Кудрин А.В. Смерть Л.И. Борчанинова: перипетии судебного следствия
Кудрин А.В. Смерть Л.И. Борчанинова: перипитии судебного следствия // Вестник ПНИПУ. Культура. История. Философия. Право. 2018. № 1. С. 99-108
С. 100.
«Снесли старичку они череп долой,
Мозг выпал, смешался с травою…
[1, с. 241]»
Столкновение рабочих с полицией и казаками во время собрания на мотовилихинской горе Вышке, произошедшее 10 июля 1905 года (все даты в тексте даны по старому стилю - прим. А.К.), прочно вошло в пермскую историю и топонимику. Памятник, посвящённый этим событиям созданный на основе проекта Василия Гомзикова в 1920 году, многие годы был центральным элементом советского герба Перми. На существующем и в настоящее время монументе установлена табличка в память о единственном погибшем участнике разогнанного митинга - Луке Ивановиче Борчанинове (рис. 1) - участнике Русско-турецкой войны 1877-78 годов [2, с. 3], отце трёх сыновей-революционеров и одном из первых в России рабочих-электросварщиков, которого знал, ценил и привлекал для своих опытов известный изобретатель Н.Г.Славянов [2, с. 3; 3, с. 346-347; 4, с. 38]. Имя Луки Борчанинова в настоящее время носит одна из улиц микрорайона Висим в Мотовилихе - Борчаниновская.
Рис. 1. Л.И.Борчанинов. 1904. Пермский краеведческий музей. ПКМ ВХ 1993-589
Удивительно, но это трагическое происшествие, будучи часто упоминаемо исследователями [2, с. 21-25; 5, с. 47-48; 6, с. 46-50; 7, с. 72-74; 8], ни разу не подверглось подробному и тщательному описанию со стороны историков-архивистов, что, несомненно, является большим упущением.
Разогнанное властями собрание, как известно, было следствием забастовки, начавшейся на Пермских пушечных заводах 5 июля. Предприятие в этот период активно занималось вы-
С. 101.
полнением срочных заказов военного ведомства, т.к. Русско-японская война ещё не закончилась и потребность в артиллерийском вооружении для армии и флота была очень велика. Это объясняет особое внимание властей к вопросам безопасности в заводском посёлке. Поводом к стачке послужило известие об аресте Андрея Юрша - одного из недавно избранных рабочими для взаимодействия с заводской администрацией старшин [9, с. 97-98]. Предыдущие массовки, которые устраивались на Вышке ежедневно с начала забастовки, прошли без больших осложнений [10, л. 5], но 9 июля администрация завода попыталась пресечь их, объявив, «что сходки воспрещены». Губернатор, вопреки мнению руководства предприятия, собрание разрешил, предупредив, вместе с тем, что «эта сходка должна быть последней» [5, с. 47]. Пермский уездный исправник подполковник Соколовский, получивший соответствующее распоряжение по телефону во время разговора с делегацией уполномоченных рабочих, тут же лично объявил им об этом, но предупредил, что в дальнейшем митинги допускаться не будут [10, л. 5; 11, л. 31].
С утра следующего дня в селении были расклеены объявления от имени губернских властей, «приглашающие население не собираться толпами и расходиться по требованию полиции» [9, с. 104]. Тем не менее, после 6 часов вечера на Вышку вновь пришло около 1000 человек, в числе которых было много женщин и малолетних детей [10, л. 5]. По описанию Пермского бюро Истпарта, на встрече обсуждались вопросы продолжения стачки и помощи нуждающимся. Был составлен список многодетных семей, переданный одному из членов совета старшин от электрического цеха Ф. Карякину [11, л. 36 об.], им выдали из ранее собранных сумм по 3-4 рубля. На митинге выступил представитель ЦК РСДРП Н. Быков. По данным К. Ольховской, забастовку было решено продолжить [5, с. 47] и для предъявления очередных требований горному начальнику С. Строльману были даже назначены делегаты У. Мелехов и член совета старшин от электрического или орудийного цеха № 3 Шилов [11, л. 36-36 об.]. Однако листовки РСДРП того времени и свидетельства очевидцев убеждают в том, что в действительности обсуждались условия прекращения стачки [9, с. 109; 10, л. 31, 33б].
Дальнейшие события в рапорте помощника исправника А. Правохенского прокурору Пермского окружного суда были представлены следующим образом. Узнав о собрании, исправник приказал полицейскому надзирателю М. Кочёву отправиться с околоточным надзирателем В. Гладких и полицейскими урядниками И. Субботиным, С. Быковым, Г. Казанцевым и С. Бердниковым на место и потребовать прекратить сходку, в противном случае велел пригрозить «употребить в дело казаков». 3-я сотня 7-го Уральского казачьего полка прибыла в Пермь ещё 9 июня 1905 года [12, с. 8] и после начала забастовки она уже в 10 часов утра первого дня стачки была выдвинута и. д. губернатора А. Наумовым в Мотовилиху, где и находилась все последующие дни [9, с. 97, 104].
Кочёв, прибыв на место, безуспешно уговаривал собравшихся разойтись [10, л. 5]. Не достигнув цели, он предоставил право действовать далее подъехавшим к месту митинга казакам. Вахмистр Павел Кузнецов, командовавший в тот момент полусотней, несколько раз повторил требование о том, чтобы собравшиеся расходились. В толпе в это время кричали: «Стой, ребята, не расходись, ничего не будет». Тогда же кто-то из массы рабочих произвёл в направлении вахмистра два выстрела из револьвера, по другим, не менее обоснованным, данным - три [10, л. 42]. В ответ Кузнецов также выстрелил дважды, после чего казаки начали разгонять толпу, которая стала быстро разбегаться (рис. 2). Снизу, из-под горы, куда сбежали рабочие, прозвучало ещё несколько десятков выстрелов в направлении казаков. 9 человек из полусотни по команде вахмистра спешились и дали два залпа под откос [10, л. 5-5 об., 34 об.-35 об.].
Необходимо отметить, что до 24 ноября 1905 года огнестрельное оружие в Российской империи, кроме образцов принятых на вооружение Русской императорской армией, продавалось
С. 102.
свободно. Применение стрелкового, в частности короткоствольного, оружия для самообороны было рядовым явлением. Поэтому рабочие в это время владели оружием и применяли его на совершенно законных основаниях. Эпизод со стрельбой во время демонстрации в Перми 14 мая 1905 года на ситуацию существенно не повлиял. Ограничения на продажу, хранение и ношение нарезного огнестрельного оружия коснулись Перми и Мотовилихи только после выхода обязательных постановлений и. д. губернатора спустя полгода после этих событий - в декабре [13].
Рис. 2. Разгон митинга на Вышке 10 июля 1905 года, рисунок современника. Пермский краеведческий музей. ПОКМ НВ 1261-10
Из более поздних примеров известно, что иногда в подобной ситуации стрельба открывалась провокаторами из числа агентов охранного отделения. Так, в частности, было в эпизоде с отправкой депутатов II Государственной думы с вокзала Пермь I 14 февраля 1907 года, когда выстрелы произвёл провокатор Фома Лебедев, разоблачённый годы спустя [14, с. 208-211].
Как через некоторое время отметил в своей телеграмме в министерство внутренних дел прибывший в тот же день вечером в Мотовилиху вице-губернатор М. Стрижевский, позже не далеко от Вышки произошла ещё одна стычка между рабочими и казаками - на базарной площади. Туда была вызвана вторая полусотня казаков, которую рабочие встретили камнями [9, с. 107]. В тот же день в селение прибыла и рота 232-го резервного Ирбитского батальона, но в столкновениях она участия не принимала [9, с. 106].
В результате разгона митинга было арестовано 9 человек [10, л. 136 об., 147], огнестрельное ранение в бедро на вылет получил рабочий Пётр Бобошин (он же Пётр Егорович Бабошин или Погошин - внутри одного дела раненый называется по-разному, но созвучно [10, л. 25, 63, 147 об.]), множество мотовилихинцев пострадало от ударов нагайками [9, с. 107; 10, л. 147 об.]. Помимо этого, в окрестностях Вышки был найден труп уже упоминавшегося пермского мещанина и рабочего пушечных заводов Луки Борчанинова. В этот вечер он собирался идти на рыбалку, посещать митинг специально не планировал и оказался на нём в качестве зрителя. К моменту смерти ему исполнилось 53 года [10, л. 10]. Его сын Пётр Борчанинов заявил, что отец убит казаком, свидетелем чему был мальчик Андрей Кротов [10, л. 5 об., 33б об.].
По воспоминаниям, несшие тело убитого рабочие были задержаны полицией, в частности, Н. Ваганов писал, что после этого просидел в тюрьме до 18 октября, и был освобождён вместе с другими политическими лишь после оглашения Высочайшего Манифеста об усо-
С. 103.
вершенствовании государственного порядка [15, л. 1 об.]. Но в документах следствия среди арестованных в тот день его фамилия не упоминается [10, л. 136], вероятно, он был задержан в тот же день, но позднее и по другому поводу [16, л. 90].
Публицист Н. Чердынцев, опиравшийся в своей работе на газетные сообщения и устные рассказы, писал о том, что труп Л. Борчанинова якобы несколько дней прятал в своей бане будущий атаман пермских лесных братьев А. Лбов, надеявшийся возбудить против убийц уголовное дело. Эта версия не находит никакого подтверждения в архивных документах [17, с. 198].
Труп погибшего был изъят и временно помещён в пожарную комнату при Мотовилихинском волостном правлении [10, л. 25]. С утра 11 июля прибывшими в селение помощником прокурора Пермского окружного суда и и. д. судебного следователя по важнейшим делам было начато дознание по делу о вооружённом сопротивлении рабочих Мотовилихинскаго завода полиции и казакам. В рамках этого дела расследовались как вооружённое сопротивление рабочих казакам и полиции, так и ранение П. Бобошина и убийство Л. Борчанинова. В течение трёх месяцев следователем допрашивались казаки, полицейские, включая пристава 4-го стана, и мотовилихинские обыватели.
В списке казаков, участвовавших в событиях, был указан 51 человек. Интересно, что у четверых из них были имена и фамилии, характерные для народов, исповедующих ислам - Нигматулла Кадреев, Фаизурахман Мухамиджанов, Иксан Мухалитшин, Харисан Юнусов [10, л. 59-59 об.]. Отчасти это может служить объяснением того, почему в некоторых воспоминаниях казаков уже применительно к событиям 1905 года неверно называют - «казаки-ингуши» [5, с. 64], в действительности настоящие отряды «ингушей» появились в Пермской губернии только летом 1907 года.
В числе первых, судя по номеру протокола допроса - 4, в день начала следствия дал показания одиннадцатилетний А. Кротов - единственный свидетель убийства Л. Борчанинова. Вот что он рассказал: «Я был на сходке рабочих, Мотовилихинскаго Завода, бывшей вчера, 10 Июля (здесь и далее орфография источника частично сохранена - прим. А.К.); на этой сходке было очень много народу; были женщины и дети; рабочие читали какой-то лист с красными буквами; что именно читали, я не разобрал; часу в 8-ом вечера приехали на «вышку», где была сходка, казаки; стоявшим по бокам женщинам они сказали: «уходите», а затем с нагайками бросились на рабочих и начали бить кого попало; били и мужчин, и женщин, и детей; все, бывшие на сходке, бросились бежать в разные стороны; казаки-же, стоявшие, спешившись, стали стрелять из револьверов в бегущих, а затем гнаться за убегавшими; я бежал рядом с покойным Лукой Борчаниновым; когда мы сбежали вниз, мы пошли тише и в это время нас догнал казак высокаго роста, толстый с чёрной бородой; Лука сказал: «нас не тронут», но казак шашкой ударил Луку по голове и тот упал; я видел, как казак схватился за шашку, затем что-то блеснуло в воздухе и Лука упал и потому думаю, что казак ударил Луку шашкой; казак был пеший, он был сильно пьян, даже шатался; вообще казаки все до одного были сильно пьяны, едва держались на лошадях. Лица, ударившаго Луку казака я не разсмотрел и признать его не могу. Рабочие, когда казаки к ним подъехали, не стреляли в казаков; никаких противоправительственных криков со стороны рабочих тоже не было; казаки рабочих не предупреждали, что будут стрелять в них и вообще ни с каким требованием к рабочим не обращались, а только, крикнув женщинам: «разходитесь» бросились на рабочих. Казак, ударивший Луку, после удара возвратился обратно» [10, л. 33-33а].
Часть слов Кротова, вероятно, была правдива. Так, оппозиционная газета «Пермский край» в своих публикациях за 1905 год несколько раз обращалась к теме пьянства в этой сотне
С. 104.
[18, 19, 20]. Факт того, что казаки, разгонявшие митинг были пьяны, подтверждал в своих показаниях и избитый нагайками житель Мотовилихи Г. Устьянцев [10, л. 37 об.]. Остальные заявления малолетнего жителя Мотовилихи частично противоречили словам других допрошенных. В частности, вахмистр Кузнецов в своих показаниях отмечал, что чётко слышал антиправительственные выкрики. Тоже говорил Кочёв и некоторые другие свидетели [10, л. 36, 62].
В одном пункте сведения, полученные от мальчика, прямо не соответствовали фактам. В ходе осмотра места происшествия следствием был обнаружен старый револьвер «Бульдог» гражданского образца, не стоявший на вооружении казаков, из которого было сделано не менее трёх выстрелов [10, л. 72-72 об.]. Однако самая важная деталь показаний Кротова нашла подтверждение в словах, безусловно, не заинтересованного в очернении казаков свидетеля - пристава 4-го стана Пермского уезда Василия Косевича, который был допрошен следователем спустя два месяца - 15 сентября. Его квартира находилась в доме, стоявшем на Соликамском тракте, как раз напротив места событий. Он показал следующее: «Человека 2 из казаков пешие, как я заметил, спускались вниз с Вышки, некоторые из убегавших засели в огородах, выходящих на гору, и вот их и выгоняли из огородов спешившиеся казаки, лиц этих казаков я не разсмотрел, действовали они только нагайками; прикладов и шашек в ход не пускали, я это хорошо видел, эти казаки спускались только к тем огородам, которые расположены против часовни, в ту же сторону, куда выходит проулок, в котором был найден убитый Борчанинов эти казаки не спускались» [10, л. 135]. Никто из остальных допрошенных не подтверждал факт спуска казаков по склону горы [10, л. 148 об.].
Важные сведения содержались также в показаниях надзирателя Кочёва. Вот, что он сообщил: «Я, взяв взвод казаков (в полусотне два взвода), спустился с Вышки вниз и объехал улицей и подъехал к спуску с Вышки, которым бежали бывшие на Вышке рабочие, чтобы задержать стрелявших из рва по казакам; <…> я спешил полувзвод и направил к стрелявшим…» [10, л. 35 об.]. Спуск взвода казаков с Вышки подтверждал в своих показаниях и урядник Субботин [10, л. 42 об.].
В день начала дознавательных действий в половине седьмого вечера в присутствии и. д. следователя Н. Розова, товарища прокурора Ф. Скрипкина, понятых и двух младших сыновей покойного - Петра и Павла, у анатомического покоя на мотовилихинском кладбище заводским врачом А. Кестранеком было произведено судебно-медицинское вскрытие трупа Л. Борчанинова. Оно показало, что фуражка покойного была разрезана в тулье, в ней лежал деформированный, покрытый землёй мозг, на спине имелось около десятка свежих ссадин, вся лобная, теменная и затылочная области черепа были размозжены, кожа с них слезла, присутствовали множественные осколки костей, верхней части черепа совершенно не было. Никаких выводов о причинах смерти в протоколе вскрытия врач не сделал [10, л. 27-28 об.; 21, л. 82-83], но на отдельном листе оставил небольшую записку со своим мнением: «На основании данных судебно-медицинского освидетельствования я прихожу к заключению, что смерть Луки Иванова Борчанинова последовала от раздробления черепа и повреждения головного мозга. Означенное повреждение Луке Борчанинову было нанесено, по-видимому, каким-то твёрдым, достаточно тяжёлым орудием, причём удар, по-видимому, был направлен сверху вниз. Благодаря обширности повреждения и оскольчатости костей перелома, можно думать, что орудие было тупое и не острое». [10, л. 29]. Кестранек не уточнил, мог ли быть этим тупым и не острым орудием, к примеру, приклад винтовки.
Позднее, в завершающем постановлении и. д. судебного следователя по этому делу, это мнение получило официальное оформление [10, л. 148]. 18 июля в представлении на имя то-
С. 105.
варища министра внутренних дел похожее утверждение высказал и вице-губернатор Стрижевский [21, л. 69 об.].
Обстановка в Мотовилихе после событий 10 июля оставалась напряжённой. На другой день недалеко от селения была отмечена сходка рабочих, а в Перми в Общественном саду состоялось собрание молодёжи, пресечённое полицией, обсуждавшее каким образом почтить память погибшего Л. Борчанинова, раздавались прокламации. В этих условиях вице-губернатор Стрижевский счёл нужным лично посетить вдову покойного и настоятельно советовал ей поспешить с похоронами. Она обещала похоронить мужа 12 июля. В ночь на это число из тюрьмы был временно выпущен старший сын убитого - Александр Борчанинов, арестованный по политическому делу ещё в конце мая. Ему была предоставлена возможность проститься с погибшим [21, л. 70]. Однако погребение на другой день не состоялось, вдова обосновала это тем, что не был готов гроб и не приехали родственники. Власти считали, что реальные причины задержки совсем иные. У них имелись сведения, что революционеры готовятся превратить похороны в грандиозную манифестацию, одновременно с которой будет организована демонстрация и в Перми с проходом от Пермской губернской тюрьмы до дома губернатора, ожидались нарушения общественного порядка с использованием огнестрельного оружия. Вице-губернатор вечером 12 июля срочно собрал у себя совещание с присутствием представителей прокурорского надзора, полиции, жандармерии и военного ведомства, на котором было решено усилить военную охрану, как в Перми, так и в Мотовилихе, а участие всех посторонних в траурной процессии исключить.
Родственников обязали начать похороны в 5 часов утра 13 июля [21, л. 70 об.]. Об этом им глубоко за полночь, всего за несколько часов до рассвета, лично сообщил пермский уездный исправник, который предварительно договорился об отпевании покойного со священником Свято-Троицкой церкви Павлом Конюховым. [21, л. 64]. Судя по метрической книге Свято-Троицкой церкви Мотовилихи, он же позже присутствовал и при погребении тела на кладбище [22, л. 264 об.-265].
Ночью Пермь и Мотовилиха патрулировались группами казаков и нижних чинов 232-го резервного Ирбитского батальона. Кроме того, для разрядки обстановки были проведены превентивные аресты людей, подозреваемых в революционной деятельности.
Похороны начались в назначенное время. Исправник лично в 4 часа утра съездил к гробовщику и проследил за отправкой гроба в дом покойного, а затем, забрав священника и помогавших ему лиц, сам приехал туда. На всём пути следования процессии её сопровождала полиция, вдоль дороги находились пикеты сотни уральских казаков и пешие патрули резервного батальона. Несмотря на столь ранний час, Луку Борчанинова провожало в последний путь около 50 человек, в основном женщины, ещё столько же присоединилось к процессии во время и после отпевания в церкви. Гроб слишком дорогой для того уровня достатка, который был у семьи покойного, был усыпан цветами, на нём был венок с надписью - «от детей». Не обошлось без инцидента. Недалеко от моста через речку Иву на гробе была замечена чёрная ленточка с надписью белыми буквами - «жертве царского произвола». Полицейский надзиратель Кочёв, по указанию исправника, попытался её убрать, из-за чего возникла потасовка. Племянница Л. Борчанинова Мария Миславская с криком - «отдайте» - пыталась вырвать ленту у полицейского из рук. Когда это не удалось, она ударила его по голове ридикюлем [11, л. 33-33 об.; 21, л. 64 об., 66, 72]. Других происшествий не было, малейшие собрания людей во дворах немедленно пресекались, у могилы покойного на кладбище был оставлен для надзора за порядком старший городовой Грошев [21, л. 65].
С. 106.
Известно, что Мария Даниловна Миславская (в девичестве Мызникова) уже в тот момент была активистской революционного движения. Позднее она подозревалась в содействии пермским лесным братьям и в террористической деятельности, в частности, в соучастии в нашумевшей экспроприации на пароходе «Анна Степановна Любимова», неоднократно арестовывалась, была в ссылке. Впервые Миславская была привлечена к дознанию по политическому делу 28 августа 1905 года как раз из-за происшествия на похоронах своего дяди, в результате чего попала под особый надзор пермской полиции [23, л. 2-2 об.].
В течение целого месяца, включая сороковой день после смерти Л. Борчанинова, никаких событий полицией отмечено не было, но 29 августа, в день Усекновения главы св. Иоанна Предтечи, когда на кладбища совершаются традиционные крестные ходы и проводятся массовые поминальные молебны по усопшим, у могилы убитого собралось около 50 мужчин. По сведениям, полученным пермским уездным исправником, они пропели «Вечную память», а также, судя по тексту, «Варшавянку». Кроме того, над могилой был поднят чёрный флаг со словами, написанными белыми буквами. Всё действо продолжалось не более 15 минут, после чего его участники разошлись [21, л. 97].
Рабочие ничего не забыли и с новым обострением ситуации в селении в начале осени, это дало о себе знать. Министр финансов Российской империи В. Коковцов в письме товарищу министра внутренних дел Д. Трепову, описывая обстановку в Мотовилихе в сентябре, писал: «на врача Кестранека, возвращавшагося вечером (2 сентября - прим. А.К.) в экипаже домой, было сделано нападение тремя лицами, гнавшимися за экипажем, стрелявшими из револьверов, при чём одна пуля попала в верх экипажа. На того же врача было сделано ещё одно нападение в другой раз. Нападения эти объясняются распространившимися сведениями о заключении, которое дано г. Кестранеком относительно характера раны убитаго Борчанинова, а именно, что она произведена не шашкой» [24, л. 74-74 об.].
22 сентября из-за конфликта рабочих с администрацией на Пермских пушечных заводах был объявлен локаут [9, с. 119]. Возможно, что это совпадение, но вскоре после этого, 30 сентября, и. д. судебного следователя по важнейшим делам Розов постановил просить прокурора Пермского окружного суда разрешить прекратить дело о вооружённом сопротивлении рабочих Мотовилихинского завода полиции и казакам, в рамках которого и расследовалось убийство. Свою просьбу он обосновал невозможностью установить виновников преступления [10, л. 147-149 об.]. Пермский окружной суд 8 октября определил дело прекратить. [10, л. 151-152].
Подлинная причина завершения дознания остаётся неясной. Была ли это попытка разрядить обстановку, спасти честь мундира казаков или равнодушие к исполнению должностных обязанностей - неизвестно. Судя по материалам следствия, дознавателями не были до конца проведены необходимые действия, в частности, не все свидетели были допрошены, не организовывалась и процедура опознания с участием Кротова и казаков полусотни, под тем предлогом, что мальчик не рассмотрел лица убийцы. Неудивительно, что жители Мотовилихи не были удовлетворены ходом расследования, о котором общественность никак не информировалась. Некоторые из них даже писали прошения в уездное земское собрание с просьбой назначить общественную комиссию для расследования убийства [9, с. 111-112]. События так же не получили адекватной огласки в прессе.
Все девять арестованных, кроме задержанных позже в результате обысков, скорее всего, были освобождены, поскольку обвиняемым по делу никто не числился. Поиски убийцы Л. Борчанинова вследствие закрытия дела также закончились. В начале 1906 года 3-я сотня 7-го Уральского казачьего полка была выведена из пределов Пермской губернии и уже 4 января в Пермь на смену им прибыли оренбургские казаки [25]. Преступление осталось без наказания.
С. 107.
Список литературы
1. Стихи подполья // Борьба за власть. Т. 1. Дни неоконченной борьбы. Пермь, 1923. - Пермь: Издат. Т-во «Звезда», 1923 - С. 241-247.
2. Лукьянова Е.Н. Александр Борчанинов. (1884-1932). - Пермь: Кн. изд-во, 1957. - 72 с.
3. Список привлекавшихся по делу о вооружённом восстании // Борьба за власть. Т. 1. Дни неоконченной борьбы. Пермь, 1923. - Пермь: Издат. Т-во «Звезда», 1923 - С. 346-351.
4. Шарц А. К. Николай Гаврилович Славянов (1854 - 1897). - Пермь: Кн. изд-во, 1965. - 63 с.
5. Ольховская К. Работа партии и рабочее движение // Борьба за власть. Т. 1. Дни неоконченной борьбы. - Пермь: Издат. Т-во «Звезда», 1923 - С. 28-67.
6. Лещинский Н. Мотовилиха в 1905 году. - Свердловск-Москва: Государственное издательство, Уральское областное отделение, 1930 - 72 с.: ил.
7. Мельников Ф.Е. Западный Урал в революции 1905-1907 гг. - Молотов: Молотов. обл. изд-во, 1946 (тип. обл. изд-ва газ. «Звезда»). - Тит. л., 147 с.
8. Бушмаков А.В. Пермь и пермяки в 1905 году // Государственный архив Пермского края. Статьи и публикации. 2005 год. URL: http://www.archive.perm.ru/projects/articles-and-publications/1116128-perm-and-perm-in-1905/ (дата обращения 12.12.2017).
9. Революция 1905-1907 гг. в Прикамье: док. и материалы. - Молотов: Кн. изд-во, 1955. - 328 с.: ил.
10. ГАПК (Государственный архив Пермского края). Ф. 142. Оп. 5. Д. 12.
11. ГАПК. Ф. 160. Оп. 3. Д. 146.
12. Обухов Л. Репетиция 1917 года? // Ретроспектива. - 2007. - № 2. - С. 8-11.
13. Обязательное постановление // Пермские губернские ведомости. - 1905 - 13 дек. - С. 1.
14. Шпагин А. На полулегальной работе // Борьба за власть. Т. 1. Дни неоконченной борьбы. Пермь, 1923. - Пермь: Издат. Т-во «Звезда», 1923 - С. 142-211.
15. ГАПК. Ф. р-790. Оп. 1. Д. 403.
16. ГАПК. Ф. 65. Оп. 3 Д. 168.
17. Чердынцев Н. Лбов (из уральской хроники) // Современник. Ежемесячный журнал литературы, общественной жизни, науки и искусств - 1911. - Кн. 9. - С. 196-220.
18. Безчинство казаков // Пермский край. - 1905. - 14 дек. - С. 2.
19. Ещё избиение казаками // Пермский край. - 1905. - 20 дек. - С. 3.
20. Новыя безчинства // Пермский край. - 1905. - 21 дек. - С. 2.
21. ГАПК. Ф. 65. Оп. 3. Д. 88.
22. ГАПК. Ф. 37. Оп. 6. Д. 914.
23. ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 102. ДП-7. 1905. Оп. 202. Д. 4238 ч. 1.
24. ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1905. Оп. 233а. Д. 4 ч. 45. Т. 2.
25. Прибытие казаков в Пермь // Пермские губернские ведомости. - 1906. - 6 янв. - С. 3.
См. Также оригинал текста в pdf: Смерть Л.И. Борчанинова: перипитии судебного следствия // Вестник ПНИПУ. Культура. История. Философия. Право. 2018. № 1. С. 99-108
© polikliet
Подписывайтесь на телеграм-канал t.me/polikliet и родственный блог в Дзен Школа Поликлета
Вы можете поддержать этот журнал и его автора
С. 100.
«Снесли старичку они череп долой,
Мозг выпал, смешался с травою…
[1, с. 241]»
Столкновение рабочих с полицией и казаками во время собрания на мотовилихинской горе Вышке, произошедшее 10 июля 1905 года (все даты в тексте даны по старому стилю - прим. А.К.), прочно вошло в пермскую историю и топонимику. Памятник, посвящённый этим событиям созданный на основе проекта Василия Гомзикова в 1920 году, многие годы был центральным элементом советского герба Перми. На существующем и в настоящее время монументе установлена табличка в память о единственном погибшем участнике разогнанного митинга - Луке Ивановиче Борчанинове (рис. 1) - участнике Русско-турецкой войны 1877-78 годов [2, с. 3], отце трёх сыновей-революционеров и одном из первых в России рабочих-электросварщиков, которого знал, ценил и привлекал для своих опытов известный изобретатель Н.Г.Славянов [2, с. 3; 3, с. 346-347; 4, с. 38]. Имя Луки Борчанинова в настоящее время носит одна из улиц микрорайона Висим в Мотовилихе - Борчаниновская.
Рис. 1. Л.И.Борчанинов. 1904. Пермский краеведческий музей. ПКМ ВХ 1993-589
Удивительно, но это трагическое происшествие, будучи часто упоминаемо исследователями [2, с. 21-25; 5, с. 47-48; 6, с. 46-50; 7, с. 72-74; 8], ни разу не подверглось подробному и тщательному описанию со стороны историков-архивистов, что, несомненно, является большим упущением.
Разогнанное властями собрание, как известно, было следствием забастовки, начавшейся на Пермских пушечных заводах 5 июля. Предприятие в этот период активно занималось вы-
С. 101.
полнением срочных заказов военного ведомства, т.к. Русско-японская война ещё не закончилась и потребность в артиллерийском вооружении для армии и флота была очень велика. Это объясняет особое внимание властей к вопросам безопасности в заводском посёлке. Поводом к стачке послужило известие об аресте Андрея Юрша - одного из недавно избранных рабочими для взаимодействия с заводской администрацией старшин [9, с. 97-98]. Предыдущие массовки, которые устраивались на Вышке ежедневно с начала забастовки, прошли без больших осложнений [10, л. 5], но 9 июля администрация завода попыталась пресечь их, объявив, «что сходки воспрещены». Губернатор, вопреки мнению руководства предприятия, собрание разрешил, предупредив, вместе с тем, что «эта сходка должна быть последней» [5, с. 47]. Пермский уездный исправник подполковник Соколовский, получивший соответствующее распоряжение по телефону во время разговора с делегацией уполномоченных рабочих, тут же лично объявил им об этом, но предупредил, что в дальнейшем митинги допускаться не будут [10, л. 5; 11, л. 31].
С утра следующего дня в селении были расклеены объявления от имени губернских властей, «приглашающие население не собираться толпами и расходиться по требованию полиции» [9, с. 104]. Тем не менее, после 6 часов вечера на Вышку вновь пришло около 1000 человек, в числе которых было много женщин и малолетних детей [10, л. 5]. По описанию Пермского бюро Истпарта, на встрече обсуждались вопросы продолжения стачки и помощи нуждающимся. Был составлен список многодетных семей, переданный одному из членов совета старшин от электрического цеха Ф. Карякину [11, л. 36 об.], им выдали из ранее собранных сумм по 3-4 рубля. На митинге выступил представитель ЦК РСДРП Н. Быков. По данным К. Ольховской, забастовку было решено продолжить [5, с. 47] и для предъявления очередных требований горному начальнику С. Строльману были даже назначены делегаты У. Мелехов и член совета старшин от электрического или орудийного цеха № 3 Шилов [11, л. 36-36 об.]. Однако листовки РСДРП того времени и свидетельства очевидцев убеждают в том, что в действительности обсуждались условия прекращения стачки [9, с. 109; 10, л. 31, 33б].
Дальнейшие события в рапорте помощника исправника А. Правохенского прокурору Пермского окружного суда были представлены следующим образом. Узнав о собрании, исправник приказал полицейскому надзирателю М. Кочёву отправиться с околоточным надзирателем В. Гладких и полицейскими урядниками И. Субботиным, С. Быковым, Г. Казанцевым и С. Бердниковым на место и потребовать прекратить сходку, в противном случае велел пригрозить «употребить в дело казаков». 3-я сотня 7-го Уральского казачьего полка прибыла в Пермь ещё 9 июня 1905 года [12, с. 8] и после начала забастовки она уже в 10 часов утра первого дня стачки была выдвинута и. д. губернатора А. Наумовым в Мотовилиху, где и находилась все последующие дни [9, с. 97, 104].
Кочёв, прибыв на место, безуспешно уговаривал собравшихся разойтись [10, л. 5]. Не достигнув цели, он предоставил право действовать далее подъехавшим к месту митинга казакам. Вахмистр Павел Кузнецов, командовавший в тот момент полусотней, несколько раз повторил требование о том, чтобы собравшиеся расходились. В толпе в это время кричали: «Стой, ребята, не расходись, ничего не будет». Тогда же кто-то из массы рабочих произвёл в направлении вахмистра два выстрела из револьвера, по другим, не менее обоснованным, данным - три [10, л. 42]. В ответ Кузнецов также выстрелил дважды, после чего казаки начали разгонять толпу, которая стала быстро разбегаться (рис. 2). Снизу, из-под горы, куда сбежали рабочие, прозвучало ещё несколько десятков выстрелов в направлении казаков. 9 человек из полусотни по команде вахмистра спешились и дали два залпа под откос [10, л. 5-5 об., 34 об.-35 об.].
Необходимо отметить, что до 24 ноября 1905 года огнестрельное оружие в Российской империи, кроме образцов принятых на вооружение Русской императорской армией, продавалось
С. 102.
свободно. Применение стрелкового, в частности короткоствольного, оружия для самообороны было рядовым явлением. Поэтому рабочие в это время владели оружием и применяли его на совершенно законных основаниях. Эпизод со стрельбой во время демонстрации в Перми 14 мая 1905 года на ситуацию существенно не повлиял. Ограничения на продажу, хранение и ношение нарезного огнестрельного оружия коснулись Перми и Мотовилихи только после выхода обязательных постановлений и. д. губернатора спустя полгода после этих событий - в декабре [13].
Рис. 2. Разгон митинга на Вышке 10 июля 1905 года, рисунок современника. Пермский краеведческий музей. ПОКМ НВ 1261-10
Из более поздних примеров известно, что иногда в подобной ситуации стрельба открывалась провокаторами из числа агентов охранного отделения. Так, в частности, было в эпизоде с отправкой депутатов II Государственной думы с вокзала Пермь I 14 февраля 1907 года, когда выстрелы произвёл провокатор Фома Лебедев, разоблачённый годы спустя [14, с. 208-211].
Как через некоторое время отметил в своей телеграмме в министерство внутренних дел прибывший в тот же день вечером в Мотовилиху вице-губернатор М. Стрижевский, позже не далеко от Вышки произошла ещё одна стычка между рабочими и казаками - на базарной площади. Туда была вызвана вторая полусотня казаков, которую рабочие встретили камнями [9, с. 107]. В тот же день в селение прибыла и рота 232-го резервного Ирбитского батальона, но в столкновениях она участия не принимала [9, с. 106].
В результате разгона митинга было арестовано 9 человек [10, л. 136 об., 147], огнестрельное ранение в бедро на вылет получил рабочий Пётр Бобошин (он же Пётр Егорович Бабошин или Погошин - внутри одного дела раненый называется по-разному, но созвучно [10, л. 25, 63, 147 об.]), множество мотовилихинцев пострадало от ударов нагайками [9, с. 107; 10, л. 147 об.]. Помимо этого, в окрестностях Вышки был найден труп уже упоминавшегося пермского мещанина и рабочего пушечных заводов Луки Борчанинова. В этот вечер он собирался идти на рыбалку, посещать митинг специально не планировал и оказался на нём в качестве зрителя. К моменту смерти ему исполнилось 53 года [10, л. 10]. Его сын Пётр Борчанинов заявил, что отец убит казаком, свидетелем чему был мальчик Андрей Кротов [10, л. 5 об., 33б об.].
По воспоминаниям, несшие тело убитого рабочие были задержаны полицией, в частности, Н. Ваганов писал, что после этого просидел в тюрьме до 18 октября, и был освобождён вместе с другими политическими лишь после оглашения Высочайшего Манифеста об усо-
С. 103.
вершенствовании государственного порядка [15, л. 1 об.]. Но в документах следствия среди арестованных в тот день его фамилия не упоминается [10, л. 136], вероятно, он был задержан в тот же день, но позднее и по другому поводу [16, л. 90].
Публицист Н. Чердынцев, опиравшийся в своей работе на газетные сообщения и устные рассказы, писал о том, что труп Л. Борчанинова якобы несколько дней прятал в своей бане будущий атаман пермских лесных братьев А. Лбов, надеявшийся возбудить против убийц уголовное дело. Эта версия не находит никакого подтверждения в архивных документах [17, с. 198].
Труп погибшего был изъят и временно помещён в пожарную комнату при Мотовилихинском волостном правлении [10, л. 25]. С утра 11 июля прибывшими в селение помощником прокурора Пермского окружного суда и и. д. судебного следователя по важнейшим делам было начато дознание по делу о вооружённом сопротивлении рабочих Мотовилихинскаго завода полиции и казакам. В рамках этого дела расследовались как вооружённое сопротивление рабочих казакам и полиции, так и ранение П. Бобошина и убийство Л. Борчанинова. В течение трёх месяцев следователем допрашивались казаки, полицейские, включая пристава 4-го стана, и мотовилихинские обыватели.
В списке казаков, участвовавших в событиях, был указан 51 человек. Интересно, что у четверых из них были имена и фамилии, характерные для народов, исповедующих ислам - Нигматулла Кадреев, Фаизурахман Мухамиджанов, Иксан Мухалитшин, Харисан Юнусов [10, л. 59-59 об.]. Отчасти это может служить объяснением того, почему в некоторых воспоминаниях казаков уже применительно к событиям 1905 года неверно называют - «казаки-ингуши» [5, с. 64], в действительности настоящие отряды «ингушей» появились в Пермской губернии только летом 1907 года.
В числе первых, судя по номеру протокола допроса - 4, в день начала следствия дал показания одиннадцатилетний А. Кротов - единственный свидетель убийства Л. Борчанинова. Вот что он рассказал: «Я был на сходке рабочих, Мотовилихинскаго Завода, бывшей вчера, 10 Июля (здесь и далее орфография источника частично сохранена - прим. А.К.); на этой сходке было очень много народу; были женщины и дети; рабочие читали какой-то лист с красными буквами; что именно читали, я не разобрал; часу в 8-ом вечера приехали на «вышку», где была сходка, казаки; стоявшим по бокам женщинам они сказали: «уходите», а затем с нагайками бросились на рабочих и начали бить кого попало; били и мужчин, и женщин, и детей; все, бывшие на сходке, бросились бежать в разные стороны; казаки-же, стоявшие, спешившись, стали стрелять из револьверов в бегущих, а затем гнаться за убегавшими; я бежал рядом с покойным Лукой Борчаниновым; когда мы сбежали вниз, мы пошли тише и в это время нас догнал казак высокаго роста, толстый с чёрной бородой; Лука сказал: «нас не тронут», но казак шашкой ударил Луку по голове и тот упал; я видел, как казак схватился за шашку, затем что-то блеснуло в воздухе и Лука упал и потому думаю, что казак ударил Луку шашкой; казак был пеший, он был сильно пьян, даже шатался; вообще казаки все до одного были сильно пьяны, едва держались на лошадях. Лица, ударившаго Луку казака я не разсмотрел и признать его не могу. Рабочие, когда казаки к ним подъехали, не стреляли в казаков; никаких противоправительственных криков со стороны рабочих тоже не было; казаки рабочих не предупреждали, что будут стрелять в них и вообще ни с каким требованием к рабочим не обращались, а только, крикнув женщинам: «разходитесь» бросились на рабочих. Казак, ударивший Луку, после удара возвратился обратно» [10, л. 33-33а].
Часть слов Кротова, вероятно, была правдива. Так, оппозиционная газета «Пермский край» в своих публикациях за 1905 год несколько раз обращалась к теме пьянства в этой сотне
С. 104.
[18, 19, 20]. Факт того, что казаки, разгонявшие митинг были пьяны, подтверждал в своих показаниях и избитый нагайками житель Мотовилихи Г. Устьянцев [10, л. 37 об.]. Остальные заявления малолетнего жителя Мотовилихи частично противоречили словам других допрошенных. В частности, вахмистр Кузнецов в своих показаниях отмечал, что чётко слышал антиправительственные выкрики. Тоже говорил Кочёв и некоторые другие свидетели [10, л. 36, 62].
В одном пункте сведения, полученные от мальчика, прямо не соответствовали фактам. В ходе осмотра места происшествия следствием был обнаружен старый револьвер «Бульдог» гражданского образца, не стоявший на вооружении казаков, из которого было сделано не менее трёх выстрелов [10, л. 72-72 об.]. Однако самая важная деталь показаний Кротова нашла подтверждение в словах, безусловно, не заинтересованного в очернении казаков свидетеля - пристава 4-го стана Пермского уезда Василия Косевича, который был допрошен следователем спустя два месяца - 15 сентября. Его квартира находилась в доме, стоявшем на Соликамском тракте, как раз напротив места событий. Он показал следующее: «Человека 2 из казаков пешие, как я заметил, спускались вниз с Вышки, некоторые из убегавших засели в огородах, выходящих на гору, и вот их и выгоняли из огородов спешившиеся казаки, лиц этих казаков я не разсмотрел, действовали они только нагайками; прикладов и шашек в ход не пускали, я это хорошо видел, эти казаки спускались только к тем огородам, которые расположены против часовни, в ту же сторону, куда выходит проулок, в котором был найден убитый Борчанинов эти казаки не спускались» [10, л. 135]. Никто из остальных допрошенных не подтверждал факт спуска казаков по склону горы [10, л. 148 об.].
Важные сведения содержались также в показаниях надзирателя Кочёва. Вот, что он сообщил: «Я, взяв взвод казаков (в полусотне два взвода), спустился с Вышки вниз и объехал улицей и подъехал к спуску с Вышки, которым бежали бывшие на Вышке рабочие, чтобы задержать стрелявших из рва по казакам; <…> я спешил полувзвод и направил к стрелявшим…» [10, л. 35 об.]. Спуск взвода казаков с Вышки подтверждал в своих показаниях и урядник Субботин [10, л. 42 об.].
В день начала дознавательных действий в половине седьмого вечера в присутствии и. д. следователя Н. Розова, товарища прокурора Ф. Скрипкина, понятых и двух младших сыновей покойного - Петра и Павла, у анатомического покоя на мотовилихинском кладбище заводским врачом А. Кестранеком было произведено судебно-медицинское вскрытие трупа Л. Борчанинова. Оно показало, что фуражка покойного была разрезана в тулье, в ней лежал деформированный, покрытый землёй мозг, на спине имелось около десятка свежих ссадин, вся лобная, теменная и затылочная области черепа были размозжены, кожа с них слезла, присутствовали множественные осколки костей, верхней части черепа совершенно не было. Никаких выводов о причинах смерти в протоколе вскрытия врач не сделал [10, л. 27-28 об.; 21, л. 82-83], но на отдельном листе оставил небольшую записку со своим мнением: «На основании данных судебно-медицинского освидетельствования я прихожу к заключению, что смерть Луки Иванова Борчанинова последовала от раздробления черепа и повреждения головного мозга. Означенное повреждение Луке Борчанинову было нанесено, по-видимому, каким-то твёрдым, достаточно тяжёлым орудием, причём удар, по-видимому, был направлен сверху вниз. Благодаря обширности повреждения и оскольчатости костей перелома, можно думать, что орудие было тупое и не острое». [10, л. 29]. Кестранек не уточнил, мог ли быть этим тупым и не острым орудием, к примеру, приклад винтовки.
Позднее, в завершающем постановлении и. д. судебного следователя по этому делу, это мнение получило официальное оформление [10, л. 148]. 18 июля в представлении на имя то-
С. 105.
варища министра внутренних дел похожее утверждение высказал и вице-губернатор Стрижевский [21, л. 69 об.].
Обстановка в Мотовилихе после событий 10 июля оставалась напряжённой. На другой день недалеко от селения была отмечена сходка рабочих, а в Перми в Общественном саду состоялось собрание молодёжи, пресечённое полицией, обсуждавшее каким образом почтить память погибшего Л. Борчанинова, раздавались прокламации. В этих условиях вице-губернатор Стрижевский счёл нужным лично посетить вдову покойного и настоятельно советовал ей поспешить с похоронами. Она обещала похоронить мужа 12 июля. В ночь на это число из тюрьмы был временно выпущен старший сын убитого - Александр Борчанинов, арестованный по политическому делу ещё в конце мая. Ему была предоставлена возможность проститься с погибшим [21, л. 70]. Однако погребение на другой день не состоялось, вдова обосновала это тем, что не был готов гроб и не приехали родственники. Власти считали, что реальные причины задержки совсем иные. У них имелись сведения, что революционеры готовятся превратить похороны в грандиозную манифестацию, одновременно с которой будет организована демонстрация и в Перми с проходом от Пермской губернской тюрьмы до дома губернатора, ожидались нарушения общественного порядка с использованием огнестрельного оружия. Вице-губернатор вечером 12 июля срочно собрал у себя совещание с присутствием представителей прокурорского надзора, полиции, жандармерии и военного ведомства, на котором было решено усилить военную охрану, как в Перми, так и в Мотовилихе, а участие всех посторонних в траурной процессии исключить.
Родственников обязали начать похороны в 5 часов утра 13 июля [21, л. 70 об.]. Об этом им глубоко за полночь, всего за несколько часов до рассвета, лично сообщил пермский уездный исправник, который предварительно договорился об отпевании покойного со священником Свято-Троицкой церкви Павлом Конюховым. [21, л. 64]. Судя по метрической книге Свято-Троицкой церкви Мотовилихи, он же позже присутствовал и при погребении тела на кладбище [22, л. 264 об.-265].
Ночью Пермь и Мотовилиха патрулировались группами казаков и нижних чинов 232-го резервного Ирбитского батальона. Кроме того, для разрядки обстановки были проведены превентивные аресты людей, подозреваемых в революционной деятельности.
Похороны начались в назначенное время. Исправник лично в 4 часа утра съездил к гробовщику и проследил за отправкой гроба в дом покойного, а затем, забрав священника и помогавших ему лиц, сам приехал туда. На всём пути следования процессии её сопровождала полиция, вдоль дороги находились пикеты сотни уральских казаков и пешие патрули резервного батальона. Несмотря на столь ранний час, Луку Борчанинова провожало в последний путь около 50 человек, в основном женщины, ещё столько же присоединилось к процессии во время и после отпевания в церкви. Гроб слишком дорогой для того уровня достатка, который был у семьи покойного, был усыпан цветами, на нём был венок с надписью - «от детей». Не обошлось без инцидента. Недалеко от моста через речку Иву на гробе была замечена чёрная ленточка с надписью белыми буквами - «жертве царского произвола». Полицейский надзиратель Кочёв, по указанию исправника, попытался её убрать, из-за чего возникла потасовка. Племянница Л. Борчанинова Мария Миславская с криком - «отдайте» - пыталась вырвать ленту у полицейского из рук. Когда это не удалось, она ударила его по голове ридикюлем [11, л. 33-33 об.; 21, л. 64 об., 66, 72]. Других происшествий не было, малейшие собрания людей во дворах немедленно пресекались, у могилы покойного на кладбище был оставлен для надзора за порядком старший городовой Грошев [21, л. 65].
С. 106.
Известно, что Мария Даниловна Миславская (в девичестве Мызникова) уже в тот момент была активистской революционного движения. Позднее она подозревалась в содействии пермским лесным братьям и в террористической деятельности, в частности, в соучастии в нашумевшей экспроприации на пароходе «Анна Степановна Любимова», неоднократно арестовывалась, была в ссылке. Впервые Миславская была привлечена к дознанию по политическому делу 28 августа 1905 года как раз из-за происшествия на похоронах своего дяди, в результате чего попала под особый надзор пермской полиции [23, л. 2-2 об.].
В течение целого месяца, включая сороковой день после смерти Л. Борчанинова, никаких событий полицией отмечено не было, но 29 августа, в день Усекновения главы св. Иоанна Предтечи, когда на кладбища совершаются традиционные крестные ходы и проводятся массовые поминальные молебны по усопшим, у могилы убитого собралось около 50 мужчин. По сведениям, полученным пермским уездным исправником, они пропели «Вечную память», а также, судя по тексту, «Варшавянку». Кроме того, над могилой был поднят чёрный флаг со словами, написанными белыми буквами. Всё действо продолжалось не более 15 минут, после чего его участники разошлись [21, л. 97].
Рабочие ничего не забыли и с новым обострением ситуации в селении в начале осени, это дало о себе знать. Министр финансов Российской империи В. Коковцов в письме товарищу министра внутренних дел Д. Трепову, описывая обстановку в Мотовилихе в сентябре, писал: «на врача Кестранека, возвращавшагося вечером (2 сентября - прим. А.К.) в экипаже домой, было сделано нападение тремя лицами, гнавшимися за экипажем, стрелявшими из револьверов, при чём одна пуля попала в верх экипажа. На того же врача было сделано ещё одно нападение в другой раз. Нападения эти объясняются распространившимися сведениями о заключении, которое дано г. Кестранеком относительно характера раны убитаго Борчанинова, а именно, что она произведена не шашкой» [24, л. 74-74 об.].
22 сентября из-за конфликта рабочих с администрацией на Пермских пушечных заводах был объявлен локаут [9, с. 119]. Возможно, что это совпадение, но вскоре после этого, 30 сентября, и. д. судебного следователя по важнейшим делам Розов постановил просить прокурора Пермского окружного суда разрешить прекратить дело о вооружённом сопротивлении рабочих Мотовилихинского завода полиции и казакам, в рамках которого и расследовалось убийство. Свою просьбу он обосновал невозможностью установить виновников преступления [10, л. 147-149 об.]. Пермский окружной суд 8 октября определил дело прекратить. [10, л. 151-152].
Подлинная причина завершения дознания остаётся неясной. Была ли это попытка разрядить обстановку, спасти честь мундира казаков или равнодушие к исполнению должностных обязанностей - неизвестно. Судя по материалам следствия, дознавателями не были до конца проведены необходимые действия, в частности, не все свидетели были допрошены, не организовывалась и процедура опознания с участием Кротова и казаков полусотни, под тем предлогом, что мальчик не рассмотрел лица убийцы. Неудивительно, что жители Мотовилихи не были удовлетворены ходом расследования, о котором общественность никак не информировалась. Некоторые из них даже писали прошения в уездное земское собрание с просьбой назначить общественную комиссию для расследования убийства [9, с. 111-112]. События так же не получили адекватной огласки в прессе.
Все девять арестованных, кроме задержанных позже в результате обысков, скорее всего, были освобождены, поскольку обвиняемым по делу никто не числился. Поиски убийцы Л. Борчанинова вследствие закрытия дела также закончились. В начале 1906 года 3-я сотня 7-го Уральского казачьего полка была выведена из пределов Пермской губернии и уже 4 января в Пермь на смену им прибыли оренбургские казаки [25]. Преступление осталось без наказания.
С. 107.
Список литературы
1. Стихи подполья // Борьба за власть. Т. 1. Дни неоконченной борьбы. Пермь, 1923. - Пермь: Издат. Т-во «Звезда», 1923 - С. 241-247.
2. Лукьянова Е.Н. Александр Борчанинов. (1884-1932). - Пермь: Кн. изд-во, 1957. - 72 с.
3. Список привлекавшихся по делу о вооружённом восстании // Борьба за власть. Т. 1. Дни неоконченной борьбы. Пермь, 1923. - Пермь: Издат. Т-во «Звезда», 1923 - С. 346-351.
4. Шарц А. К. Николай Гаврилович Славянов (1854 - 1897). - Пермь: Кн. изд-во, 1965. - 63 с.
5. Ольховская К. Работа партии и рабочее движение // Борьба за власть. Т. 1. Дни неоконченной борьбы. - Пермь: Издат. Т-во «Звезда», 1923 - С. 28-67.
6. Лещинский Н. Мотовилиха в 1905 году. - Свердловск-Москва: Государственное издательство, Уральское областное отделение, 1930 - 72 с.: ил.
7. Мельников Ф.Е. Западный Урал в революции 1905-1907 гг. - Молотов: Молотов. обл. изд-во, 1946 (тип. обл. изд-ва газ. «Звезда»). - Тит. л., 147 с.
8. Бушмаков А.В. Пермь и пермяки в 1905 году // Государственный архив Пермского края. Статьи и публикации. 2005 год. URL: http://www.archive.perm.ru/projects/articles-and-publications/1116128-perm-and-perm-in-1905/ (дата обращения 12.12.2017).
9. Революция 1905-1907 гг. в Прикамье: док. и материалы. - Молотов: Кн. изд-во, 1955. - 328 с.: ил.
10. ГАПК (Государственный архив Пермского края). Ф. 142. Оп. 5. Д. 12.
11. ГАПК. Ф. 160. Оп. 3. Д. 146.
12. Обухов Л. Репетиция 1917 года? // Ретроспектива. - 2007. - № 2. - С. 8-11.
13. Обязательное постановление // Пермские губернские ведомости. - 1905 - 13 дек. - С. 1.
14. Шпагин А. На полулегальной работе // Борьба за власть. Т. 1. Дни неоконченной борьбы. Пермь, 1923. - Пермь: Издат. Т-во «Звезда», 1923 - С. 142-211.
15. ГАПК. Ф. р-790. Оп. 1. Д. 403.
16. ГАПК. Ф. 65. Оп. 3 Д. 168.
17. Чердынцев Н. Лбов (из уральской хроники) // Современник. Ежемесячный журнал литературы, общественной жизни, науки и искусств - 1911. - Кн. 9. - С. 196-220.
18. Безчинство казаков // Пермский край. - 1905. - 14 дек. - С. 2.
19. Ещё избиение казаками // Пермский край. - 1905. - 20 дек. - С. 3.
20. Новыя безчинства // Пермский край. - 1905. - 21 дек. - С. 2.
21. ГАПК. Ф. 65. Оп. 3. Д. 88.
22. ГАПК. Ф. 37. Оп. 6. Д. 914.
23. ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 102. ДП-7. 1905. Оп. 202. Д. 4238 ч. 1.
24. ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1905. Оп. 233а. Д. 4 ч. 45. Т. 2.
25. Прибытие казаков в Пермь // Пермские губернские ведомости. - 1906. - 6 янв. - С. 3.
См. Также оригинал текста в pdf: Смерть Л.И. Борчанинова: перипитии судебного следствия // Вестник ПНИПУ. Культура. История. Философия. Право. 2018. № 1. С. 99-108
© polikliet
Подписывайтесь на телеграм-канал t.me/polikliet и родственный блог в Дзен Школа Поликлета
Вы можете поддержать этот журнал и его автора