Советская власть, Чуковский и чуковщина
Теперь правду о своем деде Николае Корнейчукове расскажет укропскому изданию его внук
Бобрьба с чуковщиной, стало быть... И слово коммуняки гадостное то придумали какое...
Однако!
ЧТО ТАКОЕ "ЧУКОВЩИНА"?
Вопрос без ответа
Собиратели новых русских слов, имеющих право на включение в словарь живого русского языка, непременно занесут в свою коллекцию новое меткое, характерное слово "чуковщина". Это слово - как технический термин для определения одного из литературных жанров, получило, как принято говорить, полное право гражданства по имени молодого талантливого критика К.И. Чуковского. Языковед, желающий записать значение этого слова согласно тому, как его понимали современники в момент его создания, вероятно, занесет это слово в свой словарь таким образом:
Чуковщина - слово бранное, обозначающее способ легкой, поверхностной, с потугами на остроумие, литературной критики.
До известной степени это определение будет действительно отвечать тому, как старались представить жанр автора "От Чехова до наших дней" те критики, для которых злая, но в то же время легкая, веселая, бойкая оценка произведений новейшей художественной литературы показалась непростительной ересью сравнительно с тяжеловесною, архисерьезною критикою былых времен.
Но вот явилось третье издание книги "От Чехова до наших дней" с предисловием автора, в котором г. Чуковский счел нужным высказать, как он сам понимает задачи критики, что он считает критикою. И к немалому удивлению читатели узнали, что г. Чуковский смотрит на литературную критику, как на … литературный сыск, как на выслеживание слабых, больных сторон писателей. "Критик, - сказал не обинуясь в своем предисловии г. Чуковский, - должен быть Пинкертоном: он выслеживает в художнике то, чего художник порою и сам не замечает в себе… Для этого критик должен, - продолжает г. Чуковский, - подглядывать, подслушивать и затем обнаружить все замеченное перед читателем, задачу, которую я, - заключает г. Чуковский, - пытался наметить в этой книге" ("От Чехова до наших дней", изд. III, стр. 2 и 3).
Сообразно такому признанию придется и составить толкование интересующего слова уже следующим образом:
Чуковщина - выслеживание в писателе того, чего он порою и сам не замечает в себе, подглядывание и подслушивание писательских недостатков, на которых помешаны писатели, с целью обнаружения этих недостатков перед читателями в легких, поверхностных quasi-критических очерках....
Вестник литературы, 1909, № 3, ст. 78-80
Экие коммунякие какие! Дотянулись, гады проклятые!
И, таки да, получил в 44-м Корнейчуков раздолб в "Правде" за ширпотребовские стихи. В статье "Пошлая и вредная стряпня К. Чуковского" в частности говорилось: К. Чуковский перенёс в мир зверей социальные явления, наделив зверей политическими идеями "свободы" и "рабства", разделил их на кровопивцев, тунеядцев и мирных тружеников. Понятно, что ничего, кроме пошлости и чепухи, у Чуковского из этой затеи не могло получиться, причем чепуха эта получилась политически вредная. "Военная сказка" К. Чуковского характеризует автора, как человека... не понимающего долга писателя в Отечественной войне. Именно по корнейчуковскому это критикой называется. Так сказать, "литературным сыском".
Но Ванюша вынимает из-за пояса наган
И с наганом налетает на неё, как ураган:
"Слушай, гадина зубастая,
Я скажу тебе, не хвастая:
Коль глотать тебе охота.
Проглоти-ка бегемота,
А со мною, акула, не справишься,
Уж ты мною, акула, подавишься!"
И всадил он Каракуле
Между глаз четыре пули,
И бегом, бегом, бегом
По болоту за врагом.
Тут мохнатая горилла
Ване путь загородила:
"Стой, куда ты? не пущу!
Растерзаю, растопчу!"
Но взмахнул он что есть силы
Острой саблей раз и два,
И от бешеной гориллы
Отлетела голова.
И, как бомба, над болотом
Полетела к бегемотам,
Изувечила хорьков,
Искалечила волков,
И в канаву угодила,
Где убила крокодила
И удава контузила лютого.
Только глядь, сидит лисица
У студёного ручья:
"Здравствуй, Ваня, храбрый рыцарь,
Я - союзница твоя!"
Но минуты не теряя,
Он пырнул её штыком
И в овраг лисица злая
Покатилась кувырком.
И в крапиву свалилася дохлая.
И после таких писем, думаю, решили провести с Корнейчуковым разъяснительную работу
Письмо К.И.Чуковского И.В.Сталину (1943)
Глубоко уважаемый Иосиф Виссарионович!
После долгих колебаний я наконец-то решил написать Вам это письмо. Его тема - советские дети.
Нужно быть слепым, чтобы не видеть, что в огромном своем большинстве они благородны и мужественны. Уже одно движение тимуровцев, подобного которому не существует нигде на земле, является великим триумфом всей нашей воспитательной системы. Но именно потому, что я всей душой восхищаюсь невиданной в истории сплоченностью и нравственной силой наших детей, я считаю своим долгом советского писателя сказать Вам, что в условиях военного времени образовалась обширная группа детей, моральное разложение которых внушает мне большую тревогу.
Хуже всего то, что эти разложившиеся дети являются опасной заразой для своих товарищей по школе. Между тем школьные коллективы далеко не всегда имеют возможность избавиться от этих социально-опасных детей.
Около месяца назад в Машковом переулке у меня на глазах был задержан карманный вор. Его привели в 66-е отделение милиции и там оказалось, что этот вор-профессионал, прошедший уголовную выучку, до сих пор как ни в чем не бывало учится в 613-й школе!
Он учится в школе, хотя милиции отлично известно, что он не только вор, но и насильник: еще недавно он ударил стулом по голове свою мать за то, что она не купила ему какой-то еды. Фамилия этого школьника Шагай. Я беседовал о нем с директором 613-й школы В.Н.Скрипченко и она сообщила мне, что он уже четвертый год находится во втором классе, попрошайничает, ворует, не хочет учиться, но она бессильна исключить его, так как РайОНО возражает против его исключения.
Я не осмелился бы писать Вам об этом случае, если бы он был единичным. Но к сожалению, мне известно большое количество школ, где имеются социально-опасные дети, которых необходимо оттуда изъять, чтобы не губить остальных.
Вот, например, 135-я школа Советского района. Школа неплохая. Большинство ее учеников - нравственно здоровые дети. Но в классе 3 "В" есть четверка - Валя Царицын, Юра Хромов, Миша Шаковцев, Апрелов, - представляющая резкий контраст со всем остальным коллективом. Самый безобидный из них Юра Хромов (с обманчивой наружностью тихони и паиньки) принес недавно в класс украденную им женскую сумочку.
В протоколах 83-го отделения милиции ученики этой школы фигурируют много раз. Сережа Королев, ученик 1-го класса "В", занимался карманными кражами в кинотеатре "Новости дня". Алеша Саликов, ученик 2-го класса "А", украл у кого-то продуктовые карточки. И т.д. и т.д. Стоит провести один час в детской комнате любого отделения милиции, чтобы убедиться, как мало эффективны те меры, которые находятся в распоряжении милицейских сержантов, - большей частью комсомолок 17-летнего возраста.
Комсомолки работают очень старательно, с большим педагогическим тактом, но вряд ли хоть один вор перестал воровать оттого, что ему в милиции прочитал наставление благородный и красноречивый сержант. Особенно смущают меня проявления детской жестокости, которые я наблюдаю все чаще.
В Ташкентском зоологическом саду я видел 10-летних мальчишек, которые бросали пригоршни пыли в глаза обезьянкам, чтобы обезьянки ослепли. И одна из них действительно ослепла. Мне рассказывали достоверные люди о школьниках, которые во время детского сеанса, воспользовавшись темнотою зрительного зала, стали стрелять из рогаток в актеров, - так что спектакль пришлось отменить. Но как бы я ни возмущался проступками этих детей, я никогда не забываю, что в основе своей большинство из них - талантливые, смышленые, подлинно-советские дети, которых нельзя не любить. Они временно сбились с пути, но еще не поздно вернуть их к полезной созидательной работе.
Для их перевоспитания необходимо раньше всего возможно больше трудколоний с суровым военным режимом типа колонии Антона Макаренко. Режим в этих колониях должен быть гораздо более строг, чем в ремесленных училищах. Основное занятие колоний - земледельческий труд. Во главе каждой колонии нужно поставить военного. Для управления трудколониями должно быть создано особое ведомство, нечто вроде Наркомата Безнадзорных детей. В качестве педагогов должны быть привлечены лучшие мастера этого дела, в том числе бывшие воспитанники колонии Макаренко.
При наличии этих колоний можно произвести тщательную чистку каждой школы: изъять оттуда всех социально-опасных детей и тем спасти от заразы основные кадры учащихся. А хулиганов - в колонии, чтобы по прошествии определенного срока сделать из них добросовестных, дисциплинированных и трудолюбивых советских людей!
Может быть, мой проект непрактичен. Дело не в проекте, а в том, чтобы сигнализировать Вам об опасности морального загнивания, которая грозит нашим детям в тяжелых условиях войны.
Прежде чем я позволил себе обратиться к Вам с этим письмом, я обращался в разные инстанции, но решительно ничего не добился. Зная, как близко к сердцу принимаете Вы судьбы детей и подростков, я не сомневаюсь, что Вы, при всех Ваших титанически-огромных трудах, незамедлительно примете мудрые меры для коренного разрешения этой грозной проблемы.
С глубоким почитанием писатель К.Чуковский
Ул. Горького, 6, кв. 89.
К-5-11-19
Архив президента РФ. Ф.45. Оп.1. Д.885. Л. 85-87.
И, сволочи краснопузые, не печатали Корнея Ивановича с 1944 по 1948 г. "Мурзилка", например, это для серьезного писателя не показатель
А снятые в этот промежуток мультфильмы по Корнейчукову "Телефон" (с участием самого Корнейчукова) и "Павлиний хвост" вообще не щитовые.
Спасибо за правду, внук Корнейчукова. Мы то, сиволапые, в неведении без вас прозябали. Низкий вам поклон и пинок ниже поясницы.
Кстати, чтобы не разводить две темы про Корнейчукова.
Корнейчуков боролся за невинноосужденных в кровавые тридцатые. Вот, например, пишет он Андрею Ягуарьевичу (поди руки тряслись, пока писал)
Это хорошо, когда человека украшает скромность. Корнейчуков был очень скромным. Зачем говорить товарищу Вышинскому, что Бронштейн зять Корнейчукова? Не надо. Это не скромно. Мало ли, что подумать может Андрей Ягуарьевич.
Ну, уж а это письмо я оставлю вообще без комментариев.
Бобрьба с чуковщиной, стало быть... И слово коммуняки гадостное то придумали какое...
Однако!
ЧТО ТАКОЕ "ЧУКОВЩИНА"?
Вопрос без ответа
Собиратели новых русских слов, имеющих право на включение в словарь живого русского языка, непременно занесут в свою коллекцию новое меткое, характерное слово "чуковщина". Это слово - как технический термин для определения одного из литературных жанров, получило, как принято говорить, полное право гражданства по имени молодого талантливого критика К.И. Чуковского. Языковед, желающий записать значение этого слова согласно тому, как его понимали современники в момент его создания, вероятно, занесет это слово в свой словарь таким образом:
Чуковщина - слово бранное, обозначающее способ легкой, поверхностной, с потугами на остроумие, литературной критики.
До известной степени это определение будет действительно отвечать тому, как старались представить жанр автора "От Чехова до наших дней" те критики, для которых злая, но в то же время легкая, веселая, бойкая оценка произведений новейшей художественной литературы показалась непростительной ересью сравнительно с тяжеловесною, архисерьезною критикою былых времен.
Но вот явилось третье издание книги "От Чехова до наших дней" с предисловием автора, в котором г. Чуковский счел нужным высказать, как он сам понимает задачи критики, что он считает критикою. И к немалому удивлению читатели узнали, что г. Чуковский смотрит на литературную критику, как на … литературный сыск, как на выслеживание слабых, больных сторон писателей. "Критик, - сказал не обинуясь в своем предисловии г. Чуковский, - должен быть Пинкертоном: он выслеживает в художнике то, чего художник порою и сам не замечает в себе… Для этого критик должен, - продолжает г. Чуковский, - подглядывать, подслушивать и затем обнаружить все замеченное перед читателем, задачу, которую я, - заключает г. Чуковский, - пытался наметить в этой книге" ("От Чехова до наших дней", изд. III, стр. 2 и 3).
Сообразно такому признанию придется и составить толкование интересующего слова уже следующим образом:
Чуковщина - выслеживание в писателе того, чего он порою и сам не замечает в себе, подглядывание и подслушивание писательских недостатков, на которых помешаны писатели, с целью обнаружения этих недостатков перед читателями в легких, поверхностных quasi-критических очерках....
Вестник литературы, 1909, № 3, ст. 78-80
Экие коммунякие какие! Дотянулись, гады проклятые!
И, таки да, получил в 44-м Корнейчуков раздолб в "Правде" за ширпотребовские стихи. В статье "Пошлая и вредная стряпня К. Чуковского" в частности говорилось: К. Чуковский перенёс в мир зверей социальные явления, наделив зверей политическими идеями "свободы" и "рабства", разделил их на кровопивцев, тунеядцев и мирных тружеников. Понятно, что ничего, кроме пошлости и чепухи, у Чуковского из этой затеи не могло получиться, причем чепуха эта получилась политически вредная. "Военная сказка" К. Чуковского характеризует автора, как человека... не понимающего долга писателя в Отечественной войне. Именно по корнейчуковскому это критикой называется. Так сказать, "литературным сыском".
Но Ванюша вынимает из-за пояса наган
И с наганом налетает на неё, как ураган:
"Слушай, гадина зубастая,
Я скажу тебе, не хвастая:
Коль глотать тебе охота.
Проглоти-ка бегемота,
А со мною, акула, не справишься,
Уж ты мною, акула, подавишься!"
И всадил он Каракуле
Между глаз четыре пули,
И бегом, бегом, бегом
По болоту за врагом.
Тут мохнатая горилла
Ване путь загородила:
"Стой, куда ты? не пущу!
Растерзаю, растопчу!"
Но взмахнул он что есть силы
Острой саблей раз и два,
И от бешеной гориллы
Отлетела голова.
И, как бомба, над болотом
Полетела к бегемотам,
Изувечила хорьков,
Искалечила волков,
И в канаву угодила,
Где убила крокодила
И удава контузила лютого.
Только глядь, сидит лисица
У студёного ручья:
"Здравствуй, Ваня, храбрый рыцарь,
Я - союзница твоя!"
Но минуты не теряя,
Он пырнул её штыком
И в овраг лисица злая
Покатилась кувырком.
И в крапиву свалилася дохлая.
И после таких писем, думаю, решили провести с Корнейчуковым разъяснительную работу
Письмо К.И.Чуковского И.В.Сталину (1943)
Глубоко уважаемый Иосиф Виссарионович!
После долгих колебаний я наконец-то решил написать Вам это письмо. Его тема - советские дети.
Нужно быть слепым, чтобы не видеть, что в огромном своем большинстве они благородны и мужественны. Уже одно движение тимуровцев, подобного которому не существует нигде на земле, является великим триумфом всей нашей воспитательной системы. Но именно потому, что я всей душой восхищаюсь невиданной в истории сплоченностью и нравственной силой наших детей, я считаю своим долгом советского писателя сказать Вам, что в условиях военного времени образовалась обширная группа детей, моральное разложение которых внушает мне большую тревогу.
Хуже всего то, что эти разложившиеся дети являются опасной заразой для своих товарищей по школе. Между тем школьные коллективы далеко не всегда имеют возможность избавиться от этих социально-опасных детей.
Около месяца назад в Машковом переулке у меня на глазах был задержан карманный вор. Его привели в 66-е отделение милиции и там оказалось, что этот вор-профессионал, прошедший уголовную выучку, до сих пор как ни в чем не бывало учится в 613-й школе!
Он учится в школе, хотя милиции отлично известно, что он не только вор, но и насильник: еще недавно он ударил стулом по голове свою мать за то, что она не купила ему какой-то еды. Фамилия этого школьника Шагай. Я беседовал о нем с директором 613-й школы В.Н.Скрипченко и она сообщила мне, что он уже четвертый год находится во втором классе, попрошайничает, ворует, не хочет учиться, но она бессильна исключить его, так как РайОНО возражает против его исключения.
Я не осмелился бы писать Вам об этом случае, если бы он был единичным. Но к сожалению, мне известно большое количество школ, где имеются социально-опасные дети, которых необходимо оттуда изъять, чтобы не губить остальных.
Вот, например, 135-я школа Советского района. Школа неплохая. Большинство ее учеников - нравственно здоровые дети. Но в классе 3 "В" есть четверка - Валя Царицын, Юра Хромов, Миша Шаковцев, Апрелов, - представляющая резкий контраст со всем остальным коллективом. Самый безобидный из них Юра Хромов (с обманчивой наружностью тихони и паиньки) принес недавно в класс украденную им женскую сумочку.
В протоколах 83-го отделения милиции ученики этой школы фигурируют много раз. Сережа Королев, ученик 1-го класса "В", занимался карманными кражами в кинотеатре "Новости дня". Алеша Саликов, ученик 2-го класса "А", украл у кого-то продуктовые карточки. И т.д. и т.д. Стоит провести один час в детской комнате любого отделения милиции, чтобы убедиться, как мало эффективны те меры, которые находятся в распоряжении милицейских сержантов, - большей частью комсомолок 17-летнего возраста.
Комсомолки работают очень старательно, с большим педагогическим тактом, но вряд ли хоть один вор перестал воровать оттого, что ему в милиции прочитал наставление благородный и красноречивый сержант. Особенно смущают меня проявления детской жестокости, которые я наблюдаю все чаще.
В Ташкентском зоологическом саду я видел 10-летних мальчишек, которые бросали пригоршни пыли в глаза обезьянкам, чтобы обезьянки ослепли. И одна из них действительно ослепла. Мне рассказывали достоверные люди о школьниках, которые во время детского сеанса, воспользовавшись темнотою зрительного зала, стали стрелять из рогаток в актеров, - так что спектакль пришлось отменить. Но как бы я ни возмущался проступками этих детей, я никогда не забываю, что в основе своей большинство из них - талантливые, смышленые, подлинно-советские дети, которых нельзя не любить. Они временно сбились с пути, но еще не поздно вернуть их к полезной созидательной работе.
Для их перевоспитания необходимо раньше всего возможно больше трудколоний с суровым военным режимом типа колонии Антона Макаренко. Режим в этих колониях должен быть гораздо более строг, чем в ремесленных училищах. Основное занятие колоний - земледельческий труд. Во главе каждой колонии нужно поставить военного. Для управления трудколониями должно быть создано особое ведомство, нечто вроде Наркомата Безнадзорных детей. В качестве педагогов должны быть привлечены лучшие мастера этого дела, в том числе бывшие воспитанники колонии Макаренко.
При наличии этих колоний можно произвести тщательную чистку каждой школы: изъять оттуда всех социально-опасных детей и тем спасти от заразы основные кадры учащихся. А хулиганов - в колонии, чтобы по прошествии определенного срока сделать из них добросовестных, дисциплинированных и трудолюбивых советских людей!
Может быть, мой проект непрактичен. Дело не в проекте, а в том, чтобы сигнализировать Вам об опасности морального загнивания, которая грозит нашим детям в тяжелых условиях войны.
Прежде чем я позволил себе обратиться к Вам с этим письмом, я обращался в разные инстанции, но решительно ничего не добился. Зная, как близко к сердцу принимаете Вы судьбы детей и подростков, я не сомневаюсь, что Вы, при всех Ваших титанически-огромных трудах, незамедлительно примете мудрые меры для коренного разрешения этой грозной проблемы.
С глубоким почитанием писатель К.Чуковский
Ул. Горького, 6, кв. 89.
К-5-11-19
Архив президента РФ. Ф.45. Оп.1. Д.885. Л. 85-87.
И, сволочи краснопузые, не печатали Корнея Ивановича с 1944 по 1948 г. "Мурзилка", например, это для серьезного писателя не показатель
А снятые в этот промежуток мультфильмы по Корнейчукову "Телефон" (с участием самого Корнейчукова) и "Павлиний хвост" вообще не щитовые.
Спасибо за правду, внук Корнейчукова. Мы то, сиволапые, в неведении без вас прозябали. Низкий вам поклон и пинок ниже поясницы.
Кстати, чтобы не разводить две темы про Корнейчукова.
Корнейчуков боролся за невинноосужденных в кровавые тридцатые. Вот, например, пишет он Андрею Ягуарьевичу (поди руки тряслись, пока писал)
Это хорошо, когда человека украшает скромность. Корнейчуков был очень скромным. Зачем говорить товарищу Вышинскому, что Бронштейн зять Корнейчукова? Не надо. Это не скромно. Мало ли, что подумать может Андрей Ягуарьевич.
Ну, уж а это письмо я оставлю вообще без комментариев.