Про Тома Йорка (моя старинная статья 13-го года)
Написать что-нибудь про Тома Йорка я никогда не могла. О ком угодно - хоть про Бергмана, хоть про Кафку, или Йена Кертиса, или о Марии Каллас - о них мне было бы сказать что-то очень просто. Про Тома Йорка говорить сложно не только мне. И не только потому, что он еще жив (то есть - современный музыкант, а о настоящем времени говорить всегда сложно). Поэтому самые удачные responses на его музыку - это шутки. Говорить всерьез и по собственной воле про Тома Йорка - разве это возможно?))) Но я попробую.
Начну с того, что, когда я впервые увидела и услышала его, то упала в небольшой обморок. Я быстро очнулась и дослушала Analyse до конца. Вот это выступление:
Спустя три года я побывала на первом концерте Atoms for Peace. Это был нью-йоркский концерт, в Roseland Ballroom. Впоследствии я не один раз рассказывала знакомым о том, что была на этом концерте, всегда я рассказывала одно и то же: как мы вошли через фанатский вход (так как обладали фанатскими билетами, которые достались нам ценой одной бессонной ночи у компьютера) задолго до начала концерта, зал был еще совсем почти пуст, мы могли занять самое лучшие места (там, где лучше всего видно, или там, где лучше всего слышно), и вот мы долго спорили, где лучше встать, а какой-то хипстер рядом с нами, сидя на полу, в абсолютном безумии, читал Набокова; ожидание было невыносимым; и тогда мы вдруг решили выйти пока на улицу и покурить косяк, мы вышли и быстро направились в сторону Центрального Парка, и все те люди, находившиеся в страшном возбуждении, которые стояли в очереди, с непониманием и ужасом посмотрели на нас; когда мы вернулись обратно в Roseland Ballroom, зал уже был набит людьми очень плотно, мы с трудом нашли себе место (оказавшись у правой стены, в нескольких метрах от сцены), это место было ужасным; ждать еще нужно было очень долго; мы ждали, и толпа все уплотнялась; и вот уже чувствовалось, что совсем скоро начнется концерт, и тут вдруг два каких-то дебила в клетчатых рубашках протиснулись сквозь людей и встали прямо передо мной, заслонив таким образом вообще какой-либо обзор, они держали в руках стаканы с пивом и о чем-то весело переговаривались; умирая от злости, я подождала несколько секунд, а затем начала бить их по плечам и спинам и кричать, чтобы они ушли и не мешали мне; люди, стоявшие вокруг, сначала испугались и старались уговорить меня прекратить эту сцену, но я только больше расходилась и очень смешно ругалась матом на английском языке (а два дебила пытались сделать вид, что ничего не происходит, и игнорировали мои удары, отчего они становились сильнее), и тогда толпе ничего не оставалось, как принять мое лидерство, и люди вокруг тоже стали кричать им гадости, и тогда дебилы, тихо посовещавшись, но по-прежнему притворяясь, что ничего не происходит, быстро съебались, и через три секунды начался концерт.
Я всегда рассказывала всем эту историю, но ни слова не говорила про сам концерт. И самое смешное: никто так никогда и не решился спросить - а что же было дальше? На самом деле - никто из них никогда и не хотел этого знать. Люди боятся Тома Йорка. Их пугает его музыка. Очень часто кому-нибудь становится плохо на его концертах (в этот момент они дико кричат). На моем нью-йоркском (и единственном) концерте сразу нескольким стало плохо. Мимо меня посреди песни Staircase (которую Том играл впервые) пронесли какую-то девушку, которую (поверьте мне) просто обездвижило: у нее были скрюченные пальцы и широко открытые глаза, в которых была бессмыленность и ужас. Ее тащили как сломанную куклу.
Все дело в том, что она была там лишней. Ей стало плохо, потому что она не могла перенести услышанного. В психиатрии подобная реакция на произведение искусства называется Синдромом Стендаля или Парижским синдромом.
Цитата из Википедии: Синдром Стендаля - психосоматическое расстройство, характеризующееся частым сердцебиением, головокружением и галлюцинациями. Данная симптоматика проявляется, когда человек находится под воздействием произведений искусства, поэтому нередко синдром возникает в месте их сосредоточения - музеях, картинных галереях. Симптомы могут вызвать не только предметы искусства, но и чрезмерная красота природы: природных явлений, животных, невероятно красивых мужчин или женщин. Про парижски синдром: Чаще всего кризис наступает во время визита в один из 50 музеев Флоренции, колыбели Ренессанса. Внезапно посетитель оказывается поражен глубиной чувств, которые художник вложил в свое произведение. При этом он необычайно остро воспринимает все эмоции, как бы переносясь в пространство изображения. Реакции жертв синдрома различны, вплоть до истерии или попыток разрушить картину. Несмотря на относительную редкость синдрома, охранников музеев Флоренции учат, как вести себя с жертвами синдрома. Термин часто используется для описания реакции слушателей на музыку периода романтизма.
Сам Стендаль не страдал подобным расстройством, наоборот, он был тем человеком, кто наиболее хорошо описал впечатление от чего-то совершенного (в данном случае - фресок Джотто): Когда я выходил из церкви Святого Креста, у меня забилось сердце, мне показалось, что иссяк источник жизни, я шёл, боясь рухнуть на землю…Я видел шедевры искусства, порожденные энергией страсти, после чего все стало бессмысленным, маленьким, ограниченным, так, когда ветер страстей перестает надувать паруса, которые толкают вперед человеческую душу, тогда она становится лишённой страстей, а значит, пороков и добродетелей.
Мне кажется, Джон Леннон был убит именно из-за того, что его музыка была слишком хороша. И его убийцу следовало бы признать сумасшедшим. Что же касается Тома Йорка... тут следует сделать паузу... как я уже говорила, точнее всего о нем говорят всякие интернет-шутки. Одна из лучших - про Гитлера, который сходит с ума от Radiohead:
Ну а самая лучшая, конечно, эта:
Весь грандиозный смысл заключен в фразе: Thom Yorke is the new Religion. И это действительно так. И вот теперь, несколько дней назад, вышел Amok. Я слушаю его все эти дни, и один раз послушала в хороших наушниках, что произвело на меня впечатление, сравнимое с первым прослушиванием, когда я ненадолго упала в обморок, и концертом, о котором я никогда никому ничего не скажу. Видимо, именно поэтому я и взялась писать этот совершенно бессмысленный пост)))
Amok - это то, чего еще никогда не было. Я говорю это, прекрасно помня о том, что Том с Фли записывали и играли и раньше, до выхода этого альбома. Но все это было тогда таким зыбким, пусть даже они и объявили о создании группы. Без альбома - это еще не совсем группа. И вот теперь он появился, и тут никто не возьмется со мной спорить - это самое главное событие в мире музыки. Никогда еще Том Йорк так сильно никого не раздражал, не вызывал столько зависти. Я просмотрела англоязычные рецензии - почти одна только зависть. А она, как известно, сопутствует успеху, и, может быть, даже является его причиной. В этой ситуации, когда Том Йорк уже - The New Religion, образование супергруппы с Фли и выход такого альбома - это начало настоящей истерии.
Дописав до этого момента, я уже хотела так и промолчать, не говорить ничего про Amok, ограничившись выделением курсивом слова, стоящего перед ним. Что же...Amok напоминает мне...
Начну с музыки: Amok - это нечто очень сложное, Amok нужно слушать в хорошем качестве, иначе нельзя услышать огромную часть, эта музыка передает ощущение настоящего времени, нашего времени, она создана для тех людей, которые никогда раньше не слышали настоящей современной мызыки, для совсем молодых, для них Том Йорк - это давно всем известный, легендарный музыкант, которого они слышат в первый раз. Следует ждать истерии. Atoms for Peace будут слушать даже школьники. Весь мир сейчас слушает Amok. С особенной ненавистью его слушают миллионы неудавшихся музыкантов, и музыканты, которые даже достигли успеха и богатства, но никогда (и они знают это) даже не смогут приблизиться к той высоте, на которую поместил себя Том Йорк.
С этой высоты наш мир выглядит нереалистичным, слишком далеким. Этот мир безразличен Тому Йорку. Careless... I couldn't care less... Лос-Анжелес (где записывался Amok) после апокалипсиса на обложке. Careless... I couldn't care less... Я прочитала много отзывов, где люди признаются в том, что в целом альбом кажется им страшным. Их страх перед современным миром - страх перед современной музыкой, передающей это ощущение настоящего. Вспомните вот эти слова - We are not scaremongering!!!.. This is really happening!!!.. В любой момент человек войдет в ваш офис и расстреляет вас всех, в любой момент пол вашей квартиры начнет дрожать и предметы посыпятся со стола, и с океана придет огромная волна и разрушит ваш мир. When darkness follows, and no tomorrow...
И если о музыке Тома Йорка люди все-таки пишут иногда (но только по-необходимости, ведь им за это платят; при этом пишут, конечно, всякий бред, пытаясь анализировать то, что никогда не смогут проанализировать, пытаясь дать определение тому, что не может быть названо), то о его текстах... Не сомневаюсь, что англоязычные слушатели понимают не больше, чем русскоязычные. Тем не менее, я всегда считала себя тем редким человеком, который иногда понимает смысл его песен. Прошло шесть лет с тех пор, как я первый раз услышала Analyse, за это время я прочитала много его текстов, внимательно разбираясь, пытаясь понять, что же он хотел сказать. What, what was that you tried to say...
Его слова напоминают мне поток сознания Стивена (герой романа Улисс Джеймса Джойса). You talk in layers... И это не зависит от того, испульзует ли он классическую схему построения стиха (как, например, в сольном альбоме) или это верлибр, не важно, мало или много в тексте слов. Это всегда - поток сознания Тома Йорка. Все чаще в его текстах можно увидеть его сны. Just exactly as I remember... Every word... Every gesture... И на последнем альбоме их еще больше, чем на The King of Limbs. The seeds of the dandelion you blow away... In good time... I hope, I pray... If I'm not there now... Physically... I'm always before you... <...> If I knew now what I knew then... Just give me more time... I hope and pray... I mistake all you say... The seeds of the dandelion you blow away...)
And before your very eyes... - поет Том в первой песне, обещая нам чудо, которое мы увидим своими глазами. Soon or later... Ожидание встречи. Но он заканчивает альбом словами - to run amok, to run amok, to run amok, to run amok...Amok в переводе на русский значит - дикий, бешеный, озверевший, неистовый, вышедший из под контроля. To run amok - обезуметь.
На этом мне следует остановиться. Я не успела сказать ничего про Фли, которого на этом альбоме очень много (он так не похож на себя, но его невозможно не узнать), не успела сказать, что в тот день, когда я узнаю о распаде Radiohead (а это, я уверена, случится уже совсем скоро), я буду пить шампанское (без своих уже совсем сумасшедших оксфордских друзей Том наконец-то стал записывать альбом за два дня, а не за два года). Но об этом нужно бы писать такой же большой пост (со ссылками на невероятно смешные видео, где лысый радиохэдовский ударник презентует свой сольный альбом, поет!!! и так беззастенчиво копирует Тома Йорка, что его становится жаль; со ссылками на брата Тома Йорка (о да! у него есть старший брат, который тоже поет!!!). Теперь же я наконец прерву свой монолог и вернусь опять к прослушиванию первого альбома группы Atoms for Peace, и всем советую заняться тем же (но только если вы не боитесь Парижского синдрома).
Начну с того, что, когда я впервые увидела и услышала его, то упала в небольшой обморок. Я быстро очнулась и дослушала Analyse до конца. Вот это выступление:
Click to viewСпустя три года я побывала на первом концерте Atoms for Peace. Это был нью-йоркский концерт, в Roseland Ballroom. Впоследствии я не один раз рассказывала знакомым о том, что была на этом концерте, всегда я рассказывала одно и то же: как мы вошли через фанатский вход (так как обладали фанатскими билетами, которые достались нам ценой одной бессонной ночи у компьютера) задолго до начала концерта, зал был еще совсем почти пуст, мы могли занять самое лучшие места (там, где лучше всего видно, или там, где лучше всего слышно), и вот мы долго спорили, где лучше встать, а какой-то хипстер рядом с нами, сидя на полу, в абсолютном безумии, читал Набокова; ожидание было невыносимым; и тогда мы вдруг решили выйти пока на улицу и покурить косяк, мы вышли и быстро направились в сторону Центрального Парка, и все те люди, находившиеся в страшном возбуждении, которые стояли в очереди, с непониманием и ужасом посмотрели на нас; когда мы вернулись обратно в Roseland Ballroom, зал уже был набит людьми очень плотно, мы с трудом нашли себе место (оказавшись у правой стены, в нескольких метрах от сцены), это место было ужасным; ждать еще нужно было очень долго; мы ждали, и толпа все уплотнялась; и вот уже чувствовалось, что совсем скоро начнется концерт, и тут вдруг два каких-то дебила в клетчатых рубашках протиснулись сквозь людей и встали прямо передо мной, заслонив таким образом вообще какой-либо обзор, они держали в руках стаканы с пивом и о чем-то весело переговаривались; умирая от злости, я подождала несколько секунд, а затем начала бить их по плечам и спинам и кричать, чтобы они ушли и не мешали мне; люди, стоявшие вокруг, сначала испугались и старались уговорить меня прекратить эту сцену, но я только больше расходилась и очень смешно ругалась матом на английском языке (а два дебила пытались сделать вид, что ничего не происходит, и игнорировали мои удары, отчего они становились сильнее), и тогда толпе ничего не оставалось, как принять мое лидерство, и люди вокруг тоже стали кричать им гадости, и тогда дебилы, тихо посовещавшись, но по-прежнему притворяясь, что ничего не происходит, быстро съебались, и через три секунды начался концерт.
Я всегда рассказывала всем эту историю, но ни слова не говорила про сам концерт. И самое смешное: никто так никогда и не решился спросить - а что же было дальше? На самом деле - никто из них никогда и не хотел этого знать. Люди боятся Тома Йорка. Их пугает его музыка. Очень часто кому-нибудь становится плохо на его концертах (в этот момент они дико кричат). На моем нью-йоркском (и единственном) концерте сразу нескольким стало плохо. Мимо меня посреди песни Staircase (которую Том играл впервые) пронесли какую-то девушку, которую (поверьте мне) просто обездвижило: у нее были скрюченные пальцы и широко открытые глаза, в которых была бессмыленность и ужас. Ее тащили как сломанную куклу.
Все дело в том, что она была там лишней. Ей стало плохо, потому что она не могла перенести услышанного. В психиатрии подобная реакция на произведение искусства называется Синдромом Стендаля или Парижским синдромом.
Цитата из Википедии: Синдром Стендаля - психосоматическое расстройство, характеризующееся частым сердцебиением, головокружением и галлюцинациями. Данная симптоматика проявляется, когда человек находится под воздействием произведений искусства, поэтому нередко синдром возникает в месте их сосредоточения - музеях, картинных галереях. Симптомы могут вызвать не только предметы искусства, но и чрезмерная красота природы: природных явлений, животных, невероятно красивых мужчин или женщин. Про парижски синдром: Чаще всего кризис наступает во время визита в один из 50 музеев Флоренции, колыбели Ренессанса. Внезапно посетитель оказывается поражен глубиной чувств, которые художник вложил в свое произведение. При этом он необычайно остро воспринимает все эмоции, как бы переносясь в пространство изображения. Реакции жертв синдрома различны, вплоть до истерии или попыток разрушить картину. Несмотря на относительную редкость синдрома, охранников музеев Флоренции учат, как вести себя с жертвами синдрома. Термин часто используется для описания реакции слушателей на музыку периода романтизма.
Сам Стендаль не страдал подобным расстройством, наоборот, он был тем человеком, кто наиболее хорошо описал впечатление от чего-то совершенного (в данном случае - фресок Джотто): Когда я выходил из церкви Святого Креста, у меня забилось сердце, мне показалось, что иссяк источник жизни, я шёл, боясь рухнуть на землю…Я видел шедевры искусства, порожденные энергией страсти, после чего все стало бессмысленным, маленьким, ограниченным, так, когда ветер страстей перестает надувать паруса, которые толкают вперед человеческую душу, тогда она становится лишённой страстей, а значит, пороков и добродетелей.
Мне кажется, Джон Леннон был убит именно из-за того, что его музыка была слишком хороша. И его убийцу следовало бы признать сумасшедшим. Что же касается Тома Йорка... тут следует сделать паузу... как я уже говорила, точнее всего о нем говорят всякие интернет-шутки. Одна из лучших - про Гитлера, который сходит с ума от Radiohead:
Ну а самая лучшая, конечно, эта:
Весь грандиозный смысл заключен в фразе: Thom Yorke is the new Religion. И это действительно так. И вот теперь, несколько дней назад, вышел Amok. Я слушаю его все эти дни, и один раз послушала в хороших наушниках, что произвело на меня впечатление, сравнимое с первым прослушиванием, когда я ненадолго упала в обморок, и концертом, о котором я никогда никому ничего не скажу. Видимо, именно поэтому я и взялась писать этот совершенно бессмысленный пост)))
Amok - это то, чего еще никогда не было. Я говорю это, прекрасно помня о том, что Том с Фли записывали и играли и раньше, до выхода этого альбома. Но все это было тогда таким зыбким, пусть даже они и объявили о создании группы. Без альбома - это еще не совсем группа. И вот теперь он появился, и тут никто не возьмется со мной спорить - это самое главное событие в мире музыки. Никогда еще Том Йорк так сильно никого не раздражал, не вызывал столько зависти. Я просмотрела англоязычные рецензии - почти одна только зависть. А она, как известно, сопутствует успеху, и, может быть, даже является его причиной. В этой ситуации, когда Том Йорк уже - The New Religion, образование супергруппы с Фли и выход такого альбома - это начало настоящей истерии.
Дописав до этого момента, я уже хотела так и промолчать, не говорить ничего про Amok, ограничившись выделением курсивом слова, стоящего перед ним. Что же...Amok напоминает мне...
Начну с музыки: Amok - это нечто очень сложное, Amok нужно слушать в хорошем качестве, иначе нельзя услышать огромную часть, эта музыка передает ощущение настоящего времени, нашего времени, она создана для тех людей, которые никогда раньше не слышали настоящей современной мызыки, для совсем молодых, для них Том Йорк - это давно всем известный, легендарный музыкант, которого они слышат в первый раз. Следует ждать истерии. Atoms for Peace будут слушать даже школьники. Весь мир сейчас слушает Amok. С особенной ненавистью его слушают миллионы неудавшихся музыкантов, и музыканты, которые даже достигли успеха и богатства, но никогда (и они знают это) даже не смогут приблизиться к той высоте, на которую поместил себя Том Йорк.
С этой высоты наш мир выглядит нереалистичным, слишком далеким. Этот мир безразличен Тому Йорку. Careless... I couldn't care less... Лос-Анжелес (где записывался Amok) после апокалипсиса на обложке. Careless... I couldn't care less... Я прочитала много отзывов, где люди признаются в том, что в целом альбом кажется им страшным. Их страх перед современным миром - страх перед современной музыкой, передающей это ощущение настоящего. Вспомните вот эти слова - We are not scaremongering!!!.. This is really happening!!!.. В любой момент человек войдет в ваш офис и расстреляет вас всех, в любой момент пол вашей квартиры начнет дрожать и предметы посыпятся со стола, и с океана придет огромная волна и разрушит ваш мир. When darkness follows, and no tomorrow...
И если о музыке Тома Йорка люди все-таки пишут иногда (но только по-необходимости, ведь им за это платят; при этом пишут, конечно, всякий бред, пытаясь анализировать то, что никогда не смогут проанализировать, пытаясь дать определение тому, что не может быть названо), то о его текстах... Не сомневаюсь, что англоязычные слушатели понимают не больше, чем русскоязычные. Тем не менее, я всегда считала себя тем редким человеком, который иногда понимает смысл его песен. Прошло шесть лет с тех пор, как я первый раз услышала Analyse, за это время я прочитала много его текстов, внимательно разбираясь, пытаясь понять, что же он хотел сказать. What, what was that you tried to say...
Его слова напоминают мне поток сознания Стивена (герой романа Улисс Джеймса Джойса). You talk in layers... И это не зависит от того, испульзует ли он классическую схему построения стиха (как, например, в сольном альбоме) или это верлибр, не важно, мало или много в тексте слов. Это всегда - поток сознания Тома Йорка. Все чаще в его текстах можно увидеть его сны. Just exactly as I remember... Every word... Every gesture... И на последнем альбоме их еще больше, чем на The King of Limbs. The seeds of the dandelion you blow away... In good time... I hope, I pray... If I'm not there now... Physically... I'm always before you... <...> If I knew now what I knew then... Just give me more time... I hope and pray... I mistake all you say... The seeds of the dandelion you blow away...)
And before your very eyes... - поет Том в первой песне, обещая нам чудо, которое мы увидим своими глазами. Soon or later... Ожидание встречи. Но он заканчивает альбом словами - to run amok, to run amok, to run amok, to run amok...Amok в переводе на русский значит - дикий, бешеный, озверевший, неистовый, вышедший из под контроля. To run amok - обезуметь.
На этом мне следует остановиться. Я не успела сказать ничего про Фли, которого на этом альбоме очень много (он так не похож на себя, но его невозможно не узнать), не успела сказать, что в тот день, когда я узнаю о распаде Radiohead (а это, я уверена, случится уже совсем скоро), я буду пить шампанское (без своих уже совсем сумасшедших оксфордских друзей Том наконец-то стал записывать альбом за два дня, а не за два года). Но об этом нужно бы писать такой же большой пост (со ссылками на невероятно смешные видео, где лысый радиохэдовский ударник презентует свой сольный альбом, поет!!! и так беззастенчиво копирует Тома Йорка, что его становится жаль; со ссылками на брата Тома Йорка (о да! у него есть старший брат, который тоже поет!!!). Теперь же я наконец прерву свой монолог и вернусь опять к прослушиванию первого альбома группы Atoms for Peace, и всем советую заняться тем же (но только если вы не боитесь Парижского синдрома).