Предчувствие Веры и Нежности. 1. Предисловие.
Как часто человек что-то вспоминает?
Не так.
- Вот вчера мы здорово повеселились, помнишь??
- …Неее, не помню…
…но точно не помню, что все было вчера хорошо…
Нет, не так.
Вспоминает, чтобы почувствовать и понять, то место и время, в котором все это происходило. Или просто погрузиться в эти все воспоминания.
Целиком. Остаться в них на время. И не просто так. Чтобы ты был прямо там!!! Оказался. Присутствовал!!! Чтобы такая прям… МАШИНА ВРЕМЕНИ! Туда! Не назад…нет! Просто туда!
Думаю, что такое происходит редко, просто некогда, ведь с нами и сейчас постоянно что-то делается, все в движении, люди бегут куда-то и от чего то, не замечая, что, с одной стороны, все куда-то торопятся, хотя, никто никуда не движется, а с другой - если все время не хватает именно его, того самого времени, чтобы что-то вспомнить, не так вспомнить, как вспоминают старые люди, безапелляционно, зло и безнадежно, что вот в наше время было лууучше, и не вспомнить, как по-пьяни, два дружбана сидят и перетирают былое, потому что просто не о чем говорить сейчас!
Именно вспомнить и понять, ведь если ты рано или поздно не сделаешь этого, получится, что то, что ждет тебя завтра, в ближайшем будущем, это всего лишь то, от чего ты прятался вчера….
…в совсем недавнем прошлом…
Я вот часто не помню, что было с утра, тем более, вчера…
Но иногда что-то случается, и я могу, один раз, очень редко, выйти из своего родного дома и, как в кино - вспомнить все. Нет, не все. Многое.
Какие-то здания, закоулки, перекрестки, маленькие и незначимые кусочки моего города превращаются в целую историю, которая стремительно движется в голове и уносит, даже и не знаю, куда… это не важно. Важно то, что ты начинаешь все вокруг чувствовать и ощущать… всем собой.
Чуть отойдя от дома - вот оно. Оно же здесь все время стояло. Кафе. С олимпийским мишкой и называлось “Олимпийским”, понятное дело.
Мишка был выструган такими волнами, из большого дерева, наверное. Он постепенно старел и трескался.
Кафе. Оно же здесь было когда-то, не помню даже, что там продавали, наверно - все, как всегда - мороженое - это ж кафе-мороженое, а вот сейчас его уже нет. Почему я вспомнил его именно сейчас. Да, я там видел Кинг Конга с мамой, не с его мамой. Со своей. Всего за 2 рубля. Это было не дорого.
После кафе с олимпийским мишкой вспоминается Одесса-80. Именно Одеееесса, а не Одэсса: моряки, с которыми фотографировался, настоящие моряки, ну я так думал по крайне мере, я ж других и не видел, я рядом с мамой и папа, бьющий кувалдой по такой штуке, чтобы показать, что он у меня самый-самый сильный.
Теплоход “Адмирал Нахимов”, я по нему долго хожу, мне очень нравится, на фоне его фото, мальчик в такой панамке, как в советских фильмах про пионеров и мама в сарафане из ситца. В цветочках синеньких. Фото такое есть…
Потом, через 10 лет найденное дома фото, лишь для того, чтобы понять, что он утонул. И все утонули.
Поезд Одесса-Москва, там Олимпиада, мы с мамой ходим на какие-то спортивные мероприятия, что-то вроде бросания копья, которые совсем уже никому не нужны, на другие и билетов то нет.
А папа? Папа хоронит Высоцкого. Расстраивается очень…
Дальше иду по городу своему.
Папа-милиционер мотает меня с собой по преступлениям, я сижу маленький в ментовском уазике, а из подвала выносят что-то завернутое в ковре, в таком же, как у нас дома висит на стене, да и у всех висит такой же. Что-то выносят…что-то в ковре завернутое…ноги из него торчат. Я увидел смерть. Было не очень то и страшно. Тогда.
Иду дальше. Церковь.
Церковь, где раньше был видеосалон аж с шестью телевизорами и креслами. Прохожу мимо.
Крещусь.
Вот мой родной медуниверситет, где рядом в комках продавался настоящий ирландский эль, который 31 декабря в одних костюмах-тройках два мальчика - я и Сашка ходили покупать его. Не чтобы выпить его, просто на спор…а потом уже и выпить.
Два переулка, и вот то место, где я разбился сильно на своей семьсотпятидесяти кубовой Сузуке. Руки и ноги до сих пор позашиты и помнят это место.
Вспоминаю, как с папой вдвоем ходили дядьку встречать с поезда, в два часа ночи на вокзал. Было темно, главный проспект города был просто пустынен. Были только мы вдвоем - отец и я. Это было… Интересно и приключенчески.
Сейчас ночью… И ночи то нет!
Жизнь, если это конечно можно назвать жизнью, продолжается круглые сутки. Кругом пьяные и не очень люди, свет фар и шум от вездесущих уже кафе, непрекращающихся я бы сказал.
И хроническое и, похоже, неизлечимое, и я надеюсь, что в итоге и смертельное заболевание уже молодых и не очень владельцев дешевых и не очень авто - посигналить прекрасной девице-красавице из своего блин “лимузина”, и так тупо и не витиевато проорать - а садись к нам… покатаемся…потрахаемся…
Села - молодец… Нет - кобыла, и иди понятно куда…
Бля, убил бы…
Ой, извините. Не сдержался чего-то…
Просто это очень плохо и стыдно это. Почему-то мне.
Теперь - днем спокойнее.
Все перевернулось теперь.
Вот уже Театр Драмы наш. Помню, как мы сюда приехали, с Сашкой же, после похорон Вадика, все совсем убитые, наши пацаны работали здесь на концерте эстрадном, и мной, не особо любимая, или не понятая до поры певица, говорит нам, мол, ребят, я прямо сейчас уже на самолет, поэтому - я знаю, что у вас горе большое, но бросьте уже ныть, заберите все цветы, что подарили мне, и идите уже, девушкам раздайте по всему городу, улыбнитесь и станет легче. Мы шли по улице с просто кучей цветов, незаметно плакали и дарили ее цветы всем встречным барышням, благо и барышень у нас в городе достаточно, и цветов подарили певице, уже которую мы считали просто в доску своей, предостаточно. Она была права. Стало легче.
И вот уже то место, где мы встретились с Женькой… Она ехала издалека на автобусе, желтом автобусе, совсем еще маленькая, но уже почувствовавшая меня, везла мне какую-то книжицу. Я шел с другой стороны, вдруг дождь, гроза, и мы встречаемся по среди этого всего, мокрые и счастливые, потом сидим в студклубе моем, сушим ее вещи на софитах, снятых прямо со сцены, пьяные и хорошие люди поют нам по ф-но про то, что всего одна осталась ночь у нас с тобой. Мы пьем портвейн и улыбаемся.
Так можно долго продолжать. Это я только три квартала прошел.
Непонятно только - почему эти милые воспоминания всегда в тебе есть, но всплывают только раз… или два… мало… очень-очень редко.
Ведь я каждый же день по этим же улицам хожу… и ничего… а тут накрыло вот…
Я и сейчас не знаю, о чем я хочу рассказать.
О Вере…
Да.
Про себя…
Не знаю.
Просто ни с кем не буду даже говорить, что у нас произошло.
Все произошло.
В нас это точно останется навсегда… просто…
Просто после того, что произошло…
После того, что произошло
Нет смысла читать газет,
Можно очень долго смотреть в потолок
При этом, не выключив свет,
Можно жалеть о том, что было
И смеяться над тем, чего нет,
Я хочу сюда на секунду вернуться
И остаться на много лет!......
Я очень часто и долго вспоминал…и вот, что получилось:
Одно слово, одно действие, одна эсэмэсочка, одна сказанная фраза обрастала в моей голове просто кучей воспоминаний… не связанных с ней, со мной, с именно сегодняшним, прямо сейчас происходящим или произошедшим. Тем не менее, именно эти события, их маленькие иголочки, воткнутые в мою маленькую бархатную и красненькую подушечку и сподвигнули меня-таки пройти по моему внутреннему и любимому городу.
Городу внутри меня. Он снова повторился. Повторилось все, что в нем было.
После того, что произошло
Все повторится, и не раз,
Все, что хотел - останется сном
И вчера превратится в сейчас,
Я всем надоел, каждый день повторяя:
День, все же, или ночь?
Для чего мы здесь,
Почему все так
И кто придет, чтобы помочь?..
Вера помогла.
Вера просто заставила, вернее не заставила, а сделала так, чтобы я захотел по нему снова пройти.
И не просто пройти, как каждый раз и день изо дня, а пройти и вспомнить.
Поэтому, это скорее не про нее, а про меня.
Но.
Для нее.
Хотя зачем?
Для того, чтобы знать…
Знать, что тепло не бывает лишним.
Не так.
- Вот вчера мы здорово повеселились, помнишь??
- …Неее, не помню…
…но точно не помню, что все было вчера хорошо…
Нет, не так.
Вспоминает, чтобы почувствовать и понять, то место и время, в котором все это происходило. Или просто погрузиться в эти все воспоминания.
Целиком. Остаться в них на время. И не просто так. Чтобы ты был прямо там!!! Оказался. Присутствовал!!! Чтобы такая прям… МАШИНА ВРЕМЕНИ! Туда! Не назад…нет! Просто туда!
Думаю, что такое происходит редко, просто некогда, ведь с нами и сейчас постоянно что-то делается, все в движении, люди бегут куда-то и от чего то, не замечая, что, с одной стороны, все куда-то торопятся, хотя, никто никуда не движется, а с другой - если все время не хватает именно его, того самого времени, чтобы что-то вспомнить, не так вспомнить, как вспоминают старые люди, безапелляционно, зло и безнадежно, что вот в наше время было лууучше, и не вспомнить, как по-пьяни, два дружбана сидят и перетирают былое, потому что просто не о чем говорить сейчас!
Именно вспомнить и понять, ведь если ты рано или поздно не сделаешь этого, получится, что то, что ждет тебя завтра, в ближайшем будущем, это всего лишь то, от чего ты прятался вчера….
…в совсем недавнем прошлом…
Я вот часто не помню, что было с утра, тем более, вчера…
Но иногда что-то случается, и я могу, один раз, очень редко, выйти из своего родного дома и, как в кино - вспомнить все. Нет, не все. Многое.
Какие-то здания, закоулки, перекрестки, маленькие и незначимые кусочки моего города превращаются в целую историю, которая стремительно движется в голове и уносит, даже и не знаю, куда… это не важно. Важно то, что ты начинаешь все вокруг чувствовать и ощущать… всем собой.
Чуть отойдя от дома - вот оно. Оно же здесь все время стояло. Кафе. С олимпийским мишкой и называлось “Олимпийским”, понятное дело.
Мишка был выструган такими волнами, из большого дерева, наверное. Он постепенно старел и трескался.
Кафе. Оно же здесь было когда-то, не помню даже, что там продавали, наверно - все, как всегда - мороженое - это ж кафе-мороженое, а вот сейчас его уже нет. Почему я вспомнил его именно сейчас. Да, я там видел Кинг Конга с мамой, не с его мамой. Со своей. Всего за 2 рубля. Это было не дорого.
После кафе с олимпийским мишкой вспоминается Одесса-80. Именно Одеееесса, а не Одэсса: моряки, с которыми фотографировался, настоящие моряки, ну я так думал по крайне мере, я ж других и не видел, я рядом с мамой и папа, бьющий кувалдой по такой штуке, чтобы показать, что он у меня самый-самый сильный.
Теплоход “Адмирал Нахимов”, я по нему долго хожу, мне очень нравится, на фоне его фото, мальчик в такой панамке, как в советских фильмах про пионеров и мама в сарафане из ситца. В цветочках синеньких. Фото такое есть…
Потом, через 10 лет найденное дома фото, лишь для того, чтобы понять, что он утонул. И все утонули.
Поезд Одесса-Москва, там Олимпиада, мы с мамой ходим на какие-то спортивные мероприятия, что-то вроде бросания копья, которые совсем уже никому не нужны, на другие и билетов то нет.
А папа? Папа хоронит Высоцкого. Расстраивается очень…
Дальше иду по городу своему.
Папа-милиционер мотает меня с собой по преступлениям, я сижу маленький в ментовском уазике, а из подвала выносят что-то завернутое в ковре, в таком же, как у нас дома висит на стене, да и у всех висит такой же. Что-то выносят…что-то в ковре завернутое…ноги из него торчат. Я увидел смерть. Было не очень то и страшно. Тогда.
Иду дальше. Церковь.
Церковь, где раньше был видеосалон аж с шестью телевизорами и креслами. Прохожу мимо.
Крещусь.
Вот мой родной медуниверситет, где рядом в комках продавался настоящий ирландский эль, который 31 декабря в одних костюмах-тройках два мальчика - я и Сашка ходили покупать его. Не чтобы выпить его, просто на спор…а потом уже и выпить.
Два переулка, и вот то место, где я разбился сильно на своей семьсотпятидесяти кубовой Сузуке. Руки и ноги до сих пор позашиты и помнят это место.
Вспоминаю, как с папой вдвоем ходили дядьку встречать с поезда, в два часа ночи на вокзал. Было темно, главный проспект города был просто пустынен. Были только мы вдвоем - отец и я. Это было… Интересно и приключенчески.
Сейчас ночью… И ночи то нет!
Жизнь, если это конечно можно назвать жизнью, продолжается круглые сутки. Кругом пьяные и не очень люди, свет фар и шум от вездесущих уже кафе, непрекращающихся я бы сказал.
И хроническое и, похоже, неизлечимое, и я надеюсь, что в итоге и смертельное заболевание уже молодых и не очень владельцев дешевых и не очень авто - посигналить прекрасной девице-красавице из своего блин “лимузина”, и так тупо и не витиевато проорать - а садись к нам… покатаемся…потрахаемся…
Села - молодец… Нет - кобыла, и иди понятно куда…
Бля, убил бы…
Ой, извините. Не сдержался чего-то…
Просто это очень плохо и стыдно это. Почему-то мне.
Теперь - днем спокойнее.
Все перевернулось теперь.
Вот уже Театр Драмы наш. Помню, как мы сюда приехали, с Сашкой же, после похорон Вадика, все совсем убитые, наши пацаны работали здесь на концерте эстрадном, и мной, не особо любимая, или не понятая до поры певица, говорит нам, мол, ребят, я прямо сейчас уже на самолет, поэтому - я знаю, что у вас горе большое, но бросьте уже ныть, заберите все цветы, что подарили мне, и идите уже, девушкам раздайте по всему городу, улыбнитесь и станет легче. Мы шли по улице с просто кучей цветов, незаметно плакали и дарили ее цветы всем встречным барышням, благо и барышень у нас в городе достаточно, и цветов подарили певице, уже которую мы считали просто в доску своей, предостаточно. Она была права. Стало легче.
И вот уже то место, где мы встретились с Женькой… Она ехала издалека на автобусе, желтом автобусе, совсем еще маленькая, но уже почувствовавшая меня, везла мне какую-то книжицу. Я шел с другой стороны, вдруг дождь, гроза, и мы встречаемся по среди этого всего, мокрые и счастливые, потом сидим в студклубе моем, сушим ее вещи на софитах, снятых прямо со сцены, пьяные и хорошие люди поют нам по ф-но про то, что всего одна осталась ночь у нас с тобой. Мы пьем портвейн и улыбаемся.
Так можно долго продолжать. Это я только три квартала прошел.
Непонятно только - почему эти милые воспоминания всегда в тебе есть, но всплывают только раз… или два… мало… очень-очень редко.
Ведь я каждый же день по этим же улицам хожу… и ничего… а тут накрыло вот…
Я и сейчас не знаю, о чем я хочу рассказать.
О Вере…
Да.
Про себя…
Не знаю.
Просто ни с кем не буду даже говорить, что у нас произошло.
Все произошло.
В нас это точно останется навсегда… просто…
Просто после того, что произошло…
После того, что произошло
Нет смысла читать газет,
Можно очень долго смотреть в потолок
При этом, не выключив свет,
Можно жалеть о том, что было
И смеяться над тем, чего нет,
Я хочу сюда на секунду вернуться
И остаться на много лет!......
Я очень часто и долго вспоминал…и вот, что получилось:
Одно слово, одно действие, одна эсэмэсочка, одна сказанная фраза обрастала в моей голове просто кучей воспоминаний… не связанных с ней, со мной, с именно сегодняшним, прямо сейчас происходящим или произошедшим. Тем не менее, именно эти события, их маленькие иголочки, воткнутые в мою маленькую бархатную и красненькую подушечку и сподвигнули меня-таки пройти по моему внутреннему и любимому городу.
Городу внутри меня. Он снова повторился. Повторилось все, что в нем было.
После того, что произошло
Все повторится, и не раз,
Все, что хотел - останется сном
И вчера превратится в сейчас,
Я всем надоел, каждый день повторяя:
День, все же, или ночь?
Для чего мы здесь,
Почему все так
И кто придет, чтобы помочь?..
Вера помогла.
Вера просто заставила, вернее не заставила, а сделала так, чтобы я захотел по нему снова пройти.
И не просто пройти, как каждый раз и день изо дня, а пройти и вспомнить.
Поэтому, это скорее не про нее, а про меня.
Но.
Для нее.
Хотя зачем?
Для того, чтобы знать…
Знать, что тепло не бывает лишним.