Каша
Сергей с детства не любил манную кашу. Загадки в причинах этому он никогда не видел - как можно любить это белое варево, наполовину состоящее из склизких, неприятных комочков, которым закармливали его в детском саду, а потом и в школе? И ведь обязательно полагалось давать кашу с куском масла, неприятно растекающимся по тарелке. Зато никогда у каши не бывало нормальной температуры: всегда каша была либо обжигающе горячая, либо совсем остывшая, липкая и какая-то свалявшаяся. А после еды - естественно, когда его всё-таки заставляли эту кашу съесть - приходило ощущение тяжести в животе, как будто наглотался песка напополам с камнями.
В общем, Сергею становилось неприятно от одной мысли о каше, а уж от запаха его даже немного подташнивало. Годы, прошедшие со времён далёкого уже детства, ничуть не изменили его вкусов на сей счёт. Хотя яйца всмятку, например, в детстве он тоже не любил - но с какого-то времени стал есть без отвращения. А вот манка...
Поэтому когда мама поставила перед ним тарелку с кашей, Сергей очень удивился.
- Мам, а кроме каши что-нибудь есть?
- Не привередничай! Ешь!
- Мам, ну ты же знаешь, я кашу не ем.
Мама отложила половник, которым собиралась наложить каши себе в тарелку, и присела рядом. Сергей понял - сейчас будет один из тех неприятных и бессмысленных разговоров, когда одно поколение пытается навязать свою точку зрения другому.
- Сынок, Серёженька! Да что такое? Все кашу едят, она вкусная, вот, мням-мням. - Мама зачерпнула из серёгиной тарелки, и с нарочитым удовольствием отправила ложку себе в рот. Серёгу передёрнуло.
- Мама! Что ты «мням-мням» как маленькому? Мне двадцать лет, давай я сам уже буду решать, что мне нравится, а что нет...
На секунду повисла тишина. Сергей практически ощущал, как электрические сигналы в мамином мозгу из центра родительской заботы перенаправляются в область необоснованных истерик. Мамино орало разверзлось, и оттуда понёсся поток слов, перебить который было невозможно:
- Да чтоб ты понимал-то?! Мы с отцом кашу едим, наши родители кашу едят, и до того все кашу ели! А он, видите ли, особенный! Ему бутерброды с икрой подавай! И колбасу! Это ему нравится, небось! Взрослый он стал, сам решать! На шее у родителей сидеть - это он не взрослый ещё!
На крики прибежал батя, до того спокойно раскладывавший пасьянсы на компьютере.
- Мать, что случилось?
- Серёженька-то наш ненормальный. Кашу не ест. Невкусно, говорит, мамка его готовит, в рот ложки не возьму, говорит!
Батя грозно посмотрел на Сергея, потом взял ложку, зачерпнул из тарелки, облизнул, причмокнул. Снова посмотрел.
- Ешь!
Спорить с отцом было чревато, но уступать тоже было нельзя. Родители - они ж как маленькие, почуют победу - потом не слезут.
- Не буду.
- Как не буду? Ты голубой что ли?
- Причём тут это?
- Не ешь кашу - значит голубой. Все настоящие мужики кашу жрут. Гречневую, перловую, и манную, конечно.
- Батя, знаешь что... Не буду я манку есть. Гречку, перловку, рис - вы же знаете, я ем. Манку - нет.
- Всё, мать, доигралась. Педика вырастила. Кашу не ест! Всё ты виновата, с детства в жопу ему дула! Избаловала всего!
Воспользовавшись тем, что родители начали ругаться между собой, и не имея никакого желания слушать известный ему наизусть поток взаимных обвинений, Сергей вылез из-за стола, и, сжав кулаки, ушёл к себе в комнату. Собрался, и так же, ни говоря ни слова, вышел из квартиры.
На улице была настоящая благодать. Лето только начиналось, во второй половине дня уже бывало жарковато, но по-настоящему палящего зноя пока не наблюдалось. Даже в простой прогулке по улице было что-то приятное: тепло, зелень деревьев, и (хвала современной моде!) слабо одетые девушки. Понемногу отходя от случившейся неприятности, Серёга прикидывал, где и как переждать случившуюся дома грозу. Можно было пойти в парк, или к какому-нибудь приятелю домой - но тут его окликнул Сенька, один из многочисленных знакомцев. После кратких приветствий выяснилось, что у Сеньки сегодня родители куда-то свалили, и он, пользуясь такой чудесной возможностью, приглашает всех к себе. Продукты - за счёт гостей.
Сергея это вполне устраивало, и через час он держа в руках пакет с джентльменским набором (пивчага, сухарики и какая-то вяленая морская дрянь) звонил в сенькину дверь.
- О, Серёга, ещё раз здорово! Чё у тебя тут?
Экспроприировав пакет, Сенька махнул рукой в сторону комнаты, мол проходи, народ уже там. Серёга прошёл, поздоровался со всеми - а особенно с одной девушкой, которую он до этого ни разу не видел. Та была очень даже в Серёгином вкусе - стройная, улыбчивая, с длинными, чёрными волосами. «Хорошо, что носки недырявые надел» - подумал он, и принялся строить планы по завоеванию сердца красавицы.
Молодость, развязная обстановка, и обилие алкоголя, стирающего стеснительность - отличные катализаторы для неформального общения. Выяснив, для начала, что Даша - так звали симпатичную ему девушку - здесь без друга, Сергей тут же поинтересовался, может ли он устранить это недоразумение. Даша, постеснявшись, больше для приличия, чем на самом деле, в итоге возражать не стала, и через пару часов, когда общее веселье разделилось на группки, уже увлечённо болтала с Сергеем про всякие важные вещи, вроде нового альбома популярной рок-группы («Ой, а их солист такая лапочка... На тебя похож, хи-хи»). Разговор вился и вился, и скоро с общего перешёл на конкретное.
- Даш, а вот правда ведь бывает, как в пословице: не было бы счастья, да несчастье помогло. Вот не поругайся я сегодня с родителями - и не познакомились бы!
- Ой, а что поругался-то?
- Да из-за ерунды... Они у меня такие, чуть что не по-ихнему - всё! Слушать не хотят, блин. Вот представь - я всего только кашу манную не люблю, а батя меня за это назвал... Эээ, сказал, что я не мужик!
- Да ладно тебе, все родители, по-моему такие. Серёж, мне вот кажется, что после тридцати у людей способность воспринимать чужую точку зрения начинает исчезать, а уж у родителей-то...
- Вот-вот, хорошо, что ты меня понимаешь! А то прямо обидно как-то.
На этом Даша и Сергей немножко помолчали, наслаждаясь взаимопониманием. Даша прервала паузу:
- А ты правда кашу манную не любишь? А почему, если не секрет? У тебя что, аллергия?
Сергей рассказал ей, что никакой аллергии у него нет, зато есть неприязнь. Что ему просто не нравится вкус, консистенция и комочки. И что, что манка ему напоминает какие-то белые сопли.
- В общем, думаю, что у любого человека должно быть право решать самому, что ему есть, а что нет. - Закончил он свой рассказ.
Даша, поморщив нос на моменте про сопли, немножко задумалась, а потом ответила:
- Как-то странно это. Каша, это же естественно, никакой химии. Вообще - вегетарианская еда!
- О - ухватился за идею Серёга - вегетарианство! Вот ты как к вегетарианцам относишься?
- Я - заулыбалась Даша - отношусь непосредственно. Уже второй месяц мяса не ем!
- Ну вот, а точно так же я кашу не ем!
- Но мне-то мясо нравится! Мне просто зверушек жалко! Видишь, я отказываюсь от чего-то ради чего-то, это правильно, это жертва. А ты просто отказываешься, и сам не знаешь почему. Это глупость!
- Да я же объяснял уже...
- Мне кажется, Серёж, это всё от того, что ты пробовал кашу, которую другие люди готовили. Да, согласна, бывает, что буэээ! Но вот будешь варить сам - полюбишь! Попробуй как-нибудь!
- Даш, а вот скажи, тебе нужно руку в огонь совать, чтобы знать, что тебе не понравится?
- Это другое! А вот то, что ты кашу манную не ешь - это ненормально всё-таки.
- Это кто кашу не ест? - внезапно ввязался в разговор уже изрядно пьяный хозяин вечеринки? - Серёг, ты что ли?
- Тебе-то какое дело?
- Да никакого... А что, совсем не ешь?
- Совсем.
- И с изюмом? И с шоколадом? И с хлопьями? Слабо, чтоль?
Сергей почувствовал, как к горлу подступает ком.
- Не ем, отвали!
- Ха-ха-ха, пацаны, слухайте, Серёга кашу не ест! Наверно комочков боится, а-ха-ха-ха.
Компания послушала и присоединилась к обсуждению этой впечатляющей новости. Кто-то просто посмеялся, кто-то сочувствовал, и говорил, что Серёга многого себя лишает, а девушки тут же начали обсуждение рецептов приготовления каши, которое скоро переросло в спор о том, кто из них лучше готовит. Даша активно в этот спор включилась, и когда Сергей попытался снова перевести её внимание на себя, только язвительно ответила что-то вроде «иди каши поешь».
Больше тут его ничего не держало, потому Сергей протиснулся в прихожую, обулся, и ушёл не прощаясь.
После прохлады кондиционированной комнаты уличные +30 дали о себе знать. Безобидные пять бутылок пива, да на пустой желудок, да с закуской, состоящей, в основном, из сухариков - в общем, Серёжу начало очень быстро развозить. Домой в таком состоянии идти было нельзя, батя точно убьёт, а больше, вроде бы, некуда. «Окей - решил Сергей - доберусь до парка, посижу на лавочке, отдохну, проветрюсь. А там видно будет».
До городского парка он умудрился добраться без приключений, нашёл заплёванную и засиженную, зато, по причине буднего дня, незанятую скамеечку в теньке, прямо у заросшего зелёной тиной прудика, и развалился на ней, подставив лицо ветру. Пьяное головокружение понемногу уходило, шум в ушах утихал, и если не открывать глаза - было почти хорошо.
- Эй, парень! Эй, тебе говорю!
Сергей встрепенулся, открыл глаза, поймал в фокус сначала синюю коляску изрисованную какими-то китайскими покемонами, а потом её хозяйку - обильно накрашенную женщину плохо определяемого возраста.
- Мм? - отозвался он.
- Уступи место! Разлёгся тут, матери с ребёнком посидеть негде!
Серёга покрутил головой - в десятке метров стояли такие же парковые скамейки, загаженные не больше и не меньше занятой им
- А там? - показал он пальцем на одну из них.
- Там солнце жарит, сам туда иди! А здесь тенёк! Уступи щас же!
«Ладно - подумал Сергей. - Хамка, но она же мать, ей и вправду нужнее, наверное». Он неуверенно встал, подошёл к бережку, пытаясь поймать отражённую от воды прохладу. Простояв так минут пять, Сергей повернулся, и увидел, что согнавшая его со скамейки женщина достав обвислую грудь, кормит запелёнутого в одеяла младенца. Младенец кормился не очень аккуратно, чавкал и хрюкал, по его подбородку стекала белёсая струйка молока. Ветром до Серёги донесло запах; мгновение он пытался внушить себе, что ему просто чудится, но потом сдался - пахло манной кашей.
Серёгин желудок сжался, и прямо на женщину, на младенца, на коляску с покемонами исторглась струя коричневой рвоты.
В общем, Сергею становилось неприятно от одной мысли о каше, а уж от запаха его даже немного подташнивало. Годы, прошедшие со времён далёкого уже детства, ничуть не изменили его вкусов на сей счёт. Хотя яйца всмятку, например, в детстве он тоже не любил - но с какого-то времени стал есть без отвращения. А вот манка...
Поэтому когда мама поставила перед ним тарелку с кашей, Сергей очень удивился.
- Мам, а кроме каши что-нибудь есть?
- Не привередничай! Ешь!
- Мам, ну ты же знаешь, я кашу не ем.
Мама отложила половник, которым собиралась наложить каши себе в тарелку, и присела рядом. Сергей понял - сейчас будет один из тех неприятных и бессмысленных разговоров, когда одно поколение пытается навязать свою точку зрения другому.
- Сынок, Серёженька! Да что такое? Все кашу едят, она вкусная, вот, мням-мням. - Мама зачерпнула из серёгиной тарелки, и с нарочитым удовольствием отправила ложку себе в рот. Серёгу передёрнуло.
- Мама! Что ты «мням-мням» как маленькому? Мне двадцать лет, давай я сам уже буду решать, что мне нравится, а что нет...
На секунду повисла тишина. Сергей практически ощущал, как электрические сигналы в мамином мозгу из центра родительской заботы перенаправляются в область необоснованных истерик. Мамино орало разверзлось, и оттуда понёсся поток слов, перебить который было невозможно:
- Да чтоб ты понимал-то?! Мы с отцом кашу едим, наши родители кашу едят, и до того все кашу ели! А он, видите ли, особенный! Ему бутерброды с икрой подавай! И колбасу! Это ему нравится, небось! Взрослый он стал, сам решать! На шее у родителей сидеть - это он не взрослый ещё!
На крики прибежал батя, до того спокойно раскладывавший пасьянсы на компьютере.
- Мать, что случилось?
- Серёженька-то наш ненормальный. Кашу не ест. Невкусно, говорит, мамка его готовит, в рот ложки не возьму, говорит!
Батя грозно посмотрел на Сергея, потом взял ложку, зачерпнул из тарелки, облизнул, причмокнул. Снова посмотрел.
- Ешь!
Спорить с отцом было чревато, но уступать тоже было нельзя. Родители - они ж как маленькие, почуют победу - потом не слезут.
- Не буду.
- Как не буду? Ты голубой что ли?
- Причём тут это?
- Не ешь кашу - значит голубой. Все настоящие мужики кашу жрут. Гречневую, перловую, и манную, конечно.
- Батя, знаешь что... Не буду я манку есть. Гречку, перловку, рис - вы же знаете, я ем. Манку - нет.
- Всё, мать, доигралась. Педика вырастила. Кашу не ест! Всё ты виновата, с детства в жопу ему дула! Избаловала всего!
Воспользовавшись тем, что родители начали ругаться между собой, и не имея никакого желания слушать известный ему наизусть поток взаимных обвинений, Сергей вылез из-за стола, и, сжав кулаки, ушёл к себе в комнату. Собрался, и так же, ни говоря ни слова, вышел из квартиры.
На улице была настоящая благодать. Лето только начиналось, во второй половине дня уже бывало жарковато, но по-настоящему палящего зноя пока не наблюдалось. Даже в простой прогулке по улице было что-то приятное: тепло, зелень деревьев, и (хвала современной моде!) слабо одетые девушки. Понемногу отходя от случившейся неприятности, Серёга прикидывал, где и как переждать случившуюся дома грозу. Можно было пойти в парк, или к какому-нибудь приятелю домой - но тут его окликнул Сенька, один из многочисленных знакомцев. После кратких приветствий выяснилось, что у Сеньки сегодня родители куда-то свалили, и он, пользуясь такой чудесной возможностью, приглашает всех к себе. Продукты - за счёт гостей.
Сергея это вполне устраивало, и через час он держа в руках пакет с джентльменским набором (пивчага, сухарики и какая-то вяленая морская дрянь) звонил в сенькину дверь.
- О, Серёга, ещё раз здорово! Чё у тебя тут?
Экспроприировав пакет, Сенька махнул рукой в сторону комнаты, мол проходи, народ уже там. Серёга прошёл, поздоровался со всеми - а особенно с одной девушкой, которую он до этого ни разу не видел. Та была очень даже в Серёгином вкусе - стройная, улыбчивая, с длинными, чёрными волосами. «Хорошо, что носки недырявые надел» - подумал он, и принялся строить планы по завоеванию сердца красавицы.
Молодость, развязная обстановка, и обилие алкоголя, стирающего стеснительность - отличные катализаторы для неформального общения. Выяснив, для начала, что Даша - так звали симпатичную ему девушку - здесь без друга, Сергей тут же поинтересовался, может ли он устранить это недоразумение. Даша, постеснявшись, больше для приличия, чем на самом деле, в итоге возражать не стала, и через пару часов, когда общее веселье разделилось на группки, уже увлечённо болтала с Сергеем про всякие важные вещи, вроде нового альбома популярной рок-группы («Ой, а их солист такая лапочка... На тебя похож, хи-хи»). Разговор вился и вился, и скоро с общего перешёл на конкретное.
- Даш, а вот правда ведь бывает, как в пословице: не было бы счастья, да несчастье помогло. Вот не поругайся я сегодня с родителями - и не познакомились бы!
- Ой, а что поругался-то?
- Да из-за ерунды... Они у меня такие, чуть что не по-ихнему - всё! Слушать не хотят, блин. Вот представь - я всего только кашу манную не люблю, а батя меня за это назвал... Эээ, сказал, что я не мужик!
- Да ладно тебе, все родители, по-моему такие. Серёж, мне вот кажется, что после тридцати у людей способность воспринимать чужую точку зрения начинает исчезать, а уж у родителей-то...
- Вот-вот, хорошо, что ты меня понимаешь! А то прямо обидно как-то.
На этом Даша и Сергей немножко помолчали, наслаждаясь взаимопониманием. Даша прервала паузу:
- А ты правда кашу манную не любишь? А почему, если не секрет? У тебя что, аллергия?
Сергей рассказал ей, что никакой аллергии у него нет, зато есть неприязнь. Что ему просто не нравится вкус, консистенция и комочки. И что, что манка ему напоминает какие-то белые сопли.
- В общем, думаю, что у любого человека должно быть право решать самому, что ему есть, а что нет. - Закончил он свой рассказ.
Даша, поморщив нос на моменте про сопли, немножко задумалась, а потом ответила:
- Как-то странно это. Каша, это же естественно, никакой химии. Вообще - вегетарианская еда!
- О - ухватился за идею Серёга - вегетарианство! Вот ты как к вегетарианцам относишься?
- Я - заулыбалась Даша - отношусь непосредственно. Уже второй месяц мяса не ем!
- Ну вот, а точно так же я кашу не ем!
- Но мне-то мясо нравится! Мне просто зверушек жалко! Видишь, я отказываюсь от чего-то ради чего-то, это правильно, это жертва. А ты просто отказываешься, и сам не знаешь почему. Это глупость!
- Да я же объяснял уже...
- Мне кажется, Серёж, это всё от того, что ты пробовал кашу, которую другие люди готовили. Да, согласна, бывает, что буэээ! Но вот будешь варить сам - полюбишь! Попробуй как-нибудь!
- Даш, а вот скажи, тебе нужно руку в огонь совать, чтобы знать, что тебе не понравится?
- Это другое! А вот то, что ты кашу манную не ешь - это ненормально всё-таки.
- Это кто кашу не ест? - внезапно ввязался в разговор уже изрядно пьяный хозяин вечеринки? - Серёг, ты что ли?
- Тебе-то какое дело?
- Да никакого... А что, совсем не ешь?
- Совсем.
- И с изюмом? И с шоколадом? И с хлопьями? Слабо, чтоль?
Сергей почувствовал, как к горлу подступает ком.
- Не ем, отвали!
- Ха-ха-ха, пацаны, слухайте, Серёга кашу не ест! Наверно комочков боится, а-ха-ха-ха.
Компания послушала и присоединилась к обсуждению этой впечатляющей новости. Кто-то просто посмеялся, кто-то сочувствовал, и говорил, что Серёга многого себя лишает, а девушки тут же начали обсуждение рецептов приготовления каши, которое скоро переросло в спор о том, кто из них лучше готовит. Даша активно в этот спор включилась, и когда Сергей попытался снова перевести её внимание на себя, только язвительно ответила что-то вроде «иди каши поешь».
Больше тут его ничего не держало, потому Сергей протиснулся в прихожую, обулся, и ушёл не прощаясь.
После прохлады кондиционированной комнаты уличные +30 дали о себе знать. Безобидные пять бутылок пива, да на пустой желудок, да с закуской, состоящей, в основном, из сухариков - в общем, Серёжу начало очень быстро развозить. Домой в таком состоянии идти было нельзя, батя точно убьёт, а больше, вроде бы, некуда. «Окей - решил Сергей - доберусь до парка, посижу на лавочке, отдохну, проветрюсь. А там видно будет».
До городского парка он умудрился добраться без приключений, нашёл заплёванную и засиженную, зато, по причине буднего дня, незанятую скамеечку в теньке, прямо у заросшего зелёной тиной прудика, и развалился на ней, подставив лицо ветру. Пьяное головокружение понемногу уходило, шум в ушах утихал, и если не открывать глаза - было почти хорошо.
- Эй, парень! Эй, тебе говорю!
Сергей встрепенулся, открыл глаза, поймал в фокус сначала синюю коляску изрисованную какими-то китайскими покемонами, а потом её хозяйку - обильно накрашенную женщину плохо определяемого возраста.
- Мм? - отозвался он.
- Уступи место! Разлёгся тут, матери с ребёнком посидеть негде!
Серёга покрутил головой - в десятке метров стояли такие же парковые скамейки, загаженные не больше и не меньше занятой им
- А там? - показал он пальцем на одну из них.
- Там солнце жарит, сам туда иди! А здесь тенёк! Уступи щас же!
«Ладно - подумал Сергей. - Хамка, но она же мать, ей и вправду нужнее, наверное». Он неуверенно встал, подошёл к бережку, пытаясь поймать отражённую от воды прохладу. Простояв так минут пять, Сергей повернулся, и увидел, что согнавшая его со скамейки женщина достав обвислую грудь, кормит запелёнутого в одеяла младенца. Младенец кормился не очень аккуратно, чавкал и хрюкал, по его подбородку стекала белёсая струйка молока. Ветром до Серёги донесло запах; мгновение он пытался внушить себе, что ему просто чудится, но потом сдался - пахло манной кашей.
Серёгин желудок сжался, и прямо на женщину, на младенца, на коляску с покемонами исторглась струя коричневой рвоты.