Строд И. Унгерновщина и Семёновщина. Часть 1. Бой за станцию Гонгота
Строд И. Унгерновщина и Семёновщина // Пролетарская революция. 1926. № 9 (56). С. 98-149.
С. 98.
Строд И.
Строд Иван Яковлевич
Унгерновщина и Семеновщина.
(1920-1921 гг.)
Вторая половина 1919 года ознаменовалась целым рядом крупных побед Красной армии над сибирской контрреволюцией всех цветов и мастей.
В начале 1920 года Красная армия заняла Иркутск, где еще до ее прихода был расстрелян «верховный правитель». Дальнейшее продвижение армии Великого Октября на восток осложнялось открытым вмешательством Японии. Красная армия уже заняла Верхнеудинск, а партизанские отряды повели наступление на столицу атамана Семенова - Читу, и после упорного боя почти уже заняли ее. Белые дрогнули, началась паника, но в этот решительный момент японцы нарушили нейтралитет и силой не менее дивизии неожиданно обрушились на красных партизан. Получив такого союзника, пришли в себя и белые.
Силы были слишком неравны, красным пришлось отступить. А там начались дипломатические бои между РСФСР и «страной восходящего солнца».
Как и где они происходили - об этом в будущем расскажет история, мы же видели и считались в то время исключительно со следующими фактами: 1) военные действия с той и с другой стороны были приостановлены на неопределенное время; 2) Красная армия оставила Верхнеудинск и отошла к озеру Байкалу, и 3) между Читой и Москвой вырос буфер с буферным временным правительством.
Такой оборот дела был большим ударом для всего населения, стонавшего под игом своей и чужеземной контрреволюции. Ведь
С. 99.
все давно и с таким нетерпением ждали Красной армии. Ненависть к палачам была так велика, а жажда свободы и Советской власти так сильна, что одно время казалась неизбежной самая отчаянная, как она ни была безрассудна и заранее обречена на поражение, самая отчаянная сепаратная борьба неорганизованных партизан совместно с безоружными рабочими и крестьянами против хорошо вооруженных японцев и белогвардейцев, имевших артиллерию и бронепоезда. И только призывы руководящих органов, ясное, полное и всестороннее разъяснение создавшейся временно на востоке военно-политической обстановки, успокоили население. Пришлось подчинить революционный порыв холодному рассудку и временно перейти к обороне. Все твердо верили, что это ненадолго.
Фронт установился за станцией Гонгот верстах в 6, а от Читы - верстах в 100-120. Два партизанских полка - 1-й Кавказский кавалерийский и 1-й Таежный кавалерийский - под командой знаменитого сибирского партизана «дедушки» Нестора Александровича Каландаришвили были в глубоком резерве.
Станция Гонгота. Современный вид
Прошел апрель, настал май, - на фронте без перемен. Белые ждали приказания желтых, красные - Москвы. Все чувствовали, что должна быть перемена, без драки не обойтись. Создалось напряженное затишье.
Первыми повели наступление семеновцы, даже не предупредив об этом противника, хотя, на основании заключенного перемирия, ни та, ни другая сторона не имела права нарушить его без предупреждения. Однако захватить красных врасплох им не удалось. Наше командование накануне получило сведения о готовящемся наступлении. Срочно были погружены в эшелоны два кавполка «дедушки» Каландаришвили и во главе с ним брошены на фронт.
Утром 20 мая 1920 года прибыли на станцию Гонгот. Стали разгружаться. Не успели еще вывести всех лошадей, как вдали послышалась стрельба. Станцию охватила паника. Спешно началась погрузка каких-то учреждений и грузов, вагоны быстро заполнялись людьми. У всех на лице был написан испуг и неудержимое желание поскорее бежать в Верхнеудинск.
Дедушка Каландаришвили скомандовал - «по коням», остальным товарищам, не успевшим вывести лошадей, приказал
С. 100.
оцепить станцию и не выпускать ни одного поезда, даже отдельного паровоза, кто бы ни приказывал.
Временно назначенному из отряда коменданту станции дедушка приказал:
- Ты подчиняешься только мне, исполняешь только мое приказание, не выпускай никого без моего разрешения, хотя бы тебе предъявили мандат величиною в стол. Каждого, кто попытается прорвать цепь, - арестуй, в крайнем случае, - примени оружие, на паровозы поставь часовых...
И, обращаясь к своим партизанам:
- Кавказский и Таежный полки, на помощь нашим товарищам! За мной, рысью, марш!
Тысячи лошадиных копы гулкой дробью застучали по твердому грунту дороги. Станция скрылась за перелеском. Все яснее стала слышна частая трескотня винтовок. Откуда-то слева из-за сопок плюнуло несколько орудий. Где-то справа особенно настойчиво и резко строчат неизвестно чьи пулеметы. Проскакали версты четыре. В полуверсте впереди узенькой поперечной полоской тянется лес, только он мешает нам видеть сражение. 2-3 минуты и мы - там. Остановились - встретили раненых 15 и 16 полка.
- Отбили две атаки семеновцев... Наступают шестью цепями... Потерь много с обеих сторон...
Тронулись дальше, выехали на опушку. Смотрим: наши отступают в беспорядке. Не больше версты - белые идут цепями, кричат «ура», беспорядочно стреляют. Дедушка командует рассыпаться в цепь, «клинки вон!».
Нестор Александрович Каландаришвили
Ураганом бросились вперед. Впереди всех он - наш любимый дедушка с непокрытой головой, ветер растрепал большую с проседью бороду, в левой руке - «маузер», в правой - кавказская шашка... Неожиданное подкрепление: увидели свои, заметили и семеновцы. Первые сначала как будто в нерешительности jостановились, потом легли и стали отстреливаться от атакующих цепей белых; вторые послали из-за сопки несколько шрапнелей и, не выдержав этого неожиданного отпора, залегли по ту сторону оврага, который не успели перейти. Часто-часто заговорили винтовки, и только цепи справа, с криком «банзай!» «банзай!», стреляя на вскидку, шли вперед. Наши близко, уже ясно видны потные почерневшие от пороха и пыли лица бойцов. Слышны
С. 101.
крики: «Дедушка! Дедушка среди нас! Теперь не отступим!..» Больше всего опасность угрожала нашему правому флангу со стороны упорно идущих вперед японцев.
Стальным голосом, слышным далеко в сопках, гроза белых - дедушка Каландаришвили подает команду:
- Спешивайся!.. Кавказский полк - за мной, на японцев! Таежный - с остальными - на семеновцев, в атаку - ура!..
Из тысячи грудей вырвалось могучее, грозное «ура», и все, как один человек, рванулись вперед. Японцы сразу же остановились, залегли ровными, как по линейке, вытянутыми цепями и вместе с казаками тысячами пуль встретили эту смелую и решительную атаку. Не один товарищ уже остался позади нас неподвижным теплым трупом, не в одной груди перестало биться львиное сердце партизана. Другие товарищи, оставляя па траве кровавый след, ругаясь Христом богом и японцами, ползут на перевязочный.
Но, видно, Октябрьскую революцию свинцом не остановишь! Неудержимой красной волной катятся остальные навстречу смерти или победе. Верхом на взмыленной лошади впереди цепей - бесстрашный «дедушка». До врага - не больше двухсот шагов. Несколько пуль наповал убивают коня под Нестором Александровичем, но сам он цел, легко соскакивает с лошади и также уверенно ведет к победе своих партизан. Наконец, решительный момент - последний удар, сошлись в рукопашную, и японцы побежали, а вместе с ними дрогнула и вся линия белых.
Версты 4 гнали врага. Во время преследования едва не погиб наш славный дедушка. Все поле на нашем правом фланге было усеяно убитыми и ранеными японцами. Пробегая мимо группы маленьких кустиков, дедушка видит двух лежащих лицом к земле японцев. Подумал сначала, что убитые. Пробежал шагов 5 и вдруг инстинктивно оглянулся назад: мнимо убитые целятся в него из винтовок!.. Хорошо, что успел из «маузера» предупредить роковые выстрелы.
Победа была налицо, стрельба становилась все реже.
Приступили к работе санитары, началась уборка с поля сражения раненых.
Вдруг наблюдатель справа доносит, что густая цепь японцев обходит наш правый фланг. Мы не могли своевременно заметить этого обхода благодаря железной дороге, проходившей в трехстах
С. 102.
шагах от нас и своей насыпью мешавшей нам наблюдать местность за магистралью, да и маневр, видимо, был предпринят противником в последнюю минуту боя - ставка на резерв и тактический прием... Путем охвата правого фланга, враг надеялся приостановить наше наступление, вызвать некоторую заминку в движении вперед и тем самым, остановив свои отступающие роты, бросить их в контратаку и вырвать победу из наших рук.
Дедушка сразу принял решение и с ближайшей к нему горстью людей человек в 60 предпринял контрманевр. Несколько минут - и мы по ту сторону железнодорожной линии, лицом к лицу с новым врагом. По команде бросились «на ура», пошли в атаку. Метким сосредоточенным огнем встретили нас залегшие на довольно удобной позиции японцы.
Н.А.Каландаришвили со своими соратниками, И.Я.Строд четвёртый слева. 1920 год
Пораженный двумя пулями падает дедушка, слышны крики: «Убит! убит!..» Мы растерялись, залегли, - не знаем, что делать, - все командуют, все стреляют, а толку мало. Впереди цепи лежит подстреленный кавказский орел - лицо в крови, из левой ноги течет кровь. Два кавказца бросились было к нему - хотели оттащить за бугорок и там сделать перевязку, да пуля помешала. Старый партизан, казак-забайкалец (бывший белый), с кусочком свинца в боку, оставил цепь, пополз назад, хотел добраться до своих и передать, чтобы шли на выручку. Заполз уже на насыпь, да так и остался там - шальная не пустила дальше. Левый фланг японской цепи двинулся вперед, правый лежал на месте и своим огнем, особенно - из пулемета, прижал нас к земле. Огневое превосходство было на стороне противника. У нас пулемета не было, отстреливались из одних винтовок; двинуться вперед - мало сил. Особенно давал себя чувствовать японский, пулемет.
Вдруг слышим у них команду; в цепи начинается движение - сейчас пойдут в атаку. Неожиданно пулемет замолчал, вздохнули свободнее. Опять застрочил, снова замолчал, снова открыл огонь и опять резко оборвал. Недоумеваем: что такое, испортился что ли? Скоро узнали и причину. Известный всему отряду своей физической силой и шестипудовым весом лезгин Кура-Магома, великолепный стрелок, вступил в единоборство с пулеметом и каждый его выстрел стоил жизни или ранения вражеского пулеметчика. Еще несколько выстрелов, и пулемет остановился за отсутствием номеров. С удивительной быстротой, на которую
С. 103.
никогда не был способен этот великан, подбегает Кура-Магма к дедушке, как перышко поднимает его на руки, бежит к насыпи и под самым сильным огнем благополучно исчезает за нею. Да и нам дальше оставаться нельзя было: надо отступать, иначе окружат. Вдруг сотни голов показываются над полотном железной дороги, впереди командир Кавказского полка тов. Григорий Данилович Нага, правее его - лихой рубака, бывший корнет Миша Чечулин (принявший командование отрядом после ранения дедушки). Не задерживаясь ни на секунду, пошли «на ура». Быстро наступил решительный перелом - японцы в беспорядке отступили, бой закончился нашей полной победой. Не имея ниоткуда никаких распоряжений, мы остались на прежней позиции.
По поводу нарушения условий перемирия Верхнеудинск запросил японский штаб. Подробности переговоров нам не были известны; узнали только, что свое вероломное выступление японцы обрисовали, как весьма неприятное недоразумение: кто-то перепутал приказ и т.д. и в будущем обещали сохранять прочный нейтралитет. Конечно, такая отговорка была сплошь соткана из лжи и никто не верил им ни на йоту. Только в одном были все согласны: это наступление было весьма неприятным для них по своему неожиданному результату, так как наш фронт оказался гораздо крепче, чем предполагал японский штаб.
Простояв несколько дней на станции Гонгот, мы получили распоряжение отойти верст за тридцать назад на станцию Могзон, где и остаться до распоряжения. Нестора Александровича увезли в Верхнеудинск в госпиталь. Общее командование двумя полками принял старый испытанный партизан, родственник дедушки, тов. Михаил Павлович Асатиани.
P.S. Фотографии и текст взяты из разных источников. Названия частей даны мною, в оригинале текст сплошной.
Продолжение
Строд И. Унгерновщина и Семёновщина // Пролетарская революция. 1926. № 9 (56). С. 98-149. (скачать в pdf)