Новый ориджинал
Колыбель Богов
By Чудик
Beta: Helga
Rating: PG-13; original; f/f;
Наверное, если и есть Рай на Земле, то он находится здесь. На этом греческом острове в Средиземном море. Должно быть, этот остров Боги создавали для себя - осколок небес среди голубой бесконечности. Голубая вода, голубое небо, темно-серые скалы и белоснежные домики - ты не видела места красивее. А закаты? Какие здесь закаты! Рубиновое солнце окрашивает небосвод в кроваво-красный с отливом лилового, c отголосками желтого и зеленого. Получается пылающая золотом дорога на воде. Дорога, ведущая в бесконечность, ее дорога. Она так любила это место...
Сейчас закат почти отгорел, только тонкая полоска темно-бордового у самого горизонта напоминает об ушедшем солнце. Все вокруг постепенно меркнет в наступающих сумерках - чернеют скалы, тускнеют белоснежные крыши. На помрачневшем небе загораются первые звезды. Ты сидишь с бокалом джин-тоника на еще теплом каменном ограждении балкона, перекинув ноги на другую сторону. Внизу покоящийся на ровной морской глади круизный лайнер сияет огнями, как елка на Рождество. Даже сюда из расположенного рядом с отелем ресторана доносится музыка, крики и смех. Гуляет свадьба. Достаешь сигареты, закуриваешь. Сизый дым вьется на фоне чернеющего неба. В мыслях ты далеко - когда-то ты хотела сюда вернуться. Но с ее уходом все изменилось, а ты... ты заставила себя поверить в то, что она просто осталась здесь навсегда - в этом небе, море, солнце. В этом закате. Ты убедила себя в том, что это ты ушла. Но сейчас ты здесь. Ты все-таки вернулась.
Слышишь шаги позади, но не оборачиваешься - тебе все равно. Отель выкуплен на все выходные. Никого чужого, только персонал и гости. Закрываешь глаза. Тебе слишком хорошо сейчас, чтобы думать. О чем угодно. Все решилось в последний момент. Поздний телефонный звонок неделю назад, жуткий статический треск на линии и его голос, уставший и напряженный, прорывающийся к тебе, кажется, с другого края Земли.
- Я выслал тебе приглашение на свадьбу, но ты так и не ответила. Может, не дошло?
- Видимо, нет, - ты помнишь белый конверт, пришедший экспресс-почтой, с твоим именем, выведенным каллиграфическим почерком. Но так легко было сделать вид, что ты ничего не получала. Что тебя не было в городе, стране. Так легко было раствориться в повседневности и забыть... Но он позвонил.
- Приедешь?
- Посмотрю по обстоятельствам, - ты врала себе, ты знала наверняка, что поедешь.
Поедешь, чтобы окунуться в тот закат, в прошлое с запахом ее духов и сигаретного дыма и вкусом вина. Поедешь, чтобы увидеть его.
Когда вы виделись последний раз? Пять? Шесть лет назад? Помнишь латте из «Старбакс» в высоких бумажных стаканах и как вы оба стояли, облокотившись на каменный парапет, на набережной Темзы. Он получал степень магистра по древней истории в Оксфорде. А ты задержалась на пару лишних дней в Лондоне после медицинской конференции - специально чтобы пересечься с ним. В воздухе пахло приближающейся зимой. Он поднял ворот длинного черного пальто. Ты грела руки о стакан. Вы больше молчали, смотрели на грязную реку. Ты до сих пор не можешь определить, кто вы друг другу? Вы были знакомыми. Он называл вас соперниками. Потом вы стали друзьями. А в конце концов... в конце концов вы оба оказались не у дел. Хотя твоя боль все равно никогда не сравнится с его болью. Для тебя она просто навсегда осталась на Санторини. А для него? Он никогда не простил ее. Не смирился. Что-то было еще, гораздо позже, но ты заставила себя забыть. Он - тоже. Вы никогда не говорите об этом. Так же, как и о ней. Вот и тогда вы просто гуляли по городу. Было о чем рассказать: его жизнь в Англии, учеба; твоя работа - операции, исследования. Но уже тогда вас разделяли километры и годы и объединяли воспоминания о ней. Прошлое, о котором вам проще было молчать.
Падающая звезда маленькой огненной кометой срывается с неба и гаснет в море. И одно желание, которое всегда с тобой - только ему не сбыться.
- Успела загадать? - мягкий голос с еле заметным акцентом.
Оборачиваешься. Он стоит на соседнем балконе, облокотившись на стену, с бокалом виски в одной руке и стаканом джин-тоника в другой. На твоих губах появляется легкая усмешка. Он уже без пиджака, рубашка навыпуск и расстегнута, на шее болтается развязанный галстук-бабочка.
- Успела? - он протягивает тебе стакан.
Киваешь.
- Да. Одно и то же снова и снова. Но ему никогда не сбыться. Я не знаю, почему я все еще пытаюсь, - делаешь несколько больших глотков, и стакан оказывается наполовину пуст.
Он неспешно потягивает виски.
- Надежда - глупое чувство.
- Особенно когда не на что надеяться, - ты крутишь в руках стакан, смотришь, как поднимаются пузырьки, играет лед в мерцающем свете городских огней.
Он легко перелезает через ограждение, делает несколько шагов по покатой крыше и садится рядом с тобой. От него пахнет сигаретным дымом, виски и медом. В сумраке ушедшего дня он кажется старше - и как это ты сразу не заметила седые пряди? Да и морщин на загорелом лице, похоже, стало больше; сетка лопнувших капилляров, под глазами отчетливые тени... Он устал.
Молчите; смотрите, как окончательно чернеет горизонт.
Он забирает у тебя сигарету и затягивается. Усмехаешься.
- Почему ты здесь, а не со своей женой? - вопрос повисает в воздухе.
Он курит. Вас поглощает темнота.
- Она устала. Уже спит, наверное. Пусть спит, - в голосе слышится нежность.
Улыбаешься. Он не просто любит ее - он ее боготворит.
Вспоминаешь утро, первую встречу после долгой разлуки. Ты еле стояла на ногах: два часа на катамаране, сводящая с ума мигрень, разламывающаяся спина. С трудом соображаешь, что и как. Не понимаешь уже, почему отказалась, чтобы он тебя встретил. Ни одного такси. Середина августа - самый напряженный сезон. В порту берешь напрокат машину. На переднем сидении - карта. С ужасом представляешь предстоящий подъем в гору...
Но ты доехала, правда, не помнишь уже, как. Бросаешь машину на парковке, заняв место перед самым носом у серебряного «Вольво». Тебе вдогонку летит недовольный крик на итальянском. Ты не понимаешь, ну и черт с ним. Ты налегке - на плече компактная спортивная сумка, в рюкзаке ноутбук. Дорога до отеля занимает всего пару минут. Ты отчетливо помнишь эти выложенные камнем улочки, оплетенные цветами узорчатые ограды, белые дома. И в каждом вздохе ветра, в искрящемся солнцем дне ты словно чувствуешь ее.
Скидываешь сумку на каменный пол, пара слов девочке на ресепшене. Она быстро отмечает тебя в списке гостей и протягивает ключ. Выходишь на улицу, уютный маленький дворик утопает в цветах. С облегчением опускаешься в плетеное кресло. Сейчас стакан колы со льдом и сигарету, и все будет в норме. Ты уже почти не обращаешь внимания на пульсирующую, разливающуюся по всему телу боль. Тебе быстро приносят бутылку колы. Теперь у тебя есть время собраться с мыслями. Ты хотела и не хотела лететь сюда. Ты не хотела воспоминаний, накатывающих волной и норовящих сбить с ног. Ты боялась в них утонуть.
Беглый греческий; знакомый голос. Поднимаешь глаза. Он стоит вполоборота, разговаривает с незнакомым тебе мужчиной преклонных лет. Белые джинсы и белая льняная рубашка, волосы немного не достают плеч. Его ладонь на пояснице стоящей к тебе спиной женщины резко контрастирует со светлой тканью легкого сарафана. С трудом встаешь и подходишь к ним, опираешься на стол обеими руками, улавливая только отдельные слова. Чувствуешь боль в спине и легкое головокружение. Поездка тебя основательно вымотала. С улицы доносится смех и окрик: «Ривер!». Быстрые шаги, стук каблуков по каменному дворику. Его легкий смешок - и разговор стихает. Женщина оборачивается - словно удар в грудь - волосы с оттенком имбиря, зелено-карие глаза и такие знакомые черты. Она кажется копией, срисованной с фотографии. Ты смотришь на нее, не в силах скрыть шок, не в силах пошевелиться. Легкая смущенная улыбка одними уголками губ - она удивлена твоей реакции. Женщина быстро проходит мимо, ты провожаешь взглядом. Так не бывает! Ты никогда не думала, что два человека могут быть настолько похожи. Вздрагиваешь.
- Ты скатерть порвешь, - его рука ложится на твое плечо, и ты с трудом разжимаешь пальцы. Видишь, как девушка лет шестнадцати крепко сжимает женщину в объятиях и что-то кричит. Та смеется. Ты не разбираешь слов. Твой почти родной английский кажется совершенно чужим в эту минуту. Она значительно старше его. Это заметно. И на несколько лет старше тебя.
Она преподавала древнегреческую литературу в Оксфорде, и ему понадобился не один год, чтобы она просто обратила на него внимание. И еще много лет, чтобы все закончилось свадьбой здесь. Она слишком похожа на его мать. Ты думала, так не бывает.
- Почему здесь?
- В Греции?
- На Санторини.
Он поднимается на ноги, встает на самый край балкона.
- Ривер хотела идеальной свадьбы. А я... я хотел показать ей это место...
- Ты будто вернулся сюда с ней? - еле заметный кивок в ответ. Ты тоже поднимаешься и встаешь рядом с ним. Внизу черная бездна и где-то далеко разноцветные огни лайнера, как россыпь звезд. Поменявшиеся местами небо и земля. Если шагнуть вниз, упадешь или взлетишь? Она упала. Тогда.
Сколько времени прошло? Дни. Месяцы. Годы. Сливающиеся в одну линию жизни - твоей и его тоже. И один вопрос: «Почему?», на который вам не узнать ответа. Никогда. Потому что не у кого спросить. А ты ведь до сих пор винишь себя. Что не заметила. Пропустила. Не обратила внимания. Не придала значения. Сколько всего «не»?.. Сейчас ты отчетливо помнишь тот день, обычный выходной из череды многих таких же. Ты рассказывала всевозможные случаи из своей работы в травме; он взахлеб смеялся; она будто не обращала на вас внимания, увлеченная фильмом. Она привыкла к вам таким. Вы циники, ты - в силу профессии, а он просто такой. Немного помешанный на компьютерных играх и комиксах, повзрослевший в сети. Так получилось - вы оба смотрели на смерть, как на обратную сторону жизни. Тебя она преследовала с детства, и ты к ней привыкла. А он не придавал смерти значения. Может, он научился этому у тебя - не бояться умирать. Вы лежали на полу, на расстеленном пледе; он с ноутбуком, ты с историей болезни, и изредка зачитывала ему отрывки. Оба делали вид, что заняты своим делом, оба то и дело поглядывали на экран. Она смотрела кино. Сейчас ты уже не вспомнишь названия - любовь и страдания, глупая смерть в итоге. Самоубийство напоказ, закончившееся трагедией. Ты хмыкнула что-то, он усмехнулся. Резать вены никогда не имело смысла - дикая боль, маленькая кровопотеря. «И какие варианты?» - она спросила с легкостью, будто в шутку. И ты не заметила наигранность и напряжение. Ты думала, что слишком хорошо ее знаешь. И, подпитываемая его любопытством, прочитала лекцию на полтора часа - с примерами и красочными подробностями из твоей практики по судебке. Ты умудрялась шутить, и вы снова хохотали, как двое сумасшедших, заливисто, звонко. А она лишь улыбалась чуть грустно и тепло. На экране шли титры, играла грустная музыка.
А ведь ты боялась именно этого - утонуть в собственных воспоминаниях. Упасть, как она. Ты помнишь тот июль год спустя. Дождь и жара за пределами операционной и дикий холод внутри. Тогда ты, кажется, жила в больнице. Ты была самым молодым хирургом в команде. Более того, ты была женщиной. «Далеко пойдет девочка», - все говорили.
Вы планировали провести отпуск втроем, за много лет это уже превратилось в традицию. Она хотела увидеть Рим, ты безумно любила Флоренцию, мечтала снова пройтись по улочкам, пропитанным историей. Но планы поменялись. Ты не смогла поехать - перед самым отъездом тебе предложили заменить внезапно выбывшего ассистента. Уникальная операция на позвоночнике - такой шанс, такая возможность. Ты не могла отказаться. Она понимала, что это значило для тебя.
- Кажется, в этом году вы едете вдвоем, - ты пыталась улыбаться, видя легкую грусть в ее глазах. Тогда ты не знала причин этой грусти, ты так и не узнала их.
Он тоже не полетел. Он хотел поехать в Питер с одногруппниками. Это было лето его первой любви. Первой страсти. Питер привлекал его больше, чем размеренный отдых с матерью. А одна она ехать отказалась. Вы настояли. Вы подарили ей поездку на Санторини, зная, как любила она это место.
И ты помнишь его потом, почти серого, стоявшего на крыльце приемного отделения. Он курил сигареты одну за другой, глотая слезы, давясь дымом. А ты просто смотрела в одну точку. Ты с детства была со смертью на «ты», а он просто никогда не боялся. И встретил ее в штыки. Он не мог смириться.
Да, в итоге она оставила вас позади. Один на один с собой, миром и болью. Тогда ты боялась пустоты, оставленной ею. А он просто не знал, что делать. Он остался один.
- Несчастный случай... Да, несчастный случай... Это страшно, но так бывает... - ты не знала, кого пыталась в этом убедить. Себя? Его? Два слова синими чернилами на вырванном из блокнота листочке с логотипом отеля: «Люблю. Простите», переданном вам с ее вещами, сломали все окончательно.
Вы оба ненавидели себя за то, что не поехали. Вы оба винили себя. Месяц ты не могла оперировать - дрожали руки. Он чуть не вылетел из универа: пропуски, неуды. Он был не в состоянии учиться и начал пить, чтобы просто отключиться и сбежать от реальности. Ты работала на износ, пытаясь достичь того же эффекта. Ты до сих пор удивляешься, как вы не сломались. Хотя, может, все было наоборот? Вы сломались. Она вас сломала.
Все закончилось и началось заново одной ночью, разделившей ваши жизни на «до» и «после». Ты курила, держа в дрожащей руке полную окурков пепельницу. Он сидел, прислонившись к спинке кровати, и смотрел на мертвый экран телевизора. Сквозь приоткрытые шторы пробивался лунный свет. Было полнолуние.
- Все, - твой голос звучал на удивление твердо и уверенно. Одно слово: «Все». «Хватит» осталось несказанным, но он понял. Вы начали собирать осколки своих жизней. Медленно. Вместе. Тогда вы не представляли жизни по отдельности. Вы не могли отпустить друг друга, разорвать свою последнюю связь с ней. Это случилось позже. Он улетел в Лондон, ты сама настояла. Ты осталась. Вы разошлись. Вы оставили друг друга в прошлом, в пустой квартире, той лунной ночью. Так же, как она осталась здесь, на Санторине, за один шаг от Рая.
- А если шагнуть вниз, упадешь или взлетишь? - он словно заглянул в твои мысли.
Пожимаешь плечами.
- Зачем тебе это? Теперь у тебя жена, которую ты боготворишь. Ты смог вернуться сюда. Ты, если и не простил, то научился жить с этим, - вы все еще стоите на самом краю. Он раскидывает руки в сторону и запрокидывает голову. Возможно, она слишком высоко взлетела, как Икар, до солнца. И сейчас зовет его за собой. То тоже ее слышишь.
Зачем обманывать себя? Вы так и не научились жить без нее. Вы не смогли простить ее и себя. Звонок его мобильника разрывает ночную тишину, врывается в ваше пространство мелодичным переливом. Непроизвольно вздрагиваешь. Он отвечает, улыбается, потом спрыгивает на пол и протягивает тебе руку. Нет. Ты останешься. Ночь только начинается, и тебе совершенно некуда спешить.
Музыка давно стихла. Только ветер разговаривает с камнями, да далеко внизу тихо вздыхает море. Здесь так спокойно и умиротворенно. Ты можешь понять, почему она решила остаться здесь, в этой колыбели Богов. Зачем стремиться к Раю, если можно остаться в нем здесь? Закуриваешь. Да, она просто осталась здесь навсегда. А хочешь ли ты остаться? Еще одна сорвавшаяся звезда, потухнувший в море огонек. Еще одно загаданное желание. Все то же. Вернуть. Вернуться. Остаться. Никогда не отпускать. Сигарета маленькой искоркой пикирует вниз. Взлететь или упасть? Закрываешь глаза и делаешь шаг.
Взмах легких крыл - как движенье ресниц.
Я полетел
В открытое небо...
21.08.07
By Чудик
Beta: Helga
Rating: PG-13; original; f/f;
Наверное, если и есть Рай на Земле, то он находится здесь. На этом греческом острове в Средиземном море. Должно быть, этот остров Боги создавали для себя - осколок небес среди голубой бесконечности. Голубая вода, голубое небо, темно-серые скалы и белоснежные домики - ты не видела места красивее. А закаты? Какие здесь закаты! Рубиновое солнце окрашивает небосвод в кроваво-красный с отливом лилового, c отголосками желтого и зеленого. Получается пылающая золотом дорога на воде. Дорога, ведущая в бесконечность, ее дорога. Она так любила это место...
Сейчас закат почти отгорел, только тонкая полоска темно-бордового у самого горизонта напоминает об ушедшем солнце. Все вокруг постепенно меркнет в наступающих сумерках - чернеют скалы, тускнеют белоснежные крыши. На помрачневшем небе загораются первые звезды. Ты сидишь с бокалом джин-тоника на еще теплом каменном ограждении балкона, перекинув ноги на другую сторону. Внизу покоящийся на ровной морской глади круизный лайнер сияет огнями, как елка на Рождество. Даже сюда из расположенного рядом с отелем ресторана доносится музыка, крики и смех. Гуляет свадьба. Достаешь сигареты, закуриваешь. Сизый дым вьется на фоне чернеющего неба. В мыслях ты далеко - когда-то ты хотела сюда вернуться. Но с ее уходом все изменилось, а ты... ты заставила себя поверить в то, что она просто осталась здесь навсегда - в этом небе, море, солнце. В этом закате. Ты убедила себя в том, что это ты ушла. Но сейчас ты здесь. Ты все-таки вернулась.
Слышишь шаги позади, но не оборачиваешься - тебе все равно. Отель выкуплен на все выходные. Никого чужого, только персонал и гости. Закрываешь глаза. Тебе слишком хорошо сейчас, чтобы думать. О чем угодно. Все решилось в последний момент. Поздний телефонный звонок неделю назад, жуткий статический треск на линии и его голос, уставший и напряженный, прорывающийся к тебе, кажется, с другого края Земли.
- Я выслал тебе приглашение на свадьбу, но ты так и не ответила. Может, не дошло?
- Видимо, нет, - ты помнишь белый конверт, пришедший экспресс-почтой, с твоим именем, выведенным каллиграфическим почерком. Но так легко было сделать вид, что ты ничего не получала. Что тебя не было в городе, стране. Так легко было раствориться в повседневности и забыть... Но он позвонил.
- Приедешь?
- Посмотрю по обстоятельствам, - ты врала себе, ты знала наверняка, что поедешь.
Поедешь, чтобы окунуться в тот закат, в прошлое с запахом ее духов и сигаретного дыма и вкусом вина. Поедешь, чтобы увидеть его.
Когда вы виделись последний раз? Пять? Шесть лет назад? Помнишь латте из «Старбакс» в высоких бумажных стаканах и как вы оба стояли, облокотившись на каменный парапет, на набережной Темзы. Он получал степень магистра по древней истории в Оксфорде. А ты задержалась на пару лишних дней в Лондоне после медицинской конференции - специально чтобы пересечься с ним. В воздухе пахло приближающейся зимой. Он поднял ворот длинного черного пальто. Ты грела руки о стакан. Вы больше молчали, смотрели на грязную реку. Ты до сих пор не можешь определить, кто вы друг другу? Вы были знакомыми. Он называл вас соперниками. Потом вы стали друзьями. А в конце концов... в конце концов вы оба оказались не у дел. Хотя твоя боль все равно никогда не сравнится с его болью. Для тебя она просто навсегда осталась на Санторини. А для него? Он никогда не простил ее. Не смирился. Что-то было еще, гораздо позже, но ты заставила себя забыть. Он - тоже. Вы никогда не говорите об этом. Так же, как и о ней. Вот и тогда вы просто гуляли по городу. Было о чем рассказать: его жизнь в Англии, учеба; твоя работа - операции, исследования. Но уже тогда вас разделяли километры и годы и объединяли воспоминания о ней. Прошлое, о котором вам проще было молчать.
Падающая звезда маленькой огненной кометой срывается с неба и гаснет в море. И одно желание, которое всегда с тобой - только ему не сбыться.
- Успела загадать? - мягкий голос с еле заметным акцентом.
Оборачиваешься. Он стоит на соседнем балконе, облокотившись на стену, с бокалом виски в одной руке и стаканом джин-тоника в другой. На твоих губах появляется легкая усмешка. Он уже без пиджака, рубашка навыпуск и расстегнута, на шее болтается развязанный галстук-бабочка.
- Успела? - он протягивает тебе стакан.
Киваешь.
- Да. Одно и то же снова и снова. Но ему никогда не сбыться. Я не знаю, почему я все еще пытаюсь, - делаешь несколько больших глотков, и стакан оказывается наполовину пуст.
Он неспешно потягивает виски.
- Надежда - глупое чувство.
- Особенно когда не на что надеяться, - ты крутишь в руках стакан, смотришь, как поднимаются пузырьки, играет лед в мерцающем свете городских огней.
Он легко перелезает через ограждение, делает несколько шагов по покатой крыше и садится рядом с тобой. От него пахнет сигаретным дымом, виски и медом. В сумраке ушедшего дня он кажется старше - и как это ты сразу не заметила седые пряди? Да и морщин на загорелом лице, похоже, стало больше; сетка лопнувших капилляров, под глазами отчетливые тени... Он устал.
Молчите; смотрите, как окончательно чернеет горизонт.
Он забирает у тебя сигарету и затягивается. Усмехаешься.
- Почему ты здесь, а не со своей женой? - вопрос повисает в воздухе.
Он курит. Вас поглощает темнота.
- Она устала. Уже спит, наверное. Пусть спит, - в голосе слышится нежность.
Улыбаешься. Он не просто любит ее - он ее боготворит.
Вспоминаешь утро, первую встречу после долгой разлуки. Ты еле стояла на ногах: два часа на катамаране, сводящая с ума мигрень, разламывающаяся спина. С трудом соображаешь, что и как. Не понимаешь уже, почему отказалась, чтобы он тебя встретил. Ни одного такси. Середина августа - самый напряженный сезон. В порту берешь напрокат машину. На переднем сидении - карта. С ужасом представляешь предстоящий подъем в гору...
Но ты доехала, правда, не помнишь уже, как. Бросаешь машину на парковке, заняв место перед самым носом у серебряного «Вольво». Тебе вдогонку летит недовольный крик на итальянском. Ты не понимаешь, ну и черт с ним. Ты налегке - на плече компактная спортивная сумка, в рюкзаке ноутбук. Дорога до отеля занимает всего пару минут. Ты отчетливо помнишь эти выложенные камнем улочки, оплетенные цветами узорчатые ограды, белые дома. И в каждом вздохе ветра, в искрящемся солнцем дне ты словно чувствуешь ее.
Скидываешь сумку на каменный пол, пара слов девочке на ресепшене. Она быстро отмечает тебя в списке гостей и протягивает ключ. Выходишь на улицу, уютный маленький дворик утопает в цветах. С облегчением опускаешься в плетеное кресло. Сейчас стакан колы со льдом и сигарету, и все будет в норме. Ты уже почти не обращаешь внимания на пульсирующую, разливающуюся по всему телу боль. Тебе быстро приносят бутылку колы. Теперь у тебя есть время собраться с мыслями. Ты хотела и не хотела лететь сюда. Ты не хотела воспоминаний, накатывающих волной и норовящих сбить с ног. Ты боялась в них утонуть.
Беглый греческий; знакомый голос. Поднимаешь глаза. Он стоит вполоборота, разговаривает с незнакомым тебе мужчиной преклонных лет. Белые джинсы и белая льняная рубашка, волосы немного не достают плеч. Его ладонь на пояснице стоящей к тебе спиной женщины резко контрастирует со светлой тканью легкого сарафана. С трудом встаешь и подходишь к ним, опираешься на стол обеими руками, улавливая только отдельные слова. Чувствуешь боль в спине и легкое головокружение. Поездка тебя основательно вымотала. С улицы доносится смех и окрик: «Ривер!». Быстрые шаги, стук каблуков по каменному дворику. Его легкий смешок - и разговор стихает. Женщина оборачивается - словно удар в грудь - волосы с оттенком имбиря, зелено-карие глаза и такие знакомые черты. Она кажется копией, срисованной с фотографии. Ты смотришь на нее, не в силах скрыть шок, не в силах пошевелиться. Легкая смущенная улыбка одними уголками губ - она удивлена твоей реакции. Женщина быстро проходит мимо, ты провожаешь взглядом. Так не бывает! Ты никогда не думала, что два человека могут быть настолько похожи. Вздрагиваешь.
- Ты скатерть порвешь, - его рука ложится на твое плечо, и ты с трудом разжимаешь пальцы. Видишь, как девушка лет шестнадцати крепко сжимает женщину в объятиях и что-то кричит. Та смеется. Ты не разбираешь слов. Твой почти родной английский кажется совершенно чужим в эту минуту. Она значительно старше его. Это заметно. И на несколько лет старше тебя.
Она преподавала древнегреческую литературу в Оксфорде, и ему понадобился не один год, чтобы она просто обратила на него внимание. И еще много лет, чтобы все закончилось свадьбой здесь. Она слишком похожа на его мать. Ты думала, так не бывает.
- Почему здесь?
- В Греции?
- На Санторини.
Он поднимается на ноги, встает на самый край балкона.
- Ривер хотела идеальной свадьбы. А я... я хотел показать ей это место...
- Ты будто вернулся сюда с ней? - еле заметный кивок в ответ. Ты тоже поднимаешься и встаешь рядом с ним. Внизу черная бездна и где-то далеко разноцветные огни лайнера, как россыпь звезд. Поменявшиеся местами небо и земля. Если шагнуть вниз, упадешь или взлетишь? Она упала. Тогда.
Сколько времени прошло? Дни. Месяцы. Годы. Сливающиеся в одну линию жизни - твоей и его тоже. И один вопрос: «Почему?», на который вам не узнать ответа. Никогда. Потому что не у кого спросить. А ты ведь до сих пор винишь себя. Что не заметила. Пропустила. Не обратила внимания. Не придала значения. Сколько всего «не»?.. Сейчас ты отчетливо помнишь тот день, обычный выходной из череды многих таких же. Ты рассказывала всевозможные случаи из своей работы в травме; он взахлеб смеялся; она будто не обращала на вас внимания, увлеченная фильмом. Она привыкла к вам таким. Вы циники, ты - в силу профессии, а он просто такой. Немного помешанный на компьютерных играх и комиксах, повзрослевший в сети. Так получилось - вы оба смотрели на смерть, как на обратную сторону жизни. Тебя она преследовала с детства, и ты к ней привыкла. А он не придавал смерти значения. Может, он научился этому у тебя - не бояться умирать. Вы лежали на полу, на расстеленном пледе; он с ноутбуком, ты с историей болезни, и изредка зачитывала ему отрывки. Оба делали вид, что заняты своим делом, оба то и дело поглядывали на экран. Она смотрела кино. Сейчас ты уже не вспомнишь названия - любовь и страдания, глупая смерть в итоге. Самоубийство напоказ, закончившееся трагедией. Ты хмыкнула что-то, он усмехнулся. Резать вены никогда не имело смысла - дикая боль, маленькая кровопотеря. «И какие варианты?» - она спросила с легкостью, будто в шутку. И ты не заметила наигранность и напряжение. Ты думала, что слишком хорошо ее знаешь. И, подпитываемая его любопытством, прочитала лекцию на полтора часа - с примерами и красочными подробностями из твоей практики по судебке. Ты умудрялась шутить, и вы снова хохотали, как двое сумасшедших, заливисто, звонко. А она лишь улыбалась чуть грустно и тепло. На экране шли титры, играла грустная музыка.
А ведь ты боялась именно этого - утонуть в собственных воспоминаниях. Упасть, как она. Ты помнишь тот июль год спустя. Дождь и жара за пределами операционной и дикий холод внутри. Тогда ты, кажется, жила в больнице. Ты была самым молодым хирургом в команде. Более того, ты была женщиной. «Далеко пойдет девочка», - все говорили.
Вы планировали провести отпуск втроем, за много лет это уже превратилось в традицию. Она хотела увидеть Рим, ты безумно любила Флоренцию, мечтала снова пройтись по улочкам, пропитанным историей. Но планы поменялись. Ты не смогла поехать - перед самым отъездом тебе предложили заменить внезапно выбывшего ассистента. Уникальная операция на позвоночнике - такой шанс, такая возможность. Ты не могла отказаться. Она понимала, что это значило для тебя.
- Кажется, в этом году вы едете вдвоем, - ты пыталась улыбаться, видя легкую грусть в ее глазах. Тогда ты не знала причин этой грусти, ты так и не узнала их.
Он тоже не полетел. Он хотел поехать в Питер с одногруппниками. Это было лето его первой любви. Первой страсти. Питер привлекал его больше, чем размеренный отдых с матерью. А одна она ехать отказалась. Вы настояли. Вы подарили ей поездку на Санторини, зная, как любила она это место.
И ты помнишь его потом, почти серого, стоявшего на крыльце приемного отделения. Он курил сигареты одну за другой, глотая слезы, давясь дымом. А ты просто смотрела в одну точку. Ты с детства была со смертью на «ты», а он просто никогда не боялся. И встретил ее в штыки. Он не мог смириться.
Да, в итоге она оставила вас позади. Один на один с собой, миром и болью. Тогда ты боялась пустоты, оставленной ею. А он просто не знал, что делать. Он остался один.
- Несчастный случай... Да, несчастный случай... Это страшно, но так бывает... - ты не знала, кого пыталась в этом убедить. Себя? Его? Два слова синими чернилами на вырванном из блокнота листочке с логотипом отеля: «Люблю. Простите», переданном вам с ее вещами, сломали все окончательно.
Вы оба ненавидели себя за то, что не поехали. Вы оба винили себя. Месяц ты не могла оперировать - дрожали руки. Он чуть не вылетел из универа: пропуски, неуды. Он был не в состоянии учиться и начал пить, чтобы просто отключиться и сбежать от реальности. Ты работала на износ, пытаясь достичь того же эффекта. Ты до сих пор удивляешься, как вы не сломались. Хотя, может, все было наоборот? Вы сломались. Она вас сломала.
Все закончилось и началось заново одной ночью, разделившей ваши жизни на «до» и «после». Ты курила, держа в дрожащей руке полную окурков пепельницу. Он сидел, прислонившись к спинке кровати, и смотрел на мертвый экран телевизора. Сквозь приоткрытые шторы пробивался лунный свет. Было полнолуние.
- Все, - твой голос звучал на удивление твердо и уверенно. Одно слово: «Все». «Хватит» осталось несказанным, но он понял. Вы начали собирать осколки своих жизней. Медленно. Вместе. Тогда вы не представляли жизни по отдельности. Вы не могли отпустить друг друга, разорвать свою последнюю связь с ней. Это случилось позже. Он улетел в Лондон, ты сама настояла. Ты осталась. Вы разошлись. Вы оставили друг друга в прошлом, в пустой квартире, той лунной ночью. Так же, как она осталась здесь, на Санторине, за один шаг от Рая.
- А если шагнуть вниз, упадешь или взлетишь? - он словно заглянул в твои мысли.
Пожимаешь плечами.
- Зачем тебе это? Теперь у тебя жена, которую ты боготворишь. Ты смог вернуться сюда. Ты, если и не простил, то научился жить с этим, - вы все еще стоите на самом краю. Он раскидывает руки в сторону и запрокидывает голову. Возможно, она слишком высоко взлетела, как Икар, до солнца. И сейчас зовет его за собой. То тоже ее слышишь.
Зачем обманывать себя? Вы так и не научились жить без нее. Вы не смогли простить ее и себя. Звонок его мобильника разрывает ночную тишину, врывается в ваше пространство мелодичным переливом. Непроизвольно вздрагиваешь. Он отвечает, улыбается, потом спрыгивает на пол и протягивает тебе руку. Нет. Ты останешься. Ночь только начинается, и тебе совершенно некуда спешить.
Музыка давно стихла. Только ветер разговаривает с камнями, да далеко внизу тихо вздыхает море. Здесь так спокойно и умиротворенно. Ты можешь понять, почему она решила остаться здесь, в этой колыбели Богов. Зачем стремиться к Раю, если можно остаться в нем здесь? Закуриваешь. Да, она просто осталась здесь навсегда. А хочешь ли ты остаться? Еще одна сорвавшаяся звезда, потухнувший в море огонек. Еще одно загаданное желание. Все то же. Вернуть. Вернуться. Остаться. Никогда не отпускать. Сигарета маленькой искоркой пикирует вниз. Взлететь или упасть? Закрываешь глаза и делаешь шаг.
Взмах легких крыл - как движенье ресниц.
Я полетел
В открытое небо...
21.08.07