Старший сын
***- Диана! Что ты, б…, как сявка?! Колхозница ё…ная!.. - доносится из-за забора голос не работающей матери - одиночки Инки.
- М-м-м-м-м-м. - отвечает «колхозница» Диана. Инкиной дочке года полтора. Членораздельной речи от нее я пока не слышал. Иногда мне даже интересно, какое слово она произнесет первым?
Старшему сыну Инки сейчас лет десять. Это толстый пацан, который целыми днями торчит на улице. Видя, что ты что-то делаешь - копаешь, подметаешь, таскаешь мусор, он обязательно предлагает свою помощь. Просто так - по-соседски. Удивительно, но я еще не слыхал от него ни единого нецензурного слова. Мальцы, с которыми он тусит, выбором лексики не заморачиваются, а Никитка не сквернословит. Удивительно.
С приходом тепла Никитка с друзьями соорудил за бараком халабуду. Притащил шесть дощатых поддонов, что горой лежат у соседнего супермаркета. То ли стырил, то ли выпросил. Стены и крыши сколотил из поддонов. Обшил полиэтиленом. От дождя. Внутрь заволок половинку старого дивана. Даже парой покрывал разжился.
Пять дней пацаны пропадали "на нычке". У них там было неплохо. Минералка, бутерброды, картишки, разговоры на вечную тему «ты прикинь, да!..» Одна беда - халабуда стояла прямо под мамкиными окнами. Потому примерно раз в полчаса двор оглашали Инкины матюки: «Никита, трам-тара-рам, тарарам, тарарам!!!». Что означало: «Мальчики, не шумите под окнами».
Десятилетние мальчики тихо играть не умеют. Так что халабуда была обречена.
На шестой день ее с остервененим развалил сам Никитка.
Оторвал полиэтилен (нове-е-енький!).
Ногами отбил доски. С трудом отбил, потому что прибивал стопятидесяткой.
Раскидал поддоны по всему участку.
С психу перевернул половинку дивана.
Потом сел на землю и... заплакал.
Больше Никита на задний двор не ходит. Поддоны и диван там так и валяются. Ветер и дожди треплют брошенное покрывало. Зато Инке теперь никто не шумит под окном.
На днях Никитка помогал мамке клеить на фонарные столбы объявления «НарОщЕвание ногтей на дому».
Помощник растет.