БЕЗ СЛОВ: Мария Зелинская "Закрыто"
Очередь. Большая и длинная очередь в булочную. Пахнет свежим белым хлебом, на языке так и чувствуется покорный белый мякиш. Очередь стоит неподвижно. На окошке висит табличка «ПЕРЕУЧЕТ». Никто ни с кем не разговаривает. Все голодными взглядами смотрят на полки с хлебом. Под ними сидит толстая продавщица с щедро подведенными черным карандашом бровями «с изгибом» и красными губами. Продавщица пилит ногти. Издавая скрипящий звук «жш-жш-жш-жш». От него она сама кривится.
К очереди подходит старушка. В ее руках оранжевая авоська - в ней осталась тоненькая шелуха от лука. Наверное, старушка ее не видит - на ее тоненьком носике сидят громадные очки с большущими стеклами, а дужка их перевязана белым лейкопластырем - иначе отвалится. Старушка подходит вплотную к табличке, силясь прочитать, что написано. Очередь, не сговариваясь, оттесняет ее, думая, что она хочет проскочить первой. Продавщица на миг перестает пилить ногти, усмехается, машет головой.
Старушка виновато кивает, машет на конец очереди, становится в нее. Очередь замирает. Продавщица пилит ногти, смотрит на часы. Стоящий первым в очереди грозно оглядывает всех, утверждая свое первенство - кивает на лавочку, садится. Остальная часть очереди присоединяется к нему, зло пригрозив пальцем старушке. Та не реагирует, она просто задумалась. А потом вдруг - о чудо! - никого нет. Она подходит к окошку. Трое на лавке нервно переглядываются. Старушка трясущейся рукой достает из кармана кошелек. Трое, как с цепи сорвались, подскакивают к окну, отталкивают старушку. У нее падает кошелек. Третий в очереди хочет поднять его, второй его одергивает, крутит пальцем у виска. Третий отворачивается, смотрит на хлеб. Старушка виновато кивает, не замечая кошелек на полу, зато - о чудо! - видит лавочку. Медленно идет к ней, улыбаясь.
Продавщица закончила пилить ногти. Она, грузная и большая, выходит из каморки, снимает табличку. Очередь ликует. Продавщица цокает, машет головой, достает из-за спины вторую табличку «ПЕРЕРЫВ ДО 15.00». Медленно уходит, садится на место. Наливает себе чай и громко отхлюпывает по глоточку. Старушка ищет кошелек по карманам, но не находит его. Она расстроена.
Очередь негодует. Все трое надвигаются на старушку, спихивают ее с лавки и садятся. У них ноги уже болят стоять в этой дурацкой очереди!
Старушка виновато кивает, падает и - о чудо! - находит свой кошелек! Теперь она сможет купить хлеба! Только как бы подняться? Она ползет к стене, опираясь на нее, поднимается. Благодарно крестится, кивает, улыбается. Сжимает кошелек в ладони, идет к окошку. Приняв новую табличку за старую или забыв о ней вовсе, стучит в окошко. Продавщица смотрит на нее, продолжает отхлебывать чай. Ее начинает раздражать эта старушенция. Она даже давится чаем и кашляет, а та все стучит и стучит своими костяшками!
Продавщица цокает, смотрит на себя в зеркало, идет к старушке.
Но очередь не дремлет. Трое вскакивают, отталкивают старушку в сторону, и тянут деньги. Продавщица подходит к ним близко-близко, смотрит в глаза первому в очереди. Не отрываясь от него, указывает на табличку. Она все также гласит «ПЕРЕРЫВ ДО 15.00».
Очередь безмолвно матерится. Трое снова садятся на лавку. Продавщица достает пакет с сушками и начинает жевать их. Она устала и ей скучно.
Старушка думает, не повысили ли цены на хлеб? Подходит вплотную к табличке. Видит цифру 15. Грустно и испуганно (это как же так дорого, еще вчера 9,50 был!) машет головой. Достает кошелек, раскладывает на прилавке деньги - копеечка за копеечкой. Очередь испепеляет ее взглядом. Продавщица смотрит на старушку и смеется - тихо, правда.
Старушка тычет пальцами на 14 монет, пересчитывает. Не срастается. Все 14, да 14. И никак не 15. Она снова подходит к цифрам вплотную - проверить себя. Вздыхает. Там точно 15. Она осматривает кошелек, хлопает по карманам. Третий хочет встать, и дать старушке недостающий рубль из своих денег, он уже зажал его в руке, но второй и первый хватают его за плечо, вертят пальцем у виска. Тот садится на место.
Продавщица встает, машет рукой и поочередно скидывает в ладонь старушкины монеты. Старушка этого не видит. Она ищет рубль. Продавщица берет с полки булку хлеба и идет к старенькой покупательнице. Тут у очереди, конечно, крышу сносит совсем! Толкая друг друга, также беззвучно матерясь и извергая самые сочные проклятия, они бегут к окошку. Третий роняет рубль, тот катится по полу. Старушка замечает его и наклоняется к нему, чуть-чуть отходит от окошка. Поэтому трое не успевают расшибить ее. Зато они налетают на продавщицу. И та рассыпает все 14 монет из-за них! Конечно, она вне себя. Ее сердце, а также грузное тело, которому теперь наклоняться 14 раз, требует мести. Очередь чувствует это и замирает.
Старушка с горем пополам поднимает рублик и греет его на ладошке, благодарно кивает. Продавщица дышит тяжело, как бык перед тем, как проткнуть животы неуклюжих тореадоров. Своей мощной ладонью, размером с бейсбольную перчатку, открывает дверь и идет… Трое пятятся назад и влипают в стену, один зажмуривается, второй вот-вот описается, у третьего дрожат коленки. Продавщица идет к старушке, грубо вырывает у нее из рук рубль, кладет туда булку хлеба и, напугав рассекающим воздух кулаком очередь, идет обратно. Старушка благодарно кивает, крестится, баюкает хлебушек, даже чуть-чуть причмокивает беззубыми старушечьими челюстями, улыбается, и идет к выходу. Трое не шевелятся. Продавщица пригвоздила их к месту. А та вешает на окно табличку «ЗАКРЫТО». И уходит, перед выходом нечаянно зацепив своим громадным телом старушку. Как слон, раздавивший молекулу, она не замечает этого. Старушка хватается за сердце и падает. Дышит аккуратно, вытянув морщинистые губы трубочкой.
Трое бегут к ней. Первый и второй вырывают из ее рук буханку хлеба, убегают. Третий плачет, виновато пожимает плечами и уходит следом за своими товарищами. Старушка улыбается, кивает и закрывает глаза с тем, чтобы больше не открыть их. Никогда.
Ее глаза закрыты, как и окошки, где можно купить хлеб. Зато - о чудо! - он ей больше не нужен.
К очереди подходит старушка. В ее руках оранжевая авоська - в ней осталась тоненькая шелуха от лука. Наверное, старушка ее не видит - на ее тоненьком носике сидят громадные очки с большущими стеклами, а дужка их перевязана белым лейкопластырем - иначе отвалится. Старушка подходит вплотную к табличке, силясь прочитать, что написано. Очередь, не сговариваясь, оттесняет ее, думая, что она хочет проскочить первой. Продавщица на миг перестает пилить ногти, усмехается, машет головой.
Старушка виновато кивает, машет на конец очереди, становится в нее. Очередь замирает. Продавщица пилит ногти, смотрит на часы. Стоящий первым в очереди грозно оглядывает всех, утверждая свое первенство - кивает на лавочку, садится. Остальная часть очереди присоединяется к нему, зло пригрозив пальцем старушке. Та не реагирует, она просто задумалась. А потом вдруг - о чудо! - никого нет. Она подходит к окошку. Трое на лавке нервно переглядываются. Старушка трясущейся рукой достает из кармана кошелек. Трое, как с цепи сорвались, подскакивают к окну, отталкивают старушку. У нее падает кошелек. Третий в очереди хочет поднять его, второй его одергивает, крутит пальцем у виска. Третий отворачивается, смотрит на хлеб. Старушка виновато кивает, не замечая кошелек на полу, зато - о чудо! - видит лавочку. Медленно идет к ней, улыбаясь.
Продавщица закончила пилить ногти. Она, грузная и большая, выходит из каморки, снимает табличку. Очередь ликует. Продавщица цокает, машет головой, достает из-за спины вторую табличку «ПЕРЕРЫВ ДО 15.00». Медленно уходит, садится на место. Наливает себе чай и громко отхлюпывает по глоточку. Старушка ищет кошелек по карманам, но не находит его. Она расстроена.
Очередь негодует. Все трое надвигаются на старушку, спихивают ее с лавки и садятся. У них ноги уже болят стоять в этой дурацкой очереди!
Старушка виновато кивает, падает и - о чудо! - находит свой кошелек! Теперь она сможет купить хлеба! Только как бы подняться? Она ползет к стене, опираясь на нее, поднимается. Благодарно крестится, кивает, улыбается. Сжимает кошелек в ладони, идет к окошку. Приняв новую табличку за старую или забыв о ней вовсе, стучит в окошко. Продавщица смотрит на нее, продолжает отхлебывать чай. Ее начинает раздражать эта старушенция. Она даже давится чаем и кашляет, а та все стучит и стучит своими костяшками!
Продавщица цокает, смотрит на себя в зеркало, идет к старушке.
Но очередь не дремлет. Трое вскакивают, отталкивают старушку в сторону, и тянут деньги. Продавщица подходит к ним близко-близко, смотрит в глаза первому в очереди. Не отрываясь от него, указывает на табличку. Она все также гласит «ПЕРЕРЫВ ДО 15.00».
Очередь безмолвно матерится. Трое снова садятся на лавку. Продавщица достает пакет с сушками и начинает жевать их. Она устала и ей скучно.
Старушка думает, не повысили ли цены на хлеб? Подходит вплотную к табличке. Видит цифру 15. Грустно и испуганно (это как же так дорого, еще вчера 9,50 был!) машет головой. Достает кошелек, раскладывает на прилавке деньги - копеечка за копеечкой. Очередь испепеляет ее взглядом. Продавщица смотрит на старушку и смеется - тихо, правда.
Старушка тычет пальцами на 14 монет, пересчитывает. Не срастается. Все 14, да 14. И никак не 15. Она снова подходит к цифрам вплотную - проверить себя. Вздыхает. Там точно 15. Она осматривает кошелек, хлопает по карманам. Третий хочет встать, и дать старушке недостающий рубль из своих денег, он уже зажал его в руке, но второй и первый хватают его за плечо, вертят пальцем у виска. Тот садится на место.
Продавщица встает, машет рукой и поочередно скидывает в ладонь старушкины монеты. Старушка этого не видит. Она ищет рубль. Продавщица берет с полки булку хлеба и идет к старенькой покупательнице. Тут у очереди, конечно, крышу сносит совсем! Толкая друг друга, также беззвучно матерясь и извергая самые сочные проклятия, они бегут к окошку. Третий роняет рубль, тот катится по полу. Старушка замечает его и наклоняется к нему, чуть-чуть отходит от окошка. Поэтому трое не успевают расшибить ее. Зато они налетают на продавщицу. И та рассыпает все 14 монет из-за них! Конечно, она вне себя. Ее сердце, а также грузное тело, которому теперь наклоняться 14 раз, требует мести. Очередь чувствует это и замирает.
Старушка с горем пополам поднимает рублик и греет его на ладошке, благодарно кивает. Продавщица дышит тяжело, как бык перед тем, как проткнуть животы неуклюжих тореадоров. Своей мощной ладонью, размером с бейсбольную перчатку, открывает дверь и идет… Трое пятятся назад и влипают в стену, один зажмуривается, второй вот-вот описается, у третьего дрожат коленки. Продавщица идет к старушке, грубо вырывает у нее из рук рубль, кладет туда булку хлеба и, напугав рассекающим воздух кулаком очередь, идет обратно. Старушка благодарно кивает, крестится, баюкает хлебушек, даже чуть-чуть причмокивает беззубыми старушечьими челюстями, улыбается, и идет к выходу. Трое не шевелятся. Продавщица пригвоздила их к месту. А та вешает на окно табличку «ЗАКРЫТО». И уходит, перед выходом нечаянно зацепив своим громадным телом старушку. Как слон, раздавивший молекулу, она не замечает этого. Старушка хватается за сердце и падает. Дышит аккуратно, вытянув морщинистые губы трубочкой.
Трое бегут к ней. Первый и второй вырывают из ее рук буханку хлеба, убегают. Третий плачет, виновато пожимает плечами и уходит следом за своими товарищами. Старушка улыбается, кивает и закрывает глаза с тем, чтобы больше не открыть их. Никогда.
Ее глаза закрыты, как и окошки, где можно купить хлеб. Зато - о чудо! - он ей больше не нужен.