В тюрьму за продажу булочек с маком
В Воронеже пытаются посадить целую семью - за выпечку булочек с маком. Под судом - отец, мать, дочь и родная тетя.
Первый раз я писала об этой семье пару лет назад, когда в СИЗО упекли дочь - 26-летнюю Женю. Сейчас она на свободе, зато теперь сидит ее отец - Александр Петрович Полухин. Помимо Жени и ее папы под судом еще мама и родная тетя. Весь их «преступный» образ жизни заключается в том, что они имели глупость открыть кафе «Очаг». Этот маленький бизнес Александр Петрович, генерал запаса и начальник кафедры военного авиационно-инженерного института, решил создать, выйдя на пенсию в конце 90-х. И долгие годы помимо плюшек с корицей и сосисок в тесте выпекал и продавал булочки с маком.
А мак - это страшно, особенно в булочках, - куда страшнее спайсов, на которых управы так никто и не нашел. Зато булочки нашли местные сотрудники ФСКН (думаю, еще и съели их с удовольствием), а на семенах (что естественно) дополнительно обнаружили «следы веществ опийной группы». Таким образом «главный наркобарон» Воронежа был прижат к ногтю - вместе с пособниками.
Воронежские наркоборцы неоригинальны: «маковых» дел, заведенных против бакалейщиков, поставщиков и продавцов этого пищевого продукта, в нашей стране полно: посадки, приговоры, разгромленные бизнесы и покалеченные жизни. (Какое счастье, что ФСКН не отвечает за насильственные преступления, - а то владение ножами и автомобилями автоматически вело бы потенциальных «убийц» к лишению свободы.) Тот же - научный - факт, что следы веществ опийной группы и должны присутствовать абсолютно в любом кондитерском маке и что очистить от этого греха продукт невозможно, - не смущает ни оперов, ни прокуроров, ни судей. Как и то, что оборот естественным образом содержащего следы опиатов пищевого мака никакими нормативными актами не запрещен и не ограничен.
«Новая газета» писала об этом уже чуть ли не сто раз. Но здесь - случай особый: в течение нескольких лет за решетку пытаются отправить семьи - целиком, включая дальних родственников.
И на этом примере можно проследить и некие мотивы, которыми могут руководствоваться борцы с наркотиками, возбуждая уголовные дела против бакалейщиков и кондитеров. Ведь директору кафе «Очаг» Александру Полухину предлагали «делиться». Но он, гордый, сказал: «Спонсорством не занимаюсь». Предлагали в ходе следственных действий «уладить все» за 5 млн. Но он, гордый, вновь отказался, а потом прочитал в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого про себя следующее: «…являясь военным пенсионером высшего офицерского состава, квалифицированным специалистом в вопросах тактики и стратегии, Полухин разрабатывал конспиративные методы с целью исключения возможности задержания сотрудниками правоохранительных органов при совершении преступлений, перевозил к местам хранения и сбыта, расфасовывал для удобства сбыта, сбывал». О как!
И лежит теперь 57-летний генерал запаса Полухин в больнице при СИЗО: сердце. А где все эти объединения военных пенсионеров, которые предпочитают защищать полоумных националистов, думаю, вопрос риторический - кричат о том, что армия приподнялась с коленно-локтевой.
ОПГ из семьи и экспертов
Кошмар в жизни этой семьи начался 27 февраля 2010 года - оперативники ФСКН с автоматчиками в масках нагрянули в их «Очаг». Полухиным заявили, что они - «организованное преступное сообщество», промышляющее «сбытом наркотических веществ в особо крупном размере».
Всю уставную деятельность «Очага» - организацию банкетов и фуршетов - следствие назовет «прикрытием»; учредителей кафе, сестер Марию Полухину и Нину Чурсину (уже не юных женщин), - организаторами ОПГ; непосредственным «сбытчиком» - администратора Женю. Ну а «тактику» и «стратегию», как вы уже знаете, «разрабатывал» генерал запаса Александр Полухин.
Наркоманов, которым Полухины якобы сбывали мак, конечно же, найдут - а что их искать, всегда под рукой… Один - некто Туников - наркоман глубокой степени зависимости, другая - ранее осужденная за распространение опия дама по фамилии Деревенских. Ну и дали они показания против семьи Полухиных: «Они продавали нам наркотические смеси».
Только оперативники так и не найдут у Полухиных ни полученных от наркоманов денег, ни отпечатков пальцев на якобы проданных пакетах с маком, а следствие особо не озаботится тем обстоятельством, что «свидетель» Туников во время дачи показаний был в состоянии наркотического опьянения.
То, что свидетель - невменько, не очень-то и важно, думало следствие: главное - экспертиза. По делу Полухиных ФСКН проведено более 70 экспертиз (и ни одна из них - в независимом от ФСКН учреждении). Экспертизы обнаружили в изъятом у Полухиных маке «высокое содержание соломы», хотя ГОСТ подобные проценты допускал. А вот независимые специалисты Пензенского НИИ сельского хозяйства, привлеченные адвокатами, тут же превратились в членов ОПГ, поскольку сообщили, что обвинение - абсурдно. И это несмотря на то что в Общественной палате проводились специальные слушания - ученые объясняли: пищевой мак, реализуемый «Очагом», не мог быть стопроцентно чистым - так не бывает: абсолютная очистка семян мака от примесей невозможна ни химически, ни физически, ни метафизически. Именно поэтому ГОСТ допускает присутствие в семенах мака незначительного количества примесей, а мак, изъятый у Полухиных, в ГОСТ вполне укладывался.
Это - беда для обвинения, что делать? И прокурор признался Александру Полухину: судьи, понимая это, посоветовали выкинуть заключения независимых экспертов в урну (аудиозапись разговора имеется). Но если бы только бумаги в урну, так ведь еще и экспертов - в СИЗО: один из ученых-биологов Пензенского НИИ - Ольга Зеленина - была обвинена в контрабанде и сбыте наркотических средств. В отместку, очевидно. Ее этапировали из Пензы в Москву - на допросы… За ученого вступилось научное сообщество: через месяц женщину отпустили, но оставили под подпиской. И вот уже 2 года она - в подвешенном состоянии, но отказываться от своих прежних оценок по маковым делам не собирается. И неужели это все ради того, чтобы снять процент с не очень успешного бизнеса в спальном районе глухой провинции?
- После двух лет бригада из 20 следователей так и не смогла ничего подтвердить, - говорит мне эксперт Зеленина. - Они убрали из обвинения статьи «Контрабанда» и «Сбыт наркотиков». Теперь вот что придумали: раз я подготовила проект письма на обращение адвоката по делу Полухиных, значит, я пособница объединенного преступного сообщества и превысила свои служебные полномочия. Учитывая, что вина Полухиных никаким судом не доказана, мое обвинение вообще-то безосновательно.
Главный свидетель
Процесс в Левобережном суде Воронежа по делу Полухиных тянется больше 2 лет. Ходатайства, жалобы, экспертизы Полухиных - все идет в ту самую «урну», про которую уже говорили. Впрочем, ни одного доказательства сбыта наркотиков само обвинение за эти 2 года суду так и не предъявило. Зато свидетель обвинения - женщина, страдавшая от опийной зависимости, - следствие подвела, рассказав в суде, как ее заставляли давать ложные показания. Дело в том, что Жанна Деревенских и ее семья тоже на тот момент находились под следствием по обвинению в незаконном сбыте наркотических средств. В суд она прибыла из СИЗО.
«ФСКН обозначила мне конкретные условия: если я не соглашусь, мой сын будет уволен из армии и ему обеспечат срок лишения свободы - не менее 10 лет. Такие же ультиматумы были поставлены и в адрес моей дочери. Мне ничего не оставалось, как согласиться. Условия были таковыми: я должна была дать показания, согласно которым <…> в 2009 году я приобретала семена мака в кафе «Очаг»; я должна была подтвердить тот факт, что я, являясь наркозависимой, была у Полухиных дегустатором, то есть якобы мне давали семена мака на пробу, а я оценивала их качество как наркотическое зелье; и еще я должна была подтвердить тот факт, что якобы Полухины имели умысел именно на сбыт наркотического средства - маковой соломы, замаскированной под семена мака.
За мои показания такого характера мне пообещали, что в отношении моего сына Антона Р. уголовное преследование прекратят. Я согласилась, и результат оказался положительным: 12 апреля 2010 года в отношении моего сына было вынесено постановление о прекращении уголовного преследования. Я была уверена, что моей дочери и моей маме не грозит уголовная ответственность, так как они, так же как и сын, не знали о том, что пищевые семена мака, которые продавались в 2009 году общедоступно для населения г. Воронежа, могут нести за собой уголовную ответственность. <…> Я была уверена, что суд разберется во всем. Если, конечно, дело вообще дойдет до суда.
Но вскоре я и моя семья предстали перед судом. Когда гособвинитель Ильнов О.Н. запросил моей дочери 8 лет, мне - 10, а моей 80-летней маме - 6 лет лишения свободы, я совсем потеряла рассудок. Помчалась к этим нелюдям в форме блюстителей закона и готова была валяться в ногах, лишь бы мою дочь и маму не лишили свободы. Согласилась на любые условия. При мне был сделан звонок гособвинителю Ильнову О.Н. с просьбой сурово не наказывать, по крайней мере Рогатневу А.А. Меня поставили в известность, что самое большое - дочери дадут 4 года, но они помогут ей остаться при тюрьме в хозотряде, и начали меня ругать за то, что я с самого начала не была такой послушной.
25 января 2011 года мою дочь приговорили к 4 годам. Мне назначили 7 лет, маме наказание было назначено условно с испытательным сроком. Я понимала, что, если я не соглашусь с требованиями должностных лиц ФСКН, - моя дочь будет незаслуженно находиться в местах лишения свободы все 4 года. Моя девочка даже не курила обычные сигареты, не пила пиво, не говоря уже о том, чтобы употреблять спиртные напитки и наркотики. …Я очень волновалась за нее, за то, что она может сломаться, и начнется обратная реакция… Поэтому я согласилась на очную ставку с Полухиной М.В. и Глебовой Е.А. (сотрудница кафе «Очаг». - В. Ч.), в ходе которой я должна была оговорить их, то есть сказать именно то, что хотел от меня услышать следователь, который вел их дело. За то, что я оговорю Полухину М.В. и Глебову Е.А., мне пообещали, что после утверждения приговора мы (с дочерью) просидим в СИЗО 6 месяцев, и нас никто не отправит на зону. Как только прошла очная ставка между мной и Полухиной М.В., а также между мной и Глебовой Е.А., меня и мою дочь неожиданно этапировали в исправительную колонию. Однако мои жалобы (на приговор. - В. Ч.) дошли до правоохранительных органов. Было возбуждено надзорное производство, затем отменили кассационное представление, затем приговор. Я и мои родные были реабилитированы по большей части эпизодов.
Осознав свой поступок… я направила в Левобережный районный суд Воронежа (где уже слушалось дело Полухиных. - В. Ч.) на имя председателя заявление (об отказе от ранее данных показаний. - В. Ч.). Однако ответа и по месту моего пребывания так и не последовало. <…> Мне очень стыдно перед этими женщинами, которых мне пришлось оговорить и которых я даже не знала. А прежде всего мне очень стыдно перед своей дочерью, которая по моей вине должна была делать тоже самое - закрывая глаза, пряча свою совесть, оговаривать совсем незнакомых ей людей. <…>
Уважаемый суд, даже сейчас, находясь в СИЗО-3, я очень рискую, зачитывая этот текст. …Ваша честь, я очень сильно боюсь, знаете почему: дело в том, что 6 числа (6 июня 2014 года. - В. Ч.) приходил ко мне (в СИЗО. - В. Ч.) наркоконтроль, это тоже легко проверить, они меня вызывали на 3-й пост, завели к начальнику Горбунову в кабинет и начали мне просто угрожать. …Я боюсь каждого шороха, я боюсь, когда открывается дверь, я не сплю ночами. Я вот это (заявление) сегодня писала ночью, я приняла таблетки-транквилизаторы, я сейчас просто в возбужденном состоянии, я уже просто настолько переживаю, мне осталось 30 дней до свободы, я боюсь в тюрьме находиться… Ваша честь, вы понимаете, я просто оказалась в такой ситуации, что я не могу… Моя дочь уехала далеко от Воронежа потому, что ей постоянно угрожали с наркоконтроля. Я вас прошу, если можно - независимо меня допросить… Меня загнали в такой тупик…
Судья: Очень много вы сказали, мы все поняли.
Деревенских: Отложите, пожалуйста, заседание.
Судья: Вы же сказали, что будете давать показания.
Деревенских: Ваша честь, я не могу адекватно ответить на вопросы, я очень возбуждена, понимаете? Я буду противостоять тем показаниям, которые я давала в 2011 году. Но я мало верю в то, что сегодня это не станет известно наркоконтролю, а мне еще 25-30 дней сидеть, я боюсь, я просто очень боюсь.
Судья: Вы вправе отказаться от…
Деревенских: Нет, я не хочу отказываться, я прошу - можно перенести…
Судья: Вы бы могли уже дать показания, давайте я объявлю перерыв, вызову вам доктора. Мало ли мы все хотим, а я вот тоже, знаете, хочу побыстрее рассмотреть дело и больше вас никого не видеть, вот я этого хочу. Вы что хотите от меня?
Евгения Полухина: Вы хотите давать показания, не находясь в СИЗО?
Деревенских: Да.
Судья: Хотите - не давайте показания.
Деревенских: Нет, я хочу дать показания, хочу.
Судья: Так давайте.
Деревенских: Я не могу, я боюсь.
Александр Полухин: Ваша честь, это называется давление на свидетеля.
Судья: Кто давит на свидетеля?
Деревенских: На меня давит наркоконтроль.
Судья: Мы на вас давим?»
Суд так и не захотел понять свидетеля, как и обеспечить необходимую госзащиту. Через месяц, замученная, она все-таки вышла на свободу и дала показания в суде. Только на участь семьи Полухиных это никак не повлияло.
Женя и ее папа
Пока суд в очередной раз завис, Александр Петрович вновь очутился в больнице: состояние с каждым месяцем ухудшается. Еще в июле консилиум независимых врачей выявил «застойную сердечную недостаточность и стенокардию», которая может привести «к ишемии миокарда» и «внезапной кардинальной смерти». Но суд с такими категориями незнаком - арест был продлен до 7 января 2015 года. Остальные «члены семейной ОПГ» - Женя, мама, тетя - продолжают заниматься «прикрытием»: организовывают в «Очаге» свадьбы, дни рождения и корпоративы (кафе, надо сказать, пользуется популярностью). Ну дочка Женя еще и умудряется ездить на соревнования по гимнастике (мастер спорта, между прочим, - даже к Винер сватали). Перерыв был лишь, когда сидела в СИЗО.
- А я с детства мечтала работать в полиции, - говорит мне Женя в том самом кафе «Очаг». - В 2009 году поступила в Российскую академию правосудия. Нам преподавали и судьи, и прокуроры - учили законности…
Но пришлось столкнуться и с суровой практикой. Говорит, была в шоке: ты им на законы ссылаешься, которым тебя в академии учили, а они на «черное» говорят «белое». А потом Женя окажется в СИЗО, просидит больше года.
- В 2011 году я пришла к следователю и включила на телефоне диктофон - на всякий случай, - рассказывает Женя. - Он заметил, вырвал телефон, после чего меня быстро отвезли в ИВС. Там мне стало плохо, вызвали «скорую», врачи хотели меня госпитализировать, но следователь не отпустил… В ИВС я, конечно, ужаснулась от всего… Мне в тот момент пришло в голову: а кто утвердил такие условия для людей, которые, по сути, еще перед законом чисты? Следователь мне сказал, что какие основания он придумает для ареста, такие судья и примет: мол, все договорено. Я не поверила, так как знала судей из Левобережного суда, они у нас вели дисциплины… Но нет, судья Ливинцова поддержала следователя, который придумал такое основание: мол, я угрожала шесть раз судимому наркозависимому Туникову. Судья, даже не проверив этот факт, одобрила ходатайства следователя. Пришлось в СИЗО отсидеть целый год, за это время меня, конечно, отчислили из академии. Через год прокуратура отписалась: факт того, что я угрожала, не подтвердился, и областной суд меня выпустил под залог в 2 миллиона рублей. Получается, я в 25 лет попала в СИЗО из-за преступного сговора? Судья эта потом ушла на повышение.
После того как освободилась, восстановилась в академии, но меня всячески валили преподаватели: намекали, что мое место в другом месте, представляли меня так: вот эта студентка завалила жалобами весь суд и всю прокуратуру… Но диплом таки дали.
А через два месяца арестуют ее отца. По словам Жени, прокурор и судья неоднократно намекали: хватит жаловаться. А после того, как Полухины написали в Высшую квалификационную коллегию, Полухина-старшего взяли под стражу. Женя теперь управляет «Очагом», в остальном - все так же: ходит в суд, вместе с мамой и тетей возит передачи, пишет жалобы - ведь теперь уже юрист. С ума не сошла: спасает гимнастика.
- Когда папу арестовали, я не могла психологически ехать на соревнования по эстетической гимнастике, но понимала: если не поеду я, не поедет и вся группа. Поэтому собрала все силы, и мы показали отличные результаты. Только, наверное, мне придется скоро закончить эту карьеру, так как нас все уверяют, что оправдательного приговора не будет, а с судимостью в сборную не возьмут.
Источник
Поддержи автора - Добавь в друзья!