Семиногий муравьед. 2
(Часть 1.)
Все мы когда-то были детьми. Я не исключение. Как и все детишки, мне очень нравилось гулять и находить необычное. И опять же, наверняка все мы в детстве интересовались природой.
Я бегал по улице с лупой, рассматривая жуков и муравьев. Ловил кузнечиков. Изучал, как действует сила Солнца, во много раз усиленная лупой. Я обожал ходить в зоопарк и мог проводить там весь день напролет, наблюдая как за привычными для моей полосы, животными, так и за экзотическими. больше всего мне нравилось смотреть, как с горки в воду съезжают пингвины. И сейчас это не изменилось. Я все так же могу стоять у стекла с пингвинами и часами наблюдать за их играми, за их плаваньем по водой и мечтать стать одним из них. Такая мечта, которая вряд ли когда- нибудь осуществится.
У меня был блокнотик, в котором я любил делать зарисовки увиденных зверей и делать кое-какие пометки рядом. Рисовать я никогда не умел, мое творчество носило скорее схематический характер, чем претензию на рисунок. Дома же по этим рисункам я пытался делать модельки животных из пластилина. Лепить у меня получалось гораздо лучше, чем рисовать. Но все равно, я совершенно не собирался повторять все увиденное в точности. Я лепил свое.
Мои рисунки, как я говорил, не отличались искусностью и красотой. И поэтому я любил делать перерисовки. Для этого бралось плексигласовое стекло, всегда обитавшее на наших с сестрой столах, сдвигалось в сторону стула. На стул ставилась включенная лампа, на стекло - исходный рисунок, а сверху лист бумаги. Из-за включенного света нижняя картинка была хорошо видна и ее можно было обводить. Таким образом у меня получались прекрасные картинки животных. В основном, правда, нарисованных студией Дисней.
Но один рисунок запомнился мне больше всего. Это был муравьед, мультяшный муравьед. Я его перерисовал и долго носил с собой, считая его своим другом. Имена я в то время никому не давал, считал, что права такого не имею, а неназванная вещь и живое существо само скажет мне его при случае. С муравьедом такого случая пока не было. Поэтому он просто был картинкой муравьеда. Не больше, не меньше.
Надо сказать еще о том, что настоящего, живого муравьеда вживую я никогда не видел. И не думал, что когда-либо увижу. Но картинка долгое время неотлучно следовала за мной, поэтому образ муравьеда навсегда поселился в моей памяти.
Вот он, мой друг, срисованный, перерисованный и раскрашенный
Все мы когда-то были детьми. Я не исключение. Как и все детишки, мне очень нравилось гулять и находить необычное. И опять же, наверняка все мы в детстве интересовались природой.
Я бегал по улице с лупой, рассматривая жуков и муравьев. Ловил кузнечиков. Изучал, как действует сила Солнца, во много раз усиленная лупой. Я обожал ходить в зоопарк и мог проводить там весь день напролет, наблюдая как за привычными для моей полосы, животными, так и за экзотическими. больше всего мне нравилось смотреть, как с горки в воду съезжают пингвины. И сейчас это не изменилось. Я все так же могу стоять у стекла с пингвинами и часами наблюдать за их играми, за их плаваньем по водой и мечтать стать одним из них. Такая мечта, которая вряд ли когда- нибудь осуществится.
У меня был блокнотик, в котором я любил делать зарисовки увиденных зверей и делать кое-какие пометки рядом. Рисовать я никогда не умел, мое творчество носило скорее схематический характер, чем претензию на рисунок. Дома же по этим рисункам я пытался делать модельки животных из пластилина. Лепить у меня получалось гораздо лучше, чем рисовать. Но все равно, я совершенно не собирался повторять все увиденное в точности. Я лепил свое.
Мои рисунки, как я говорил, не отличались искусностью и красотой. И поэтому я любил делать перерисовки. Для этого бралось плексигласовое стекло, всегда обитавшее на наших с сестрой столах, сдвигалось в сторону стула. На стул ставилась включенная лампа, на стекло - исходный рисунок, а сверху лист бумаги. Из-за включенного света нижняя картинка была хорошо видна и ее можно было обводить. Таким образом у меня получались прекрасные картинки животных. В основном, правда, нарисованных студией Дисней.
Но один рисунок запомнился мне больше всего. Это был муравьед, мультяшный муравьед. Я его перерисовал и долго носил с собой, считая его своим другом. Имена я в то время никому не давал, считал, что права такого не имею, а неназванная вещь и живое существо само скажет мне его при случае. С муравьедом такого случая пока не было. Поэтому он просто был картинкой муравьеда. Не больше, не меньше.
Надо сказать еще о том, что настоящего, живого муравьеда вживую я никогда не видел. И не думал, что когда-либо увижу. Но картинка долгое время неотлучно следовала за мной, поэтому образ муравьеда навсегда поселился в моей памяти.
Вот он, мой друг, срисованный, перерисованный и раскрашенный