"Кризис животворящий" - последняя надёжа лефтишей.
Умудрёные марксизмом лефтиши, да и не только они, есть немало либеральных мудрецов преклоняющихся перед "циклами Кондратьева" , кто с тревогой, а кто и с надеждой высматривают признаки грядущего нового кризиса.
Одни надеются на то что невидимая рука рынка, в очередной раз, всё расставит по своим, в этот раз kxibv? местам; другие же с благоговением ждут исполнения марксовых пророчеств о том что очередной кризис капитализма таки сам расчистит дорогу новой общественной формации и пролетариат, этот самый прогрессивный овощ, наконец навечно возьмёт власть в свои могучие натруженые руки.
Хочется огорчить и тех и других.
Во вторых, Кризис конечно расставит всё по местам, но далеко не факт что по лучшим.
Ну а во первых, молиться на Кризис как на исполнение справедливой воли могучего и неумолимого провидения это очевидная марксидская дурь, ведь как мы уже неоднократно указывали природа кризиса не объективна, но субъективна.
Быть может лучше всего этот тезис раскрывает цитата из легендарной книги Лефевра "Воспоминания биржевого спекулянта":Глава 19. "Не знаю, кто и когда впервые..."
К манипулированию прибегали, естественно, и фигуры не столь крупные и величественные. И таких было в изобилии. Помню историю о нравах и манерах начала 1860-х годов, которую мне рассказал как-то старый брокер.
- Впервые я повидал Уолл-стрит еще в детстве. У моего отца там были дела, и он по каким-то причинам взял меня с собой. Мы спустились вниз по Бродвею и свернули на Уолл-стрит. Когда мы дошли по Уолл-стрит до угла с улицей Нассау, кажется, до того угла, где теперь стоит здание Банковской трастовой компании, я увидел толпу, следовавшую за двумя мужчинами. Первый из них, пытаясь выглядеть невозмутимым, двигался на восток. За ним двигался другой, с разгоряченным покрасневшим лицом, размахивая рукой, в которой он держал шляпу, а другой, с направленным в небо указательным пальцем, потрясал над головой. Его голос мог бы перекрыть любой оркестр: "Шейлок! [Шейлок - имя безжалостного ростовщика у Шекспира.] Шейлок! Что стоят деньги? Шейлок!" Из окон вдоль улицы свешивались головы любопытных. В те дни еще не было небоскребов, но я был уверен, что зеваки со второго и третьего этажей вот-вот свалятся на землю. Отец спросил у кого-то, в чем дело, и ему что-то, чего я не расслышал, ответили. Все мое внимание было направлено на то, чтобы не выпустить руку отца и не потеряться в толпе. Толпа все увеличивалась, как всегда бывает с уличной толпой во время скандалов, и мне было крайне неуютно. Со всех сторон спешили насладиться зрелищем люди с горящими от любопытства глазами. Когда мы наконец выбрались из толкучки, отец объяснил мне, что тот, кто выкрикивал "Шейлок!", был такой-то. Я забыл имя, но помню, что это был крупнейший биржевик того времени, который умудрялся выигрывать - и терять - больше денег, чем любой другой человек на Уолл-стрит, за исключением Якова Литтла. Я запомнил имя мистера Литтла [Литтл - по-английски "маленький, малыш".], потому что мне показалось забавным, что так зовут довольно крупного мужчину. Другой мужчина, которого называли Шейлок, тоже был знаменитым дельцом. Его имени я не помню. Но помню, что он был длинный, худой и очень бледный. В те дни был такой трюк с деньгами. Собиралась компания деляг и запирала деньги, то есть они брали их взаймы, чтобы затруднить всем остальным в торговом зале биржи доступ к кредитным деньгам. Они просто брали в долг и получали счет. Деньги они на самом деле даже не получали на руки и никуда не вкладывали. Конечно, это были не очень честные финты, все эти махинации.
Я согласился со стариком. Такого рода махинациями в наше время уже не занимаются."
http://www.parusinvestora.ru/library/lefevr/gl19.shtml
Быть может, многие тут с негодованием здесь воскликнут, какое отношение к таким махинациям имеет беда постигшая Fannie Mae и Freddie Mac? Но друзья, задумайтесь, так ли много отличий между "сжатием ликвидности" в приведённой выше истории и истории с очевидно разогнанными дерривативами?
А в предыдущем Великом кризисе так ли всё было объективно и неожиданно?
Так ли Случайно? - "к Великой депрессии 1929 года Барух был полностью подготовлен. Еще в 1928 году он продал все свои акции и на вырученные деньги купил облигации. А 24 октября 1929 года, в знаменитый “черный вторник” американской биржи, Барух появился в ее зале вместе с Уинстоном Черчиллем. И они наблюдали второй по величине обвал американского фондового рынка. Говорят, что с Черчиллем на бирже Бернард Барух появился лишь затем, чтобы продемонстрировать ему свою власть над рынком.к Великой депрессии 1929 года Барух был полностью подготовлен. Еще в 1928 году он продал все свои акции и на вырученные деньги купил облигации. А 24 октября 1929 года, в знаменитый “черный вторник” американской биржи, Барух появился в ее зале вместе с Уинстоном Черчиллем. И они наблюдали второй по величине обвал американского фондового рынка. Говорят, что с Черчиллем на бирже Бернард Барух появился лишь затем, чтобы продемонстрировать ему свою власть над рынком."
То есть, повторимся, в капитализме, вопреки догмам карлмарксизма нет кризисов перепроизводств, но есть кризисы-кидалова, которые понятно ничего расставить в лучшую сторону не могут.
То есть, для нас с вами в лучшую.
Одни надеются на то что невидимая рука рынка, в очередной раз, всё расставит по своим, в этот раз kxibv? местам; другие же с благоговением ждут исполнения марксовых пророчеств о том что очередной кризис капитализма таки сам расчистит дорогу новой общественной формации и пролетариат, этот самый прогрессивный овощ, наконец навечно возьмёт власть в свои могучие натруженые руки.
Хочется огорчить и тех и других.
Во вторых, Кризис конечно расставит всё по местам, но далеко не факт что по лучшим.
Ну а во первых, молиться на Кризис как на исполнение справедливой воли могучего и неумолимого провидения это очевидная марксидская дурь, ведь как мы уже неоднократно указывали природа кризиса не объективна, но субъективна.
Быть может лучше всего этот тезис раскрывает цитата из легендарной книги Лефевра "Воспоминания биржевого спекулянта":Глава 19. "Не знаю, кто и когда впервые..."
К манипулированию прибегали, естественно, и фигуры не столь крупные и величественные. И таких было в изобилии. Помню историю о нравах и манерах начала 1860-х годов, которую мне рассказал как-то старый брокер.
- Впервые я повидал Уолл-стрит еще в детстве. У моего отца там были дела, и он по каким-то причинам взял меня с собой. Мы спустились вниз по Бродвею и свернули на Уолл-стрит. Когда мы дошли по Уолл-стрит до угла с улицей Нассау, кажется, до того угла, где теперь стоит здание Банковской трастовой компании, я увидел толпу, следовавшую за двумя мужчинами. Первый из них, пытаясь выглядеть невозмутимым, двигался на восток. За ним двигался другой, с разгоряченным покрасневшим лицом, размахивая рукой, в которой он держал шляпу, а другой, с направленным в небо указательным пальцем, потрясал над головой. Его голос мог бы перекрыть любой оркестр: "Шейлок! [Шейлок - имя безжалостного ростовщика у Шекспира.] Шейлок! Что стоят деньги? Шейлок!" Из окон вдоль улицы свешивались головы любопытных. В те дни еще не было небоскребов, но я был уверен, что зеваки со второго и третьего этажей вот-вот свалятся на землю. Отец спросил у кого-то, в чем дело, и ему что-то, чего я не расслышал, ответили. Все мое внимание было направлено на то, чтобы не выпустить руку отца и не потеряться в толпе. Толпа все увеличивалась, как всегда бывает с уличной толпой во время скандалов, и мне было крайне неуютно. Со всех сторон спешили насладиться зрелищем люди с горящими от любопытства глазами. Когда мы наконец выбрались из толкучки, отец объяснил мне, что тот, кто выкрикивал "Шейлок!", был такой-то. Я забыл имя, но помню, что это был крупнейший биржевик того времени, который умудрялся выигрывать - и терять - больше денег, чем любой другой человек на Уолл-стрит, за исключением Якова Литтла. Я запомнил имя мистера Литтла [Литтл - по-английски "маленький, малыш".], потому что мне показалось забавным, что так зовут довольно крупного мужчину. Другой мужчина, которого называли Шейлок, тоже был знаменитым дельцом. Его имени я не помню. Но помню, что он был длинный, худой и очень бледный. В те дни был такой трюк с деньгами. Собиралась компания деляг и запирала деньги, то есть они брали их взаймы, чтобы затруднить всем остальным в торговом зале биржи доступ к кредитным деньгам. Они просто брали в долг и получали счет. Деньги они на самом деле даже не получали на руки и никуда не вкладывали. Конечно, это были не очень честные финты, все эти махинации.
Я согласился со стариком. Такого рода махинациями в наше время уже не занимаются."
http://www.parusinvestora.ru/library/lefevr/gl19.shtml
Быть может, многие тут с негодованием здесь воскликнут, какое отношение к таким махинациям имеет беда постигшая Fannie Mae и Freddie Mac? Но друзья, задумайтесь, так ли много отличий между "сжатием ликвидности" в приведённой выше истории и истории с очевидно разогнанными дерривативами?
А в предыдущем Великом кризисе так ли всё было объективно и неожиданно?
Так ли Случайно? - "к Великой депрессии 1929 года Барух был полностью подготовлен. Еще в 1928 году он продал все свои акции и на вырученные деньги купил облигации. А 24 октября 1929 года, в знаменитый “черный вторник” американской биржи, Барух появился в ее зале вместе с Уинстоном Черчиллем. И они наблюдали второй по величине обвал американского фондового рынка. Говорят, что с Черчиллем на бирже Бернард Барух появился лишь затем, чтобы продемонстрировать ему свою власть над рынком.к Великой депрессии 1929 года Барух был полностью подготовлен. Еще в 1928 году он продал все свои акции и на вырученные деньги купил облигации. А 24 октября 1929 года, в знаменитый “черный вторник” американской биржи, Барух появился в ее зале вместе с Уинстоном Черчиллем. И они наблюдали второй по величине обвал американского фондового рынка. Говорят, что с Черчиллем на бирже Бернард Барух появился лишь затем, чтобы продемонстрировать ему свою власть над рынком."
То есть, повторимся, в капитализме, вопреки догмам карлмарксизма нет кризисов перепроизводств, но есть кризисы-кидалова, которые понятно ничего расставить в лучшую сторону не могут.
То есть, для нас с вами в лучшую.