Гораций Слагхорн, профессор зельеварения, декан Слизерина и в.и.о. директора Хогвартса
На самом деле, история Горация Слагхорна в контексте этой игры -- это история человека не на своем месте. Более того, человека, попавшего на это не-своё место слишком внезапно и в слишком стремительно меняющиеся времена, чтобы успеть быстро войти в курс дел, разобраться во всех хитросплетениях и подводных камнях, которые щедро навязали и набросали в тихий омут хогвартских вод "понаехавшие" делегаты, чиновники и авроры.
В свои 49 лет Гораций успел найти себя, удачно устроиться на посту профессора Зелий и декана Слизерина, обрасти достаточным количеством связей и знакомств среди нескольких поколений студентов (настоящих и бывших), чтобы надолго обеспечить себя всем необходимым. А именно -- сладостями и редкими сортами выпивки, до которых он сколько себя помнит был весьма охоч, ценными (и не всегда легкодоступными) ингредиентами для зелий, свежими новостями и благодарным отношением. Он из года в год взращивал и культивировал свою коллекцию "далеко пойдущих" студентов, не теряя с ними связь и после выпуска из Хогвартса. Помогал молодым обрасти связями, обращал внимание взрослых на перспективную молодежь -- в общем, уделял немало времени сети знакомств и общений, сидя в самом её центре и не давая провиснуть ни одной важной ниточке. Пусть окружающие недоумевали, зачем тратить на это столько сил ("Зачем вам столько студентов, Гораций?" - недоумевала профессор Мерритот. - "Солить вы их, что ли, будете?") -- Гораций Слагхорн прекрасно знал, зачем. И всё бы было прекрасно, если бы не эта проклятая война.
Сперва начались перебои с почтой и поставками. Потом -- бомбежки. И пусть на Хогвартс бомбы не падали, но все равно неспокойно стало. Опять-таки, взлелеянные контакты начали пропадать без вести в тайных операциях, погибать в боях, исчезать без следа на континенте в ходе все набирающей обороты распри с Гриндевальдом, желающим перекроить Европу по своей мерке и забывающего спросить остальных о том, по нраву ли эта мерка им... И всё это безобразие подбирается всё ближе и ближе... Диппет пригласил чиновников из Конфедерации, ладно. Поговорить с ними, помочь зельями или советом - это завсегда пожалуйста (опять-таки, можно новые знакомства таким образом завести -- без выгоды не останемся). Иностранные студенты в Хогвартсе? Милое дело (иностранных знакомств у нас не так уж много), обогреем-приютим. Но привычный мир уже уходит из-под ног.
И тут - ударом молнии, директор улетучивается в пылающий камин, оставляя на столе записку, написанную неровным торопливым почерком:
«Вынужден спешно покинуть Хогвартс. Оставляю вас за старшего, Гораций. Документы и вся необходимая переписка - в ящиках стола. Вернусь, как только смогу.
Диппет».
И вот тут мир обрушился на плечи уже не молодого профессора. Будь у него чуть больше времени, чтобы во всем разобраться... Оставь директор чуть более подробные инструкции, что делать с каждым из гостей и чего от них ждать... Возможно, и.о. директора из Горация вышел бы получше. Но вот так, с моста и в воду... объективно говоря, шансов у Горация было мало.
Не то чтобы он не пытался. Но бежать в пяти направлениях одновременно он не умел никогда. И лихорадочно искать, где свой, а где чужой, озираться в страхе, ходя по коридорам родной школы, Гораций никогда не был готов. Нарастающее напряжение рождественских дней и ночей выматывало ему душу и иссушало силы. Некогда его учительница и наставница, а теперь подчиненная (О превратности судьбы!) Галатея Мерритот, сказала без обиняков: "Армандо подставил вас, Гораций. Он заварил всю эту кашу и сбежал, оставив вас расхлебывать и получать шишки от министерства. А когда всё уляжется, он вернется в белом и наведет порядок, который ещё не успели навести вы, зато свалит на вас все просчеты". Но это еще можно было вынести. А вот когда студенты начали врать бывшему декану, а нынче директору, в глаза -- и Чарли Поттер, которого Гораций не раз и не десять раз вытаскивал из весьма неприятных передряг, и даже Блэки, которым Гораций покровительствовал и спускал с рук очень многое вот уже в третьем поколении... вот тогда нервы профессора Слагхорна не выдержали. Он махнул на всё рукой - и в гостиную Слизерина пришли с обыском авроры, и Слизерин лишился полусотни баллов одним росчерком пера, и русский аврор, войдя в кабинет директора, застал профессора за почти пустой бутылкой дорогого коньяка и недописанным заявлением об отставке. В слезах и в полностью расстроенных чувствах.
Горацию не дали бросить всё и уйти. Где-то к вечеру он даже отчасти обрел душевное равновесие, отстранившись от проблем, на которые никак не мог повлиять. Принимал участие только в тех событиях, где его присутствие было необходимо. Например, поругаться с лесником прямо в главном коридоре, при студентах. А потом выдать Очень Нужную Гриндевальду Шкатулку, которую по неопытности привезла в Хогвартс запуганная до икоты студентка Гриффиндора, на уничтожение аврорами. Предварительно создав при помощи мисс Седреллы Блэк и её эпической трансфигурации точную копию и запечатав её личным Коллопортусом Ультима, чтобы никто не заметил подмены, и вручив эту копию мисс Лавгуд. Отругать профессора Попадопулоса за выдачу собственной крови агенту Темных Сил (ну и что, что вместо крови студента -- выпускнику Слизерина было не понять, как можно так рисковать своей шкурой и даже своей душой!). Ну и всё такое прочее, по мелочи. Старался удержать на плаву школьный корабль и не беспокоиться больше о Пророчествах, Войне и Шпионских Играх -- пусть их ведут те, кто специально этому обучен, и не втягивают в это детей.
В свои 49 лет Гораций успел найти себя, удачно устроиться на посту профессора Зелий и декана Слизерина, обрасти достаточным количеством связей и знакомств среди нескольких поколений студентов (настоящих и бывших), чтобы надолго обеспечить себя всем необходимым. А именно -- сладостями и редкими сортами выпивки, до которых он сколько себя помнит был весьма охоч, ценными (и не всегда легкодоступными) ингредиентами для зелий, свежими новостями и благодарным отношением. Он из года в год взращивал и культивировал свою коллекцию "далеко пойдущих" студентов, не теряя с ними связь и после выпуска из Хогвартса. Помогал молодым обрасти связями, обращал внимание взрослых на перспективную молодежь -- в общем, уделял немало времени сети знакомств и общений, сидя в самом её центре и не давая провиснуть ни одной важной ниточке. Пусть окружающие недоумевали, зачем тратить на это столько сил ("Зачем вам столько студентов, Гораций?" - недоумевала профессор Мерритот. - "Солить вы их, что ли, будете?") -- Гораций Слагхорн прекрасно знал, зачем. И всё бы было прекрасно, если бы не эта проклятая война.
Сперва начались перебои с почтой и поставками. Потом -- бомбежки. И пусть на Хогвартс бомбы не падали, но все равно неспокойно стало. Опять-таки, взлелеянные контакты начали пропадать без вести в тайных операциях, погибать в боях, исчезать без следа на континенте в ходе все набирающей обороты распри с Гриндевальдом, желающим перекроить Европу по своей мерке и забывающего спросить остальных о том, по нраву ли эта мерка им... И всё это безобразие подбирается всё ближе и ближе... Диппет пригласил чиновников из Конфедерации, ладно. Поговорить с ними, помочь зельями или советом - это завсегда пожалуйста (опять-таки, можно новые знакомства таким образом завести -- без выгоды не останемся). Иностранные студенты в Хогвартсе? Милое дело (иностранных знакомств у нас не так уж много), обогреем-приютим. Но привычный мир уже уходит из-под ног.
И тут - ударом молнии, директор улетучивается в пылающий камин, оставляя на столе записку, написанную неровным торопливым почерком:
«Вынужден спешно покинуть Хогвартс. Оставляю вас за старшего, Гораций. Документы и вся необходимая переписка - в ящиках стола. Вернусь, как только смогу.
Диппет».
И вот тут мир обрушился на плечи уже не молодого профессора. Будь у него чуть больше времени, чтобы во всем разобраться... Оставь директор чуть более подробные инструкции, что делать с каждым из гостей и чего от них ждать... Возможно, и.о. директора из Горация вышел бы получше. Но вот так, с моста и в воду... объективно говоря, шансов у Горация было мало.
Не то чтобы он не пытался. Но бежать в пяти направлениях одновременно он не умел никогда. И лихорадочно искать, где свой, а где чужой, озираться в страхе, ходя по коридорам родной школы, Гораций никогда не был готов. Нарастающее напряжение рождественских дней и ночей выматывало ему душу и иссушало силы. Некогда его учительница и наставница, а теперь подчиненная (О превратности судьбы!) Галатея Мерритот, сказала без обиняков: "Армандо подставил вас, Гораций. Он заварил всю эту кашу и сбежал, оставив вас расхлебывать и получать шишки от министерства. А когда всё уляжется, он вернется в белом и наведет порядок, который ещё не успели навести вы, зато свалит на вас все просчеты". Но это еще можно было вынести. А вот когда студенты начали врать бывшему декану, а нынче директору, в глаза -- и Чарли Поттер, которого Гораций не раз и не десять раз вытаскивал из весьма неприятных передряг, и даже Блэки, которым Гораций покровительствовал и спускал с рук очень многое вот уже в третьем поколении... вот тогда нервы профессора Слагхорна не выдержали. Он махнул на всё рукой - и в гостиную Слизерина пришли с обыском авроры, и Слизерин лишился полусотни баллов одним росчерком пера, и русский аврор, войдя в кабинет директора, застал профессора за почти пустой бутылкой дорогого коньяка и недописанным заявлением об отставке. В слезах и в полностью расстроенных чувствах.
Горацию не дали бросить всё и уйти. Где-то к вечеру он даже отчасти обрел душевное равновесие, отстранившись от проблем, на которые никак не мог повлиять. Принимал участие только в тех событиях, где его присутствие было необходимо. Например, поругаться с лесником прямо в главном коридоре, при студентах. А потом выдать Очень Нужную Гриндевальду Шкатулку, которую по неопытности привезла в Хогвартс запуганная до икоты студентка Гриффиндора, на уничтожение аврорами. Предварительно создав при помощи мисс Седреллы Блэк и её эпической трансфигурации точную копию и запечатав её личным Коллопортусом Ультима, чтобы никто не заметил подмены, и вручив эту копию мисс Лавгуд. Отругать профессора Попадопулоса за выдачу собственной крови агенту Темных Сил (ну и что, что вместо крови студента -- выпускнику Слизерина было не понять, как можно так рисковать своей шкурой и даже своей душой!). Ну и всё такое прочее, по мелочи. Старался удержать на плаву школьный корабль и не беспокоиться больше о Пророчествах, Войне и Шпионских Играх -- пусть их ведут те, кто специально этому обучен, и не втягивают в это детей.