Малые души
(предыдущая глава здесь https://piracicaba1955.livejournal.com/17083.html)
Часть III
Глава VI, в которой нам посчастливится побывать на грандиозном событии, вошедшем в историю под названием Бал каннибалов
О. Кирей (Клец), который, как мы помним не ходил на камлание к Преподобному, тем не менее, когда Публичный Дум в полном составе вернулся в банкетный зал, поинтересовался у Гона:
- Ну как там?
- Все путем, брателло! - этак даже зловеще хохотнул Верховный и потрепал Духовного по плечу.
Меж тем, депутаны уже кучковались вокруг накрытых столов, наполняли бокалы и тарелки, ожидая сигнала к началу банкета.
По кивку Гона Мадамов-Наружкин (а он сидел за главным столом вместе с обоими Паханами, Машей, Шептуном, Потрошиловым и Мутниенкой) вышел на середину зала с бокалом шампанского в руке.
- Друзья! В этот праздничный вечер нас ожидает множество сюрпризов. Первый из них вот такой: по специальному приглашению Публичного Дума Родины и Отечества в нашем торжестве согласился принять участие человек, благодаря которому пробудилась в человечестве уснувшая казалось бы навсегда традиция употребления в пищу младенцев... А именно - нашего гостя из панибратского Китая, лауреата Бобелевской премии писателя Го Иня!
Из-за ширмы вышел улыбающийся во весь рот китаец, но поскольку решительно никто в зале слыхом не слыхивал этого имени, депутаны разом поглядели на Гона. Тот сдвинул ладони, улыбнулся и зал сразу же разразился бурной овацией. Гость, точно болванчик, кланялся во все стороны, задирал и опускал руки. Восторги стихли и он заговорил.
Увы, мы не в силах передать содержание речи этого почтенного господина, ибо в суете подготовки к празднику, переводчику Го Иня забыли спецдопуск в Публичный Дум, а потому слов именитого бобеля решительно никто не понял. Зато по окончании его эмоциональной речи овации были еще более бурными, а Маша даже подошел к писателю и расцеловал того в обе щеки.
Торжественная трапеза началась с того, что под фанфары спецвертухаи стали вносить в зал блюда с младенцами, покрытыми розовой хрустящей корочкой, со стебельком петрушки в устах, и улыбающихся, точно амурчики на классических полотнах.
В благоговейной тишине депутаны смаковали нежное мясо, Гон и вовсе уплетал за обе щеки. Не отставали и Маша с Мадамовым-Наружкиным .
Неожиданно раздался истошный рев. Зало в ужасе оборотилось на шум: в дальнем углу, отворотившись к стене, блевал Духовный Пахан Родины и Отечества.
- Уж не занемог ли?
- А то перепил, хе-хе...
- Пост же, пост - вот и блюет с непривычки...
Прибежали служки, загородили Духовного своими туловами и вывели из зала. Дабы разрядить обстановку Мадамов-Наружкин махнул рукой музыкантам, и те заиграли попурри из любимых гоновых шансонов.
Уняв первый голод, депутаны стали фланировать мимо паханова стола в надежде на паханово внимание. Это был давний и отнюдь не бесполезный ритуал. Дело в том, что на балконе был установлен видеорегистратор, который отмечал реакцию Гона на фланирующих. Считалось, что если Верховный с кем-то заговорит, то этого счастливчика ждет повышение в ранге. Ежели просто кивнет кому, тот может жить спокойно до следующего такого же события. Ну, а если Гон кого-то «не заметит» (на самом деле он замечал всех), тому следовало оперативно решать: либо гнать что есть мочи в аэропорт, либо покорно ждать ареста, надеясь на верховное снисхождение.
Вслед за депутанами принялись фланировать и смотрящие. Вот прошел новый босс Шайки Силовых Сил Силуэт Кунжутович Втайгу. И сразу же был Паханом остановлен:
- Скажи-ка, Силуэтик, а что там за байда такая с ракетными шахтами? - спросил Гон
- Как раз вникаю в данный вопрос, Волдырь Волдырьевич. Частью они уже давно затоплены, но частью и просто брошены... В настоящий момент проводим инспекцию - ищем!
- Ищи, да поживее. Усек нах?
- Так точно, усек! Распоряжусь усилить и ускорить.
- Валяй.
- Разрешите идти?
- Пшел.
Следом Гон остановил депутану Язву Моровую. Как раз недавно одно гоп-позиционное издание написало, будто Моровая под крышей Публичного Дума организовала элитный бордель, в котором депутанам оказывали сексуальные услуги ведущие профессионалы своего дела со всего мира. Цимес же состоял в том, что услуги были бесплатные: вознаграждение шлюхам обоего пола выплачивалось из бюджета Родины и Отечества. Располагался бордель в специально оборудованных кабинетах Ячейки по общественной Морали и личной Этике Публичного Дума, которой Моровая как раз и руководила. За время работы борделя депутана прикупила себе пару особняков - в Трехрублевке и в Лондоне. Газетенка привела планы обоих.
- А, наша государственная совесть! Иди-ка, иди сюда, - поманил Гон Моровую пальцем. - Мораль, я слышал, ты укрепляешь, а как с этикой?
- С этикой сложнее, Волдырь Волдырьевич! Тут без вашей помощи, боюсь, не обойтись. Нам бы еще хотя бы пару сотен Зон обустроить. Так чтобы все по-современному: с охраной, с сигнализацией... Да вот в Бюджетной ячейке, блин, считают, что велика де нагрузка для бюджета...
Речь шла о Сиротских Зонах, которые стали как грибы после дождя возникать по всей Жопе по инициативе Моровой - туда свозили сирот и беспризорников с просторов Родины и Отечества.
- Помогу, дело святое! Сколько ртов-то?
- Под сотню тысяч уже, Волдырь Волдырьевич!.. И ведь все наши воины будущие, пушечное мясо Родины и Отечества!
- Это святое, - кивнул Гон.
- Для гастрономии уже жестковаты, а в бой - самое оно!
Гон поманил пальцем Машу:
- Ты Язвочке-то с Зонами помоги, не оставь ее своим попечением. А вот можно, кстати, старые шахты использовать - и охранять легче, и соблазнов меньше! Под землей-то особо не разгуляешься!
- Поможем, какой вопрос! - развел руками Маша, подмигивая Моровой.
Метрах в десяти от верховного стола продефилировал народный олигарх Крохоров, красавец двухметрового роста. Он нарочно держался подальше, зная как неприятно малорослому Гону задирать голову. Гон оценил деликатность народного, помахал ему:
- Дядь, достань воробышка!
Депутаны дружно засмеялись.
Как бы случайно прошли мимо Хоботье с Махалков с тарелками в руках - шашлычки из младенцев.
Гон кивнул благосклонно, но сдержанно.
- В Париже-то дают такое? - поинтересовался издалека у Хоботье, указывая на мясо.
- О! - воскликнул тот и затараторил взахлеб. Махалков перевел:
- Говорит - супер, только соуса хорошего не хватает. Говорит, что в свои рестораны будет заказывать. Предлагает кошерных растить - спрос обещает фантастический!
- Ишь прыткий! Идея хорошая. И реклама готовая: прямославные младенцы для кошерного стола, ха-ха-ха!
Махалков перевел, Хоботье расхохотался и даже вознамерился хлопнуть Гона по плечу, но Махалков перехватил неосторожное движение и поспешил увести француза.
Гон, впрочем, глядел уже в другую сторону: приближались Засядь-Волки. Издалека казалось, что все трое принюхиваются друг к другу, сближаются сторожко, хотя дружат с детства.
- Маша доложил: проблемы Госнавозом, - с ходу Гон.
- Пока все очень неясно, Волдырек. Да и не все от нас зависит. Бабла много в навозпроводы вбухали, а не идет говно по трубам... То вязкость, мать ее, то примеси... Нищенка на рацион питания грешит, говорит, витаминов не хватает, пояснял Жир.
- Витаминов? А вы им луку побольше, чесноку. Дешево и сердито! Это, мужики, вам не пляжи в Майами скупать - дело важное, поимейте хоть совести немного. Государство помогает вам обогатиться, но и вы ему дайте хоть что-то взамен! Хорош жировать-то! И вот еще что. В порядке, так сказать, штрафа. Я поручил Перегноеву начать восстанавливать ракетные шахты, ЯдреноРакетный щит Родины и Отечества. Надо помочь.
- Легко, Волдырек! - кивнули синхронно братья, и отошли бочком.
Тут послышались сперва робкие, а затем все более громкие крики и хлопки, толпа ищущих благоволения Гона несколько раздалась и на свободном пространстве появилась группа девушек в кокошниках. Пока они кружились в хороводе, за ними возникли несколько рядов скамеек, которые заняли хористы штатного ансамбля Шайки Силовых Сил. А вот и сам Втайгу вышел с дирижерской палочкой.
Свет погас, зажглись софиты, зазвучала фонограмма и грянула кантата ветерана ГосПоэзии 123-летнего Нахала Волокитовича Махалкова «Спасибо!», специально написанная к этому торжеству:
- Спасибо Гону за погоны!
И дай Господь ему здоровья,
А мы свои погоны-гоны
Горячею омоем кровью!
В финале хористы расстегнули и сняли кители, представив публике погоны пришитые прямо к плечам!
Восторг был всеобщим!
Депутаны и гости зашлись в овациях.
Гон подошел к Смотрящему и приобняв его, дружески похлопал по голой спине.