Бывали зимы, когда море замерзало. В первые дни холодов мороз и пронзительный ветер сковывали узкую полоску прибоя с быстро нараставшим застывшими брызгами приступком. Волна, встречая препятствие, разбивалась о ледяную стену, теряя на уступах часть влаги, замерзала тонкими, прозрачными, тянущимися к земле струйками в подмытых понизу гротах.
Мороз, ветер и море, попеременно уступая, растворяясь друг в друге, творили новые, замысловатые формы, то ускоряя ежечасный бег ввысь седеющего ледяного обрыва, то овладевая, выбитыми в основании застывшего берега лагунами, наполняли их прозрачными пластами темного, в воздушных прожилках льда.
При безветрии море смирялось, исходило под колючим морозным солнцем паром, остывало, безвольно тускнело, уступая поверхность расползающимся серым лоскутам тонкого льда и седым островам битой шуги. Ночь звенящим холодом сковывала остатки чистой воды, заполняла морозным дыханием бреши, настойчивым бризом уводила к далекому горизонту белые поля прессованной стужи.
Теплый циклон, дожидаясь часа в Атлантике, заворачивал, наконец, в Балтику, теснил сырым ветром заиндевелые отряды противника к берегу, ввергая в хаос, торосами, опрокидывал наглеца, круша и ломая, освобождал путь несметным армадам свинцовых волн, грохочущих и равнодушных к уничтожаемой красоте...