СВ. ПРЕПОДОБНЫЙ ИОСИФ ВОЛОЦКИЙ В БОРЬБЕ ПРОТИВ ЕРЕСИ ЖИДОВСКОЙ
«Мы уже видели, что НРАВСТВЕННЫЕ НЕДУГИ ВЫЗЫВАЛИ В СВЕЖЕМ И КРЕПКОМ ТЕЛЕ ДРЕВНЕЙ РОССИИ СИЛЬНОЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ и что ЭТО ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО ОБНАРУЖИВАЛОСЬ В РЯДЕ ХРИСТИАНСКИХ ПОДВИЖНИКОВ, ИНОКОВ, КОТОРЫХ ДИВНАЯ, СТРОГАЯ ЖИЗНЬ ДЛЯ ЛЮДЕЙ С ЛУЧШИМИ ПОТРЕБНОСТЯМИ СЛУЖИЛА ЩИТОМ ПРОТИВ НРАВСТВЕННОЙ ПОРЧИ. Строгое правило иноческой жизни, правило Сергия и Кирилла, на юге от Москвы поддерживалось в Боровском монастыре его игуменом и основателем Пафнутием, СТРАШНЫМ СТАРЦЕМ, КОТОРЫЙ ИМЕЛ ДАР ПО ЛИЦУ ПРИБЛИЖАЮЩЕГОСЯ К НЕМУ ЧЕЛОВЕКА УГАДЫВАТЬ ДУРНУЮ СТРАСТЬ, ДУРНОЕ ДЕЛО. К такому-то наставнику не усумнился прийти молодой Иван Санин, сын московского служилого человека, потомок выходца из Западной Руси. Еще не достигнув двадцатилетнего возраста, Иван уже успел испытать свои силы в безмолвной иноческой жизни, но не был доволен своим опытом, ИСКАЛ ВЫСШЕГО ОБРАЗЦА, опытнейшего подвижника - ему указали Пафнутия. Пришедши в Боровский монастырь, Иван застал игумена и братию за тяжелою работою: они носили и обтесывали бревна и потом без отдыха шли в церковь на вечернюю службу. Такова была жизнь, ожидавшая молодого человека в монастыре; но такая-то именно жизнь уже давно и прельщала его; он упал к ногам Пафнутия и просил принять его в число братий; Пафнутий узнал, с кем имел дело, и в тот же день постриг пришлеца, который получил имя Иосифа. Строг был искус, которому подвергся Иосиф в Пафнутиевом монастыре; но ЭТО БЫЛ ОДИН ИЗ ТЕХ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ НЕ УТОМЛЯЮТСЯ НИКАКИМИ ТРУДАМИ, НИКАКИМИ ЛИШЕНИЯМИ, НЕ ОСТАНАВЛИВАЮТСЯ НИКАКИМИ ПРЕПЯТСТВИЯМИ ПРИ ДОСТИЖЕНИИ РАЗ ПРЕДНАЗНАЧЕННОЙ ЦЕЛИ. Когда по смерти Пафнутия Иосифа избрали игуменом Боровского монастыря, то он уже не довольствовался уставом, который был в силе во времена Пафнутия, но хотел ввести УСТАВ СТРОЖАЙШИЙ; когда же большинство братии не согласилось на это, Иосиф оставил Пафнутиев монастырь, посетил другие обители, присматриваясь к уставам и выбирая, какой бы был построже, наконец решился основать собственный монастырь в лесах волоколамских с самым строгим общежительным уставом; как Иосиф не любил останавливаться, доказывает то, что, запретив женщинам вход в монастырь и всякое сношение с братиею, он сам себе не позволил видеться с престарелою матерью.
ТАКОГО-ТО НЕУТОМИМОГО БОРЦА ВЫЗВАЛ ГЕННАДИЙ НА ПОМОЩЬ ПРОТИВ ЕРЕСИ, И ТАКОЙ ПОМОЩНИК БЫЛ НЕОБХОДИМ, ПОТОМУ ЧТО ЕРЕСЬ УСИЛИВАЛАСЬ ВСЕ БОЛЕЕ И БОЛЕЕ.
/…/
Дело об еретиках получило такую гласность по всему государству, что нельзя было не заняться им: Зосима должен был созвать собор, на который представили еретиков, бежавших из Новгорода в Москву; собственноручные показания их, данные ими прежде Геннадию, служили таким очевидным доказательством, что Зосиме не было никаких средств защищать своих; еретиков прокляли, некоторых из них сослали в заточение, других - в Новгород к Геннадию. Последний велел их посадить на лошадей, лицом к хвосту, в вывороченном платье, в берестовых остроконечных шлемах, в каких изображаются бесы, с мочальными кистями, в венцах из сена и соломы, с надписью: "СЕ ЕСТЬ САТАНИНО ВОИНСТВО!" В таком наряде возили их по улицам новгородским; встречающиеся плевали им в глаза и кричали: "ВОТ ВРАГИ БОЖИИ, ХУЛИТЕЛИ ХРИСТА!" В заключение на еретиках зажжены были шлемы.
Но этот позор в Новгороде не обессилил ереси в Москве. Дерзость еретиков особенно усилилась, когда 1492 год прошел, а чаемого с концом седьмого тысячелетия конца миру не было. "Если Христос был мессия, - говорили еретики православным, - то почему же не является он в славе, по вашим ожиданиям?" и проч. Иосиф писал против них обличительные слова, собрание которых известно под именем ПРОСВЕТИТЕЛЯ; в каком состоянии находились умы в это время, видно из послания его Нифонту, епископу суздальскому. "С того времени, - писал он, - КАК СОЛНЦЕ ПРАВОСЛАВИЯ ВОССИЯЛО В ЗЕМЛЕ НАШЕЙ, У НАС НИКОГДА НЕ БЫВАЛО ТАКОЙ ЕРЕСИ: в домах, на дорогах, на рынке все - иноки и миряне - с сомнением рассуждают о вере, основываясь не на учении Пророков, Апостолов и Св. Отцов, а на словах еретиков, отступников Христианства; с ними дружатся, УЧАТСЯ ОТ НИХ ЖИДОВСТВУ. А ОТ МИТРОПОЛИТА ЕРЕТИКИ НЕ ВЫХОДЯТ ИЗ ДОМУ, ДАЖЕ СПЯТ У НЕГО". Иосиф ТРЕБОВАЛ, ЧТОБ ВЛАДЫКИ, ВЕРНЫЕ ПРАВОСЛАВИЮ, ОТКАЗАЛИСЬ ОТ ВСЯКОГО СООБЩЕНИЯ С ЗОСИМОЮ, ВНУШАЛИ БЫ И ДРУГИМ, ЧТОБ НИКТО НЕ ПРИХОДИЛ К НЕМУ, НЕ ПРИНИМАЛ ОТ НЕГО БЛАГОСЛОВЕНИЯ; ВООРУЖИЛСЯ ПРОТИВ МНЕНИЯ, КОТОРОЕ ОСОБЕННО ЗАЩИЩАЛ ЗОСИМА, ЧТО ЕРЕТИКОВ ОСУЖДАТЬ НЕ ДОЛЖНО. Зосима в 1494 году действительно отрекся от митрополии: оставлять в челе Церкви человека, громко обвиненного в ереси и не хотевшего торжественно оправдываться, было уже слишком соблазнительно; сами еретики могли желать удаления Зосимы, как скоро он своим неблагоразумным поведением уже обличил себя и мог быть теперь более вреден, чем полезен их обществу…В летописях же говорится, что Зосима оставил митрополию не своею волею, но был удален за страсть к вину и за нерадение о Церкви. Если в Зосиме действительно открылся означенный порок, то это было достаточною причиною к его удалению как в глазах православных, так и еретиков, которым он мог сильно вредить своим поведением.
Удаление Зосимы нисколько не ослабило значения еретиков в Москве; но им нужно было поднять его в Новгороде, где благодаря деятельности Геннадия ересь ослабела значительно, и вот по старанию Федора Курицына в новгородский Юрьев монастырь назначен был архимандритом монах Кассиан, державшийся ереси. В Кассиане новгородские еретики должны были найти и действительно нашли могущественную опору: в его кельях держали они свои тайные собрания. Геннадий, однако, нашел их и тут и заставил бежать в Литву и к немцам. Но в Москве могла ли ересь ослабеть, когда невестка великого князя Елена была на ее стороне, а на стороне Елены были самые могущественные вельможи, которые достигли наконец того, что Иоанн торжественно объявил сына Еленина, Димитрия, наследником стола великокняжеского. Мы видели, однако, что это торжество Елены и ее приверженцев было непродолжительно, что скоро София восторжествовала в свою очередь, казнь и пострижение были участью Ряполовских и Патрикеевых, удаление и, наконец, тесное заключение - участью Елены и ее сына. Мы не знаем, какое было значение Иосифа в этих переворотах; но, видя тесную связь волоколамского игумена и его учеников с великим князем Василием, сыном Софии, видя в то же время сильную ненависть Курбского к этим осифлянам, "подобным великому князю Василию, скорым помощникам его и во всем потаковникам и подражателям", - как говорит Курбский, - видя такие отношения, мы необходимо должны заключить, что связь Иосифа с Василием и его матерью началась и укрепилась во время борьбы с ересью: действуя против еретиков, следовательно, против Елены, Иосиф, естественно, должен был стать на сторону Софии и ее сына. Понятно, как торжество последних облегчило Иосифу борьбу с ересью: он НАШЕЛ ДОСТУП К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ, НАЧАЛ УПРАШИВАТЬ ЕГО О ПРИНЯТИИ СТРОГИХ МЕР ПРОТИВ ЕРЕТИКОВ; ТОТ ОБЕЩАЛ ИСПОЛНИТЬ ЕГО ЖЕЛАНИЕ, ОТКРЫЛ, ЧТО ЗНАЛ ОБ ЕРЕСИ, которую держал протопоп Алексей и Федор Курицын, что и Елена была вовлечена в ересь, РАСКАИВАЛСЯ, ЧТО ПРЕЖДЕ СЛАБО ПОСТУПАЛ С ЕРЕТИКАМИ; ИОСИФ ТРЕБОВАЛ РАСКАЯНИЯ НА ДЕЛЕ. "ГОСУДАРЬ, - говорил он Иоанну, - ПОДВИНЬСЯ ТОЛЬКО НА НЫНЕШНИХ ЕРЕТИКОВ, И ЗА ПРЕЖНИХ ТЕБЯ БОГ ПРОСТИТ". Но строгие решительные меры, которые должно было употребить против еретиков по требованию Иосифа, могли заставить задуматься великого князя, слышавшего, с другой стороны, сильный ропот на ревность волоколамского игумена; Геннадий Новгородский был лишен архиепископии по причинам, о которых будет речь ниже; наконец, в это время летописцы говорят, что здоровье Иоанна начало расстраиваться после смерти Софии; все это могло содействовать замедлению собора на еретиков. ИОСИФ между тем НЕ УСПОКАИВАЛСЯ: ОН ОБРАТИЛСЯ К ДУХОВНИКУ ВЕЛИКОКНЯЖЕСКОМУ, андрониковскому архимандриту Митрофану, с просьбою действовать на Иоанна; НАКОНЕЦ ЕГО ЖЕЛАНИЕ ИСПОЛНИЛОСЬ: в конце 1504 года созван был Собор на еретиков; они защищали свое учение, ИОСИФ БЫЛ ОБЛИЧИТЕЛЕМ; следствием Собора было то, что Волк Курицын, Димитрий Коноплев, Иван Максимов, архимандрит юрьевский Кассиан с братом и многие другие ЕРЕТИКИ БЫЛИ СОЖЖЕНЫ; Некрасу Рукавову сперва отрезали язык и потом сожгли в Новгороде; иных разослали в заточение, других - по монастырям. Некоторые из еретиков, приговоренных к смертной казни, объявили, что раскаиваются; но их раскаяние не было принято, ибо Иосиф представил, что раскаяние, вынужденное страхом, не есть искреннее. УДАР, НАНЕСЕННЫЙ ЕРЕСИ СОБОРОМ 1504 ГОДА, БЫЛ СИЛЕН, НО НЕ БЫЛ ОКОНЧАТЕЛЬНЫМ; мы еще должны будем обратиться к этому предмету в рассказе о делах преемника Иоаннова.»
(С.М.Соловьев «История России с древнейших времен», том 5, гл. 5 «Внутреннее состояние Русского общества во времена Иоанна III»).
ТАКОГО-ТО НЕУТОМИМОГО БОРЦА ВЫЗВАЛ ГЕННАДИЙ НА ПОМОЩЬ ПРОТИВ ЕРЕСИ, И ТАКОЙ ПОМОЩНИК БЫЛ НЕОБХОДИМ, ПОТОМУ ЧТО ЕРЕСЬ УСИЛИВАЛАСЬ ВСЕ БОЛЕЕ И БОЛЕЕ.
/…/
Дело об еретиках получило такую гласность по всему государству, что нельзя было не заняться им: Зосима должен был созвать собор, на который представили еретиков, бежавших из Новгорода в Москву; собственноручные показания их, данные ими прежде Геннадию, служили таким очевидным доказательством, что Зосиме не было никаких средств защищать своих; еретиков прокляли, некоторых из них сослали в заточение, других - в Новгород к Геннадию. Последний велел их посадить на лошадей, лицом к хвосту, в вывороченном платье, в берестовых остроконечных шлемах, в каких изображаются бесы, с мочальными кистями, в венцах из сена и соломы, с надписью: "СЕ ЕСТЬ САТАНИНО ВОИНСТВО!" В таком наряде возили их по улицам новгородским; встречающиеся плевали им в глаза и кричали: "ВОТ ВРАГИ БОЖИИ, ХУЛИТЕЛИ ХРИСТА!" В заключение на еретиках зажжены были шлемы.
Но этот позор в Новгороде не обессилил ереси в Москве. Дерзость еретиков особенно усилилась, когда 1492 год прошел, а чаемого с концом седьмого тысячелетия конца миру не было. "Если Христос был мессия, - говорили еретики православным, - то почему же не является он в славе, по вашим ожиданиям?" и проч. Иосиф писал против них обличительные слова, собрание которых известно под именем ПРОСВЕТИТЕЛЯ; в каком состоянии находились умы в это время, видно из послания его Нифонту, епископу суздальскому. "С того времени, - писал он, - КАК СОЛНЦЕ ПРАВОСЛАВИЯ ВОССИЯЛО В ЗЕМЛЕ НАШЕЙ, У НАС НИКОГДА НЕ БЫВАЛО ТАКОЙ ЕРЕСИ: в домах, на дорогах, на рынке все - иноки и миряне - с сомнением рассуждают о вере, основываясь не на учении Пророков, Апостолов и Св. Отцов, а на словах еретиков, отступников Христианства; с ними дружатся, УЧАТСЯ ОТ НИХ ЖИДОВСТВУ. А ОТ МИТРОПОЛИТА ЕРЕТИКИ НЕ ВЫХОДЯТ ИЗ ДОМУ, ДАЖЕ СПЯТ У НЕГО". Иосиф ТРЕБОВАЛ, ЧТОБ ВЛАДЫКИ, ВЕРНЫЕ ПРАВОСЛАВИЮ, ОТКАЗАЛИСЬ ОТ ВСЯКОГО СООБЩЕНИЯ С ЗОСИМОЮ, ВНУШАЛИ БЫ И ДРУГИМ, ЧТОБ НИКТО НЕ ПРИХОДИЛ К НЕМУ, НЕ ПРИНИМАЛ ОТ НЕГО БЛАГОСЛОВЕНИЯ; ВООРУЖИЛСЯ ПРОТИВ МНЕНИЯ, КОТОРОЕ ОСОБЕННО ЗАЩИЩАЛ ЗОСИМА, ЧТО ЕРЕТИКОВ ОСУЖДАТЬ НЕ ДОЛЖНО. Зосима в 1494 году действительно отрекся от митрополии: оставлять в челе Церкви человека, громко обвиненного в ереси и не хотевшего торжественно оправдываться, было уже слишком соблазнительно; сами еретики могли желать удаления Зосимы, как скоро он своим неблагоразумным поведением уже обличил себя и мог быть теперь более вреден, чем полезен их обществу…В летописях же говорится, что Зосима оставил митрополию не своею волею, но был удален за страсть к вину и за нерадение о Церкви. Если в Зосиме действительно открылся означенный порок, то это было достаточною причиною к его удалению как в глазах православных, так и еретиков, которым он мог сильно вредить своим поведением.
Удаление Зосимы нисколько не ослабило значения еретиков в Москве; но им нужно было поднять его в Новгороде, где благодаря деятельности Геннадия ересь ослабела значительно, и вот по старанию Федора Курицына в новгородский Юрьев монастырь назначен был архимандритом монах Кассиан, державшийся ереси. В Кассиане новгородские еретики должны были найти и действительно нашли могущественную опору: в его кельях держали они свои тайные собрания. Геннадий, однако, нашел их и тут и заставил бежать в Литву и к немцам. Но в Москве могла ли ересь ослабеть, когда невестка великого князя Елена была на ее стороне, а на стороне Елены были самые могущественные вельможи, которые достигли наконец того, что Иоанн торжественно объявил сына Еленина, Димитрия, наследником стола великокняжеского. Мы видели, однако, что это торжество Елены и ее приверженцев было непродолжительно, что скоро София восторжествовала в свою очередь, казнь и пострижение были участью Ряполовских и Патрикеевых, удаление и, наконец, тесное заключение - участью Елены и ее сына. Мы не знаем, какое было значение Иосифа в этих переворотах; но, видя тесную связь волоколамского игумена и его учеников с великим князем Василием, сыном Софии, видя в то же время сильную ненависть Курбского к этим осифлянам, "подобным великому князю Василию, скорым помощникам его и во всем потаковникам и подражателям", - как говорит Курбский, - видя такие отношения, мы необходимо должны заключить, что связь Иосифа с Василием и его матерью началась и укрепилась во время борьбы с ересью: действуя против еретиков, следовательно, против Елены, Иосиф, естественно, должен был стать на сторону Софии и ее сына. Понятно, как торжество последних облегчило Иосифу борьбу с ересью: он НАШЕЛ ДОСТУП К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ, НАЧАЛ УПРАШИВАТЬ ЕГО О ПРИНЯТИИ СТРОГИХ МЕР ПРОТИВ ЕРЕТИКОВ; ТОТ ОБЕЩАЛ ИСПОЛНИТЬ ЕГО ЖЕЛАНИЕ, ОТКРЫЛ, ЧТО ЗНАЛ ОБ ЕРЕСИ, которую держал протопоп Алексей и Федор Курицын, что и Елена была вовлечена в ересь, РАСКАИВАЛСЯ, ЧТО ПРЕЖДЕ СЛАБО ПОСТУПАЛ С ЕРЕТИКАМИ; ИОСИФ ТРЕБОВАЛ РАСКАЯНИЯ НА ДЕЛЕ. "ГОСУДАРЬ, - говорил он Иоанну, - ПОДВИНЬСЯ ТОЛЬКО НА НЫНЕШНИХ ЕРЕТИКОВ, И ЗА ПРЕЖНИХ ТЕБЯ БОГ ПРОСТИТ". Но строгие решительные меры, которые должно было употребить против еретиков по требованию Иосифа, могли заставить задуматься великого князя, слышавшего, с другой стороны, сильный ропот на ревность волоколамского игумена; Геннадий Новгородский был лишен архиепископии по причинам, о которых будет речь ниже; наконец, в это время летописцы говорят, что здоровье Иоанна начало расстраиваться после смерти Софии; все это могло содействовать замедлению собора на еретиков. ИОСИФ между тем НЕ УСПОКАИВАЛСЯ: ОН ОБРАТИЛСЯ К ДУХОВНИКУ ВЕЛИКОКНЯЖЕСКОМУ, андрониковскому архимандриту Митрофану, с просьбою действовать на Иоанна; НАКОНЕЦ ЕГО ЖЕЛАНИЕ ИСПОЛНИЛОСЬ: в конце 1504 года созван был Собор на еретиков; они защищали свое учение, ИОСИФ БЫЛ ОБЛИЧИТЕЛЕМ; следствием Собора было то, что Волк Курицын, Димитрий Коноплев, Иван Максимов, архимандрит юрьевский Кассиан с братом и многие другие ЕРЕТИКИ БЫЛИ СОЖЖЕНЫ; Некрасу Рукавову сперва отрезали язык и потом сожгли в Новгороде; иных разослали в заточение, других - по монастырям. Некоторые из еретиков, приговоренных к смертной казни, объявили, что раскаиваются; но их раскаяние не было принято, ибо Иосиф представил, что раскаяние, вынужденное страхом, не есть искреннее. УДАР, НАНЕСЕННЫЙ ЕРЕСИ СОБОРОМ 1504 ГОДА, БЫЛ СИЛЕН, НО НЕ БЫЛ ОКОНЧАТЕЛЬНЫМ; мы еще должны будем обратиться к этому предмету в рассказе о делах преемника Иоаннова.»
(С.М.Соловьев «История России с древнейших времен», том 5, гл. 5 «Внутреннее состояние Русского общества во времена Иоанна III»).