Свободные люди всегда найдут возможность протеста против нацистских законов России.
Оригинал взят у svobodaradio в Приграничный ЛГБТ-прайд
Слева направо: мэр Киркенеса Руне Рафаэльсен, глава НКО FRI Ингвильд Энгестад, мурманский травести артист Мелони Лонг и глава совета мурманской ЛГБТ инициативной группы "Максимум" Сергей Алексеенко
Ночной рейс Москва - Мурманск, сбор в гей-клубе Town Hill, где на диванах и пуфиках вповалку спят активисты и журналисты из Архангельска, Москвы, Санкт-Петербурга, Сыктывкара, Белоруссии и Казахстана. Автобус до Киркенеса - тихого городка посреди полярных сопок с памятником советскому солдату-освободителю и мемориальным бомбоубежищем, где из 3000 жителей почти треть - русские эмигранты, так что даже названия улиц написаны на двух языках. "Самый близкий к границе России гей-прайд", - говорит кто-то в автобусе. "Главное выехать, а то еще не выпустят", - отвечают. Пограничный КПП "Борисоглебск" известен в Мурманске отчаянной борьбой с активистами: то мурманского собкора "Новой газеты" Татьяну Брицкую семь часов не выпускали из страны, то главу совета мурманской инициативной ЛГБТ-группы "Максимум" Сергея Алексеенко долго допрашивали, не собирается ли он эмигрировать в Норвегию.
23 сентября в норвежском Киркенесе, что в 270 км от Мурманска и 15 от российско-норвежской границы, прошел первый Баренц-прайд, организованный мурманскими ЛГБТ-активистами при поддержке норвежских НКО. Тотальная секретность, закрытые лица, но - счастье от того, что хотя бы здесь загнанные в подполье российской властью люди могут быть собой. Впрочем, на обратном пути активистов ждали сотрудники ФСБ.
Читайте на нашем сайте.
Для многих участников. Баренц-прайд - это опыт собственной… нормальности что ли, - говорит Лихошва. - Как только начинаешь говорить о том, чтобы что-то организовать дома, есть только страх того, что тебя будут бить, что попадешь в полицию, что уволят с работы. Мы решили провести прайд в Норвегии не только для протеста и для того, чтобы как-то зазвучал наш голос. Важный пласт - это возможность вместе прожить не травмирующие моменты, а что-то радостное. Я поняла важность этого, когда лет семь назад случайно попала на первый прайд в отпуске в Палермо. Я прижалась к стене, смотрела на людей, на детей, на прохожих и не могла отделаться от ощущения того, что это фильм, что всё сейчас закончится и пойдут титры. В прошлом году на прайде в Осло я уже говорила речь на закрытии - это был такой долгий поступательный путь от стены до сцены.
Слева направо: мэр Киркенеса Руне Рафаэльсен, глава НКО FRI Ингвильд Энгестад, мурманский травести артист Мелони Лонг и глава совета мурманской ЛГБТ инициативной группы "Максимум" Сергей Алексеенко
Ночной рейс Москва - Мурманск, сбор в гей-клубе Town Hill, где на диванах и пуфиках вповалку спят активисты и журналисты из Архангельска, Москвы, Санкт-Петербурга, Сыктывкара, Белоруссии и Казахстана. Автобус до Киркенеса - тихого городка посреди полярных сопок с памятником советскому солдату-освободителю и мемориальным бомбоубежищем, где из 3000 жителей почти треть - русские эмигранты, так что даже названия улиц написаны на двух языках. "Самый близкий к границе России гей-прайд", - говорит кто-то в автобусе. "Главное выехать, а то еще не выпустят", - отвечают. Пограничный КПП "Борисоглебск" известен в Мурманске отчаянной борьбой с активистами: то мурманского собкора "Новой газеты" Татьяну Брицкую семь часов не выпускали из страны, то главу совета мурманской инициативной ЛГБТ-группы "Максимум" Сергея Алексеенко долго допрашивали, не собирается ли он эмигрировать в Норвегию.
23 сентября в норвежском Киркенесе, что в 270 км от Мурманска и 15 от российско-норвежской границы, прошел первый Баренц-прайд, организованный мурманскими ЛГБТ-активистами при поддержке норвежских НКО. Тотальная секретность, закрытые лица, но - счастье от того, что хотя бы здесь загнанные в подполье российской властью люди могут быть собой. Впрочем, на обратном пути активистов ждали сотрудники ФСБ.
Читайте на нашем сайте.
Для многих участников. Баренц-прайд - это опыт собственной… нормальности что ли, - говорит Лихошва. - Как только начинаешь говорить о том, чтобы что-то организовать дома, есть только страх того, что тебя будут бить, что попадешь в полицию, что уволят с работы. Мы решили провести прайд в Норвегии не только для протеста и для того, чтобы как-то зазвучал наш голос. Важный пласт - это возможность вместе прожить не травмирующие моменты, а что-то радостное. Я поняла важность этого, когда лет семь назад случайно попала на первый прайд в отпуске в Палермо. Я прижалась к стене, смотрела на людей, на детей, на прохожих и не могла отделаться от ощущения того, что это фильм, что всё сейчас закончится и пойдут титры. В прошлом году на прайде в Осло я уже говорила речь на закрытии - это был такой долгий поступательный путь от стены до сцены.