Въ продолженіе предъидущаго - 3
Вотъ мы и переходимъ къ финалу, къ попыткѣ описанія продукта брежневской эпохи. Сразу оговорюсь, что +++ кажется мнѣ экземплярнымъ совѣтскимъ человѣкомъ, и у меня есть сильный соблазнъ - съ которымъ я буду бороться, насколько хватитъ силъ, - просто описать образецъ вмѣсто общей картины.
(Не знаю, разсуждать ли на тему превосходства ржевскаго меморіала надъ скульптурной продукціей совѣтской эпохи…)
Идеологія. Въ общемъ и цѣломъ можно сказать, что люди, у которыхъ брежневская эпоха пришлась на зрѣлый и преклонный возрастъ, въ идеологію вѣрили; молодежь скорѣе не вѣрила. +++ въ этомъ отношеніи не отступаетъ отъ общей тенденціи: по взглядамъ онъ совсѣмъ не мраксистъ и коммунизмъ строить не собирается. Молодой человѣкъ, столкнувшись съ чѣмъ-то неправильнымъ въ школьномъ возрастѣ, можетъ принять по отношенію къ этому неправильному три рѣшенія: бороться, отойти въ сторону или использовать въ своихъ частныхъ цѣляхъ. Противоестественный отборъ привелъ къ тому, что доля конформистовъ (активныхъ - перваго типа, «комсомольцевъ», и пассивныхъ - болѣе лояльная часть втораго типа) повысилась сравнительно со среднимъ уровнемъ. Это пропитало все общество лицемѣріемъ, разрушило связь между мыслью, словомъ и дѣломъ (если и давать совѣтскому стилю какую-то единственную характеристику, то именно эту).
Атмосфера лицемѣрія имѣла довольно далеко идущія послѣдствія для общества. Въ его сферу попало общественное благо какъ таковое - совѣтскому человѣку брежневскаго розлива очень трудно представить себѣ, что кто-то искренне въ состояніи дѣйствовать ради него безкорыстно. Еще одно слѣдствіе - взаимное недовѣріе, разрушеніе соціальной ткани и предѣльная сложность совмѣстнаго дѣйствія. «Выученная безпомощность» возросла не только на страхѣ, но и на лицемѣріи.
Поскольку совѣтскій человѣкъ не въ состояніи мыслить концепціи общаго блага, кромѣ какъ маскировки для частныхъ вожделѣній, онъ и государство приватизируетъ въ своихъ интересахъ.
Не будемъ разбирать подробно, но отмѣтимъ какъ важное: онъ унаслѣдовалъ этику «не высовываться», и въ совѣтскомъ мірѣ совершенно нѣтъ мѣста для столь свойственной старой Англіи и не чуждой и старой Россіи культуры чудака (по орѳографическимъ спорамъ это было хорошо видно).
Отдѣльно можно посмотрѣть и мыслительные блоки, оставшіеся отъ стараго коммунистическаго воспитанія. Все это густо замѣшано на густомъ историческомъ и вообще гуманитарномъ невѣжествѣ, принципіально замкнутомъ кругозорѣ (если угодно, его можно разсматривать какъ наслѣдіе «борьбы съ космополитизмомъ» и въ рамкахъ интеллектуальной всѣядности вполнѣ допустить (впрочемъ, и логически непротиворѣчивое) сочетаніе «мы хуже всѣхъ (западныхъ)» и «но на самомъ дѣлѣ мы лучше всѣхъ». Вотъ одна реплика, въ которой прекрасно все, включая фигуру умолчанія (подразумевается, что при нихъ украинскій мужикъ не страдалъ):
Отношеніе къ старой Россіи - ненависть, дополняемая мародерствомъ (то изъ стараго, что кажется пригоднымъ, переосмысляется, корежится и используется въ своихъ цѣляхъ). Ключевая историческая цѣнность - WWII, разумѣется.
Съ мраксизмомъ нужно уточненіе. Его общественный идеалъ мертвъ (коммунизмъ самые отъявленные сталинисты строить не собираются, ихъ идеалъ - садическая государственная мощь), но схемы объясненія историческихъ процессовъ (революція - оттого что плохо) засѣли въ головахъ крѣпко. Salery совершенно справедливо объясняетъ этимъ мраксистскимъ взглядомъ нежеланіе слишкомъ сильно опускать уровень жизни подвѣдомственнаго населенія.
О художественныхъ вкусахъ я уже говорилъ.
Очень все плохо съ точки зрѣнія труда: его этика и эстетика соціализмомъ разрушены до основанія.
И еще одна важная дѣталь, новая. Потомки побѣдителей націоналъ-соціализма въ этомъ отношеніи больше похожи на побѣжденныхъ націоналъ-соціалистовъ, чѣмъ на своихъ предковъ. Это обида, глубокая обида, культура обиды. Горбачевское предательство вполнѣ способно играть роль веймарскаго.
Итакъ, совѣтскій стиль характеризуется:
1. Отсутствіемъ интереса къ безкорыстной интеллектуальной культурѣ и уваженіемъ только къ практическимъ знаніямъ;
2. Зависимостью отъ того, что скажетъ западная Марья Алексѣвна;
3. Выборочнымъ слѣдованіемъ мраксистской доктринѣ: идеалъ уже не вдохновляетъ, вспомогательный аппаратъ объясненія остался;
4. Примитивнымъ художественнымъ вкусомъ въ рамкахъ - назовемъ это не академизмомъ, а реализмомъ;
5. Глубокимъ недовѣріемъ къ окружающему міру и неспособностью къ совмѣстнымъ дѣйствіямъ;
6. Неспособностью помыслить общее благо и воспріятіемъ какъ лицемѣрной любой деклараціи въ этомъ направленіи;
7. Неспособностью красиво и добросовѣстно трудиться;
8. Непріятіемъ индивидуализма и индивидуальнаго стиля поведенія;
9. Глубокой обидой на коварный міръ, предательски разрушившій прекрасный побѣдоносный СССР и не испытывающій благодарности за спасеніе отъ фашизма.
Первыя двѣ черты унаслѣдованы отъ старой Россіи, послѣдняя - новая, остальныя - чисто совѣтскія.
Авторъ этихъ строкъ, разумѣется, нимало не утверждаетъ, будто онъ - сіяющая противоположность вышеописанному. Увы, многое изъ этого - въ большей или меньшей степени - автопортретно. Въ то, что кто-то способенъ безкорыстно стремиться къ общественному благу, я не вѣрю.
Насколько все это связано, насколько одно стоитъ или не стоитъ безъ другаго, какая комбинація еще въ рамкахъ специфически совѣтскаго стиля, какая выходитъ за эти рамки, - надо обдумать. И тѣмъ паче насколько это все устойчиво и какъ долго продлится. Пока я возьму таймъ-аутъ на размышленія; онъ можетъ затянуться, поскольку думаю я обычно въ транспортѣ или на прогулкахъ, а то и другое пока выбито моровымъ повѣтріемъ и холодами.
(Не знаю, разсуждать ли на тему превосходства ржевскаго меморіала надъ скульптурной продукціей совѣтской эпохи…)
Идеологія. Въ общемъ и цѣломъ можно сказать, что люди, у которыхъ брежневская эпоха пришлась на зрѣлый и преклонный возрастъ, въ идеологію вѣрили; молодежь скорѣе не вѣрила. +++ въ этомъ отношеніи не отступаетъ отъ общей тенденціи: по взглядамъ онъ совсѣмъ не мраксистъ и коммунизмъ строить не собирается. Молодой человѣкъ, столкнувшись съ чѣмъ-то неправильнымъ въ школьномъ возрастѣ, можетъ принять по отношенію къ этому неправильному три рѣшенія: бороться, отойти въ сторону или использовать въ своихъ частныхъ цѣляхъ. Противоестественный отборъ привелъ къ тому, что доля конформистовъ (активныхъ - перваго типа, «комсомольцевъ», и пассивныхъ - болѣе лояльная часть втораго типа) повысилась сравнительно со среднимъ уровнемъ. Это пропитало все общество лицемѣріемъ, разрушило связь между мыслью, словомъ и дѣломъ (если и давать совѣтскому стилю какую-то единственную характеристику, то именно эту).
Атмосфера лицемѣрія имѣла довольно далеко идущія послѣдствія для общества. Въ его сферу попало общественное благо какъ таковое - совѣтскому человѣку брежневскаго розлива очень трудно представить себѣ, что кто-то искренне въ состояніи дѣйствовать ради него безкорыстно. Еще одно слѣдствіе - взаимное недовѣріе, разрушеніе соціальной ткани и предѣльная сложность совмѣстнаго дѣйствія. «Выученная безпомощность» возросла не только на страхѣ, но и на лицемѣріи.
Поскольку совѣтскій человѣкъ не въ состояніи мыслить концепціи общаго блага, кромѣ какъ маскировки для частныхъ вожделѣній, онъ и государство приватизируетъ въ своихъ интересахъ.
Не будемъ разбирать подробно, но отмѣтимъ какъ важное: онъ унаслѣдовалъ этику «не высовываться», и въ совѣтскомъ мірѣ совершенно нѣтъ мѣста для столь свойственной старой Англіи и не чуждой и старой Россіи культуры чудака (по орѳографическимъ спорамъ это было хорошо видно).
Отдѣльно можно посмотрѣть и мыслительные блоки, оставшіеся отъ стараго коммунистическаго воспитанія. Все это густо замѣшано на густомъ историческомъ и вообще гуманитарномъ невѣжествѣ, принципіально замкнутомъ кругозорѣ (если угодно, его можно разсматривать какъ наслѣдіе «борьбы съ космополитизмомъ» и въ рамкахъ интеллектуальной всѣядности вполнѣ допустить (впрочемъ, и логически непротиворѣчивое) сочетаніе «мы хуже всѣхъ (западныхъ)» и «но на самомъ дѣлѣ мы лучше всѣхъ». Вотъ одна реплика, въ которой прекрасно все, включая фигуру умолчанія (подразумевается, что при нихъ украинскій мужикъ не страдалъ):
Отношеніе къ старой Россіи - ненависть, дополняемая мародерствомъ (то изъ стараго, что кажется пригоднымъ, переосмысляется, корежится и используется въ своихъ цѣляхъ). Ключевая историческая цѣнность - WWII, разумѣется.
Съ мраксизмомъ нужно уточненіе. Его общественный идеалъ мертвъ (коммунизмъ самые отъявленные сталинисты строить не собираются, ихъ идеалъ - садическая государственная мощь), но схемы объясненія историческихъ процессовъ (революція - оттого что плохо) засѣли въ головахъ крѣпко. Salery совершенно справедливо объясняетъ этимъ мраксистскимъ взглядомъ нежеланіе слишкомъ сильно опускать уровень жизни подвѣдомственнаго населенія.
О художественныхъ вкусахъ я уже говорилъ.
Очень все плохо съ точки зрѣнія труда: его этика и эстетика соціализмомъ разрушены до основанія.
И еще одна важная дѣталь, новая. Потомки побѣдителей націоналъ-соціализма въ этомъ отношеніи больше похожи на побѣжденныхъ націоналъ-соціалистовъ, чѣмъ на своихъ предковъ. Это обида, глубокая обида, культура обиды. Горбачевское предательство вполнѣ способно играть роль веймарскаго.
Итакъ, совѣтскій стиль характеризуется:
1. Отсутствіемъ интереса къ безкорыстной интеллектуальной культурѣ и уваженіемъ только къ практическимъ знаніямъ;
2. Зависимостью отъ того, что скажетъ западная Марья Алексѣвна;
3. Выборочнымъ слѣдованіемъ мраксистской доктринѣ: идеалъ уже не вдохновляетъ, вспомогательный аппаратъ объясненія остался;
4. Примитивнымъ художественнымъ вкусомъ въ рамкахъ - назовемъ это не академизмомъ, а реализмомъ;
5. Глубокимъ недовѣріемъ къ окружающему міру и неспособностью къ совмѣстнымъ дѣйствіямъ;
6. Неспособностью помыслить общее благо и воспріятіемъ какъ лицемѣрной любой деклараціи въ этомъ направленіи;
7. Неспособностью красиво и добросовѣстно трудиться;
8. Непріятіемъ индивидуализма и индивидуальнаго стиля поведенія;
9. Глубокой обидой на коварный міръ, предательски разрушившій прекрасный побѣдоносный СССР и не испытывающій благодарности за спасеніе отъ фашизма.
Первыя двѣ черты унаслѣдованы отъ старой Россіи, послѣдняя - новая, остальныя - чисто совѣтскія.
Авторъ этихъ строкъ, разумѣется, нимало не утверждаетъ, будто онъ - сіяющая противоположность вышеописанному. Увы, многое изъ этого - въ большей или меньшей степени - автопортретно. Въ то, что кто-то способенъ безкорыстно стремиться къ общественному благу, я не вѣрю.
Насколько все это связано, насколько одно стоитъ или не стоитъ безъ другаго, какая комбинація еще въ рамкахъ специфически совѣтскаго стиля, какая выходитъ за эти рамки, - надо обдумать. И тѣмъ паче насколько это все устойчиво и какъ долго продлится. Пока я возьму таймъ-аутъ на размышленія; онъ можетъ затянуться, поскольку думаю я обычно въ транспортѣ или на прогулкахъ, а то и другое пока выбито моровымъ повѣтріемъ и холодами.