Кольцо - 1
Эта история началась в прошлом столетии революционного 1917 года, когда в холодном феврале родилась хорошенькая белокурая девочка. Счастливые родители назвали дочку Ниной.
Пройдет 91 год, и в не менее холодном январе 2008 года родиться еще одна хорошенькая белокурая девочка, которую счастливые родители назовут Варварой.
Кольцо замкнется.
История простая, как пять копеек. Кто из нас не попадал в замкнутое кольцо бесконечно повторяющихся ошибок, которые передаются по наследству бережно и любовно, не зависимо от того, пахнут ли они чисто выстиранными одеждами или от них разит кровью и блевотиной.
Может, Нина и не была первой, а лишь всосала с молоком матери дар предков, но этого не узнать. Зато точно известно, что Нина выросла в красавицу с длинными косами по тогдашней моде, крепкой грудью, сильными бедрами и лучистыми глазами. Замуж ее забрали сразу. Мужа Митю Нина любила. И жили, рассказывают, они хорошо, пока не началась война.
Митя воевать не ушел, но когда немцы оккупировали Украину, пошел к ним полицаем. Советскую власть не любил. Воевать не хотел - жить хотел. Детей и жену кормить надо было. Все совпало.
Дослужился до начальника полиции, пока власть снова не сменилась и вместо ожидаемого блестящего будущего под флагом со свастикой, получил Митя петлю под красными знаменами. Партизаны повесили его буднично и мимоходом, а беременная Нина в один день потеряла и мужа, и сына родила раньше времени мертвым. Говорят, она тогда состарилась сразу. Звонкий голос куда-то под землю ушел, и потом она до самой старости говорила глухо, как через намотанный на рот платок.
Красавицей, видно осталась. Потому что жену предателя с двумя детьми замуж звали, как на работу ходили, за что не любили в деревне Нину стареющие без мужского тела подруги.
А Нина любила мужа. Не скрываясь, ухаживала за его могилой. Но мама ее - звали Гашей - дочь пилила: двое детей, есть нечего, замуж надо.
«Я твоего отца тоже не больно любила, но ничего», - говорила Гаша Нине, - «Стерпится - слюбится».
Иосиф был на 18 лет моложе, дом имел большой и хозяйство. Пошла Нина замуж. За хату и корову. А с Иосифом у нее не стерпелось и не слюбилось. Фамилию его даже не взяла - всю жизнь оставалась Митиной.
Иосифу не повезло, говорили в деревне. И уйти он не мог - страшная, темная любовь к Нине держала крепче печати в паспорте. И оставаться не мог - не менее страшная и не менее темная любовь Нины к Мите отняла у него жену. Поэтому Иосиф пил. Пил и бил жену. Пил и бил детей. Пил и стрелял по коровам из ружья. Ничего оригинального.
Нина тоже не оригинальничала: старалась «выкинуть» детей Иосифа, да два раза не получилось. Первому повезло больше - он родился мальчиком, и назвала его Нина Сашкой, как того, похороненного рядом с мужем сына. И фамилию ему дала - Митину. Но это уже совсем не про то история.
Второй родилась девочка. Пока Света взрослела и росла, часто ей мама рассказывала, как носила мешки с углем, как в холодный прорубь прыгала, лишь бы ее не родить, ан нет - живучая девочка попалась - вцепилась за мамкино сердце и выгрызла себе жизнь.
А раз так, живи, Светка. И положила Нина дочь в люльку, а рядом примостила туго упакованный и крепко завязанный дар предков - материнскую нелюбовь.
Пройдет 91 год, и в не менее холодном январе 2008 года родиться еще одна хорошенькая белокурая девочка, которую счастливые родители назовут Варварой.
Кольцо замкнется.
История простая, как пять копеек. Кто из нас не попадал в замкнутое кольцо бесконечно повторяющихся ошибок, которые передаются по наследству бережно и любовно, не зависимо от того, пахнут ли они чисто выстиранными одеждами или от них разит кровью и блевотиной.
Может, Нина и не была первой, а лишь всосала с молоком матери дар предков, но этого не узнать. Зато точно известно, что Нина выросла в красавицу с длинными косами по тогдашней моде, крепкой грудью, сильными бедрами и лучистыми глазами. Замуж ее забрали сразу. Мужа Митю Нина любила. И жили, рассказывают, они хорошо, пока не началась война.
Митя воевать не ушел, но когда немцы оккупировали Украину, пошел к ним полицаем. Советскую власть не любил. Воевать не хотел - жить хотел. Детей и жену кормить надо было. Все совпало.
Дослужился до начальника полиции, пока власть снова не сменилась и вместо ожидаемого блестящего будущего под флагом со свастикой, получил Митя петлю под красными знаменами. Партизаны повесили его буднично и мимоходом, а беременная Нина в один день потеряла и мужа, и сына родила раньше времени мертвым. Говорят, она тогда состарилась сразу. Звонкий голос куда-то под землю ушел, и потом она до самой старости говорила глухо, как через намотанный на рот платок.
Красавицей, видно осталась. Потому что жену предателя с двумя детьми замуж звали, как на работу ходили, за что не любили в деревне Нину стареющие без мужского тела подруги.
А Нина любила мужа. Не скрываясь, ухаживала за его могилой. Но мама ее - звали Гашей - дочь пилила: двое детей, есть нечего, замуж надо.
«Я твоего отца тоже не больно любила, но ничего», - говорила Гаша Нине, - «Стерпится - слюбится».
Иосиф был на 18 лет моложе, дом имел большой и хозяйство. Пошла Нина замуж. За хату и корову. А с Иосифом у нее не стерпелось и не слюбилось. Фамилию его даже не взяла - всю жизнь оставалась Митиной.
Иосифу не повезло, говорили в деревне. И уйти он не мог - страшная, темная любовь к Нине держала крепче печати в паспорте. И оставаться не мог - не менее страшная и не менее темная любовь Нины к Мите отняла у него жену. Поэтому Иосиф пил. Пил и бил жену. Пил и бил детей. Пил и стрелял по коровам из ружья. Ничего оригинального.
Нина тоже не оригинальничала: старалась «выкинуть» детей Иосифа, да два раза не получилось. Первому повезло больше - он родился мальчиком, и назвала его Нина Сашкой, как того, похороненного рядом с мужем сына. И фамилию ему дала - Митину. Но это уже совсем не про то история.
Второй родилась девочка. Пока Света взрослела и росла, часто ей мама рассказывала, как носила мешки с углем, как в холодный прорубь прыгала, лишь бы ее не родить, ан нет - живучая девочка попалась - вцепилась за мамкино сердце и выгрызла себе жизнь.
А раз так, живи, Светка. И положила Нина дочь в люльку, а рядом примостила туго упакованный и крепко завязанный дар предков - материнскую нелюбовь.