Эстонская болезнь. Почему постсоветские страны так сильно хотят умереть
Эстонская болезнь
Почему постсоветские страны так сильно хотят умереть
Ольга Андреева
В Эстонии назревает политический кризис, и на этот раз без всякого влияния России. Под Новый год группа уважаемых в стране ученых и общественных деятелей выступила с так называемой Хартией двенадцати. Это обращение к властям, которое подписали уже 18 тысяч человек, начинается словами: «Эстонская демократия рушится у нас на глазах». Судя по бурной дискуссии вокруг этого документа, изрядная часть эстонского общества считает, что затянувшийся постсоветский синдром ставит народ на грань политического выживания. Корреспондент «РР» отправилась в Таллин разбираться с проблемами русских школ, но поняла нечто большее - как самая европейская республика СССР за 20 лет стала самым советским государством Евросоюза.
Эстонская зима - это русская осень. Тихо идет дождь, падают на брусчатку Старого города рыжие листья. Бесшумно скользят лебеди по озерам Кадриорга. В тиши палисадников таятся последние георгины. Молча смотрит в морское безмолвие бронзовый ангел. Эстония - страна, которую невозможно не полюбить. Но и полюбить ее тоже невозможно.
Десять и десять
- Вы верите в менталитет? - неподкупно глядя в глаза, спрашивает меня русская гражданка Эстонии, заместитель главного редактора одного из здешних русскоязычных изданий.
Вообще-то я рассчитывала на краткое введение в проблему злополучных гимназий, но все всегда сводится к менталитету. Конечно, я в него верю!
- Выключайте диктофон! - командует замглавреда.
И тут наконец тишина взрывается… Вау! Язык Пушкина и Толстого, Остапа Бендера и Соньки Золотой Ручки, Гоголя и Петросяна, Чехова и Задорнова - словом, весь великий и могучий язык великой империи заочно обрушивается на головы скромных молчаливых эстонцев… Это неравный бой! Классик эстонской литературы Антон Таммсааре, «у которого на протяжении четырех томов один пень корчуют» - ну, извините, не Толстой.
- И вот представьте себе, - торжественно резюмирует русская дама, - если мой сын приведет в дом вот такую Кюлли и она тут будет молочный суп с селедкой варить, что я с ней буду делать?..
Пень Таммсааре и молочный суп с селедкой против неба Аустерлица и Наташи Ростовой - 10:0 в нашу великорусскую пользу. Никакой гордости я от этого не чувствую. Отстаивать величие России на территории сопредельного государства кажется мне неуместным.
Но диалог культур только начинается.
«…Это был самый настоящий русский выродок. Мы уже было почти забыли о его существовании. Иногда в темной подворотне он напоминал нам о себе ударом кулака, но до сих пор особого вреда все же не причинял. Жил себе как будто в ином пространстве, в ином мире. Для нас это было удобно - проблемы не было…
Но стоило эстонскому государству проявить немного решительности - и неизвестный показал на Тынисмяги свою истинную личину. …Ему мало нового костюма, раздобытого позапрошлой ночью в бутике Hugo Boss... Он почувствовал вкус, он воспрял духом... Под возгласы «Все наше!» они снова рванут рушить и грабить. Защитим же ненадолго наши окна ДСП-плитами... Не впервой нам защищать свое государство… И будем обращаться с неизвестным выродком, как он того заслуживает…»
Это отрывки из статьи в центральной эстонской газете «Постимеэс», вышедшей 29 апреля 2007 года - сразу после печально известной «бронзовой ночи», когда центр Таллина был буквально разгромлен озверевшей толпой.
История с памятником Воину-освободителю длилась долго и развивалась мучительно. Чтобы перенести памятник из столичного центра на Военное кладбище, правительству Эстонии потребовалось поменять закон, отбить возмущение России, потерять несколько миллионов евро на экономических санкциях и заслужить международную репутацию крайних националистов.
В ночь на 27 апреля памятник с холма Тынисмяги все-таки исчез. По факту беспорядков полиция очень жестко арестовала 1200 человек, как было объявлено на правительственной пресс-конференции, две трети из них оказались русскими. Но историческая статья в «Постимеэс» носила недвусмысленное название «Неизвестный русский ублюдок». Портрет ублюдка получился очень колоритным. В эстонском сознании он отпечатался едва ли не навсегда.
- Как вы представляете себе русского человека? - спрашиваю я троих 19-летних парнишек и милую девушку того же возраста, учеников 12-го класса эстонской школы.
Ребята быстро переглядываются. Пауза длится довольно долго и вдруг разрешается горячими монологами.
- Русский человек ведет себя гораздо агрессивнее эстонцев, вызывающе себя ведет.
- Он одет гораздо ярче, чем эстонец. Ну, проще говоря, безвкусно одет.
- На нем еще обязательно такие штаны, в которых люди спортом занимаются. Знаете, такие с растянутыми коленками…
Четверо совсем не глупых ребят с хищным прищуром вглядываются в мое лицо, очевидно, ожидая, когда же на нем появится выражение агрессии. Но вместо агрессии я испытываю сложное чувство: жалость смешивается с отвращением и липкой скукой. Парадокс, который сносит мне крышу, состоит в том, что эти дети русские. Интегрированные.
Мы сидим в одной из лучших эстонских школ, английском колледже. Попасть сюда русскому ребенку очень сложно. Из 57 учащихся 12-го класса таких счастливчиков, как сидящая передо мной четверка, по их выражению, пять с половиной человек (пятый - русский только наполовину). Инглиси-колледж - цитадель эстонского образования. Здесь формируют настоящих эстонцев. С настоящим эстонским взглядом на мир.
Счет сравнялся. С одной стороны молочный суп с селедкой, с другой - спортивные штаны и страшная рожа оккупанта. 10:10 в пользу абсолютной и непреодолимой дезинтеграции двух живущих бок о бок народов.
Масло и вода
Меру разобщенности эстонцев и русских на территории крошечного государства трудно себе вообразить. Для страны, греющейся в лучах мультикультурного солнца Евросоюза, подобное положение вещей кажется маловероятным. Тем не менее все здесь четко поделено между двумя национальностями. Есть русские и эстонские школы, детские сады, бизнес-проекты, компании, улицы, дома, даже города. В промышленной Нарве можно прожить всю жизнь и не услышать ни одного эстонского слова. На сельскохозяйственном западе не слышна русская речь. Только в Таллине, находящемся примерно посередине между двумя национальными крайностями, эстонцы и русские встречаются - и тех и других здесь почти поровну. Встречаются, но не общаются.
- Скажите, у кого из вас есть друзья-эстонцы? - спрашиваю я русских двенадцатиклассников из русскоязычной таллинской школы.
Передо мной большой класс, человек тридцать - тридцать пять. Вверх неуверенно ползут две-три руки.
- А почему так мало? Эстонцы какие-то другие?
- Да нет, - вразнобой отвечают ребята, - нормальные люди. Как и мы.
- А почему же вы так мало общаетесь?
По классу пробегает волна - все дружно пожимают плечами.
- Так получается…
Учительница заметно нервничает и изо всех сил пытается загладить невольную неполиткорректность.
- Ну, дети ходят в секции, кружки, там они очень много общаются с эстонцами, - многозначительно глядя на класс, щебечет она.
Класс ее многозначительных взглядов не понимает. Да и статистика явно не на стороне учительницы. Согласно данным «Мониторинга интеграции 2011 года», только 34% эстонцев имеют знакомых среди русскоговорящих соседей. Для русских этот показатель повыше: 53%. Но обе цифры неуклонно уменьшаются.
В интеграционные программы здесь вбухиваются огромные деньги, расходуются многомиллионные европейские гранты, но результат даже не нулевой, а скорее отрицательный. Согласно опросу, проведенному центром исследований Евросоюза по расизму и ксенофобии, Эстония является самой расистски настроенной страной ЕС. Более половины коренных эстонцев уверены, что сосуществование в одном обществе людей разных рас, религий и культур на пользу ему не идет. Каждый год наблюдатели ОБСЕ предупреждают Эстонию об ошибках и перекосах в национальной политике. В ответ - звонкая тишина, изредка нарушаемая громкими возмущениями по поводу вторжения в эстонский суверенитет.
То место в душах эстонцев и русских, которое предназначено для взаимного контакта, давно превратилось в какую-то рваную рану, постоянно кровоточащую и мучительно напоминающую о себе. В попытках искать правых и виноватых большого смысла нет. Счет всегда сравняется. Но это не товарищеская ничья. Она ломает судьбу обеим сторонам конфликта.
Слово и дело
История о переходе русских гимназий на эстонский язык преподавания началась не вчера и закончится явно не завтра. На эту тему здесь реагируют примерно так же, как американский уголовник - на вид электрического стула: всех немедленно начинает трясти.
- Ситуация такая, - тщательно скрывая раздражение под натянутой иронией, рассказывает Мстислав Русаков, местный юрист-правозащитник, активист организации «Русская школа Эстонии» и сотрудник Центра информации по правам человека. - С советских времен здесь было двуязычное образование. Были русские и эстонские школы, детские сады, группы в университетах - в принципе все нормально. Начиная с 91-го года русских преподавателей из государственных вузов стали выдавливать: у кого-то языка нет эстонского, у кого-то - гражданства. В общем, их всех повыгоняли, остались почти одни эстонцы, которые не все знали русский. Соответственно, и русские группы стали исчезать. И тогда добрые люди из правящей партии стали очень переживать за русских детей: вот закончат они русскую гимназию на русском языке и как потом будут поступать в Тартуский университет, где преподавание на эстонском?
Об эстонизации русских гимназий впервые заговорили в 93-м, когда эстонской государственности было всего два года. Тогда вряд ли кто понимал, что независимость - это не когда все можно. Главный лозунг политической юности Эстонии был: «Очистим площадку!» От кого - все понимали. Идея о переходе русских гимназий на эстонский язык в таком политическом контексте означала буквально «месть за насильственную русификацию». И это тоже все понимали. Постсоветский синдром - что вы хотите! Но юность проходит, глупости забываются, их сменяет то, что государственники называют политической зрелостью…
Одно дело - звонкие лозунги, совсем другое - школа, дети, учебники и прочая конкретика. Министерству образования предстояло перевести политику на язык педагогики. Но как? Никто не знал.
Первый срок перехода назначили на 2000 год. Как показала министерская ревизия, к переходу тогда оказались готовы только два предмета: музыка и физкультура. Срок отодвинули на 2007-й. И стали ждать, когда что-нибудь случится. К 2007 году странным образом не умерли ни осел, ни падишах. Задорная юность Эстонии все длилась, русские по-прежнему считались оккупантами, пятой колонной, рукой Кремля, выродками, мешающими Эстонии стать настоящей Европой.
Министерство оказалось в сомнительном положении. Закон о переходе был, но ни соответствующих нормативов, ни учебных пособий, ни вообще какого-то понимания, как этот переход можно осуществить, не было.
В 2007 году в Эстонии случилось важное событие: правительственный кризис, с переменным успехом длившийся почти десять лет, наконец закончился. 4 марта 2007 года на выборах победила Партия реформ. Лидер реформистов Андрус Ансип сформировал правительство в коалиции с партией «Союз Отечества и Res Publica». Националистический курс страны не только не ослаб, но получил новых сторонников.
С тех пор на политическом горизонте Эстонии ярко светят четыре партийные звезды. Первая пара - уже упомянутые партии коалиции - это рыночники и националисты. Вторая пара, социал-демократы и центристы, выступают за социальные гарантии и толерантность. Только они пытаются представлять в эстонском парламенте интересы русского населения. В глазах правящей верхушки и части местного электората они, разумеется, рука Кремля.
Пока шли выборы и страсти по поводу Бронзового солдата, абстрактный тезис об эстонизации русских гимназий приобрел конкретные черты. Решено было сохранить русскоязычную часть преподавания в пределах 40% от общего количества учебных часов. Остальные 60% отдавались на откуп эстонскому языку. С точки зрения Минобраза это должно было обеспечить совершенное знание эстонского, что практически равно праву на гражданство. Предметы на эстонском решили вводить постепенно, по одному в год. Переход завершился в прошлом году. Теперь во всех русских гимназиях Эстонии 60% предметов преподаются на государственном языке.
Пока никаких доказательств эффективности или провала этой стратегии нет. Первые эстоноязычные русские выпускники выйдут из школы только в 2014 году. Но идиотизм ситуации очевиден уже сейчас.
- Эстонский язык для нашего правительства - это священная корова, - втолковывает мне умный директор одной из лучших русскоязычных школ Таллина. - Поэтому надо действовать сообразно обстоятельствам.
Директор достойно и со знанием дела демонстрирует мне прекрасно организованный школьный организм. Мы гуляем по просторным коридорам школы, заходим в роскошно оборудованные классы, разговариваем с детьми. Для московского журналиста ребята поют русские песни и играют на музыкальных инструментах. Вот школьный музей, вот спортивные залы, а вот, обратите внимание, классы для занятий робототехникой, а вот наша богатейшая библиотека.
- А где же литература на эстонском?
- Мы храним ее отдельно, - вежливо улыбается библиотекарь.
Вежливость, вежливость и еще раз вежливость. От улыбок и восхищения у меня сводит скулы. Я мужественно киваю, улыбаюсь и после каждого очередного школьного чуда настойчиво повторяю одну и ту же просьбу: пожалуйста, покажите, как проходят уроки на эстонском.
В ответ директор поднимает брови, тянет «э-э-э» и отвечает, что не помнит расписания гимназических классов.
Потом умные люди из парламента объяснят мне, что никакие предметы в этой прекрасной школе на эстонском никогда не преподавались и преподаваться не будут. За нее будет насмерть стоять все русское население Таллина. Директор же действует «согласно обстоятельствам», вежливо показывая заезжему журналисту потемкинские деревни. Это мудрый директор и отличная школа. Просто каждый спасается как может.
Способов действовать «сообразно обстоятельствам» русские школы выработали уже немало. Некоторые поступают просто: четыре дня в неделю учат предмет на русском, а пятый отводят на то, чтобы зазубрить терминологию на эстонском. Есть вариант менее щадящий - действительно учить по-эстонски 60% программы, но «не рекомендовать» сдавать госэкзамены по эстонизированным предметам.
- Когда я спрашиваю детей: «Можете вы учиться на эстонском?» - они отвечают: нет. Правда, не могут, - говорит парламентарий-центрист Яна Тоом, одна из защитниц русскоязычного образования. - Понимаете, владение эстонским языком у детей, выходящих из школы, - оно очень разное. Когда ты заканчиваешь девятый класс, ты должен сдать эстонский на B1 (международная шкала владения языком. - «РР»). Это разговор на уровне туриста в чужой стране. Сданный экзамен - это шестьдесят баллов из ста. То есть два с плюсом. Так сдает большинство. И вот если ты сдал на два с плюсом, ты идешь в гимназию, а там 60% на эстонском. И ты просто не можешь учиться, это невозможно! Наши учителя и сами очень плохо говорят по-эстонски. Они сдают язык на высшую категорию C1. Но там то же самое: набрал шестьдесят баллов из ста - иди работай. То есть нашим детям преподают такие же русские на очень кривеньком эстонском языке.
Продолжение в след.посте
Почему постсоветские страны так сильно хотят умереть
Ольга Андреева
В Эстонии назревает политический кризис, и на этот раз без всякого влияния России. Под Новый год группа уважаемых в стране ученых и общественных деятелей выступила с так называемой Хартией двенадцати. Это обращение к властям, которое подписали уже 18 тысяч человек, начинается словами: «Эстонская демократия рушится у нас на глазах». Судя по бурной дискуссии вокруг этого документа, изрядная часть эстонского общества считает, что затянувшийся постсоветский синдром ставит народ на грань политического выживания. Корреспондент «РР» отправилась в Таллин разбираться с проблемами русских школ, но поняла нечто большее - как самая европейская республика СССР за 20 лет стала самым советским государством Евросоюза.
Эстонская зима - это русская осень. Тихо идет дождь, падают на брусчатку Старого города рыжие листья. Бесшумно скользят лебеди по озерам Кадриорга. В тиши палисадников таятся последние георгины. Молча смотрит в морское безмолвие бронзовый ангел. Эстония - страна, которую невозможно не полюбить. Но и полюбить ее тоже невозможно.
Десять и десять
- Вы верите в менталитет? - неподкупно глядя в глаза, спрашивает меня русская гражданка Эстонии, заместитель главного редактора одного из здешних русскоязычных изданий.
Вообще-то я рассчитывала на краткое введение в проблему злополучных гимназий, но все всегда сводится к менталитету. Конечно, я в него верю!
- Выключайте диктофон! - командует замглавреда.
И тут наконец тишина взрывается… Вау! Язык Пушкина и Толстого, Остапа Бендера и Соньки Золотой Ручки, Гоголя и Петросяна, Чехова и Задорнова - словом, весь великий и могучий язык великой империи заочно обрушивается на головы скромных молчаливых эстонцев… Это неравный бой! Классик эстонской литературы Антон Таммсааре, «у которого на протяжении четырех томов один пень корчуют» - ну, извините, не Толстой.
- И вот представьте себе, - торжественно резюмирует русская дама, - если мой сын приведет в дом вот такую Кюлли и она тут будет молочный суп с селедкой варить, что я с ней буду делать?..
Пень Таммсааре и молочный суп с селедкой против неба Аустерлица и Наташи Ростовой - 10:0 в нашу великорусскую пользу. Никакой гордости я от этого не чувствую. Отстаивать величие России на территории сопредельного государства кажется мне неуместным.
Но диалог культур только начинается.
«…Это был самый настоящий русский выродок. Мы уже было почти забыли о его существовании. Иногда в темной подворотне он напоминал нам о себе ударом кулака, но до сих пор особого вреда все же не причинял. Жил себе как будто в ином пространстве, в ином мире. Для нас это было удобно - проблемы не было…
Но стоило эстонскому государству проявить немного решительности - и неизвестный показал на Тынисмяги свою истинную личину. …Ему мало нового костюма, раздобытого позапрошлой ночью в бутике Hugo Boss... Он почувствовал вкус, он воспрял духом... Под возгласы «Все наше!» они снова рванут рушить и грабить. Защитим же ненадолго наши окна ДСП-плитами... Не впервой нам защищать свое государство… И будем обращаться с неизвестным выродком, как он того заслуживает…»
Это отрывки из статьи в центральной эстонской газете «Постимеэс», вышедшей 29 апреля 2007 года - сразу после печально известной «бронзовой ночи», когда центр Таллина был буквально разгромлен озверевшей толпой.
История с памятником Воину-освободителю длилась долго и развивалась мучительно. Чтобы перенести памятник из столичного центра на Военное кладбище, правительству Эстонии потребовалось поменять закон, отбить возмущение России, потерять несколько миллионов евро на экономических санкциях и заслужить международную репутацию крайних националистов.
В ночь на 27 апреля памятник с холма Тынисмяги все-таки исчез. По факту беспорядков полиция очень жестко арестовала 1200 человек, как было объявлено на правительственной пресс-конференции, две трети из них оказались русскими. Но историческая статья в «Постимеэс» носила недвусмысленное название «Неизвестный русский ублюдок». Портрет ублюдка получился очень колоритным. В эстонском сознании он отпечатался едва ли не навсегда.
- Как вы представляете себе русского человека? - спрашиваю я троих 19-летних парнишек и милую девушку того же возраста, учеников 12-го класса эстонской школы.
Ребята быстро переглядываются. Пауза длится довольно долго и вдруг разрешается горячими монологами.
- Русский человек ведет себя гораздо агрессивнее эстонцев, вызывающе себя ведет.
- Он одет гораздо ярче, чем эстонец. Ну, проще говоря, безвкусно одет.
- На нем еще обязательно такие штаны, в которых люди спортом занимаются. Знаете, такие с растянутыми коленками…
Четверо совсем не глупых ребят с хищным прищуром вглядываются в мое лицо, очевидно, ожидая, когда же на нем появится выражение агрессии. Но вместо агрессии я испытываю сложное чувство: жалость смешивается с отвращением и липкой скукой. Парадокс, который сносит мне крышу, состоит в том, что эти дети русские. Интегрированные.
Мы сидим в одной из лучших эстонских школ, английском колледже. Попасть сюда русскому ребенку очень сложно. Из 57 учащихся 12-го класса таких счастливчиков, как сидящая передо мной четверка, по их выражению, пять с половиной человек (пятый - русский только наполовину). Инглиси-колледж - цитадель эстонского образования. Здесь формируют настоящих эстонцев. С настоящим эстонским взглядом на мир.
Счет сравнялся. С одной стороны молочный суп с селедкой, с другой - спортивные штаны и страшная рожа оккупанта. 10:10 в пользу абсолютной и непреодолимой дезинтеграции двух живущих бок о бок народов.
Масло и вода
Меру разобщенности эстонцев и русских на территории крошечного государства трудно себе вообразить. Для страны, греющейся в лучах мультикультурного солнца Евросоюза, подобное положение вещей кажется маловероятным. Тем не менее все здесь четко поделено между двумя национальностями. Есть русские и эстонские школы, детские сады, бизнес-проекты, компании, улицы, дома, даже города. В промышленной Нарве можно прожить всю жизнь и не услышать ни одного эстонского слова. На сельскохозяйственном западе не слышна русская речь. Только в Таллине, находящемся примерно посередине между двумя национальными крайностями, эстонцы и русские встречаются - и тех и других здесь почти поровну. Встречаются, но не общаются.
- Скажите, у кого из вас есть друзья-эстонцы? - спрашиваю я русских двенадцатиклассников из русскоязычной таллинской школы.
Передо мной большой класс, человек тридцать - тридцать пять. Вверх неуверенно ползут две-три руки.
- А почему так мало? Эстонцы какие-то другие?
- Да нет, - вразнобой отвечают ребята, - нормальные люди. Как и мы.
- А почему же вы так мало общаетесь?
По классу пробегает волна - все дружно пожимают плечами.
- Так получается…
Учительница заметно нервничает и изо всех сил пытается загладить невольную неполиткорректность.
- Ну, дети ходят в секции, кружки, там они очень много общаются с эстонцами, - многозначительно глядя на класс, щебечет она.
Класс ее многозначительных взглядов не понимает. Да и статистика явно не на стороне учительницы. Согласно данным «Мониторинга интеграции 2011 года», только 34% эстонцев имеют знакомых среди русскоговорящих соседей. Для русских этот показатель повыше: 53%. Но обе цифры неуклонно уменьшаются.
В интеграционные программы здесь вбухиваются огромные деньги, расходуются многомиллионные европейские гранты, но результат даже не нулевой, а скорее отрицательный. Согласно опросу, проведенному центром исследований Евросоюза по расизму и ксенофобии, Эстония является самой расистски настроенной страной ЕС. Более половины коренных эстонцев уверены, что сосуществование в одном обществе людей разных рас, религий и культур на пользу ему не идет. Каждый год наблюдатели ОБСЕ предупреждают Эстонию об ошибках и перекосах в национальной политике. В ответ - звонкая тишина, изредка нарушаемая громкими возмущениями по поводу вторжения в эстонский суверенитет.
То место в душах эстонцев и русских, которое предназначено для взаимного контакта, давно превратилось в какую-то рваную рану, постоянно кровоточащую и мучительно напоминающую о себе. В попытках искать правых и виноватых большого смысла нет. Счет всегда сравняется. Но это не товарищеская ничья. Она ломает судьбу обеим сторонам конфликта.
Слово и дело
История о переходе русских гимназий на эстонский язык преподавания началась не вчера и закончится явно не завтра. На эту тему здесь реагируют примерно так же, как американский уголовник - на вид электрического стула: всех немедленно начинает трясти.
- Ситуация такая, - тщательно скрывая раздражение под натянутой иронией, рассказывает Мстислав Русаков, местный юрист-правозащитник, активист организации «Русская школа Эстонии» и сотрудник Центра информации по правам человека. - С советских времен здесь было двуязычное образование. Были русские и эстонские школы, детские сады, группы в университетах - в принципе все нормально. Начиная с 91-го года русских преподавателей из государственных вузов стали выдавливать: у кого-то языка нет эстонского, у кого-то - гражданства. В общем, их всех повыгоняли, остались почти одни эстонцы, которые не все знали русский. Соответственно, и русские группы стали исчезать. И тогда добрые люди из правящей партии стали очень переживать за русских детей: вот закончат они русскую гимназию на русском языке и как потом будут поступать в Тартуский университет, где преподавание на эстонском?
Об эстонизации русских гимназий впервые заговорили в 93-м, когда эстонской государственности было всего два года. Тогда вряд ли кто понимал, что независимость - это не когда все можно. Главный лозунг политической юности Эстонии был: «Очистим площадку!» От кого - все понимали. Идея о переходе русских гимназий на эстонский язык в таком политическом контексте означала буквально «месть за насильственную русификацию». И это тоже все понимали. Постсоветский синдром - что вы хотите! Но юность проходит, глупости забываются, их сменяет то, что государственники называют политической зрелостью…
Одно дело - звонкие лозунги, совсем другое - школа, дети, учебники и прочая конкретика. Министерству образования предстояло перевести политику на язык педагогики. Но как? Никто не знал.
Первый срок перехода назначили на 2000 год. Как показала министерская ревизия, к переходу тогда оказались готовы только два предмета: музыка и физкультура. Срок отодвинули на 2007-й. И стали ждать, когда что-нибудь случится. К 2007 году странным образом не умерли ни осел, ни падишах. Задорная юность Эстонии все длилась, русские по-прежнему считались оккупантами, пятой колонной, рукой Кремля, выродками, мешающими Эстонии стать настоящей Европой.
Министерство оказалось в сомнительном положении. Закон о переходе был, но ни соответствующих нормативов, ни учебных пособий, ни вообще какого-то понимания, как этот переход можно осуществить, не было.
В 2007 году в Эстонии случилось важное событие: правительственный кризис, с переменным успехом длившийся почти десять лет, наконец закончился. 4 марта 2007 года на выборах победила Партия реформ. Лидер реформистов Андрус Ансип сформировал правительство в коалиции с партией «Союз Отечества и Res Publica». Националистический курс страны не только не ослаб, но получил новых сторонников.
С тех пор на политическом горизонте Эстонии ярко светят четыре партийные звезды. Первая пара - уже упомянутые партии коалиции - это рыночники и националисты. Вторая пара, социал-демократы и центристы, выступают за социальные гарантии и толерантность. Только они пытаются представлять в эстонском парламенте интересы русского населения. В глазах правящей верхушки и части местного электората они, разумеется, рука Кремля.
Пока шли выборы и страсти по поводу Бронзового солдата, абстрактный тезис об эстонизации русских гимназий приобрел конкретные черты. Решено было сохранить русскоязычную часть преподавания в пределах 40% от общего количества учебных часов. Остальные 60% отдавались на откуп эстонскому языку. С точки зрения Минобраза это должно было обеспечить совершенное знание эстонского, что практически равно праву на гражданство. Предметы на эстонском решили вводить постепенно, по одному в год. Переход завершился в прошлом году. Теперь во всех русских гимназиях Эстонии 60% предметов преподаются на государственном языке.
Пока никаких доказательств эффективности или провала этой стратегии нет. Первые эстоноязычные русские выпускники выйдут из школы только в 2014 году. Но идиотизм ситуации очевиден уже сейчас.
- Эстонский язык для нашего правительства - это священная корова, - втолковывает мне умный директор одной из лучших русскоязычных школ Таллина. - Поэтому надо действовать сообразно обстоятельствам.
Директор достойно и со знанием дела демонстрирует мне прекрасно организованный школьный организм. Мы гуляем по просторным коридорам школы, заходим в роскошно оборудованные классы, разговариваем с детьми. Для московского журналиста ребята поют русские песни и играют на музыкальных инструментах. Вот школьный музей, вот спортивные залы, а вот, обратите внимание, классы для занятий робототехникой, а вот наша богатейшая библиотека.
- А где же литература на эстонском?
- Мы храним ее отдельно, - вежливо улыбается библиотекарь.
Вежливость, вежливость и еще раз вежливость. От улыбок и восхищения у меня сводит скулы. Я мужественно киваю, улыбаюсь и после каждого очередного школьного чуда настойчиво повторяю одну и ту же просьбу: пожалуйста, покажите, как проходят уроки на эстонском.
В ответ директор поднимает брови, тянет «э-э-э» и отвечает, что не помнит расписания гимназических классов.
Потом умные люди из парламента объяснят мне, что никакие предметы в этой прекрасной школе на эстонском никогда не преподавались и преподаваться не будут. За нее будет насмерть стоять все русское население Таллина. Директор же действует «согласно обстоятельствам», вежливо показывая заезжему журналисту потемкинские деревни. Это мудрый директор и отличная школа. Просто каждый спасается как может.
Способов действовать «сообразно обстоятельствам» русские школы выработали уже немало. Некоторые поступают просто: четыре дня в неделю учат предмет на русском, а пятый отводят на то, чтобы зазубрить терминологию на эстонском. Есть вариант менее щадящий - действительно учить по-эстонски 60% программы, но «не рекомендовать» сдавать госэкзамены по эстонизированным предметам.
- Когда я спрашиваю детей: «Можете вы учиться на эстонском?» - они отвечают: нет. Правда, не могут, - говорит парламентарий-центрист Яна Тоом, одна из защитниц русскоязычного образования. - Понимаете, владение эстонским языком у детей, выходящих из школы, - оно очень разное. Когда ты заканчиваешь девятый класс, ты должен сдать эстонский на B1 (международная шкала владения языком. - «РР»). Это разговор на уровне туриста в чужой стране. Сданный экзамен - это шестьдесят баллов из ста. То есть два с плюсом. Так сдает большинство. И вот если ты сдал на два с плюсом, ты идешь в гимназию, а там 60% на эстонском. И ты просто не можешь учиться, это невозможно! Наши учителя и сами очень плохо говорят по-эстонски. Они сдают язык на высшую категорию C1. Но там то же самое: набрал шестьдесят баллов из ста - иди работай. То есть нашим детям преподают такие же русские на очень кривеньком эстонском языке.
Продолжение в след.посте