Легенды мирового кинематографа Сергей Эйзенштейн
Кино дает возможность без всякой опасности испытать восторг, страсти и желания, которые в обычной жизни обязательно подавляются! Карл Юнг
Продолжая рассматривать личности сыгравшие большую роль в становлении кинематографа как искусства, нельзя обойти стороной такого человека как Сергей Эйзенштейн. О нем и будет сегодняшний рассказ.
Родился в Риге в 1998 году, учился в Петрограде в институте гражданских инженеров. В 1918 году вступает добровольцем в ряды Красной Армии. Рисует плакаты и карикатуры, оформляет спектакли передвижных актерских трупп. Поступает художником в первый рабочий театр Пролеткульта, учится на режиссерских курсах у Мейерхольда. Первые театральные постановки успехом не увенчались, его спектакль «Противогазы» поставленный не на сцене, а на реальном заводе, тогда не поняли, новаторство не оценили. Эйзенштейн приходит к выводу что сцена мала для его таланта и уходит в кинематограф. Первый его фильм «Стачка», (короткометражка «Дневник Глумова» не в счет) хоть и был пробой пера, но имел успех, а второй полнометражный фильм «Броненосец Потемкин» произвел в кинематографе революцию. Подробнее об этом фильме читайте здесь.
Что же нового принес Эйзенштейн? Стремясь активно воздействовать на зрителя, Эйзенштейн строил острые, необычайные, впечатляющие эпизоды, называя их аттракционами, а чтобы аттракционы воздействовали на зрителей так, как этого желал художник, нужно умело и закономерно располагать их, соотносить между собой, монтировать. Отсюда возник термин «монтаж аттракционов».
Эйзенштейн понял, что художник в кинематографе может свободно владеть не только пространством и движением, но и временем. Монтаж дает возможность ускорять, уплотнять, концентрировать время, а при необходимости замедлять, растягивать его. Открытие Эйзенштейна творчески использовали и другие мастера советского кино. Пудовкин назвал его «Время крупным планом».
Пример работы Эйзенштейна со временем можно воочию увидеть в эпизоде на Потемкинской лестнице.
Фрагмент фильма "Броненосец Потемкин"
Тем у кого не хватает терпения посмотреть весь фильм, у вас есть возможность увидеть христоматийный отрывок из фильма, самый цитируемый и самый известный. Расстрел на Потемкинской лестнице. именно от сюда берут начало все напряженные сцены в фильмах катастроф и триллеров.
Эйзенштейн боролся против привычных, затертых приемов актерской игры. Он стремился снимать подлинных рабочих, крестьян, солдат, чьи биографии и жизненный опыт совпадали с содержанием их ролей в Фильме. Таких непрофессиональных актеров он называл «типажами».
Сокровенной мечтой Эйзенштейна было изучение западного опыта кинопроизводства, и летом 1929 года такой случай представился: вместе с Тиссэ и Александровым он едет в заграничную командировку. Это было поистине триумфальное путешествие по Европе. Эйзенштейн, свободно говоривший на нескольких языках, выступает по берлинскому радио с рассказами о советском кино, читает лекции в Гамбурге и Берлине, в Лондоне и Кэмбриджском университете, в Антверпене и Амстердаме, делает доклад «Интеллектуальное кино» в Брюссельском университете. Речь Эйзенштейна в Сорбонне вылилась в истинный триумф молодого кинорежиссера. После Европы была америка. Находясь с июня 1930 года в Голливуде, Эйзенштейн выступает в университетах, встречается со знаменитостями. По договору с компанией «Парамаунт» он совместно с Айвором Монтегю и Александровым приступает к режиссерской разработке сценария фильма «Американская трагедия» по роману Теодора Драйзера при активном содействии писателя. Но уже месяц спустя студия расторгла контракт с Эйзенштейном. Хозяевам «Парамаунта», по словам режиссера, нужна была лишь «полицейская история об убийстве и о любви мальчика и девочки».
При финансовой поддержке Элтона Синклера, члена социалистической партии США, группа Эйзенштейна начинает съемки фильма «Да здравствует Мексика!».
Кадр из фильма "Да здравствует Мексика!"
«Мексику» снимали в разных районах страны, и уже было отснято 75 тысяч метров, когда телеграмма Сталина заставила Эйзенштейна вернуться в СССР. Съемки были прерваны, негатив фильма «Да здравствует Мексика!» согласно договору, остался в США.
В истории мирового кино незавершенный шедевр Сергея Эйзенштейна стоит особняком. Отзывы современников об отснятом материале были восторженными. Чаплин, например, считал, что «Да здравствует Мексика!» - лучшее произведение в мировом кино. Замысел режиссера был новаторским: он хотел показать Мексику в историческом, культурном, социальном, календарном и вневременном аспектах. Говоря образно, он мечтал показать душу Мексики.
Кадр из фильма "Да здравствует Мексика!"
В 1938 году Эйзенштейн начинает снимать историко-патриотический фильм «Александр Невский». Работая над этой лентой, он продолжает оттачивать мастерство. Так как фильм снимался как звуковой, то проблема музыки выходила на первый план. Это должно было быть не просто музыкальное сопровождение, это должен быть синтез музыки и пластики. Музыку к фильму писал Сергей Прокофьев, что получилось я думаю известно всем. В декабре 1938 года «Александр Невский» был завершен.
Обложка диска с фильмом
Свой последний шедевр - «Иван Грозный» - режиссер создавал в течение шести лет - с 1941 по 1946 год. За первую серию он получил Сталинскую премию, вторая серия была запрещена и вышла в 1958 году; съемки третьей прекращены.
Монтаж «Ивана Грозного» был завершен в Москве. Картина, вышедшая на экраны в начале 1945 года, была признана эталоном исторического произведения.
Афиша фильма "Иван Грозный"
Финал первой серии - крестный ход к Александровой слободе - один из самых запоминающихся в истории кинематографа. Бесконечно тянущаяся вдаль черная людская лента на белом снегу необычайно эффектна и красива. Это Москва тянется крестным ходом к царю, в добровольное его изгнание, чтобы молить о возвращении.
кадр из фильма "Иван Грозный"
Вторая серия, получившая название «Боярский заговор» и подзаголовок «Един, но один», завершалась убийством Владимира Старицкого и пиром опричников. Фрагменты второй части картины были сняты в цвете. Третью же серию, включавшую драму Басмановых, сцену исповеди, смерть Курбского, Ливонскую войну и выход к морю в финале, Эйзенштейну снять не удалось. От нее осталось всего несколько небольших сцен.
Начало 1946 года в жизни режиссера было отмечено присуждением ему Сталинской премии за первую серию «Ивана Грозного» и... инфарктом миокарда. В Кремлевской больнице и позднее в санатории «Барвиха» под Москвой Эйзенштейн интенсивно работал над мемуарами. Широко известны его теоретические исследования - «Неравнодушная природа» и «Метод».
Продолжая рассматривать личности сыгравшие большую роль в становлении кинематографа как искусства, нельзя обойти стороной такого человека как Сергей Эйзенштейн. О нем и будет сегодняшний рассказ.
Родился в Риге в 1998 году, учился в Петрограде в институте гражданских инженеров. В 1918 году вступает добровольцем в ряды Красной Армии. Рисует плакаты и карикатуры, оформляет спектакли передвижных актерских трупп. Поступает художником в первый рабочий театр Пролеткульта, учится на режиссерских курсах у Мейерхольда. Первые театральные постановки успехом не увенчались, его спектакль «Противогазы» поставленный не на сцене, а на реальном заводе, тогда не поняли, новаторство не оценили. Эйзенштейн приходит к выводу что сцена мала для его таланта и уходит в кинематограф. Первый его фильм «Стачка», (короткометражка «Дневник Глумова» не в счет) хоть и был пробой пера, но имел успех, а второй полнометражный фильм «Броненосец Потемкин» произвел в кинематографе революцию. Подробнее об этом фильме читайте здесь.
Что же нового принес Эйзенштейн? Стремясь активно воздействовать на зрителя, Эйзенштейн строил острые, необычайные, впечатляющие эпизоды, называя их аттракционами, а чтобы аттракционы воздействовали на зрителей так, как этого желал художник, нужно умело и закономерно располагать их, соотносить между собой, монтировать. Отсюда возник термин «монтаж аттракционов».
Эйзенштейн понял, что художник в кинематографе может свободно владеть не только пространством и движением, но и временем. Монтаж дает возможность ускорять, уплотнять, концентрировать время, а при необходимости замедлять, растягивать его. Открытие Эйзенштейна творчески использовали и другие мастера советского кино. Пудовкин назвал его «Время крупным планом».
Пример работы Эйзенштейна со временем можно воочию увидеть в эпизоде на Потемкинской лестнице.
Click to viewФрагмент фильма "Броненосец Потемкин"
Тем у кого не хватает терпения посмотреть весь фильм, у вас есть возможность увидеть христоматийный отрывок из фильма, самый цитируемый и самый известный. Расстрел на Потемкинской лестнице. именно от сюда берут начало все напряженные сцены в фильмах катастроф и триллеров.
Эйзенштейн боролся против привычных, затертых приемов актерской игры. Он стремился снимать подлинных рабочих, крестьян, солдат, чьи биографии и жизненный опыт совпадали с содержанием их ролей в Фильме. Таких непрофессиональных актеров он называл «типажами».
Сокровенной мечтой Эйзенштейна было изучение западного опыта кинопроизводства, и летом 1929 года такой случай представился: вместе с Тиссэ и Александровым он едет в заграничную командировку. Это было поистине триумфальное путешествие по Европе. Эйзенштейн, свободно говоривший на нескольких языках, выступает по берлинскому радио с рассказами о советском кино, читает лекции в Гамбурге и Берлине, в Лондоне и Кэмбриджском университете, в Антверпене и Амстердаме, делает доклад «Интеллектуальное кино» в Брюссельском университете. Речь Эйзенштейна в Сорбонне вылилась в истинный триумф молодого кинорежиссера. После Европы была америка. Находясь с июня 1930 года в Голливуде, Эйзенштейн выступает в университетах, встречается со знаменитостями. По договору с компанией «Парамаунт» он совместно с Айвором Монтегю и Александровым приступает к режиссерской разработке сценария фильма «Американская трагедия» по роману Теодора Драйзера при активном содействии писателя. Но уже месяц спустя студия расторгла контракт с Эйзенштейном. Хозяевам «Парамаунта», по словам режиссера, нужна была лишь «полицейская история об убийстве и о любви мальчика и девочки».
При финансовой поддержке Элтона Синклера, члена социалистической партии США, группа Эйзенштейна начинает съемки фильма «Да здравствует Мексика!».
Кадр из фильма "Да здравствует Мексика!"
«Мексику» снимали в разных районах страны, и уже было отснято 75 тысяч метров, когда телеграмма Сталина заставила Эйзенштейна вернуться в СССР. Съемки были прерваны, негатив фильма «Да здравствует Мексика!» согласно договору, остался в США.
В истории мирового кино незавершенный шедевр Сергея Эйзенштейна стоит особняком. Отзывы современников об отснятом материале были восторженными. Чаплин, например, считал, что «Да здравствует Мексика!» - лучшее произведение в мировом кино. Замысел режиссера был новаторским: он хотел показать Мексику в историческом, культурном, социальном, календарном и вневременном аспектах. Говоря образно, он мечтал показать душу Мексики.
Кадр из фильма "Да здравствует Мексика!"
В 1938 году Эйзенштейн начинает снимать историко-патриотический фильм «Александр Невский». Работая над этой лентой, он продолжает оттачивать мастерство. Так как фильм снимался как звуковой, то проблема музыки выходила на первый план. Это должно было быть не просто музыкальное сопровождение, это должен быть синтез музыки и пластики. Музыку к фильму писал Сергей Прокофьев, что получилось я думаю известно всем. В декабре 1938 года «Александр Невский» был завершен.
Обложка диска с фильмом
Свой последний шедевр - «Иван Грозный» - режиссер создавал в течение шести лет - с 1941 по 1946 год. За первую серию он получил Сталинскую премию, вторая серия была запрещена и вышла в 1958 году; съемки третьей прекращены.
Монтаж «Ивана Грозного» был завершен в Москве. Картина, вышедшая на экраны в начале 1945 года, была признана эталоном исторического произведения.
Афиша фильма "Иван Грозный"
Финал первой серии - крестный ход к Александровой слободе - один из самых запоминающихся в истории кинематографа. Бесконечно тянущаяся вдаль черная людская лента на белом снегу необычайно эффектна и красива. Это Москва тянется крестным ходом к царю, в добровольное его изгнание, чтобы молить о возвращении.
кадр из фильма "Иван Грозный"
Вторая серия, получившая название «Боярский заговор» и подзаголовок «Един, но один», завершалась убийством Владимира Старицкого и пиром опричников. Фрагменты второй части картины были сняты в цвете. Третью же серию, включавшую драму Басмановых, сцену исповеди, смерть Курбского, Ливонскую войну и выход к морю в финале, Эйзенштейну снять не удалось. От нее осталось всего несколько небольших сцен.
Начало 1946 года в жизни режиссера было отмечено присуждением ему Сталинской премии за первую серию «Ивана Грозного» и... инфарктом миокарда. В Кремлевской больнице и позднее в санатории «Барвиха» под Москвой Эйзенштейн интенсивно работал над мемуарами. Широко известны его теоретические исследования - «Неравнодушная природа» и «Метод».