фильм "Пеппи Длинный Чулок": власть, жестокость и произвол
В романе Астрид Линдгрен "Пеппи Длинный Чулок", главная героиня, несомненно, очень странный персонаж для маленького шведского городка. В то же самое время, довольно быстро все жители, включая взрослых, привыкают к ее присутствию и даже привязываются к ней, не ожидая, что она будет следовать их правилам. Это очень хорошо видно из школьных сцен: хотя вначале и совершаются попытки "приручить" Пеппи и заставить ее исправно ходить в школу, очень быстро становится ясно, что они не увенчаются успехом. В то же время, учительница Томми и Анники сочувственно относится к Пеппи, не препятствует ее визитам в школу, как бы эти визиты не отвлекали учеников. Когда Пеппи отправляется с классом на пикник, учительница деликатно объясняет одной из мам, что Пеппи выросла на корабле и поэтому ее поведение может казаться немного странным.
Таким образом, хотя маленький шведский городок и живет по своим собственным правилам, эти правила очень гибки, когда дело доходит до "особенных" детей и ситуаций. Представители власти (школьной или городской) не только не преследуют Пеппи, но и всячески пытаются ей помочь.
Тем более интересно переосмысление этой динамики в советском музыкальном фильме (1984). Во-первых, в первых же песнях зрителю говорят, что правила в маленьком шведском городоке очень строги и, по большей части, что-то запрещают (господин полицейский сообщает в своей песенке, что его функция - указывать горожанам на то, что делать нельзя, когда им кажется, что можно). Жизнь в этом городке безумно скучна: когда мы в первый раз видим Томми и Аннику, они сбегают с уроков и прячутся в заброшенном доме, потому что им не разрешается ничего, кроме ходьбы по струнке.
Во-вторых, школьная власть представлена в фильме попечительским советом, состоящим из фру Лауры и фрекен Розенблюм. Они считают, что процесс обучения заключается в повторении истин, которые дети поймут намного позже. Отказ или неспособность к такому обучение наказывается публичным издевательством: дети должны стоять у "позорного столба" с табличкой "Мне стыдно" (в романе фрекен Розенблюм - "богатая старая дама", приходящая в школу с визитом, но не имеющая никакой настоящей власти). Более того, в конце концов они соглашаются отдать Пеппи в рабство владельцу цирка Стефенсену, считая, что такая жизнь будет на пользу неуправляемой девочке. Когда Пеппи в отчаянии спрашивает: "Но почему я должна идти туда, куда не хочу, и слушаться того, кого ненавижу?", попечительский совет отвечает: "Потому что нам лучше известно, чего ты хочешь!" В случае отказа, ей угрожают остракизмом: всем детям города будет запрещено с ней разговаривать.
То есть экранизация почти наизнанку выворачивает смысл романа. Астрид Линдгрен писала о том, как достаточно чопорный городок, со своими устоявшимися правилами, впускает в себя странную девочку Пеппи Длинный Чулок, как ее начинают любить. В некотором роде (как и, скажем, Карлсон) Пеппи необходима этому городку, а для Томми и Анники она становится как бы противовесом их рутины - хорошего, полезного, но несколько монотонного существования.
В фильме же эта монотонность резко трансформируется в непреклонное давление на всех жителей, начиная с первых музыкальных номеров, где обитатели городка маршируют по кругу. (Вообще этот фильм гениально решает вопрос низкого бюджета использованием сильно стилизованных декораций, но из-за этого впечатление, что персонажи постоянно находятся в узких, замкнутых пространствах, только усиливается.) В этой версии, маленький шведский городок просто неспособен принять в себя необычного человека: социальная динамика настолько отрегулирована, что появление Пеппи вызывает ужас и желание сломать ее, в конце концов, через превращение в цирковую марионетку.
И вот тут еще один момент: у Линдгрен ни Карлсон, ни Пеппи не являются, по сути, детьми. Карлсон - "мужчина в самом расцвете сил", а Пеппи, хоть и выглядит как девочка, но и физически, и финансово независима (она самая сильная девочка в мире с большим запасом золотых монет). Фильм меняет этот аспект, отбирая у Пеппи финансовую независимость (в чемодане оказывается не сокровище, а якорь из цельного чугуна, вещь тяжелая, но бессмысленная на суше), и всячески преуменьшает фактор ее физической силы (она как бы присутствует, но не играет важной роли в сюжете). В фильме Пеппи именно ребенок, и угрозу остракизма она переживает как ребенок, вдруг оказавшийся во власти глупых и жестоких взрослых. А это, по моему мнению, очень советский мотив. Очень ярко он выражен в романах Владислава Крапивина, и особенно в "Сказках Севки Глущенко", где главный герой-ребенок вынужден переносить глупые придирки своей учительницы, женщины, которая даже говорить и писать не умеет правильно, а уж про моральные ее качества мы промолчим. Я думаю, найдется много и других примеров. Для этого мотива необходимо, чтобы взрослые были действительно уверены в своей правоте, независимо от того, какую бы страшную несправедливость они не совершали.
И вот это - очень любопытная разница между книгой и фильмом. По сути, это две очень разные истории, и советская сказка - про произвол власти, про детскую беспомощность перед лицом тупой системы, про социальные рычаги управления. Этот произвол настолько мощен, что перед ним бессильна даже чудо-девочка: если бы не появился в самый последний момент Михаил Боярский с ненатуральной бородой и командой крепких матросов, Пеппи стала бы цирковой собственностью Стефенсена с полного одобрения городских властей. Она уже шагает покорно к нему.
И это, опять-таки, очень советское переосмысление: у власти в фильме нет никакого полезного применения, она заточена только под подавление несогласных. Она охотно вступает в альянс с преступником Стефенсеном.
Наверное, этот фильм частично задумывался как критика буржуазного общества (в одной из первых песен обитатели городка, маршируя, поют: "да, мы господа и дамы"), но получилась, мне кажется, критика на самих себя.
Кадр из фильма - послушные дети:
Таким образом, хотя маленький шведский городок и живет по своим собственным правилам, эти правила очень гибки, когда дело доходит до "особенных" детей и ситуаций. Представители власти (школьной или городской) не только не преследуют Пеппи, но и всячески пытаются ей помочь.
Тем более интересно переосмысление этой динамики в советском музыкальном фильме (1984). Во-первых, в первых же песнях зрителю говорят, что правила в маленьком шведском городоке очень строги и, по большей части, что-то запрещают (господин полицейский сообщает в своей песенке, что его функция - указывать горожанам на то, что делать нельзя, когда им кажется, что можно). Жизнь в этом городке безумно скучна: когда мы в первый раз видим Томми и Аннику, они сбегают с уроков и прячутся в заброшенном доме, потому что им не разрешается ничего, кроме ходьбы по струнке.
Во-вторых, школьная власть представлена в фильме попечительским советом, состоящим из фру Лауры и фрекен Розенблюм. Они считают, что процесс обучения заключается в повторении истин, которые дети поймут намного позже. Отказ или неспособность к такому обучение наказывается публичным издевательством: дети должны стоять у "позорного столба" с табличкой "Мне стыдно" (в романе фрекен Розенблюм - "богатая старая дама", приходящая в школу с визитом, но не имеющая никакой настоящей власти). Более того, в конце концов они соглашаются отдать Пеппи в рабство владельцу цирка Стефенсену, считая, что такая жизнь будет на пользу неуправляемой девочке. Когда Пеппи в отчаянии спрашивает: "Но почему я должна идти туда, куда не хочу, и слушаться того, кого ненавижу?", попечительский совет отвечает: "Потому что нам лучше известно, чего ты хочешь!" В случае отказа, ей угрожают остракизмом: всем детям города будет запрещено с ней разговаривать.
То есть экранизация почти наизнанку выворачивает смысл романа. Астрид Линдгрен писала о том, как достаточно чопорный городок, со своими устоявшимися правилами, впускает в себя странную девочку Пеппи Длинный Чулок, как ее начинают любить. В некотором роде (как и, скажем, Карлсон) Пеппи необходима этому городку, а для Томми и Анники она становится как бы противовесом их рутины - хорошего, полезного, но несколько монотонного существования.
В фильме же эта монотонность резко трансформируется в непреклонное давление на всех жителей, начиная с первых музыкальных номеров, где обитатели городка маршируют по кругу. (Вообще этот фильм гениально решает вопрос низкого бюджета использованием сильно стилизованных декораций, но из-за этого впечатление, что персонажи постоянно находятся в узких, замкнутых пространствах, только усиливается.) В этой версии, маленький шведский городок просто неспособен принять в себя необычного человека: социальная динамика настолько отрегулирована, что появление Пеппи вызывает ужас и желание сломать ее, в конце концов, через превращение в цирковую марионетку.
И вот тут еще один момент: у Линдгрен ни Карлсон, ни Пеппи не являются, по сути, детьми. Карлсон - "мужчина в самом расцвете сил", а Пеппи, хоть и выглядит как девочка, но и физически, и финансово независима (она самая сильная девочка в мире с большим запасом золотых монет). Фильм меняет этот аспект, отбирая у Пеппи финансовую независимость (в чемодане оказывается не сокровище, а якорь из цельного чугуна, вещь тяжелая, но бессмысленная на суше), и всячески преуменьшает фактор ее физической силы (она как бы присутствует, но не играет важной роли в сюжете). В фильме Пеппи именно ребенок, и угрозу остракизма она переживает как ребенок, вдруг оказавшийся во власти глупых и жестоких взрослых. А это, по моему мнению, очень советский мотив. Очень ярко он выражен в романах Владислава Крапивина, и особенно в "Сказках Севки Глущенко", где главный герой-ребенок вынужден переносить глупые придирки своей учительницы, женщины, которая даже говорить и писать не умеет правильно, а уж про моральные ее качества мы промолчим. Я думаю, найдется много и других примеров. Для этого мотива необходимо, чтобы взрослые были действительно уверены в своей правоте, независимо от того, какую бы страшную несправедливость они не совершали.
И вот это - очень любопытная разница между книгой и фильмом. По сути, это две очень разные истории, и советская сказка - про произвол власти, про детскую беспомощность перед лицом тупой системы, про социальные рычаги управления. Этот произвол настолько мощен, что перед ним бессильна даже чудо-девочка: если бы не появился в самый последний момент Михаил Боярский с ненатуральной бородой и командой крепких матросов, Пеппи стала бы цирковой собственностью Стефенсена с полного одобрения городских властей. Она уже шагает покорно к нему.
И это, опять-таки, очень советское переосмысление: у власти в фильме нет никакого полезного применения, она заточена только под подавление несогласных. Она охотно вступает в альянс с преступником Стефенсеном.
Наверное, этот фильм частично задумывался как критика буржуазного общества (в одной из первых песен обитатели городка, маршируя, поют: "да, мы господа и дамы"), но получилась, мне кажется, критика на самих себя.
Кадр из фильма - послушные дети: