Грузия уходит
Грузия покидает клуб постсоветских государств - бывших советских республик, которые застряли в неудобной позе между социализмом и демократией. Парламент Грузии, приняв 31 мая «Хартию свободы», поставил жирную точку на советском прошлом республики. Отныне бывшие чекисты, коммунистическая и комсомольская номенклатура не смогут в Грузии ни претендовать на власть, ни услаждать свои взоры видом советской символики на улицах и площадях.
«Хартия свободы», за которую демократически избранный грузинский парламент проголосовал единогласно, запрещает использование на территории страны фашистской и коммунистической символики. Будут снесены все памятники палачам, спилены барельефы Ленина и Сталина, старым улицам будут возвращены прежние, досоветские названия, а новым - дадут имена, не связанные с советскими героями и символами. Имена коммунистических маньяков и советские злодеяния не исчезнут из истории - они вписаны туда чужой, невинной кровью. Но они займут в истории свое законное место, положенное им по делам их. И не будет им ни памятников по стране, ни благодарной памяти потомков.
«Хартия свободы» не ограничилась символами. В Грузии будет проведена люстрация - должностные ограничения для бывших сотрудников советских спецслужб, высших должностных лиц КПСС, компартии Грузии, комсомола, а также «тех, кто поддерживает скрытые связи со спецслужбами зарубежных стран с 9 апреля 1989 года». В течение месяца они должны будут тихо уйти со своих государственных должностей и больше не заниматься политикой. В противном случае они все равно лишатся своих мест, но при этом порочащие их сведения будут преданы широкой огласке.
В демократической стране даже бывшим стукачам и коммунистам нельзя запретить избираться в органы власти. И в Грузии им этого не запретят, но кандидаты от советского прошлого заранее должны быть готовы к тому, что вся информация об их малопривлекательной деятельности будет опубликована и станет известна избирателям.
Противники люстрации не устают запугивать нас тем, что люстрация - это сведение счетов и «охота на ведьм». Новейшая российская история своим отрицательным примером убедительно доказала благотворность люстрации. В 90-е годы мы отказались от охоты на ведьм; поэтому теперь ведьмы охотятся на нас.
В Грузии, наконец, осознали, что с инфернальным советским прошлым пора кончать. Однако люстрация - это не сведение счетов, и даже не восстановление юридической справедливости. Люстрация, в переводе с латинского означает «очищение», а вовсе не возмездие. Грузинскому обществу предстоит очистить свою власть от советской скверны, но не путем репрессий, а лишь публично раскрывая всю правду о функционерах коммунистического режима.
Окончательный разрыв Грузии с советским прошлым очень болезненно восприняли в Москве. Восприняли как оскорбление, как предательство, как посягательство на самое святое. Не все, разумеется, а лишь политический истеблишмент, скучковавшийся вокруг власти в результате десятилетия противоестественного отбора. Завизжали как бесы, окропленные святой водой, депутаты и чиновники, придворные писатели и прикормленные политологи. Он мысленно примерили «Хартию свободы» на себя, и им стало неуютно. Живи они в Грузии, или была бы принята подобная хартия в России, они слетели бы кубарем со своего политического Олимпа на самое дно общественной жизни и никогда бы уже не поднялись. Есть от чего запечалиться!
Первый вице-спикер Совета Федерации Александр Торшин заявил, что «это просто верх цинизма», посетовав, что «данный шаг фактически вычеркивает Грузию из перечня народов - победителей фашизма». При чем здесь фашизм и борьба с ним, Торшин не пояснил. Но здесь, видимо, такая логическая цепочка: поскольку СССР последние две трети Второй мировой войны был против фашизма, а Грузия теперь против всего советского, то значит Грузия - за фашизм.
Глава международного комитета Госдумы Константин Косачев заявил, что парламент Грузии руководствовался, в первую очередь, соображениями политической конъюнктуры, а не исторической справедливости. «Как политик, я не могу молчать, когда история становится инструментом современной политической конъюнктуры и когда таким провокационным образом по существу уравнивается характер и деяния нацизма и коммунизма», - отметил Косачев.
С чего бы это вдруг такая острая, истерическая и просто неадекватная реакция на внутренние дела Грузии? Только ли в том дело, что вышеупомянутые персонажи теоретически сами попадают под закон о люстрации? Константин Косачев работал на различных дипломатических должностях в центральном аппарате и загранучреждениях МИД СССР. Александр Торшин служил в прокуратуре РСФСР, в Академии общественных наук при ЦК КПСС, был сотрудником аппарата ЦК КПСС. Их партийную принадлежность можно не уточнять, хотя в их биографиях об этом скромно умалчивается.
Однако, вряд ли это дело только личное. Нынешняя российская политическая элита кровно связана с советским прошлым. Большая часть ныне действующих политиков - выходцы из советской, партийной и комсомольской номенклатуры. Поэтому не только люстрация, но даже просто жесткая критика советского режима задевает их политическое происхождение, оскорбляет их прошлое, унижает их самолюбие. Они, разумеется, легко готовы отказаться от идеалов своей комсомольско-партийной юности и осудить коммунизм вообще, но они отчаянно против того, чтобы им персонально указывали на их былую принадлежность к номенклатуре преступного режима. Поэтому, например, запрет бывшим сотрудникам КГБ занимать государственные должности в Грузии, они рассматривают как булыжник, брошенный в огород премьер-министра России Путина и его ближайшего чекистского окружения.
Правозащитники правильно отмечают, что люстрация ограничивает права человека. Уголовное наказание - тоже. Осужденного преступника лишают свободы передвижения, семейной жизни, избирательных прав и многих других. Некоторым категориям преступников запрещают заниматься определенной профессиональной деятельностью после освобождения. «Оборотням в погонах» - работать после освобождения в правоохранительных органах; осужденным за педофилию - воспитывать малолетних. Также и функционеры преступного режима должны подвергаться люстрации и запрету на профессию на основе судебного решения или законодательного акта.
Единственно, что следовало бы сделать, это ограничить действие этих мер определенным сроком. Чтобы это было формой наказания, а не правовой нормой на все времена. Серийных убийц и насильников изолируют от общества пожизненно. Номенклатурных коммунистов и чекистов можно отлучить от политической жизни лет на двадцать. Пусть страна за это время отдохнет от политического криминала, оправится и создаст новую политическую элиту. 20 лет неучастия в политике - исключительно гуманная мера для служителей советской системы, которая истребила миллионы людей и мучила страну в течение семи десятилетий.
Опубликовано в Гранях 07.06.2011 г.