Францу Шуберту - 210 лет
Любезный sagittario напомнил, что 31 января 1797 г. родился Франц Шуберт. В связи с этим я повторяю - с незначительной редактурой - свой пост более чем годичной давности, посвящённый ему.
В тот вечер не гудел стрельчатый лес органа.
Нам пели Шуберта - родная колыбель!
Шумела мельница, и в песнях урагана
Смеялся музыки голубоглазый хмель.
О.Э. Мандельштам
Заранее предупреждаю, что, говоря о Шуберте, мне гораздо труднее сохранять хотя бы то минимальное подобие "объективности", с которым я пытался говорить о других важных для меня композиторах. Дело в том, что Шуберт для меня - не просто один из самых любимых, самых почитаемых и самых близких. Музыка Шуберта для меня - бесконечный и неисчерпаемый источник радости и наслаждения, ни с чем не сравнимый, и с нею у меня связано немало серьёзных личных переживаний, о которых я позволю себе не распространяться. И это при том, что самым любимым я его назвать не могу. Но он относится к числу тех немногих, слушая которых, я чувствую, что остальные авторы на это время перестают существовать... Его мелодии так прекрасны, что их можно слушать до бесконечности...
***
20е годы XIX века для европейской музыки - эпоха ключевая и переломная, период поисков нового языка и становления нового мировоззрения. Именно в это время выкристализовывается то, что потом будет грубо и неточно названо "романтизмом". Однако с другой стороны, это период нельзя назвать очень плодотворным. Действительно, великие мастера прошлого - Гайдн, Моцарт, Сальери - уже умерли, а композиторы собственно XIX века - Шуман, Вагнер, Лист, Шопен - уже родились, но ещё не успели сказать своих решающих слов. Их время - 1830е и последующие годы - ещё впереди. Из композиторов этой эпохи можно назвать Берлиоза и Россини - совершенно разных и по-своему великих. Этот период - эпоха, когда, с одной стороны, основная масса публики, критики и, так сказать, "музыкальной элиты" была обращена в прошлое - к уже названым "старым венцам" (см. по этому поводу едкие замечания в "Мемуарах" Берлиоза), а, с другой стороны, это эпоха, как может показаться нам, через почти два столетия, безраздельного господства Бетховена, создавшего в тот период свои величайшие поздние произведения, на многие десятилетия опередившие своё время и по-настоящему понятые и оцененные лишь спустя годы после его смерти. Однако именно в этот период, в том же городе, в котором творил великий глухой затворник, в Вене, жил ещё один, не побоюсь этого слова, титан музыки, один из величайших музыкальных гениев, масштаб которого также стал понятен лишь спустя много лет после его безвременной кончины, композитор, внёсший колоссальный и ни с чем не сопоставимый вклад в развитие европейской музыки XIX в., - Франц Шуберт.
Шуберт, музыка которого пронизана, казалось бы, лёгкостью, свежестью, радостью бытия, которая многим кажется сентиментальной и даже салонной, - композитор исключительно трагической судьбы. Великим людям в то время было свойственно умирать молодыми. Вспомним Пушкина, Лермонтова, Грибоедова, Дельвига, Байрона, Новалиса... Шуберт, напомню, родился в 1797 и умер в 1828 г., через год с небольшим после Бетховена. Последние годы он был смертельно болен, очень беден и одинок, несмотря даже на то, что он был общепризнанным мастером жарна Lied - песни для голоса и фортепьяно (не путать с романсом!), одним из основоположников которого он стал и в котором он достиг высочайших высот. Тем удивительнее масштаб того, что Шуберт успел сделать за короткий период, отведённый ему судьбой для зрелого творчества. Он является автором почти тысячи произведений практически во всех жанрах - кроме, разве что, инструментального концерта. Да, примерно две трети его сочинений - песни на стихи немецких поэтов. Но триста (!) его опусов относятся к другим жанрам, в том числе и весьма крупным.
Популярность Шуберта как "песенника" сыграла с ним, в общем-то, злую шутку. Его симфонические и камерно-инструментальные сочинения не очень-то принимались всерьёз, почти не исполнялись и не публиковались при его жизни. Пожалуй, ни у одного из крупных композиторов нет такого количества неоконченных и посмертно изданных сочинений. Его крупнейшие произведения последних лет, о которых я ещё скажу ниже, были открыты в его архивах и опубликованы лишь спустя десятилетия после его смерти, в основном в 50е - 70е годы XIX в., в совершенно другую эпоху. Но, возможно, это и к лучшему, поскольку именно вторая половина XIX в., эпоха Вагнера и Брамса, эпоха после Шопена и Шумана, могла по достоинству и адекватрно оценить Шуберта, который, как и все великие гении, смотрел поверх голов своих современников.
Но тем не менее, как это ни парадоксально может показаться, именно Шуберт, а вовсе не Бетховен, по моему - непросвещённому, естественно, - мнению, оказал решающее и фундаментальное влияние на развитие музыкального "романтизма" в немецкой и далеко не только немецкой музыке. Бетховен в последние полтора десятилетия своего творчества явным образом ушёл далеко вперёд и открыл такие горизонты и достиг таких высот, какие в то время и спустя ещё несколько десятилетий можно было лишь с благоговением созерцать, но вряд ли можно было пытаться на них взбираться. Шуберт же оказался, можно сказать, ближе к середине XIX века и по духу, и по языку, более понятному и более созвучному тому, что чувствовали и как думали тогдашние люди. Именно Шуберт заложил основы немецкого "романтического" симфонизма, отголоски его симфоний можно услышать у столь разных композиторов, как Шуман, Брамс и особенно Брукнер (меня никогда не покидает желание узнать, слышал ли когда-нибудь Брукнер 9ую симфонию Шуберта; если да, то это бы очень многое смогло бы мне объяснить в творчестве Брукнера), именно Шуберт дал ещё один сильнейший - после Гайдна - толчок к развитию немецкой камерно-инструментальной музыки. Именно благодарю Шуберту получила "второе дыхание" католическая музыка; вместо оперной манерности, свойственной подчас мессам Моцарта, в его чудесных ранних мессах мы слышим непосредственную и наполненную любовью к Богу веру, а его величественные поздние мессы As-dur D. 628 и Es-dur D. 950 проникнуты торжественным, иногда даже экстатическим религиозным чувством. Наконец, именно Шуберт является создателем жанра романтической фортепьянной миниатюры, пришедшего на смену классической сонате - последними аккордами которой стали великие поздние сонаты Шуберта A-Dur D. 958 и B-dur D. 960. Оговорюсь: я нисколько не умаляю величия Бетховена, хотя и вполне искренне полагаю, что Шуберт имеет полное право стоять с ним в одном ряду (да и кому, как не Шуберту, занимать это место?), но хочу лишь подчеркнуть, что влияние - эмоциональное, духовное и, главное, сугубо "техническое", "языковое" Шуберта на музыку европейского, в первую очередь, немецкого "романтизма", ни с чем не сопоставимо. Даже если это влияние было лишь косвенным, опосредованным, неявным, оно чувствуется.
Как я уже сказал, последние годы жизни Шуберта были особенно безрадостными. Тем не менее, именно в этот период, а, точнее, в 1827-1828, годы, когда у него уже, так сказать, не было "конкурента" в лице Бетховена, Шуберт сочиняет свои самые великие произведения - те самые, которые увидят свет и получат признание лишь спустя много лет после его смерти. Это его последняя 9ая (о, это роковое число! впрочем, нумерация в данном случае сугубо условна, т.к. законченных симфоний у Шуберта восемь, а неоконченных - примерно полдесятка) симфония C-dur D. 944, произведение, поразительное как по масштабу, так и, если так можно выразиться, по "постановке проблемы" - музыкальный язык этого колоссального сочинения является новаторским даже по меркам того времени и сравним разве что с сочинённой несколькими годами ранее 9ой Бетховена, с которой у Шуберта, между прочим, есть прямые переклички - ср. цитаты из "Оды к радости" в финале симфонии. От этой симфонии уже один шаг даже не к замечательной и в своём роде уникальной и исключительно глубокой тетралогии Шумана, а к зрелым симфониям Брукнера. Это его два фортепьянных трио B-dur Op. 99 и Es-dur Op. 100, этих камерных симфоний, с одной стороны, продолжающих благородные традиции аналогичных сочинений Бетховена (ср. например его последнее трио B-dur Op. 97), а, с другой, прокладывающих дорогу не столь масштабным, но не менее достойным опусам Шумана и Брамса. Это - его "посмертные" фортепьянные сонаты, также целые симфонии для фортепьяно, совсем не похожие на поздние Бетховеновские и вообще ни на что не похожие - так не писал никто ни до Шуберта, ни после него - эти сонаты, так сказать, "закрыли" жанр (сочинения Шопена и Шумана, нет слов, прекрасны, но явно находятся на периферии творчества этих композиторов, а соната h-moll Листа - нечто совершенно новое; ранние сонаты Брамса же особого интереса не представляют). Наконец, это феноменальный и абсолютно непревзойдённый струнный квинтет C-dur D. 956, одно из последних творений Шуберта, один из величайших шедевров камерной музыки, произведение не только исключительно красивое и глубокое, но и "попросту" созданное с абсолютно недосягаемым мастерством, своего рода эталон жанра. И многое, многое другое...
Чем можно объяснить то, что именно в последние годы Шуберт создаёт целый ряд произведений, колоссальных по масштабу и замыслу, глубочайших и искуснейших, наполненных огромной эмоциональной силой и энергией, особым внутренним трагизмом, с одной стороны, и всепобеждающей волей к жизни и радости, с другой, которые, он, казалось, копил в предыдущие годы, чтобы со всей мощью, не побоюсь этого слова, немецкого духа обрушить её на потрясённых музыкантов и слушателей (хотя не стоит забывать, что ранний и средний периоды его творчества полны шедевров - опять же оставляя в стороне песни, вспомним его ранние симфонии и уже упоминавашиеся мессы, октет F-dur, скрипичные сонаты, квартеты...)? Может быть, он предчувствовал скорую смерть и захотел, наконец, высказать всё, что было у него на душе? Но, с другой стороны, если мы задумаемся над тем, что в эти последние годы Шуберт, помимо всего прочего, существенно эволюционировал, усложнил свой язык (в частности, в последние недели жизни он начал постигать науку контрапункта) и поднял его с и без того заоблачных высот на высоты поистине недосягаемые, то можно задать этот вечный и бессмысленный, конечно, но до определённой степени всё же оправданный вопрос: что бы сочинил Шуберт, не умри он зимой 1828 г., и каким путём пошла бы тогда музыка?..