Мост. Вступление
Никогда не любил фантастику. Реальный мир, мир прошлого, судьбы людей, проживших свои, не выдуманные жизни, история земли, на которой живешь ты сам, история государств и роль отдельной личности в свершившихся событиях - неужели все это можно променять на выдуманный, созданный порой больным воображением, фантастический мир литературных поделок, заполонивших современные книжные полки?
Конечно, я читал романы Жуля Верна. Его книги, предвосхищая грядущие открытия технического прогресса, уже при жизни автора становились реальностью, рассказывая о стремлении смелых, самоотверженных людей к новым открытиям таинственного и неизведанного, окружающего их мира. О стремлении испытать свои человеческие возможности и возможности новой, только что изобретенной, техники и машин. Но такие приключения не оставят равнодушными никого. А, так поразивший меня в детстве роман Алексея Толстого "Аэлита", был скорее не фантастической книгой, а рассказом о любви.
Модная тема "попаданцев", эксплуатируемая ныне в литературе и кинематографе, иногда преподносит сюрпризы, "выстреливая" неожиданно точными и яркими образами в замысловатых сюжетах, как например, в фильме "Мы из будущего", где, перенесенные в прошлое современные герои, оказываются один на один со своими глубинными человеческими качествами перед лицом смерти на настоящей, реальной войне, что помогает лучше понять и осознать Великий Подвиг Народа, отбрасывая вычурный пафос и помпезность...
Никогда не думал, что, занимаясь историей своего города, изучая архивные документы, рассматривая старинные фотографии, проходя каждый день мимо, связанных с этим артефактов, можно так пропитаться тем далеким временем, что фантастический сюжет возможного литературного повествования станет вполне осязаемой реальностью, заживет собственной жизнью, раскрывая и оживляя с каждым шагом героя, все новые и новые страницы сухих архивных документов и замерзших мгновений фотографий.
В заставке моего блога ЖЖ мост разведен. Это не случайно. Для меня это символ скрытой истории, тайн и событий, связанных с этой частью города. Надеюсь, что когда-нибудь мост будет сведен и неизвестные страницы истории будут раскрыты. Даже если для это потребуется полюбить фантастику:)
Мост.
Поздно вечером пришло длинное письмо от Александра из Риги. Затянувшийся спор о Царской пристани, в который втягивал его Алекс, отнимал время, отвлекая от главного. Пришлось опять составлять аргументированный ответ, призывая на помощь терпение и дипломатические способности. Он отправил ответ, тоскливо посмотрел на папку "Архив" - большая часть собранных в ней документов еще не была изучена, а новые фотографии, найденные накануне, ждали своей очереди. Проглядев статистику своего блога, он вздохнул и выключил компьютер. Было за полночь...
-------------------
1
Он любил вставать рано. Гулять по этому странному району, с замершей, по краям разбитого тротуара, жизнью. Между брошенными зданиями офицерских флигелей, морского собрания за чужим забором, по набережной пустынного канала мимо ажурных арок разводного моста, по дорожкам старинного парка. Гулять - пока не проснулись машины, и не заструилась утренняя жизнь, спешащих на работу людей...
Он шел по парку. С моря наползал туман. Стелясь по дорожкам, заполняя пространство между деревьями, туман сползал на дорогу, расплывался по улицам. За его стеной чувствовалось присутствие чего-то важного, неизведанного, как за обложкой старой, потертой книги. Он замедлил шаги. Знакомая аллея с рельефным слоем гладкого мха поверх древней кладки кирпичного тротуара почти утонула в тумане. Уходящие в эту бездну липы, темнели пограничными столбами. Мартовский воздух, с ароматом приближающейся весны, вдруг качнулся. Волна тревожного прелого запаха вдруг разрезала пелену. С ветвей посыпались крупные капли. Что-то невидимое, но осязаемое, цепляя взглядом, прошло стороной. Стал доноситься звук прибоя. Со стороны моста послышалось глухое постукивание. Он остановился. Из тумана навстречу шел человек...
В кривом картузе на голове, широких штанах, заправленных в сапоги и странном приталенном пальто. Человек шарахнулся в сторону, взглянул на него сонными глазами, перекрестился и поспешил дальше. Постукивание приближалось. Такой знакомый по фильмам, звук пролетки по мостовой. Не было сомнений, что, по скрытой туманом дороге, движется конный экипаж. Кто-то переговаривался:
- Куда ворочать, Ваш Благородь?
- Здесь. На Никоновскую. Дом на углу с Макдональдской.
Было слышно по звуку, как невидимая в серой мгле, пролетка свернула и стала приближаться. Он смотрел на проявляющееся в тумане пятно и не верил своим глазам. Появилась голова лошади, потом весь её силуэт, кучер на козлах, вся пролетка медленно проехала мимо, и он разглядел морского офицера на заднем сиденье.
Туман рассеивался. Он прошел между липами к дороге. Вместо асфальта блестел булыжник. Диагональные линии кладки разбегались на обочины к подножию деревьев, соединяясь на перекрестке со знакомой брусчаткой на улице ... бывшей Макдональдской. Он пересек дорогу и пошел за пролеткой. Она остановилась у флигеля с изогнутой липой у входа.
- Держи целковый, братец.
- Премного благодарен, Ваш Благородь.
Офицер тяжело вылез из экипажа, одернул китель и направился к навесу парадного. Вдоль всего флигеля шла ажурная решетка, огибая палисадник, сворачивала к подъезду. Офицер дернул массивную ручку - дверь оказалась заперта, порылся в карманах брюк, потом кителя. Обреченно посмотрел в сторону неба и рухнул на скамейку у входа. Кортик глухо лязгнул о прутья ограды.
Офицер поправил его, встал и пошел через палисадник к крайнему окну. Перекрестившись, начал бережно, костяшками пальцев, постукивать по стеклу. Наконец, занавеска дернулась, офицер улыбнулся, и как-то глупо поднял руки вверх. Поплелся к подъезду и, дождавшись звука проворачиваемого ключа, встал по стойке "Смирно". Дверь отворилась, офицер сделал шаг к дому.
- Маша!...
Раздался звук звонкой пощечины.
- Мы играли у Штольца в «Кронштадской»! ….. Ма-а-ш-а! Я отыгрался!
Дверь закрылась. В крайнем окне зажегся свет.
-------------------
2
Он стоял, прижавшись к влажному стволу молодой липы, сердце бешено стучало. «Как такое возможно!? Что происходит!?». На лицо с ветки упала холодная капля. Он огляделся вокруг. Улица, парк, дорога, офицерские флигели - все оставалось на своем месте, но … деревья стали ниже, ровные линии обочин и витых оград вытянулись вдоль фасадов зданий. Мокрая брусчатая мостовая блестела, расходясь в разные стороны. Внезапное преображение словно омолодило действительность, сделав похожей ее на старинную фотографию улицы Мичманской, проходившей рядом…
Почти два года назад он переехал в эту обособленную часть города из шумного и тесного микрорайона. Он видел эти дома и раньше в своей жизни, ходил по этим улицам, проезжал на машине по пустынным кварталам. Заросшие аллеи всегда притягивали своей загадочной тишиной. В теплые, погожие дни он часто гулял по тенистым дорожкам парка, зная лишь, что все это было давным-давно: жизнь ушедшей эпохи, как следы на песке, смытые набежавшей волной - призрачные, почти исчезнувшие. Увядание архитектуры, так гармонично слившейся с природой в этом историческом заповеднике грусти и забвения, хотелось принимать, не вдаваясь в подробности, как некую неизбежность, печальный конец красивой сказки под вечерний набат церковного колокола. Покидая эти улицы на месяцы, а, иногда, и годы, он возвращался сюда снова и снова. Время и, не сдерживаемая никем природа, неумолимо заполняли собой трещины стен, обживались на крышах, заглядывали в заколоченные окна офицерских флигелей; так неотвратимая старость пожирает лицо и тело некогда молодого, полного жизни и планов, человека. Но ровные линии проспектов, кирпичные тротуары, все это, заросшее и побитое, продолжало кричать о своей нерастраченной молодости, задоре и грандиозных планах, не сдаваясь времени и забвению. Все прежние увлечения и привычки после переезда сюда разом исчезли. Утренние прогулки в этом загадочном месте стали частью его жизни. Военный порт и старая крепость манили своими тайнами и секретами. Как побитая штормом сосна сочится смолою, эти здания своими немыми окнами пытались рассказать свою историю. Он вслушивался в этот неразборчивый шепот, трогал руками теплые камни, сидел в архивах, листал тяжелые страницы старых газет, пытаясь понять и представить ту далекую жизнь, но она сама пришла и нашла его.
Улица Мичманская.
Продолжение следует.
Названия улиц.
Конечно, я читал романы Жуля Верна. Его книги, предвосхищая грядущие открытия технического прогресса, уже при жизни автора становились реальностью, рассказывая о стремлении смелых, самоотверженных людей к новым открытиям таинственного и неизведанного, окружающего их мира. О стремлении испытать свои человеческие возможности и возможности новой, только что изобретенной, техники и машин. Но такие приключения не оставят равнодушными никого. А, так поразивший меня в детстве роман Алексея Толстого "Аэлита", был скорее не фантастической книгой, а рассказом о любви.
Модная тема "попаданцев", эксплуатируемая ныне в литературе и кинематографе, иногда преподносит сюрпризы, "выстреливая" неожиданно точными и яркими образами в замысловатых сюжетах, как например, в фильме "Мы из будущего", где, перенесенные в прошлое современные герои, оказываются один на один со своими глубинными человеческими качествами перед лицом смерти на настоящей, реальной войне, что помогает лучше понять и осознать Великий Подвиг Народа, отбрасывая вычурный пафос и помпезность...
Никогда не думал, что, занимаясь историей своего города, изучая архивные документы, рассматривая старинные фотографии, проходя каждый день мимо, связанных с этим артефактов, можно так пропитаться тем далеким временем, что фантастический сюжет возможного литературного повествования станет вполне осязаемой реальностью, заживет собственной жизнью, раскрывая и оживляя с каждым шагом героя, все новые и новые страницы сухих архивных документов и замерзших мгновений фотографий.
В заставке моего блога ЖЖ мост разведен. Это не случайно. Для меня это символ скрытой истории, тайн и событий, связанных с этой частью города. Надеюсь, что когда-нибудь мост будет сведен и неизвестные страницы истории будут раскрыты. Даже если для это потребуется полюбить фантастику:)
Мост.
Поздно вечером пришло длинное письмо от Александра из Риги. Затянувшийся спор о Царской пристани, в который втягивал его Алекс, отнимал время, отвлекая от главного. Пришлось опять составлять аргументированный ответ, призывая на помощь терпение и дипломатические способности. Он отправил ответ, тоскливо посмотрел на папку "Архив" - большая часть собранных в ней документов еще не была изучена, а новые фотографии, найденные накануне, ждали своей очереди. Проглядев статистику своего блога, он вздохнул и выключил компьютер. Было за полночь...
-------------------
1
Он любил вставать рано. Гулять по этому странному району, с замершей, по краям разбитого тротуара, жизнью. Между брошенными зданиями офицерских флигелей, морского собрания за чужим забором, по набережной пустынного канала мимо ажурных арок разводного моста, по дорожкам старинного парка. Гулять - пока не проснулись машины, и не заструилась утренняя жизнь, спешащих на работу людей...
Он шел по парку. С моря наползал туман. Стелясь по дорожкам, заполняя пространство между деревьями, туман сползал на дорогу, расплывался по улицам. За его стеной чувствовалось присутствие чего-то важного, неизведанного, как за обложкой старой, потертой книги. Он замедлил шаги. Знакомая аллея с рельефным слоем гладкого мха поверх древней кладки кирпичного тротуара почти утонула в тумане. Уходящие в эту бездну липы, темнели пограничными столбами. Мартовский воздух, с ароматом приближающейся весны, вдруг качнулся. Волна тревожного прелого запаха вдруг разрезала пелену. С ветвей посыпались крупные капли. Что-то невидимое, но осязаемое, цепляя взглядом, прошло стороной. Стал доноситься звук прибоя. Со стороны моста послышалось глухое постукивание. Он остановился. Из тумана навстречу шел человек...
В кривом картузе на голове, широких штанах, заправленных в сапоги и странном приталенном пальто. Человек шарахнулся в сторону, взглянул на него сонными глазами, перекрестился и поспешил дальше. Постукивание приближалось. Такой знакомый по фильмам, звук пролетки по мостовой. Не было сомнений, что, по скрытой туманом дороге, движется конный экипаж. Кто-то переговаривался:
- Куда ворочать, Ваш Благородь?
- Здесь. На Никоновскую. Дом на углу с Макдональдской.
Было слышно по звуку, как невидимая в серой мгле, пролетка свернула и стала приближаться. Он смотрел на проявляющееся в тумане пятно и не верил своим глазам. Появилась голова лошади, потом весь её силуэт, кучер на козлах, вся пролетка медленно проехала мимо, и он разглядел морского офицера на заднем сиденье.
Туман рассеивался. Он прошел между липами к дороге. Вместо асфальта блестел булыжник. Диагональные линии кладки разбегались на обочины к подножию деревьев, соединяясь на перекрестке со знакомой брусчаткой на улице ... бывшей Макдональдской. Он пересек дорогу и пошел за пролеткой. Она остановилась у флигеля с изогнутой липой у входа.
- Держи целковый, братец.
- Премного благодарен, Ваш Благородь.
Офицер тяжело вылез из экипажа, одернул китель и направился к навесу парадного. Вдоль всего флигеля шла ажурная решетка, огибая палисадник, сворачивала к подъезду. Офицер дернул массивную ручку - дверь оказалась заперта, порылся в карманах брюк, потом кителя. Обреченно посмотрел в сторону неба и рухнул на скамейку у входа. Кортик глухо лязгнул о прутья ограды.
Офицер поправил его, встал и пошел через палисадник к крайнему окну. Перекрестившись, начал бережно, костяшками пальцев, постукивать по стеклу. Наконец, занавеска дернулась, офицер улыбнулся, и как-то глупо поднял руки вверх. Поплелся к подъезду и, дождавшись звука проворачиваемого ключа, встал по стойке "Смирно". Дверь отворилась, офицер сделал шаг к дому.
- Маша!...
Раздался звук звонкой пощечины.
- Мы играли у Штольца в «Кронштадской»! ….. Ма-а-ш-а! Я отыгрался!
Дверь закрылась. В крайнем окне зажегся свет.
-------------------
2
Он стоял, прижавшись к влажному стволу молодой липы, сердце бешено стучало. «Как такое возможно!? Что происходит!?». На лицо с ветки упала холодная капля. Он огляделся вокруг. Улица, парк, дорога, офицерские флигели - все оставалось на своем месте, но … деревья стали ниже, ровные линии обочин и витых оград вытянулись вдоль фасадов зданий. Мокрая брусчатая мостовая блестела, расходясь в разные стороны. Внезапное преображение словно омолодило действительность, сделав похожей ее на старинную фотографию улицы Мичманской, проходившей рядом…
Почти два года назад он переехал в эту обособленную часть города из шумного и тесного микрорайона. Он видел эти дома и раньше в своей жизни, ходил по этим улицам, проезжал на машине по пустынным кварталам. Заросшие аллеи всегда притягивали своей загадочной тишиной. В теплые, погожие дни он часто гулял по тенистым дорожкам парка, зная лишь, что все это было давным-давно: жизнь ушедшей эпохи, как следы на песке, смытые набежавшей волной - призрачные, почти исчезнувшие. Увядание архитектуры, так гармонично слившейся с природой в этом историческом заповеднике грусти и забвения, хотелось принимать, не вдаваясь в подробности, как некую неизбежность, печальный конец красивой сказки под вечерний набат церковного колокола. Покидая эти улицы на месяцы, а, иногда, и годы, он возвращался сюда снова и снова. Время и, не сдерживаемая никем природа, неумолимо заполняли собой трещины стен, обживались на крышах, заглядывали в заколоченные окна офицерских флигелей; так неотвратимая старость пожирает лицо и тело некогда молодого, полного жизни и планов, человека. Но ровные линии проспектов, кирпичные тротуары, все это, заросшее и побитое, продолжало кричать о своей нерастраченной молодости, задоре и грандиозных планах, не сдаваясь времени и забвению. Все прежние увлечения и привычки после переезда сюда разом исчезли. Утренние прогулки в этом загадочном месте стали частью его жизни. Военный порт и старая крепость манили своими тайнами и секретами. Как побитая штормом сосна сочится смолою, эти здания своими немыми окнами пытались рассказать свою историю. Он вслушивался в этот неразборчивый шепот, трогал руками теплые камни, сидел в архивах, листал тяжелые страницы старых газет, пытаясь понять и представить ту далекую жизнь, но она сама пришла и нашла его.
Улица Мичманская.
Продолжение следует.
Названия улиц.