Семь сестер и принцы Апельсины - 3
Как не надо обустраивать государство
Страна, образованная в результате событий, до сих пор условно называемых Нидерландская [буржуазная] революция (и которые правильнее было бы классифицировать как революцию религиозно-национальную), получила длинное и помпезное официальное название - Республика Семи Объединенных Нижних Земель (или Республика Семи Объединенных Провинций Нидерландов), в обиходе же бытовали названия Семь Провинций или Республика Объединенных Провинций.
И ключевым словом во всех этих сочетаниях были провинции. Потому что фактически вся власть, исполнительная, законодательна и судебная, концентрировалась именно на этом уровне. Нидерландцы (или голландцы - чего нам ихняя нынешняя странная политкорректность) конца XVI века совсем не хотели сливаться в дружном порыве в единую нацию. Да, у них был общий язык (хотя по выговору и диалекту обитателя любой провинции определяли сразу), общее "место проживания", общая религия и общие интересы. Но каждый из них был всегда и везде прежде всего зеландец (фрисландец, утрехтец и пр.), а уже потом гражданин Республики.
Семь провинций (и Дренте отдельно), карта (тыц)
И посему именно там "была вся жизнь". Высшим органом управления были штаты провинции (парламент), собиравшиеся 4 раза в год. От каждого города, имевшего право голоса, выбиралось столько представителей, сколько их душе будет угодно - но с учетом того, что "результирующих" голосов было всего два, один от городского совета и один от местного дворянства. Так что обычно число делегатов ограничивалось размерами помещения для заседаний. Зато бюджет формировался уже по принципу количества - крупные города вносили наибольшие суммы (например, Амстердам поставлял более 50% бюджета провинции Голландии). Между созывами провинциальных штатов функционировал для повседневных дел комитет делегатов - один от дворянства (он же был главой комитета - пенсионарием) и по одному представителю от наиболее крупных городов (мелкие довольствовались одним на всех).
Хуже всего, что в ведении провинций были и военные вопросы - для армии они занимались формированием и снабжением войск, а для флота - вообще всем, в каждой провинции имелось свое адмиралтейство, выставлявшее во время войны эскадру во главе с адмиралом провинции, вице-адмиралом и контр-адмиралом. В итоге командующий на самом деле внушительной эскадрой Голландии, например, был равен по чину и полномочиям командиру нескольких посудин из Фрисландии, что, конечно, создавало миллион проблем.
Были и органы центрального управления - иначе бы не было единого государства. Представительную ветвь символизировали Генеральные Штаты - комитет, в который каждая провинция отправляла делегатов по тому же самому принципу "людей сколько угодно, голос один". Парламентом сие заведение можно было назвать разве что "для порядка" - делегатов не избирали, а назначали решением провинциальных штатов, а при обсуждении вопросов управления государством они не имели права голоса, будучи обязанными "спускать" проблему в опять же провинциальные штаты и ждать, как те решат. В компетенции Генеральных Штатов были вопросы объявления войны и мира, формальное руководство армией и флотом, а также вопросы налогов и тарифов. Госбюджет составлялся по той же схеме, что и в провинциях - крупные вносили больше, мелкие меньше (та же Голландия обеспечивала 58% сборов).
И для того, чтобы вся эта лабуда хоть как-то работала, просто необходим был главный федеральный чиновник - великий пенсионарий. Во всей республике он и его помощники были единственными оплачиваемыми служащими, выбирался он Генеральными Штатами, и большую часть его времени занимала подготовка вопросов для рассмотрения в них, чтобы заранее достичь консенсуса по самым важным вопросам - тогда громоздкая процедура принятия решений превращалась в формальность. "Так сложилось исторически", что в великие пенсионарии обычно попадали пенсионарии самой крупной провинции - Голландии. Должность сия считалась второй по важности в государстве, а в некоторые периоды - и первой.
Исполнительную федеральную власть представляли два совета - Госсовет и Совет адмиралтейства (этот, понятное дело, занимался вопросами ВМФ). Но "на самом деле" рулил (насколько это вообще было возможно в вышеописанном бедламе) курсом страны человек, пожизненно избираемый верховным главнокомандующим - генерал-капитан армии Союза. Должность сию закрепили в своей фамилии принцы Оранские, и она для них была тем более важна, что должности "гражданского первого лица" не было. Хотя в каждой из семи провинций была - и.о. монарха (президента) был статхаудер (штатгальтер), но Оранские решили и эту проблему - в каждой провинции они постепенно "прихватизировали" наследственные посты статхаудеров для своего семейства. Мориц Оранский, например, был одновременно статхаудером Голландии, Зеландии, Гельдерна, Гронингена, Оверэйсела и Утрехта, а Фрисландией управлял его племянник Виллем Казимир...
Результирующее резюме - торжественно-церемониальное шествие расчесанного пушистого песца система состояла практически из одних сдержек и противовесов, собранных в одно большое сдержище и противовесище, для управления которым надо было его не только постоянно пинать, но еще и знать, в какие именно места.
Страна, образованная в результате событий, до сих пор условно называемых Нидерландская [буржуазная] революция (и которые правильнее было бы классифицировать как революцию религиозно-национальную), получила длинное и помпезное официальное название - Республика Семи Объединенных Нижних Земель (или Республика Семи Объединенных Провинций Нидерландов), в обиходе же бытовали названия Семь Провинций или Республика Объединенных Провинций.
И ключевым словом во всех этих сочетаниях были провинции. Потому что фактически вся власть, исполнительная, законодательна и судебная, концентрировалась именно на этом уровне. Нидерландцы (или голландцы - чего нам ихняя нынешняя странная политкорректность) конца XVI века совсем не хотели сливаться в дружном порыве в единую нацию. Да, у них был общий язык (хотя по выговору и диалекту обитателя любой провинции определяли сразу), общее "место проживания", общая религия и общие интересы. Но каждый из них был всегда и везде прежде всего зеландец (фрисландец, утрехтец и пр.), а уже потом гражданин Республики.
Семь провинций (и Дренте отдельно), карта (тыц)
И посему именно там "была вся жизнь". Высшим органом управления были штаты провинции (парламент), собиравшиеся 4 раза в год. От каждого города, имевшего право голоса, выбиралось столько представителей, сколько их душе будет угодно - но с учетом того, что "результирующих" голосов было всего два, один от городского совета и один от местного дворянства. Так что обычно число делегатов ограничивалось размерами помещения для заседаний. Зато бюджет формировался уже по принципу количества - крупные города вносили наибольшие суммы (например, Амстердам поставлял более 50% бюджета провинции Голландии). Между созывами провинциальных штатов функционировал для повседневных дел комитет делегатов - один от дворянства (он же был главой комитета - пенсионарием) и по одному представителю от наиболее крупных городов (мелкие довольствовались одним на всех).
Хуже всего, что в ведении провинций были и военные вопросы - для армии они занимались формированием и снабжением войск, а для флота - вообще всем, в каждой провинции имелось свое адмиралтейство, выставлявшее во время войны эскадру во главе с адмиралом провинции, вице-адмиралом и контр-адмиралом. В итоге командующий на самом деле внушительной эскадрой Голландии, например, был равен по чину и полномочиям командиру нескольких посудин из Фрисландии, что, конечно, создавало миллион проблем.
Были и органы центрального управления - иначе бы не было единого государства. Представительную ветвь символизировали Генеральные Штаты - комитет, в который каждая провинция отправляла делегатов по тому же самому принципу "людей сколько угодно, голос один". Парламентом сие заведение можно было назвать разве что "для порядка" - делегатов не избирали, а назначали решением провинциальных штатов, а при обсуждении вопросов управления государством они не имели права голоса, будучи обязанными "спускать" проблему в опять же провинциальные штаты и ждать, как те решат. В компетенции Генеральных Штатов были вопросы объявления войны и мира, формальное руководство армией и флотом, а также вопросы налогов и тарифов. Госбюджет составлялся по той же схеме, что и в провинциях - крупные вносили больше, мелкие меньше (та же Голландия обеспечивала 58% сборов).
И для того, чтобы вся эта лабуда хоть как-то работала, просто необходим был главный федеральный чиновник - великий пенсионарий. Во всей республике он и его помощники были единственными оплачиваемыми служащими, выбирался он Генеральными Штатами, и большую часть его времени занимала подготовка вопросов для рассмотрения в них, чтобы заранее достичь консенсуса по самым важным вопросам - тогда громоздкая процедура принятия решений превращалась в формальность. "Так сложилось исторически", что в великие пенсионарии обычно попадали пенсионарии самой крупной провинции - Голландии. Должность сия считалась второй по важности в государстве, а в некоторые периоды - и первой.
Исполнительную федеральную власть представляли два совета - Госсовет и Совет адмиралтейства (этот, понятное дело, занимался вопросами ВМФ). Но "на самом деле" рулил (насколько это вообще было возможно в вышеописанном бедламе) курсом страны человек, пожизненно избираемый верховным главнокомандующим - генерал-капитан армии Союза. Должность сию закрепили в своей фамилии принцы Оранские, и она для них была тем более важна, что должности "гражданского первого лица" не было. Хотя в каждой из семи провинций была - и.о. монарха (президента) был статхаудер (штатгальтер), но Оранские решили и эту проблему - в каждой провинции они постепенно "прихватизировали" наследственные посты статхаудеров для своего семейства. Мориц Оранский, например, был одновременно статхаудером Голландии, Зеландии, Гельдерна, Гронингена, Оверэйсела и Утрехта, а Фрисландией управлял его племянник Виллем Казимир...
Результирующее резюме - торжественно-церемониальное шествие расчесанного пушистого песца система состояла практически из одних сдержек и противовесов, собранных в одно большое сдержище и противовесище, для управления которым надо было его не только постоянно пинать, но еще и знать, в какие именно места.