(no subject)
Я былъ не единственнымъ, давшимъ ссылку на удачную запись Богемика; его замкнутый журналъ временно превратился въ поле схватки (ужъ не знаю, насколько жестокой).
Богемикъ высказываетъ въ ходѣ дискуссiи такую мысль: Для русскихъ въ исторiи культуры мѣсто есть, а для совѣтскихъ нѣтъ. Въ принципѣ нѣтъ. Ихъ удѣлъ - исторiя преступленiй.
Въ общемъ и цѣломъ эта мысль безусловно вѣрна. По крайней мѣрѣ на уровнѣ полюсовъ - Толстаго съ Достоевскимъ (я ихъ не люблю, но это неважно) будутъ цѣнить долго, а «Цементъ» уже сейчасъ и «Тихiй Донъ» вскорѣ будутъ интересовать развѣ только особо извращенныхъ историковъ литературы (сама по себѣ исторiя, конечно, должна интересоваться всѣмъ, но каждаго конкретнаго историка это требованiе не касается). Но возможно ли провести сущностную, а не качественную границу между совѣтскимъ и русскимъ?
Совѣтское можетъ выступать какъ самостоятельно (напр., Маяковскiй, который по духу былъ совѣтскимъ и до революцiи), такъ и мимикрируя. Но въ ста процентахъ случаевъ можно отличить сооруженiе сталинской эпохи въ классическомъ стилѣ отъ дореволюцiонной застройки - прежде всего по грубости и топорности исполненiя. Но это опять-таки качественная характеристика, а не сущностная.
Съ другой стороны, безусловно, у людей, родившихся тогда, есть фора - дореволюцiонное образованiе и чувство формы. Однако хронологическiй критерiй тоже работаетъ не до конца. Мнѣ кажется, что «Прощай, Гюльсары» - шедевръ. Опубликованъ онъ былъ вполнѣ при совѣтской цензурѣ, но о колхозахъ сказалъ такую правду - и такъ пронзительно… Да и отъ себя я отклонилъ бы сомнительную честь быть совѣтскимъ человѣкомъ - слишкомъ много силъ и добросовѣстности было затрачено на самовоспитанiе въ духѣ культуры Императорской эпохи. Думаю, что русское въ совѣтскiй и постсовѣтскiй перiодъ какъ разъ и есть то, что самовоспитывалось въ смыслѣ освобожденiя отъ совѣтского и прiобщенiя къ старому - и цѣнность культурныхъ явленiй опредѣляется тѣмъ, насколько интенсивно шелъ этотъ процессъ. Цѣнность въ ограничительномъ смыслѣ - самъ по себѣ онъ не гарантируетъ эстетическихъ высотъ, но только то, что превысить его онѣ не могутъ.
Нѣсколько сумбурно, но пусть пока будетъ такъ. А вы что думаете?
Богемикъ высказываетъ въ ходѣ дискуссiи такую мысль: Для русскихъ въ исторiи культуры мѣсто есть, а для совѣтскихъ нѣтъ. Въ принципѣ нѣтъ. Ихъ удѣлъ - исторiя преступленiй.
Въ общемъ и цѣломъ эта мысль безусловно вѣрна. По крайней мѣрѣ на уровнѣ полюсовъ - Толстаго съ Достоевскимъ (я ихъ не люблю, но это неважно) будутъ цѣнить долго, а «Цементъ» уже сейчасъ и «Тихiй Донъ» вскорѣ будутъ интересовать развѣ только особо извращенныхъ историковъ литературы (сама по себѣ исторiя, конечно, должна интересоваться всѣмъ, но каждаго конкретнаго историка это требованiе не касается). Но возможно ли провести сущностную, а не качественную границу между совѣтскимъ и русскимъ?
Совѣтское можетъ выступать какъ самостоятельно (напр., Маяковскiй, который по духу былъ совѣтскимъ и до революцiи), такъ и мимикрируя. Но въ ста процентахъ случаевъ можно отличить сооруженiе сталинской эпохи въ классическомъ стилѣ отъ дореволюцiонной застройки - прежде всего по грубости и топорности исполненiя. Но это опять-таки качественная характеристика, а не сущностная.
Съ другой стороны, безусловно, у людей, родившихся тогда, есть фора - дореволюцiонное образованiе и чувство формы. Однако хронологическiй критерiй тоже работаетъ не до конца. Мнѣ кажется, что «Прощай, Гюльсары» - шедевръ. Опубликованъ онъ былъ вполнѣ при совѣтской цензурѣ, но о колхозахъ сказалъ такую правду - и такъ пронзительно… Да и отъ себя я отклонилъ бы сомнительную честь быть совѣтскимъ человѣкомъ - слишкомъ много силъ и добросовѣстности было затрачено на самовоспитанiе въ духѣ культуры Императорской эпохи. Думаю, что русское въ совѣтскiй и постсовѣтскiй перiодъ какъ разъ и есть то, что самовоспитывалось въ смыслѣ освобожденiя отъ совѣтского и прiобщенiя къ старому - и цѣнность культурныхъ явленiй опредѣляется тѣмъ, насколько интенсивно шелъ этотъ процессъ. Цѣнность въ ограничительномъ смыслѣ - самъ по себѣ онъ не гарантируетъ эстетическихъ высотъ, но только то, что превысить его онѣ не могутъ.
Нѣсколько сумбурно, но пусть пока будетъ такъ. А вы что думаете?