Pol_Ektof и Ноэми Мерлан. Господь это Случай. Гл.1
1
В 2009 году был в Париже. Бродил по городу в гордом одиночестве. Как так вышло, спрашиваете?
Элементарно, Клаксон!
Один товарищ удалился на сутки по делам (подозреваю, что любовные они были). Другой страдал с предыдущего бухалова и отказался хоть куда-было идти. Наотрез. Третьего (самого зелёного) отправили в Амстердам за приключениями.
Парижские же приключения - так вышло - все оказались на моём горбу.
Хотя, приключения товарища номер один, возможно, также не были лишены романтических приятностей. Но я же говорю о настоящих приключениях, пусть и не смертельных, и не о чуме на пороге, или весёленьком инфаркте с костылями.., но уж всяко не о зажжённых свечечках с шампанским, и не о пышных простынках с узорчиками, и с рюшками в хотельчиках пяти звёзд…
И так почему-то всегда. Это я на предмет приключений на свою голову. Вот умею же находить! Их будто кто-то специально расставляет на моём пути. Видать, Боженька испытывает «на рассеяность»: выдержу, мол, ещё подсыплет, да покрепче; а не выдержит, рассыплется, то не ходить ему, мне то есть, в графоманах, про писателя уж вообще не говорю.
Итак, в кратком изложении:
В Стамбуле меня хотели заманить, ограбить и убить. Первые два пункта получились.
В Шанхае контрразведчики подсовывали валютных проституток: чтобы схватить с поличным и упечь коё-куда. Я не клюнул! Русские шпионы на мякину не обмениваются, хлеб с китайскими фекалиями не едят!
В Бухаре нагрузился подъязычной жвачкой на полгода вперёд и спрятал в ручной клади: отчего задержали самолёт: обыскивали, пудели с ног сбились, языки их повыпадывали, а не нашли. А в задницу посмотреть не догадались. А там жвачки и не было: ха, ха, ха! А самолёта тоже не было. Точно не помню. Может, и на поезде ехали. А в поездах насвай, сто процентов, не ищут.
В Сочах пытался обыграть карточного шулера. И, ведь обыграл: выпил за его счёт ведро пива, пару бутылок домашнего вина (от его товарища), но ухо держал востро, не опьянел, больших ставок не делал, на развод поддавался шуточно, от этого всего ихнего цирка смеялся. Кстати, Сочинский цирк был в трёх шагах, окружённый можжевельником, пахнет вкусно, зараза! Словом, развлекался с простачками: умудрённый жизнью плут, но не мошенник, а будущий графоманист. А они для меня были всего лишь персонажами, прототипами. Нет, не так. Они были для меня «просто типами»: опытными… то есть «подопытными типами людей», то есть зверюшками с низким интеллектом: картёжное жульничество не в счёт: с самого-присамого начала. И, главное, в таких авантюрах, нужно вовремя смыться. И я как бывалый, сделал это! Они, бедные, аж рты разинули, поют и пляшут дивертисмент. А я гордо: прыг-прыг в кусты, десницею: щёлк-щёлк, привет, вроде, с виватом, извините, что не смог дале задержаться: начальница, дескать, ждёт и всё спрашивает «где ты». И бывал таков! Умчал на море к начальству: она там ванны солнешные принимала. Знай наших! Не все, кто из Сибири, лохи и жертвы лохотрона, они сами кого хошь объегорят.
Под великим бельгийским городом Брюгге, будучи под мухой, пошёл в пеший поход по округам, и заблудился на Мамлингском болоте (кто в это поверит: все считают, что Европа вне городов это сплошь альпийские луга)! Но не утонул как видите. Но заблудился: сосны там - до самых небес. Их кроны скрыли весь джипиэс начисто. Никакие небесные Машки с Катьками помочь не могли. Рассчитывал только на собственный нюх и учёбу моей бабушки, что живала в томских борах, хоть и была училкой. А училка училке - рознь. Наша сибирская бабушка и ихняя европейская… типа постаревшая Гретхен - то те две совсем разные бабушки: наша и не там ещё выкручивалась. Наша три войны пережила. И её лесная учёба даром для меня не прошла, хоть я и был стопроцентный городской житель, причём, из промышленного центра, а это вам - тот ещё показатель цивилизации! Но лесной коттедж, наполненный бельгийскими зомби, а на самом деле то был дочерний масонский филиал Бельдербергского клуба, на то имеется десть писчая, с печатью, всё таинственное, хер увидишь: а я таки видел. Воочию. А не на интернетной фейк-бумажке. Вот как свою кошку сейчас: ау, ты где? Соломошка, дрянь такая! о тебе говорят! Но: стучаться в дверь к ним, и проситься на постой не стал. Ну их всех нахер! Мало ли што. Может у них в тот день жертвы не было подходящей, а тут я постучусь… А вот в Гугл-Земле того коттеджа нет и в помине. Я проверял: ну нетути и всё тут. Болото есть, Мамлинг есть, места для машин есть, и для палаток, и домик с душами и кухонками есть, а брюггенский филиал Бельдерберга, который всего-то в паре километров оттуда, как ЕЭС-корова слизнула.
В швейцарском Люцерне оторвал денег от себя чешскому шпиону Вовочке, чтобы он с голоду не помер. Русские люди - добрые, все иностранные шпионы же - невезучие.
В студенческом Зибург-мотельном местечке (что в Амстердаме) вместо мягкой кроватки (оплоченной, между прочим), проспал ночь в общественном туалете… Благодаря старичку Биму. Вот же гадом оказался: заснул, и я не смог до него добудиться. А Малёха меня попросту не пустил в свой домик… Это как по-вашему: по товарищески? Это они мне все после этого друзья? Спи, Егорыч дорогой, где можешь! Так, значит, да? Так что, когда я бимовский Пенёк выставлял из багажника в Гамбурге - навсегда выставлял, а Пенёк (он позже в роман попал, в качестве одного из героев) из без того у Эйфеля не был, и Бим на нём так и не посидел, и не сфоткался, а всю дорогу ныл, что хочет сфоткаться на пеньке и в валенках. Так на вот! Выкуси! В общем, мне не было жаль Бима ничуть! Ну ни на грамм даже. И как только представилась возможность подкузьмить Биму, то я, не задумываясь, подкузьмил. Стоит теперь тот Пенёк на гамбургском газоне: как искусственный ландшафт: как провинциально-исторический дизайн: как плаха - надёжней некуда: гильотин не надо. И устрашает русско-кедровым видом липовый немецкий гештальт.
И так далее. Вот уж воистину «кому что Бог даст, а не даст так отлупом приголубит».
В общем, сделал я большой круг, пешкодралом. И уже был на обратном пути в отель. Путь был петлёй. Петля петляла петлями, завязывая узлы узельными узелками: натавтологила километров с пятнадцать-двадцать.
Устал с устатку: тяжело старичку-то со вчерашнего, хоть и здоровее всех оказался: пиво, это, граждане, не спорт, а наказание пешего путешественника. Косточки попросили передышки. В обратном случае обещали бунт, сидячую забастовку и какие-нибудь симптомы: паритет, Мерюэль, картофелина, Кэрролл: в общем, потерю сознания. Литературного, в том числе.
Вышел на площадь Франца Листа (Place Franz Listz на табличке. Раньше почему-то считал, что звали Листа Ференцем. Но у французов он Франц. Видно, чтобы на француза был похож, а не на славянина или австрияка... или кто он там был - чёрт его знает).
Сел за уличный столик. При кафе "Название не имеет значения". Там напротив собор Кренделя. Ну забыл я как его зовут. Может, Патрика, а может Лисы Патрикеевны, кто вот его знает. Там ещё негры в шарики-пёрушки играли.
Взял по привычке винишко (легко просить: говоришь "rote vin" и тебе его приносят: голову ломать не надо). Культурно продолжаю незаконченное "вчера".
Тут подошли две девчонки лет по 20-21. История, значится, зачалась именно так.
И оккупировали столик.
У одной собачка. Беленькая такая. Ласковая. Не гавкала. А только щурила глазки.
На красной тесёмке. Не глазки на тесёмке, конечно, вот же: называет себя графоманом, а сам бездарный грамотей и табуляции не понимает: в общем, псевдоповествователь, метафорический утилизатор, словарный плюшкинист, синтаксисус-очкарикус, хочет читателя удивить: художественною смертию, блин, ага!
…И любят девчонки собачку по очереди… человеческой любовью, ну-ну.
На меня ноль внимания. Ни собачка, ни девочки. Даже огоньку нельзя было фальшиво попросить, чтобы обозначиться присутствием: эй, алё, это я, девочки, я: я из России, я тоже когда-то был мальчиком, и у нас был секс, поняли-нет? Попросите рассказать «как там у нас», с этим сексом, и я расскажу: с подробностями, ибо я в писатели… хочу. Ну да. Конечно, заметили, разумеется не без «как бы», что равно «кабы», да, да, да. Конечно взаймы, дождёшься от них: «дядя, сам дай прикурить, хоть и не Ромео, что куришь, дядя Тибальд? Винстон? Ой-ой. А мы кое-что получше, а мы тут рядом живём, прямо в Нотр-Дамской общаге, пошли в гости?»
Ибо я дымил как паровоз, не то чтобы говно, но и на князя, и на либералишку, и на звезду на пенсии не похож: нет, чтобы притвориться веником, схватиться за сердце, упасть перед публикой ниц и задрыгать ногами, тогда бы точно подошли, и, может даже, сделали бы искусственное дыхание: нос в нос, рот в рот, ага, поцелуй типа. Ага ждите! И моя зажигалка, чёрт побери, не сломалась, а каждый раз щёлкала у всех на виду, как карбюратор «Москвича», и испускала столб пламени… С таким налаженным антуражем фиг познакомишься!
Девочки обе симпотные. Но особенно понравилась та, что повыше, стройнее, с глазами с зелёным, слегка болотистым оттенком. У моего отца был похожий отлив, только больше было в них синевы. А что? В Сибири все цвета чище: если синева, то как небо над озером, если карие, то до черноты, а не то что в Париже: небо смурное, облачка дранные, как наполеоновские войска при отступлении, дождь, срач. По улицам ветер мусорок гоняет. Презервативы разве что по воздуху не летают, бычки меж камней, бумажки, бомжи, копы, лесбиянки.
Но я всё равно влюбился. Вообще-то в обеих. Но в глазастенькую - вообще шибко: она была явно стройней, и с какой-то немножко обломовской аристократией: всё делала в замедленном темпе. Хотя и вторую, что поквадратней, можно было бы щёлкнуть… Сфотать, сфотать, а вы что подумали? Ну извините. В общем, глазки у стройненькой зыркали по сторонам, исподлобья, и я явно её интересовал, как тип… странного субъекта, конечно, а не как объект вожделения! Последнее зря.
В общем, в ответ на показное девочкино невнимание, я собирался-было культурно, по-российски, по-пустоголовому "пристать".
Да призадумался, то есть время потерял, и инициативу, потому «сыр не выпал», а мозги и то что между ног накалились точно, но плутовки - не будь таковыми - не сбежали, а остались сидеть рядом со мной, немножко нагло, и чуть нарочито: они железно почувствовали, в этом возрасте искры воспринимаются как огонь: «Дядя. Их. Железобетонно. Любил.». Ну, не мог не полюбить: такое уж у дядь свойство: особенно у обетонированных весёленькой жизнью русских: тем более из Сибири: влюбляться в малолеток. Когда они на расстоянии двух вытянутых ног. Пусть даже под столом, а не на постели.
Это, чтобы вы понимали: совсем рядом со сферой личной безопасности.
А девочки - тоже люди.
Их сфера безопасности: от хлипкой до железобетонной. Это надо знать.
А уж если вторгнешься в неё, хитростью или просто повезёт, то пиши «кранты»: там: то сё, и соблазны, животные и человеческие: тепло тел, запах, вибрация… Уши внимают, не вянут, впитывают. Взоры пылают. Флюиды, а это твари такие, забираются в мозг. Аа там по нервам - в нижний святой собор. Который, с того мига, уже не совсем святой, а трепещет: жальче не бывает, иерихон в действии: ещё поддашь тону, и рухнет.
А уже пофигу… И ты готов: встопорщился, в напряжении, приятном.
И собеседница: уже не просто сторонний предмет, но движущийся, а он уже объёкт вожделения, хотения, если по-другому.
И нет защиты: ты уже втрескался.
И собеседница-то одинаково: имеет тебя, пока мысленно, это правда, глазами, вот спроси честную: она откроет тайну.
Она проверяет и обнюхивает тебя. Как сука, человеческая, и ничего тут плохого: природа: де можно с ним-нет… Кашку то бишь сварить…
Ей не то чтобы запросто, но мыщцы бёдер уже расслаблены, пресс вообще сдался, ворота приоткрылись на один засовчик: вот-вот сдадутся, ты только подпихни: гражданка готова.
Вторгся, значит, если в эту женскую охранную сферу, то ты нарушил безопасность: с неприкасаемостью и гарантиями, и целкость побоку, и началось притяжение-тяготение… Не только душ и касаемо сфер. А термоядерный распад и синтез начинается.
Гормоны зашевелились, сперматозоиды - мальчики такие, хвостатые - аж выпрыгивают из окон, с балконов, лоджий, юные ромеы, стекают по колоннам, давят можжевельники, розы, скачут через десять ступенек: все желают в спорт, в Колизей, в гладиаторы, в соревнование, вилы в бок сопернику! Кто впереди и вгрызся, тот и сокол.
Ему медаль, орден, внешне обычно: совокупление. А на самом-то деле: ах, ох, по-настоящему и без дураков. Проник, победил, взорвался, разорвал… суку и любовь: вдребезги, в дерибан, в дрободан.
А такая природа. Против природы не попрёшь.
Бог так придумал.
А кто отстанет, тот - голодный воробышек.
И это тоже сотворил Бог и Судья. Соревнования.
И Судьба.
-----------------
Продолжение ЗДЕСЬ