Свободная уличная торговля качественными продуктами в 1938 году
Питание сказывается на здоровье и внешнем виде людей еще во многих последующих поколениях. В СССР с 1917 года еда была скудной, был голод или почти голод. Ущерб, нанесенный генофонду и всеобщему здоровью, невосполнимый и непоправимый. Оттого и выглядят западные люди такими холёными, и здоровее они нас, мужчины у них не мрут в 58 лет. К тому же непуганые они, не прошли через весь наш кошмар-гулаг. Поэтому кажутся они нам наивными и доверчивыми. А мы - болезненные и напряженные. И улучшение не предвидится.
Оригинал взят у hullam_del_ray в Уличная торговля сыром. Париж. 1938 г.
СССР в это же время:
1938 ГОД
25 января
Ужасное Время продолжается, аресты без конца. Они принимают эпизодический характер: арестовывают немцев, потом поляков, достаточно одной фамилии. Какая причина, ничего не известно. Живем как на необитаемом острове. Паника ужасная, говорят тихонько. Корреспонденция до того сократилась, что почтальоны не имеют работы. Обыски могут обнаружить переписку, хотя бы она была самая невинная, Все равно бросит тень, поэтому письма как старые, так и новые уничтожаются, адреса не записываются и держатся в памяти, вести записки и дневники страшно, потому что не только рискуешь собою, но и других подвергаешь опасности, упоминая их фамилии.
Не знаю, что делать, а ведь хотелось бы после себя оставить правдивое повествование: я знаю многие поуничтожали записки и воспоминания, а ведь жизнь провинции не менее важна, как и столичная. Прятать очень трудно при той тесноте, в которой все живут. Нет человека, который спал бы ночью спокойно, даже дети и те нервничают, при каждом стуке, лае собаки просыпаются и будят родителей, сотнями в ночь забирают, и раз кого возьмут то, как в воду канул, какая его судьба, куда отправляют никому, ничего не известно. Часто отправляют в одно место, а семью в другое и ни члены семьи, ни посторонние не знают. Забирают и отправляют, в чем застали, никакой передачи, ни пищи, ни белья, ни одежды не полагается.
Ни инквизиция, ни опричнина Иоанна Грозного. ни свинцовые тюрьмы Венеции не могут идти в сравнение с тем, что делается.
отсюда
Web Tracker
Оригинал взят у hullam_del_ray в Уличная торговля сыром. Париж. 1938 г.
СССР в это же время:
1938 ГОД
25 января
Ужасное Время продолжается, аресты без конца. Они принимают эпизодический характер: арестовывают немцев, потом поляков, достаточно одной фамилии. Какая причина, ничего не известно. Живем как на необитаемом острове. Паника ужасная, говорят тихонько. Корреспонденция до того сократилась, что почтальоны не имеют работы. Обыски могут обнаружить переписку, хотя бы она была самая невинная, Все равно бросит тень, поэтому письма как старые, так и новые уничтожаются, адреса не записываются и держатся в памяти, вести записки и дневники страшно, потому что не только рискуешь собою, но и других подвергаешь опасности, упоминая их фамилии.
Не знаю, что делать, а ведь хотелось бы после себя оставить правдивое повествование: я знаю многие поуничтожали записки и воспоминания, а ведь жизнь провинции не менее важна, как и столичная. Прятать очень трудно при той тесноте, в которой все живут. Нет человека, который спал бы ночью спокойно, даже дети и те нервничают, при каждом стуке, лае собаки просыпаются и будят родителей, сотнями в ночь забирают, и раз кого возьмут то, как в воду канул, какая его судьба, куда отправляют никому, ничего не известно. Часто отправляют в одно место, а семью в другое и ни члены семьи, ни посторонние не знают. Забирают и отправляют, в чем застали, никакой передачи, ни пищи, ни белья, ни одежды не полагается.
Ни инквизиция, ни опричнина Иоанна Грозного. ни свинцовые тюрьмы Венеции не могут идти в сравнение с тем, что делается.
отсюда
Web Tracker