Когда взорвется Майдан?
"То, что происходит сейчас, напоминает затишье перед бурей. Люди настроены радикально. При этом с Майдана нет новостей вообще, и это пугает. Точно также было и перед началом столкновений на Грушевского. Политики опять начали переговоры, оппозиция рассматривает возможность входа в правительство. Но примет ли это Майдан - непонятно. В тот раз толчком стало принятие драконовских законов "16-го января". Что станет толчком сейчас - сказать сложно, но есть ощущение, что люди оттуда не уйдут, пока не выполнят их требования - отставка Януковича и суд на "Беркутом" - даже, если политики договорятся о каком-то компромиссе," - считает киевский журналист и зам. веб-радактора газеты "День" Катерина Яковленко. Евромайдан обрел субьектность и превратился в полноправного и непредсказуемого участника политического процесса, которого опасаются все - даже его номинальные вожди.
Внутренняя механика Майдана подчиняется законам прямой демократии - непрерывно происходит процесс согласования и учета интересов различных группировок. Иногда он переходит и в форму насилия: здание мэрии Киева, которое изначально контролировалось правой организацией "Спiльна справа" ("Общее дело"), было отбито правой же партией "Свобода", имеющей с "Общим делом" идеологические разногласия.
Еще большие расхождения у правого блока с левыми активистами. Одна из баррикад на Крещатике, контролировавшаяся левыми из Федерации независимых профсоюзов и анархистами, подверглась нападению боевиков "Свободы", в результате чего несколько активистов были ранены.
Тарас Саламанюк из Студенческого центра, расположенного в занятом Майданом Украинском доме, говорит: "Мне не очень нравится сама брутальная эстетика протеста, связанная с правыми - маски, камуфляж, дубинки, обращение к традиционным ценностям. То есть это, конечно, красиво, вот это джентельменство все, забота о женщинах и детях, чтобы они на передний край не выходили и так далее, но оборотная сторона - это самосуды, когда какой-то комендант судит людей за нарушение порядка в лагере, т.е. это феодализм уже какой-то. Видели, как они людей выволакивают?"
Силы самообороны действительно вытаскивают людей из расположения Майдана за некоторые провинности. На территории Майдана действует сухой закон, однако самой частой причиной изгнания становится подозрение в принадлежности к титушкам - агентам режима. Наиболее жестоко - избиением - карается нарушение перемирия с милицией, когда-то кто-то, например, несанкционированно бросает камень в "Беркут" на Грушевской.
Комендант Майдана является формальным главой лагеря. Он назначается Штабом национальной самообороны, куда входят оппозиционные партии. В его подчинении находятся так называемые сотни самообороны, которые занимаются охраной и отражением нападений милиции. У большинства партий есть также свои собственные боевики, также составленные в сотни. Совсем недавно феминистки сформировали первую женскую сотню в ответ на попытки правых не допускать женщин на передовую.
За несколько месяцев Майдан превратился в хорошо отлаженную и организованную хозяйственную машину со своей бюрократией и управленцами. В частности, работу медицинских служб координирует медицинский штаб. Хирургическое отделение этой службы располагается в подвале Украинского дома. Небольшая комната оборудована профессиональным операционным столом, светом, полки заполнены лекарствами. Работают здесь, как и везде на Майдане, добровольцы-врачи. Налажена система перевозки раненых в частные больницы, которые сотрудничают с Майданом, - из государственных больниц активистов могут похитить так называемые эскадроны смерти.
Как рассказывают выжившие после похищения и избиений активисты, члены этих эскадронов говорят на правильном русском языке с московским выговором - на таком не говорят русские, живущие в Украине. Помимо этого, они весьма религиозны и православны. Все это позволяет многим в стране утверждать, что этих людей посылает сюда Россия в помощь Януковичу. После избиения связанных и раздетых активистов выбрасывали в лес, где несколько из них погибли от переохлаждения.
На улицах Майдана работают полевые кухни, происходит раздача теплой одежды и кипит бытовая жизнь - многие из теперь уже постоянно живущих на Майдане приехали из сельской местности и привычны к суровым условиям жизни.
На Грушевского каждый день стоящие в первом ряду солдаты ВВ подвергаются различным перфомансам и камланиям с целью пробудить их совесть и заставить уйти. Традиционный плач "матерей Майдана", как бы взывающих к своим сыновьям, и эффектно завершающийся дудением казаков в трубы, в этот раз был дополнен криками оратора из "Правого сектора": "Мы вас найдем и зарежем!"
Ритуальная акция, впрочем, завершилась вполне ожидаемо - солдаты остались стоять как всегда. На заднем плане маячит "Беркут".
Время перемирия не теряется зря - "Правый сектор" укрепляет линии баррикад. Всего на Грушевского поставлено уже 5 баррикад друг за другом.
Перемещаться между баррикадами сложно из-за того, что земля сплошь покрыта кордом от сгоревших покрышек.
Заботливо завернутый памятник футболисту Валерию Лобановскому - пожалуй, единственное, что здесь сохранилось.
"Столкновения на Грушевского начались с подачи сравнительно небольшой группы радикалов из "Правого сектора" и Автомайдана, - говорит Катерина Яковленко, - А потом уже подключились все остальные."
Мирек, приехавший сюда из Львовской области 1,5 месяца назад, не собирается уезжать до победного конца. "Когда Янык уйдет, вот тогда мы уедем," - говорит он на украинском, перемежая речь русским матом. Впрочем, к нынешним лидерам оппозиции у него не больше уважения. Мирек доверяет только своим товарищам по сотне самообороны и их терпение подходит к концу - даже эйфория Майдана и сельская привычка не могут перебить холод и бытовые трудности на протяжении полутора месяцев. "Мы здесь уже сколько сидели! Хватит!" Они ожидают решительных действий от политиков, а если их не будет, то они уже знают, что надо делать.
Добавиться в Твиттер / Фейсбук
Опубликовано в "Снобе"
Внутренняя механика Майдана подчиняется законам прямой демократии - непрерывно происходит процесс согласования и учета интересов различных группировок. Иногда он переходит и в форму насилия: здание мэрии Киева, которое изначально контролировалось правой организацией "Спiльна справа" ("Общее дело"), было отбито правой же партией "Свобода", имеющей с "Общим делом" идеологические разногласия.
Еще большие расхождения у правого блока с левыми активистами. Одна из баррикад на Крещатике, контролировавшаяся левыми из Федерации независимых профсоюзов и анархистами, подверглась нападению боевиков "Свободы", в результате чего несколько активистов были ранены.
Тарас Саламанюк из Студенческого центра, расположенного в занятом Майданом Украинском доме, говорит: "Мне не очень нравится сама брутальная эстетика протеста, связанная с правыми - маски, камуфляж, дубинки, обращение к традиционным ценностям. То есть это, конечно, красиво, вот это джентельменство все, забота о женщинах и детях, чтобы они на передний край не выходили и так далее, но оборотная сторона - это самосуды, когда какой-то комендант судит людей за нарушение порядка в лагере, т.е. это феодализм уже какой-то. Видели, как они людей выволакивают?"
Силы самообороны действительно вытаскивают людей из расположения Майдана за некоторые провинности. На территории Майдана действует сухой закон, однако самой частой причиной изгнания становится подозрение в принадлежности к титушкам - агентам режима. Наиболее жестоко - избиением - карается нарушение перемирия с милицией, когда-то кто-то, например, несанкционированно бросает камень в "Беркут" на Грушевской.
Комендант Майдана является формальным главой лагеря. Он назначается Штабом национальной самообороны, куда входят оппозиционные партии. В его подчинении находятся так называемые сотни самообороны, которые занимаются охраной и отражением нападений милиции. У большинства партий есть также свои собственные боевики, также составленные в сотни. Совсем недавно феминистки сформировали первую женскую сотню в ответ на попытки правых не допускать женщин на передовую.
За несколько месяцев Майдан превратился в хорошо отлаженную и организованную хозяйственную машину со своей бюрократией и управленцами. В частности, работу медицинских служб координирует медицинский штаб. Хирургическое отделение этой службы располагается в подвале Украинского дома. Небольшая комната оборудована профессиональным операционным столом, светом, полки заполнены лекарствами. Работают здесь, как и везде на Майдане, добровольцы-врачи. Налажена система перевозки раненых в частные больницы, которые сотрудничают с Майданом, - из государственных больниц активистов могут похитить так называемые эскадроны смерти.
Как рассказывают выжившие после похищения и избиений активисты, члены этих эскадронов говорят на правильном русском языке с московским выговором - на таком не говорят русские, живущие в Украине. Помимо этого, они весьма религиозны и православны. Все это позволяет многим в стране утверждать, что этих людей посылает сюда Россия в помощь Януковичу. После избиения связанных и раздетых активистов выбрасывали в лес, где несколько из них погибли от переохлаждения.
На улицах Майдана работают полевые кухни, происходит раздача теплой одежды и кипит бытовая жизнь - многие из теперь уже постоянно живущих на Майдане приехали из сельской местности и привычны к суровым условиям жизни.
На Грушевского каждый день стоящие в первом ряду солдаты ВВ подвергаются различным перфомансам и камланиям с целью пробудить их совесть и заставить уйти. Традиционный плач "матерей Майдана", как бы взывающих к своим сыновьям, и эффектно завершающийся дудением казаков в трубы, в этот раз был дополнен криками оратора из "Правого сектора": "Мы вас найдем и зарежем!"
Ритуальная акция, впрочем, завершилась вполне ожидаемо - солдаты остались стоять как всегда. На заднем плане маячит "Беркут".
Время перемирия не теряется зря - "Правый сектор" укрепляет линии баррикад. Всего на Грушевского поставлено уже 5 баррикад друг за другом.
Перемещаться между баррикадами сложно из-за того, что земля сплошь покрыта кордом от сгоревших покрышек.
Заботливо завернутый памятник футболисту Валерию Лобановскому - пожалуй, единственное, что здесь сохранилось.
"Столкновения на Грушевского начались с подачи сравнительно небольшой группы радикалов из "Правого сектора" и Автомайдана, - говорит Катерина Яковленко, - А потом уже подключились все остальные."
Мирек, приехавший сюда из Львовской области 1,5 месяца назад, не собирается уезжать до победного конца. "Когда Янык уйдет, вот тогда мы уедем," - говорит он на украинском, перемежая речь русским матом. Впрочем, к нынешним лидерам оппозиции у него не больше уважения. Мирек доверяет только своим товарищам по сотне самообороны и их терпение подходит к концу - даже эйфория Майдана и сельская привычка не могут перебить холод и бытовые трудности на протяжении полутора месяцев. "Мы здесь уже сколько сидели! Хватит!" Они ожидают решительных действий от политиков, а если их не будет, то они уже знают, что надо делать.
Добавиться в Твиттер / Фейсбук
Опубликовано в "Снобе"