Живительный яд. Почему астронавты Аполлона надышались ядовитейшим амилом, но не отравились?
Экипаж Аполлона-ЭПАС: Стаффорд, Слейтон и Бранд якобы надышатся, но не отравятся ядовитейшим амилом.
История такая, рассказывает астронавт, командир экипажа Аполлон-ЭПАС Том Стаффорд:
«Вэнс находился в левом кресле, я в центральном, Дик - в правом. На высоте 24 км я должен был щёлкнуть тумблером, который бы электрически обесточил двигатели системы управления спуском. Во время торможения, однако, мы заметили громкий визг в наушниках, очень раздражающий - такой появляется иногда в аудитории, когда микрофон слышит динамик и возникает положительная обратная связь. Как потом мы узнали, причиной его было замыкание в контуре радиосвязи. Из-за этого визга мы не могли слышать ни друг друга, ни Хьюстон после того, как закончилась «мертвая зона» плазмы. Чтобы хоть как-то слышать друг друга в кабине, нам приходилось кричать. То ли этот шум не позволил Вэнсу и Дику меня услышать, то ли он слишком отвлек меня и не позволил отдать команду. Так или иначе, на высоте 24 километра этот тумблер не переключили.
На высоте 7300 метров вышел вытяжной парашют, стабилизируя космический корабль, и открылся клапан, впуская свежий воздух. Система управления спуском, реагируя на вращение командного модуля под вытяжным парашютом, включила двигатели стабилизации аппарата. Дыхательный клапан находился прямо под двигателями управления по крену, и в кабину засосало немного паров тетраоксида азота. Я опознал запах желто-коричневого тумана и сразу понял, что это такое.
На приборной доске передо мной были два переключателя, которые перекрывали вентили и прекращали подачу топлива к этим двигателям. Я приподнялся и задействовал их, но немного горючего еще осталось в трубопроводах. Наши глаза начали слезиться, и мы все стали кашлять, когда газ начал жечь наши лица, рты и горло.
Основные парашюты должны были раскрыться автоматически на трех километрах. Я нажал кнопку ручного ввода, чтобы продублировать автоматику. Раскрытие было превосходным, мы снижались, все еще кашляя, пока - бух! - не ударились о воду изо всех сил, с перегрузкой около 10g в плюс. Потом мы перевернулись носом вниз, с перегрузкой в 6g в минус, в то положение, которое в NASA называлось Stable 2. Мы повисли на плечевой привязной системе и ремнях кресел лицом вниз.
Черт подери, думал я, девять дней и три миллиона миль все шло хорошо, и вот пожалуйста: мы висим вниз головой на привязи с ядовитым газом в корабле.
Я понял, что нам нужен кислород. Маски были сложены за моим сиденьем - вверху и позади меня в этом положении. Приборная доска была перед моим лицом, а ниже нее - туннель. Я сказал себе: отпустить ремни, вытащить маски, но не свалиться в туннель!
Я расстегнулся и полетел прямо в туннель, ударившись правым плечом и локтем. Но я сражался как черт, цепляясь за переключатели, пока не смог подтянуться назад через кресло. Я достал маски, сорвал с них упаковку, дал одну Вэнсу, другую - Дику, и еще одну надел на себя.
Я повернул клапан, чтобы запустить подачу кислорода. «Вау, - сказал Дик. - Хорошая идея». Он сильно кашлял.
Стало лучше. Я включил компрессор, чтобы надуть воздушные баллоны на носу командного модуля и поднять нас в позицию Stable 1 - донной частью вниз, а конической вверх. Лежа спиной на приборной панели, я начал проходить по контрольной карте процедуры после приводнения. Поскольку я теперь смотрел на Вэнса и Дика, я заметил, что Дик все еще кашляет, а Вэнс не отвечает мне.
Я увидел, что маска сползла с его лица. Он был без сознания, со сжатыми кулаками. Я отложил карточку и наклонился к нему, поправил маску на лице и включил клапан высокоскоростной подачи, чтобы дать ему побольше кислорода. Через несколько секунд Вэнс очнулся и начал молотить руками вокруг. Одной рукой он ударил меня в правую часть лица и опрокинул спиной на приборную доску. Маска снова слетела с его лица, и он отключился опять. Я снова наклонился к нему и надел маску. На этот раз я крепко обнял его за шею и плечи, прежде чем нажать на клапан усиленной подачи кислорода. Он пришел в себя и принялся снова махать руками, но я стиснул его и не позволял двигаться. Потом он успокоился и дал мне натянуть на него маску.
Теперь мы были в позиции Stable 1, а кислород в масках заканчивался. Я двинулся к боковому люку, но Дик сказал: «Черт побери, не открывай люк! Мы потонем, как Гас!» Тень Гаса Гриссома так и не покинула его. (Речь идёт об утонувшем при приводнении космическом корабле Меркурий под именем Liberty Bell 7, это был второй суборбитальный полёт. Прим. photo-vlad)
«Там, снаружи, спасатели, - сказал я. - Я сделаю только щелочку, и у нас будет немного свежего воздуха. Мы сможем сразу же закрыться, если что».
Спасатели, конечно, были тут. В норме после выхода из плазмы вы можете разговаривать с Землей, но из-за проблем со связью мы не разговаривали ни с кем с момента входа в плазму. Поэтому я сказал аквалангистам, что мы хотим, чтобы нас подняли на вертолетоносец внутри космического корабля. Это был последний «Аполлон», и именно так я хотел закончить программу.
Хотя мы были менее чем в миле от вертолетоносца «Новый Орлеан», ему потребовалось около часа, чтобы подойти к нам и взять на борт. К этому времени мы пришли в себя в достаточной степени, чтобы перенести встречу, хотя все еще кашляли, а наши глаза слезились. Непростой получился финиш у нашего очень успешного трехлетнего путешествия.» (Из официальной легенды об американских полётах на Луну и вокруг неё)
Вот так, надышались астронавты паров амила* - ядовитейшего вещества в закрытом мизерном объёме кабины своего корабля, покашляли, вытерли слезившиеся глаза платочками и айда на прессконференцию с представителями прессы на палубе авианосца, вместо срочной госпитализации в реанимационное отделение с аппаратами искусственного дыхания и интенсивной терапией.
Выделим из рассказа Стаффорда хронологию событий:
1. На высоте 7300 метров одновременно с открытием парашюта автоматически открывается воздушный клапан корабля.
2. Изумительная передовая американская инженерная мысль сделала так, что клапан стал засасывать остатки ядовитейшего топлива прямо в кабину.
3. Стаффорд опознаёт по жёлто-коричневому цвету и резкому запаху прорвавшегося через клапан облака вещества ядовитейший тетраоксид азота. Если он увидел «жёлто-коричневый туман» в кабине корабля, то это означает, что в кабину уже попало очень больше количество отравляющего вещества.
4. Вместо того, чтобы моментально скомандовать «Экипажу надеть кислородные маски» и достать их у себя за своим сиденьем, он начинает манипуляции с переключателями подачи топлива в двигатели стабилизации корабля. Эти манипуляции оказались почти бессмысленными.
5. Ядовитые пары продолжают поступать в кабину во время всего спуска до приводнения в океан, увеличивая свою концентрацию в кабине, так как амил остался в топливопроводах. Но Стаффорд так и не даёт команду «Всем надеть кислородные маски!». Экипаж продолжает дышать ядовитыми парами и отравляться в течении нескольких минут (!!!), пока осуществляется спуск корабля под раскрытыми парашютами.
6. Только после посадки, когда корабль перевернулся в воде и астронавты повисли на ремнях вниз головой, до Стаффорда дошло, что необходимо воспользоваться кислородными масками. К этому времени концентрация и доза отравляющего вещества должна была достигнуть смертельной.
7. Вэнс Бранд потерял сознание. Это один из признаков сильнейшего отравления - поражение центральной нервной системы. Однако никаких последствий этого отравления у него не возникло.
Тетраоксид азота относится к классу высоко опасных веществ (2-й класс опасности). Классификация опасных веществ. К этому же 2-му классу опасности относятся такие известные ядовитые вещества, как цианиды. Все помнят, что газы синильной кислоты (препарат «Циклон-Б») фашисты использовали для совершения массовых убийств в концентрационных лагерях? Впервые в роли боевого отравляющего вещества синильная кислота была использована французской армией 1 июля 1916 года на реке Сомме. В некоторых штатах США синильная кислота использовалась в газовых камерах в качестве отравляющего вещества при исполнении приговоров смертной казни, в последний раз это было сделано в Аризоне в 1999 году. Смерть от отравления наступает в течение 5-15 минут. Немцами «Циклон-Б» применялся в закрытых помещениях с целью повышения концентрации отравляющего вещества. И в этой истории миссии Аполлон-ЭПАС также присутствует аналогичный по силе токсического воздействия аэрозоль ядовитого вещества в крохотном объёме помещения КК Аполлон.
Ниже описание подлинного официально зафиксированного случая отравления теми же самыми ядовитыми компонентами ракетного топлива.
Два офицера погибли от отравления азотом на космодроме Плесецк
13 ноября 2013 г., 07:21, ИА "Амител"
Два офицера погибли и еще трое военнослужащих пострадали на космодроме Плесецк при работе с ядовитыми компонентами ракетного топлива.ЧП произошло во время плановых работ по очистке ёмкости из-под ракетного топлива. От сильнейшего отравления парами азота на космодроме погибли два офицера, пишет lifenews.ru. Сссылка
Примечание: журналист под «парами азота» имеет ввиду тот самый ядовитейший тетраоксид азота.
А вот воспоминания с Байконура:
«В ряде ракетных систем у нас и за рубежом применяется пара, в которой окислителем является тетраоксид азота («амил»), а топливом - несимметричный диметил - гидразин («гептил»). Оба кипят при температуре выше нуля градусов по Цельсию. Поэтому емкости для амила и гептила всегда оборудованы системами стравливающими клапанами. Время от времени над этими емкостями появляется «дымок» испарений. Каждому прибывшему на полигон объясняется о неимоверной токсичности обоих веществ. Так, одна капля гептила, оказавшаяся в помещении 15 куб.м., убивает там все живое в течение 10-12 минут. Окислитель, амил, так же является высокотоксичным веществом.
Расскажу случай, происшедший со мной в 1965 году во время службы на космодроме. Закончился рабочий день. После жаркого дня хотелось просто подышать свежим воздухом. Поэтому с друзьями решили не ехать со 130-ой испытательной площадки в душном автобусе, а возвращаться на 95-ую площадку (левое «челомеевское» плечо полигона) пешком, несмотря на значительное расстояние. Шли по асфальтовому шоссе. В разговорах не обратили особенного внимания, как впереди, со стороны 90-ой площадки, где высилась громадина МИКа, появилась машина, ехавшая в нашу сторону. Лишь когда она приблизилась метров на двадцать, и водитель подал сигнал, поняли - едет заправщик. Бросилось в глаза, что над верхней крышкой его бочки слегка «парит». Обычно на полигоне и гептил, и окислитель перевозились в автомобильном сопровождении. Одна машина впереди, с громкоговорителем, предупреждая встречных об опасности. Одна машина сзади. Водители всей едущей колонны всегда вели свои машины в изолирующих противогазах ИП-5. Почему в этот раз заправщик ехал без сопровождения, непонятно. Мы кинулись врассыпную. Заправщик проскочил, не сбавляя скорости, обдав нас с расстояния 7-10 метров резким запахом окислителя. Одного вдоха мне хватило, чтобы запомнить его на всю жизнь. Мгновенно разболелась голова и всю ночь не давала спать раскалывающая головная боль. Утром обратился к врачу. После проведенных анализов, врач заявил, что жить буду, а вот появление детей у меня он не гарантирует. Здесь он попал почти в точку. Лишь через десять лет нашей совместной жизни жена родила мне дочку. Вот что значил для меня один вдох паров амила с расстояния 7-10 м.».
Короче, мораль.
Мы уже не первый раз мы убеждаемся, что сценаристов, сочинявших эпос о великом покорении Луны американцами, постоянно подводит слишком бурная фантазия, помноженная на некомпетентность и желание вводить в сценарии излишне драматические эпизоды для придания правдоподобности выдуманных событий.
Сценаристы из НАСА в серии Аполлон-13 морозили астронавтов в посадочном модуле, хотя они, наоборот, должны были хорошенько прожариться на ярчайшем космическом солнышке и страдать от жары, а не от холода. А здесь, в лунном телеспектакле серии Аполлон-ЭПАС отравили экипаж концентрированными парами ядовитейшего тетраоксида азота в закрытом крохотном объёме кабины командного модуля, но те почихали, покашляли и с поражёнными лёгкими, в которых немедленно должен был начаться отёк, который в тяжёлых случаях приводит к скорой смерти, без малейшей запинки и затруднения дыхания дали прессконференцию.
Курение убивает, а дыхание амилом, по всей видимости, оживляет. Астронавт Стаффорд жив до сих пор, ему 89 лет и он недавно приезжал в Россию на похороны своего друга и даже родственника через брак их детей, космонавта Леонова, который умер раньше Стаффорда, хотя и никогда не травился ядовитыми парами амила.
Воистину, это не люди, это боги. Настолько они неуничтожимы. Помните «Режим бога» в компьютерных играх-стрелялках? Вот американцы якобы умеют включать его в реальной жизни. Видишь коричневое облачко амила у себя прямо перед носом, чуешь его резкий удушающий запах и просто включаешь у себя на заднице специальным тумблером режим бога. И противогаз тебе в этом случае не нужен и никаких последствий от длительного дыхания опаснейшим ядом в закрытом объёме не остаётся. Так, почихал, прокашлялся и всё в порядке.
Итак, американцы - это боги. Хотя, собственно, в кино для актёров играть богов это обычное дело. Неудивительно, что актёры лунного кино сыграли неуничтожимых богов, которым даже химическая атака нипочём.
photo_vlad
*Примечание: «амил» это неправильный, но распространённый термин, так ракетчики на своём сленге называют тетраоксид азота.
Этот блог целиком посвящён анализу американской фальсификации полётов на Луну со строго научной позиции: Лунная афера: Хьюстон, у вас проблемы!
Каталог всех статей журнала: https://photo-vlad.livejournal.com/195609.html
Чтобы сразу видеть мои свежие посты в своей ленте, пожалуйста, добавляйте мой блог в друзья и подписывайтесь на обновления.