миры, в которых побывала, людей, с которыми служила, кого любила и потеряла. Да, длинный получится список. Время, чтобы вспомнить... но мои мысли снова и снова возвращаются к ней. Деленн. Я вижу, какой она стала - и не могу не вспомнить, какой она была. Сколько жизни и силы в ней было, какой огонь горел в ее глазах. Я помню нашу первую встречу на «Вавилоне». Мой первый день на станции, когда я еще не знала о том дурдоме, что там обычно творился. Я не успела ни на завтрак, ни на ленч, голова раскалывалась, а кому-то постоянно от меня было что-то надо. Помню свое желание вытащить ППГ и разрядить его в первого, кто попадется на пути. Стою перед лифтом, прикидываю, с того света он идет или на тот, с какой стороны посмотреть. Наконец дверь открывается. Захожу на автопилоте, не замечая, что там уже кто-то есть. Прислоняюсь к стене, закрываю глаза и не могу сдержать стон. Холод металла ослабляет тупую пульсирующую боль в голове, но этого недостаточно.
- Вы капитан-лейтенант Иванова? - вздрагиваю. Открываю глаза. Она улыбается с пониманием, в глазах играют смешинки. Выпрямляюсь, пытаясь придать себе презентабельный вид. Она смеется.
- Позвольте? - в ее голосе чувствуется тепло, она протягивает руки, и ее пальцы касаются моих висков. Движения осторожны, но уверенны. Она начинает осторожно массировать, и спустя какое-то время боль проходит. Смотрю на нее, в этот момент лифт останавливается, и она, легко поклонившись мне, уходит.
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнила ее такой, какой она была - нашей надеждой на будущее, нашей тихой гаванью в бушующем океане. Я помню загадочного посла Минбара, помню друга и союзника, помню женщину, полную жизни и огня. Женщину, от которой теперь осталась только тень.
Шеридан
Я помню…
Корабль безмолвствует. Передо мной только звезды и вечность. Я вернулся к «началу конца», и сейчас все, что мне остается - это ждать. В тишине мне кажется, будто я слышу грустную песню Белой Звезды. Она прощается со мной. Я помню, как впервые я ступил на борт этого корабля, помню, как по-детски был восхищен и очарован ее красотой и элегантностью, и с какой теплотой и с материнским снисхождением Деленн смотрела на меня. Деленн… Я помню ее, какой она была - решительной, бесстрашной, сильной и в то же время доброй и нежной. Моя Деленн, моя самая яркая звезда на небосводе. Я помню, когда впервые увидел ее на собрании Лиги. Появился Ленньер и спросил, может ли посол Деленн вернуться к своим обязанностям. Помню, как поспешно ответил, с любопытством поворачиваясь к дверям. Когда она сняла капюшон, скрывающий ее лицо, время для меня остановилось. Я был очарован ее глазами, таящими в себе секреты Вселенной, и ее грустной улыбкой.
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была - женщиной, которая умела жертвовать собой ради других, умела любить и прощать и никогда ни перед чем не отступала. И ее светлый образ навсегда останется в моей памяти.
Дэвид
Я помню…
Легкий бриз на побережье ласково играет волнами. Я люблю эту планету, иногда мне кажется, что именно здесь мой дом. Сейчас вечер, и солнце почти утонуло в голубой бездне. Песок все еще теплый. Мне нравится океан в любом обличье, я люблю наблюдать за тем, как спокойные волны вальяжно скользят по песку, и как они же, словно обезумев от голода, набрасываются на берег. Океан напоминает мне о ней. Она, как и океан, может быть спокойной, нежной и ласковой, храня в себе множество тайн и загадок. И в то же время она может быть очень опасной. Она может спасти и уничтожить. В ней есть сила и непредсказуемость. Правда, теперь эта сила постепенно покидает ее. Я помню, какой она была - и какой стала с уходом отца. Как с каждым днем тускнели ее глаза. Она перестала смеяться. Она молчала, когда я, вернувшись домой, кричал: «Это нечестно! Ты не имела права решать за меня! Вы не имели права!» Я помню ее глаза, ту грусть и боль в них. Отрешенность. И как я замолчал. Я испугался, заглянув в ее глаза и не узнав женщину, которая была моей матерью.
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была: полной жизни и сил. С сияющими глазами и заливистым смехом. Я помню свою маму, которая рассказывала мне легенды и по ночам смотрела со мной на звезды. Помню женщину, которую боготворил, и которая медленно угасает на моих глазах. И я ничего не могу с этим сделать. Только хранить память о ней.
Конец
30.09.05
By Чудик
Beta: Helga
Fandom: Babylon 5
Rating: PG-13; gen;
Pairing: Деленн и другие
Summary: Как мотылек на пламя…
Disclaimer: Все права и герои принадлежат JMS и киностудии WB.
A\N: На Secret Halloween Challenge.
Шаал Маян
Я помню…
Я помню ее такой, какой она была. Для меня она навсегда так и осталась моей подругой детства с задумчивыми глазами и всегда немного грустной улыбкой. Я помню нашу первую встречу - и тот жуткий холод. Была середина зимы, праздник Валена. Шел снег. На площади необычайно людно. Все торопились в храм, а она стояла одна и ловила руками снежинки. Прохожие обходили ее стороной, неодобрительно качали головами, некоторые оборачивались. Я помню: когда мы поравнялись с ней, отец сжал мне руку. Я посмотрела на него и повернулась к ней, и на секунду наши взгляды встретились. И мир остановился. Отец продолжал идти, я не поспевала, снова и снова оборачиваясь назад. А она лишь на секунду одарила меня своей улыбкой. Вечером того дня я написала свое первое стихотворение. Оно называлось «Снежинка». Я стояла у окна, смотрела, как кружит метель, и вспоминала ту девочку на площади. Я просила Валена дать мне возможность увидеть ее еще раз. Пусть всего на несколько секунд. Что значит такой ничтожно короткий срок для Вселенной?
Я помню…
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнила ее такой, какой она была. С горящими глазами, в глубине которых отражалась Вселенная. Мудрой не по годам. Верящей, что наша жизнь не напрасна, что все мы оказываемся в том месте, где нужны, и в то время, когда должны. Верящей в доброту и справедливость.
Я помню ту Деленн, которой посвящала свои песни. Я помню ту девушку, которую любила, полную жизни и страсти, когда время и боль еще не оставили на ней свой след. Но та Деленн теперь живет только в моей памяти.
Драал
Я помню…
Теперь, обладая столькими знаниями и не будучи ограничен во времени, я все чаще и чаще обращаюсь к своей памяти. И я вспоминаю ее. Деленн. Помню, какой она была, какой она стала. Я помню свою ученицу, всегда жаждущую новых знаний. С необузданной страстью бросающуюся на все непознанное, неизведанное. Помню нашу первую встречу. Я шел по длинному коридору храма. Я хотел отдохнуть и не собирался брать учеников, но тут я увидел возле окна девушку. С каким детским любопытством и восхищением она рассматривала снежные узоры на стекле! И что-то заставило меня остановиться и подойти к ней.
- Что ты видишь там?
- Вселенную, - она повернулась ко мне и улыбнулась. Я заглянул в ее ясные глаза. Чему я мог научить ее? Это я должен был у нее учиться. Она была отмечена Вселенной. В ней был огонь, в ней была страсть.
Я помню…
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была в самом начале, без отражения боли и вины в ее серо-зеленых глазах. Без отпечатка времени на ее лице и душе. Я помню свою ученицу, которая заставляла меня смеяться и плакать. Я помню ту Деленн, которая научила меня верить, научила меня любить. Но она ушла в прошлое, и осталась лишь память о ней.
Синклер
Я помню…
Время проходит, и порой та моя жизнь, которую я оставил, кажется только сном. Я забываю лица людей, с которыми служил, тех, кого называл друзьями и считал семьей. Забываю дом. Забываю, каким был рассвет на Марсе и как маняще сияли звезды из обсерватории «Вавилона». И только ее образ остался в памяти четким, ярким, как будто лишь вчера я видел ее сидящей на скамье в саду на станции. Я помню ее голос, такой мягкий и нежный, с еле уловимым акцентом. Помню ее горячую ладонь на своей груди и грустную улыбку. Я помню ее такой, какой она была до трансформации, до того, как ответственность за Вселенную легла на ее хрупкие плечи.
Я помню нашу встречу. В зале ожидания я встречал посла Минбара, мой взгляд блуждал по лицам минбарцев, проходящих через таможню. Тогда я еще не знал, каким будет новый посол, и пытался представить себе его. Я увидел минбарку, обманчиво казавшуюся необычайно хрупкой. Пройдя таможню, она остановилась, словно в нерешительности. Наши взгляды встретились, и я почувствовал, что падаю, лечу в бездну ее глаз.
Я помню…
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была: таинственной и загадочной, с легкой полуулыбкой на губах и сияющими глазами. Я помню друга, готового в любую секунду прийти на помощь. Я помню ту Деленн, с которой часами беседовал в саду, ту, ради которой был готов умереть. Я помню женщину, которая открыла мне глаза на то, кто я и где мой путь. И такой она навсегда останется в моей памяти.
Ленньер
Я помню…
Сейчас воспоминания - это все, что у меня осталось. Боль и вина со временем притупились, а вот память - нет. Как бы я ни старался забыть, так и не смог. И я смирился. Впрочем, вспоминать я позволяю себе только глубокой ночью, потому что тогда при свете дня я могу притвориться, что все это случилось не со мной. Что это только фантазия, мой ночной кошмар, от которого я уже столько лет пытаюсь проснуться. Но память не дает мне забвения. И я вспоминаю. Я помню ее такой, какой она была. Когда первый раз увидел ее в зале ожидания на «Вавилоне 5». Я всю жизнь провел в храме, и это назначение было для меня как откровение свыше, теперь я знаю - то было проклятье. Я был слишком молод и любопытен, и все во Вселенной зачаровывало меня. Я смотрел на мир широко распахнутыми глазами. Помню, как, пройдя таможню, я увидел ее, и в то же мгновение весь окружающий мир стал мне безразличен. На секунду я заглянул в ее глаза, но этой секунды было достаточно, чтобы она навсегда завладела и моим сердцем, и моей душой. Я опустил голову.
- Мне не нужен помощник, который будет постоянно спотыкаться, - улыбка слышалась в ее голосе, и прикосновение ее было нежным и теплым. Я поднял голову и улыбнулся в ответ, принимая свою судьбу.
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была: решительной, непоколебимой и никогда не отступающей от своей цели. Ни на секунду не сомневающейся в своем предназначении и в своей вере. В вере во всем. В людей. В мир. В эту Вселенную. Я помню своего наставника и друга, женщину, которая научила меня всему, которую я любил и предал.
Иванова
Я помню…
Моя жизнь была насыщенной и безумной. И, признаться, я никогда не думала, что проживу достаточно долго, чтобы предаваться воспоминаниям. Была уверена, что меня достанет «бандитская пуля» в каком-нибудь темном коридоре станции или паду «смертью храбрых» на поле боя. Но обе участи меня миновали. И сейчас, находясь на Минбаре и будучи правой рукой президента, впервые понимаю, что у меня появилось время, которого никогда не было раньше. Время оглянуться назад, на прожитые годы. Вспомнить то, что было: свои ошибки, свою боль, горе, радость. Вспомнить миры, в которых побывала, людей, с которыми служила, кого любила и потеряла. Да, длинный получится список. Время, чтобы вспомнить... но мои мысли снова и снова возвращаются к ней. Деленн. Я вижу, какой она стала - и не могу не вспомнить, какой она была. Сколько жизни и силы в ней было, какой огонь горел в ее глазах. Я помню нашу первую встречу на «Вавилоне». Мой первый день на станции, когда я еще не знала о том дурдоме, что там обычно творился. Я не успела ни на завтрак, ни на ленч, голова раскалывалась, а кому-то постоянно от меня было что-то надо. Помню свое желание вытащить ППГ и разрядить его в первого, кто попадется на пути. Стою перед лифтом, прикидываю, с того света он идет или на тот, с какой стороны посмотреть. Наконец дверь открывается. Захожу на автопилоте, не замечая, что там уже кто-то есть. Прислоняюсь к стене, закрываю глаза и не могу сдержать стон. Холод металла ослабляет тупую пульсирующую боль в голове, но этого недостаточно.
- Вы капитан-лейтенант Иванова? - вздрагиваю. Открываю глаза. Она улыбается с пониманием, в глазах играют смешинки. Выпрямляюсь, пытаясь придать себе презентабельный вид. Она смеется.
- Позвольте? - в ее голосе чувствуется тепло, она протягивает руки, и ее пальцы касаются моих висков. Движения осторожны, но уверенны. Она начинает осторожно массировать, и спустя какое-то время боль проходит. Смотрю на нее, в этот момент лифт останавливается, и она, легко поклонившись мне, уходит.
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнила ее такой, какой она была - нашей надеждой на будущее, нашей тихой гаванью в бушующем океане. Я помню загадочного посла Минбара, помню друга и союзника, помню женщину, полную жизни и огня. Женщину, от которой теперь осталась только тень.
Шеридан
Я помню…
Корабль безмолвствует. Передо мной только звезды и вечность. Я вернулся к «началу конца», и сейчас все, что мне остается - это ждать. В тишине мне кажется, будто я слышу грустную песню Белой Звезды. Она прощается со мной. Я помню, как впервые я ступил на борт этого корабля, помню, как по-детски был восхищен и очарован ее красотой и элегантностью, и с какой теплотой и с материнским снисхождением Деленн смотрела на меня. Деленн… Я помню ее, какой она была - решительной, бесстрашной, сильной и в то же время доброй и нежной. Моя Деленн, моя самая яркая звезда на небосводе. Я помню, когда впервые увидел ее на собрании Лиги. Появился Ленньер и спросил, может ли посол Деленн вернуться к своим обязанностям. Помню, как поспешно ответил, с любопытством поворачиваясь к дверям. Когда она сняла капюшон, скрывающий ее лицо, время для меня остановилось. Я был очарован ее глазами, таящими в себе секреты Вселенной, и ее грустной улыбкой.
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была - женщиной, которая умела жертвовать собой ради других, умела любить и прощать и никогда ни перед чем не отступала. И ее светлый образ навсегда останется в моей памяти.
Дэвид
Я помню…
Легкий бриз на побережье ласково играет волнами. Я люблю эту планету, иногда мне кажется, что именно здесь мой дом. Сейчас вечер, и солнце почти утонуло в голубой бездне. Песок все еще теплый. Мне нравится океан в любом обличье, я люблю наблюдать за тем, как спокойные волны вальяжно скользят по песку, и как они же, словно обезумев от голода, набрасываются на берег. Океан напоминает мне о ней. Она, как и океан, может быть спокойной, нежной и ласковой, храня в себе множество тайн и загадок. И в то же время она может быть очень опасной. Она может спасти и уничтожить. В ней есть сила и непредсказуемость. Правда, теперь эта сила постепенно покидает ее. Я помню, какой она была - и какой стала с уходом отца. Как с каждым днем тускнели ее глаза. Она перестала смеяться. Она молчала, когда я, вернувшись домой, кричал: «Это нечестно! Ты не имела права решать за меня! Вы не имели права!» Я помню ее глаза, ту грусть и боль в них. Отрешенность. И как я замолчал. Я испугался, заглянув в ее глаза и не узнав женщину, которая была моей матерью.
Она была пламенем, которое так притягивает к себе мотылька. И зная, что сгорит, он все равно летит. Она была солнцем. Ее любили и ненавидели, но, несмотря на это, все хотели, хотя бы на секунду оказаться в лучах ее сияния. Приблизиться к ней. Прикоснуться к ней, прикоснуться к вечности, к тайне. Она была звездой, а нам посчастливилось быть планетами, медленно вращающимися по орбитам вокруг нее, в ее живительном свете - кто-то дальше, кто-то ближе. Но этого было достаточно.
Я запомнил ее такой, какой она была: полной жизни и сил. С сияющими глазами и заливистым смехом. Я помню свою маму, которая рассказывала мне легенды и по ночам смотрела со мной на звезды. Помню женщину, которую боготворил, и которая медленно угасает на моих глазах. И я ничего не могу с этим сделать. Только хранить память о ней.
Конец
30.09.05