Траур как средство борьбы с оппозицией
31 марта на Триумфальной площади в Москве прошла очередная попытка провести митинг в защиту 31-й статьи Конституции. Чисто российский парадокс - за требование свободы собраний это собрание разгоняется милицией. Впрочем, к этому уже все, кажется, привыкли. Как и к тому, что городская власть во главе с мэром столицы откровенно плюет на законы, Конституцию и репутацию страны.
На сей раз московские власти решили изменить стандартный формат своих контр-мероприятий. Вместо зимних забав и прыгающих велосипедистов они привели на Триумфальную площадь тысячи полторы послушных молодых людей, которые в течение часа с лишним изображали народный гнев, искреннюю скорбь и радужные надежды на светлое будущее. "Молодая гвардия", "Россия молодая", "Новые люди", "Местные" и "Российский союз сельской молодежи" собирались вывести на площадь 5 тысяч своих сторонников, но, видимо, не потянули.
Не было и обычных в таких случаях ОМОНовцев в шлемах; колонной военных грузовиков не загораживали обочину Тверской улицы. Милиции, впрочем, было более чем достаточно. Временами, будто вспоминая, что они должны блюсти порядок, милиционеры образовывали шеренги и цепочки, и начинали теснть людей то в одну, то в другую сторону. Хаотичные их усилия результата не приносили.
Немного изменила характер своего выступления и оппозиция. Подав, как обычно, уведомление о митинге и получив отказ в согласовании, все готовились к обычному выходу на площадь, но драматические события понедельника внесли в сценарий свои коррективы.
Лидер Национал-большевистской партии Эдуард Лимонов заявил, что власти хотят «устроить ситуацию новой Ходынки», но от идеи выйти на площадь не отказался. Его поддержал и другой организатор акции - член исполкома «Левого фронта» Константин Косякин. Зато третий организатор митинга, глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, заявила об отказе участвовать в акции. Она сослалась на траур по жертвам недавних терактов в московском метро.
Раскол среди организаторов акции повлек довольно оживленные дискуссии между предполагавшимися участниками митинга, в результате чего некоторая часть из них решила последовать примеру Алексеевой. Однако Триумфальная площадь от этого не опустела.
По общей договоренности, ввиду траура, оппозиционеры решили на этот раз не приносить плакаты и не скандировать лозунги. Предполагалось, что митинг будет молчаливым и скорбным. Однако это никак не отразилось на боеспособности милиции. Силы «правопорядка» все равно задержали около 40 человек, используя для этого любой повод. А если повода не находилось, а посадить очень хотелось, то обходились и без повода. Так, например, задержали Романа Доброхотова, который просто стоял, не выказывая явного политического протеста. Олега Козловского, который только лишь подошел к полковнику милиции что-то спросить, схватили за руки и за ноги и отволокли в милицейский автобус.
Нет точного инструмента, которым можно было бы измерить милицейскую жестокость, но мне показалось, что 31 марта милиция вела себя гораздо жестче, чем в предыдущих случаях. Возможно, они отрываются напоследок, поверив обещаниям президента сократить силы милиции и искоренить милицейскую преступность. А может быть, чувствуют бессмысленность своих действий и возрастающую силу протестных настроений.
Похоже, власти начинают понимать, что политические протесты уже давно перестали быть экзальтированными выходками отвергнутых маргиналов. В ряды несогласных попадают люди из самых разных социальных слоев - от милиционеров и гастарбайтеров до артистов и писателей. Недовольство растет и выплескивается на улицы, чему верно служат два обстоятельства: экономический упадок и отсутствие жесткого репрессивного механизма борьбы с обществом. Вероятно, власти догадываются, что с первым обстоятельством им не справиться никогда, а вот со вторым - можно попробовать. Тем более что и повод подходящий есть - террористические акты. Поменять свободу на безопасность готова все еще значительная часть наших сограждан. Хотя, может быть, уже и не такая большая, как раньше.
Опубликовано в ЕЖе 01.04.2010 г.