НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ
Жак Мерлино, французский журналист, так прокомментировал те события: «История с теми кадрами получилась очень эмоциональной. Все видели живые мощи за колючей проволокой - и никого уже не волновало, что это фальшивка. Кому было интересно, что вся та поездка к беженцам была организована сербскими властями для решения проблемы с беженцами».
Томас Дайхман , редактор журнала «Ново», Франкфурт: «Это была одна из величайших мистификаций последнего десятилетия прошлого века. Подмена надолго определила отношение мирового сообщества к происходящему на Балканах. Обществу была навязана аналогия с холокостом, концлагерями и нацизмом, организованными исключительно одним народом - сербами».
А это автор, - Пенни Маршалл, - журналистка британской телекомпании «ITN», которая хоть и ушла с телевидения после разоблачения, но так и не признала своей роли в развязывании боснийской войны. Она лишь сетовала на «чрезмерную эксплуатацию политиками снятого ею материала в Тронополье».
Не в том, думается, беда, что журналистов на наших глазах превратили в "неприкасаемых". Люди имеют право знать правду, а говорящие правду, которая всегда кому-то не по нраву, нуждаются в защите. Беда в том, что правду как раз и не говорят. Зато лгут, клевещут, гадят, - и от души, избывая комплексы, и на заказ, - только так. При этом, не неся никакой ответственности по закону, ибо право не раскрывать источники священно и неприкосновенно. А разобраться с лжецом и клеветником по-свойски, в глазах того же закона, все равно, что трахнуть чернокожую горничную в нью-йоркском отеле. Может быть, даже хуже. Как по мне, так нехорошо это. Неправильно. Как по мне, так озвучивать можно все. Но только если готов ответить за слова. Конечно, ошибиться не преступление, со всяким бывает. Но вот сознательно, денег и карьеры ради, высасывать из пальца сенсацию, ломая чужие жизни, а то и еще хуже, - грех непростимый. Когда-то, в полисах древней Эллады, было неплохое правило: обвинить можно было кого угодно и в чем угодно, но если гелиэя, - суд присяжных, - приходил к выводу, что обвинение ложно, обвинителю назначалась мера наказания, полагавшаяся обвиняемому. Это сдерживало. Было бы, наверное, здорово внедрить что-то подобное и сейчас. Мала, конечно, вероятность, что сильные мира сего рискнут столь грубо попрать демократию, но, думаю, сами журналисты согласятся: по закону все-таки лучше, чем по справедливости...