Брендан и тайна Келлса / Secret of Kells (2009).
Что ощущаете вы, встречая Красоту? Чувствуете ли вы себя как охотник, увидевший редкого зверя, или как бедняк из сказок, нашедший клад, или как астроном, открывший новое светило?
Всякий раз, видя нечто прекрасное, я чувствую собственную малость перед ним - как человек пред ангельским ликом: «И вот явились мне два мужа огромного роста, какого никогда не видел я на земле. Лица их были как сияющее солнце, очи как горящие свечи, из уст их выходил огонь, одеяния их и пение различно, багряные крылья их ярче золота, руки белее снега»…
Это подобно прикосновению к неплотно притворённой двери - от одного касания руки она вдруг распахивается - и тебя заливает светом.
Есть произведения, которые невозможно трактовать языком кино - что-то да упустишь, хоть один отзвук, оттенок, эмоция - да будут утрачены, и зритель не насытится, не отыщет ответов на свои вопросы, не услышит беззвучный призыв (Автора ли? Героев ли?), столь явно ощущавшийся им при чтении. Таков роман «Мастер и Маргарита», такова «Алиса в Стране чудес». Я не хочу сказать, что уже созданные киноадаптации этих произведений плохи - нет, вовсе нет, но сами произведения имеют настолько богатый потенциал для визуализации, что, на мой взгляд, единственным возможным вариантом для воплощения этих историй является анимация.
Я не разделяю взгляды тех, кто считает, что анимация - это всего лишь рисование детских мультиков. Анимационное кино (чёрт, я всё же больше люблю слово «мультфильм») - это слияние собственно искусства кинематографа и живописи, а значит, в чём-то превосходит их.
История о юном послушнике Брендане и строительстве Келлского аббатства, к счастью, нашла своё воплощение именно в мультипликации.
Я не буду пересказывать сюжет, просто скажу, что лично я увидела в этом мультфильме.
Это повесть о серых каменных стенах, которые строятся, чтоб защитить людей от звероподобных норманнов в рогатых шлемах и чтоб отделить Лес - символ зелёного ирландского язычества - от Монастыря.
Это повесть о дружбе, о чистоте детского сердца, которое равно приемлет христианские догматы и веру в фей и волшебство.
Это повесть о мужестве и долге. Это рассказ о том, что подвиг заключается порой не только в том, чтобы противостоять силам зла огнём, мечом и крепкими стенами, но и в том, чтобы суметь в самой глубокой, непроницаемой тьме не задувать в себе искру.
Это повесть о Книге, об одном из прекраснейших творений рук человеческих, о памятнике величия духа, не сломленного войной, лишениями, горем, о памятнике, в котором слились, переплелись, как в кельтском узоре, древние дохристианские мотивы и Слово Господне, - о Келлском Четвероевангелие.
Создатели мультфильма, как и безвестные иллюстраторы Келлской Книги, сумели синтезировать искусство: вкрапления бесконечных спиралей и рунические знаки рассыпаны по мультфильму как самородное золото: вместо снега с неба падают крошечные кельтские узлы и кресты, злой дух превращается в Мирового змея, пожирающего свой хвост…
Однажды мне довелось посетить очень старый мужской монастырь под Великим Новгородом. Было лето, стоял солнечный день и даже выбеленные стены и серые плиты, которыми были замощены дорожки, дышали живым теплом.
Там было множество роз - красных и белых, источающих тонкий и тёплый аромат, подобный ангельскому дыханию.
Красные розы были будто скручены из бархата, они пламенели как крылья серафимов, густо рдели, будто напоённые кровью соловьиного сердца…
Но белые… Язык мой скуп и убог, разум не знает достойных подобий, чтобы описать их цвет. Те розы светились неземной голубоватой белизной, ибо были ярче чистейшего снега и казались звёздами, упавшими в густую зелень листвы.
И мне тогда подумалось - при виде тех роз - что, быть может, всё не случайно. Что люди, ушедшие от мира, посадили те розы не только во славу Господа, но и в напоминанье о мирском - о хрупком, недолговечном, земном. Что выращивание этих роз - дело не менее важное, чем посты и молитвы. Что тугие бутоны и пышные соцветия - обжигающе-красные и морозно-белые - воплощают в равной степени жизнь земную - работу, отдых, заботы, дружбу, родственные связи, всю пёструю суету быта, - и жизнь вечную. И яркие краски цветов - это отражение идеальной платоновской Красоты, умопостижимый отблеск мистических объятий Души с её Создателем.
Когда я думаю о Келлской Книге, я уверена, что Она - сестра тем розам.
So in peace our tasks we ply,
Pangur Ban, my cat and I;
In our arts we find our bliss,
I have mine, and he has his.
Practice every day has made
Pangur perfect in his trade ;
I get wisdom day and night,
Turning Darkness into light.'
Всякий раз, видя нечто прекрасное, я чувствую собственную малость перед ним - как человек пред ангельским ликом: «И вот явились мне два мужа огромного роста, какого никогда не видел я на земле. Лица их были как сияющее солнце, очи как горящие свечи, из уст их выходил огонь, одеяния их и пение различно, багряные крылья их ярче золота, руки белее снега»…
Это подобно прикосновению к неплотно притворённой двери - от одного касания руки она вдруг распахивается - и тебя заливает светом.
Есть произведения, которые невозможно трактовать языком кино - что-то да упустишь, хоть один отзвук, оттенок, эмоция - да будут утрачены, и зритель не насытится, не отыщет ответов на свои вопросы, не услышит беззвучный призыв (Автора ли? Героев ли?), столь явно ощущавшийся им при чтении. Таков роман «Мастер и Маргарита», такова «Алиса в Стране чудес». Я не хочу сказать, что уже созданные киноадаптации этих произведений плохи - нет, вовсе нет, но сами произведения имеют настолько богатый потенциал для визуализации, что, на мой взгляд, единственным возможным вариантом для воплощения этих историй является анимация.
Я не разделяю взгляды тех, кто считает, что анимация - это всего лишь рисование детских мультиков. Анимационное кино (чёрт, я всё же больше люблю слово «мультфильм») - это слияние собственно искусства кинематографа и живописи, а значит, в чём-то превосходит их.
История о юном послушнике Брендане и строительстве Келлского аббатства, к счастью, нашла своё воплощение именно в мультипликации.
Я не буду пересказывать сюжет, просто скажу, что лично я увидела в этом мультфильме.
Это повесть о серых каменных стенах, которые строятся, чтоб защитить людей от звероподобных норманнов в рогатых шлемах и чтоб отделить Лес - символ зелёного ирландского язычества - от Монастыря.
Это повесть о дружбе, о чистоте детского сердца, которое равно приемлет христианские догматы и веру в фей и волшебство.
Это повесть о мужестве и долге. Это рассказ о том, что подвиг заключается порой не только в том, чтобы противостоять силам зла огнём, мечом и крепкими стенами, но и в том, чтобы суметь в самой глубокой, непроницаемой тьме не задувать в себе искру.
Это повесть о Книге, об одном из прекраснейших творений рук человеческих, о памятнике величия духа, не сломленного войной, лишениями, горем, о памятнике, в котором слились, переплелись, как в кельтском узоре, древние дохристианские мотивы и Слово Господне, - о Келлском Четвероевангелие.
Создатели мультфильма, как и безвестные иллюстраторы Келлской Книги, сумели синтезировать искусство: вкрапления бесконечных спиралей и рунические знаки рассыпаны по мультфильму как самородное золото: вместо снега с неба падают крошечные кельтские узлы и кресты, злой дух превращается в Мирового змея, пожирающего свой хвост…
Однажды мне довелось посетить очень старый мужской монастырь под Великим Новгородом. Было лето, стоял солнечный день и даже выбеленные стены и серые плиты, которыми были замощены дорожки, дышали живым теплом.
Там было множество роз - красных и белых, источающих тонкий и тёплый аромат, подобный ангельскому дыханию.
Красные розы были будто скручены из бархата, они пламенели как крылья серафимов, густо рдели, будто напоённые кровью соловьиного сердца…
Но белые… Язык мой скуп и убог, разум не знает достойных подобий, чтобы описать их цвет. Те розы светились неземной голубоватой белизной, ибо были ярче чистейшего снега и казались звёздами, упавшими в густую зелень листвы.
И мне тогда подумалось - при виде тех роз - что, быть может, всё не случайно. Что люди, ушедшие от мира, посадили те розы не только во славу Господа, но и в напоминанье о мирском - о хрупком, недолговечном, земном. Что выращивание этих роз - дело не менее важное, чем посты и молитвы. Что тугие бутоны и пышные соцветия - обжигающе-красные и морозно-белые - воплощают в равной степени жизнь земную - работу, отдых, заботы, дружбу, родственные связи, всю пёструю суету быта, - и жизнь вечную. И яркие краски цветов - это отражение идеальной платоновской Красоты, умопостижимый отблеск мистических объятий Души с её Создателем.
Когда я думаю о Келлской Книге, я уверена, что Она - сестра тем розам.
So in peace our tasks we ply,
Pangur Ban, my cat and I;
In our arts we find our bliss,
I have mine, and he has his.
Practice every day has made
Pangur perfect in his trade ;
I get wisdom day and night,
Turning Darkness into light.'