Под колесами любви
В объятиях ОМОНа
Последнии дни в ЖЖ идет активная дискуссия, били или нет омоновцы участников митинга оппозиции в Петербурге, и если били, то за что. Полагаю, этот материал, если не закроет тему совсем, то внесет в нее определенную ясность.
Дело в том, что после интервью с Сергеем Гуляевым, я опросил нескольких пациентов Мариинской больницы, пострадавших во время Марша несогласных…
ВНИМАНИЕ: Все имена в материале подлинные. Вы можете позвонить в приемный покой Мариинской больницы и уточнить, когда каждый из пациентов поступил в отделение, с каким диагнозом, каково его состояние на сегодняшний день.
К каждому интервью прилагается аудиофайл с записью беседы с пострадавшим.
ВНИМАНИЕ: Некоторые фотографии, сопровождающие интервью, могут вызвать эмоциональное потрясение у впечатлительных людей!
Комментировать не буду. Думайте сами, решайте сами...
День Рожденья со слезами на глазах
- Представьтесь, пожалуйста.
- Меня зовут Казанцев Александр Михайлович, мне 52 года, я инвалид II группы, не работаю, петербуржец.
- Расскажите, что с вами произошло.
- 15 апреля, в канун моего дня рождения, мы с женой собирались поехать в центр города, чтобы купить подарок. Я знал, что на Пионерской площади будет митинг. Там затрагивались вопросы, касающиеся любого горожанина: уплотнительная застройка, ряд политических вопросов о недопущении партий к выборам. И я решил подъехать туда, послушать, о чем говорят.
- Вы являетесь членом какой-нибудь партии?
- Абсолютно нет, хотя я в курсе политической жизни, слежу за основными событиями, как горожанин, поскольку меня это касается.
…Мы подошли без четверти 12 к месту проведения митинга. Вокруг уже были поставлены металлические ограждения, и шеренгами стояла милиция. Я спросил у милиционера, разрешен ли митинг, поскольку знаю, что митинги бывают несанкционированные. Он ответил: "Да, пожалуйста, проходите через детектор". Но мы не стали проходить внутрь, остались снаружи. В принципе, все слышали, только вертолет мешал, летал очень низко.
Когда митинг закончился, мы хотели пойти к метро "Владимирская". Но увидели, что все перегорожено, бегали офицеры и всех направляли к метро "Пушкинская". А когда подошли к Пушкинской, завернули за угол станции к входу и тут столкнулись с омоновцами, которые лупили всех, кто были перед ними. Народ бежал врассыпную. Причем те, кто были ближе к нам, еще не сообразили, что происходит. А задние ряды напирали, потому что их лупили. Естественно, мы отбежали назад. Я инвалид, мне не позволяет здоровье участвовать в подобных вещах. И потом, я никакой противоправной деятельностью не занимаюсь.
Мы просто хотели войти в метро. Самое интересное, что когда мы вернулись обратно, к выходу из метро, хотели оттуда войти, милиционеры, стоявшие там, закричали, что тут выход, входить нельзя. Другие говорили: "Идите на вход!" Я им сказал: "Куда вы людей направляете?! Там их избивают!"… Потом появились рассекающие шеренги, которые заходили с разных сторон, и брали в кольцо. Я видел, что многие пострадали. И журналисты в том числе.
В результате, мы оказались на противоположной стороне Загородного проспекта, где решетка скверика. Чтобы лучше видеть, что происходит и когда все закончится - потому что уйти не было никакой возможности - я забрался на решетку. Там без конца менялись подразделения, одних уводили, другие приходили. Сложилось впечатление, что их натаскивали на людей, словно это особые тренировки. А потом вдруг цепь выстроилась вдоль Загородного прямо по трамвайным путям и начала оттеснять людей с тротуара к ограде. Я спрыгнул на ту сторону, жена успела обежать вокруг, и мы стояли в скверике, ждали, когда все закончится… Мы никого не провоцировали, не кричали.
- Сколько лет вашей жене?
- Она моя ровесница.
- Что было дальше?
- …Вдруг, я увидел, что по скверу носятся омоновцы и кого-то лупят. Я подумал, что ловят каких-то конкретных зачинщиков, но тут справа заметил бегущего омоновца, который что-то кричал. Я не понял, что именно. Он был в шлеме, но лицо было видно. Одет он был в черную форму и в перчатках. Когда я попытался спросить: что он кричит и к кому именно он обращается, тот, ничего не отвечая, стукнул меня в грудь кулаком. Я отлетел, стукнулся головой о землю и потерял сознание. Очнулся от нестерпимой боли в правом подреберье, не мог ни выдохнуть, ни сказать что-либо. Слышал только крики жены. Потом она рассказала что, когда я упал, милиционер подскочил и со всей силы ударил меня ботинком в ребра. Второй раз размахнулся, чтобы ударить в голову, но его сумела остановить жена. Тогда он ее отбросил и трусливо сбежал. Подбежали люди. Я сначала подумал, что у меня с сердцем проблема, потому что перенес уже два инфаркта, и операцию мне делали.
- Вы инвалид-сердечник?
- Да. У меня заложило грудь, я начал искать лекарства, но не мог найти, и не мог ничего сказать, потому что даже вдох было не сделать. Подбежал мужчина, сказал, что он врач. Спросил: "Что у вас - сердце?" Я кивнул. Мне дали таблетку, подняли за ноги, за руки и понесли к скорой помощи.
- Это были врачи?
- Нет, просто люди, которые откликнулись на крики моей жены. Сквозь туман услышал голос: "Несите сюда!" Понял, что врач. Люди, которые несли меня, знали, что недалеко стоит скорая помощь.
Куда меня несли, я не понимал, от боли совершенно не мог ориентироваться. Уже потом, когда меня занесли в скорую, видимо, сделали обезболивающий укол и тогда я немного пришел в себя.
- Какой диагноз вам поставили?
- В больнице мне сделали снимок, выяснилось, что у меня сломаны ребра и легкое пробито ребрами. У меня идет кровь из легкого. На теле синяки….
-Какой прогноз на выздоровление?
- Врачи говорят, что процесс идет нормально, выздоровление будет.
- Сколько вы пробудете в больнице?
- Я не знаю, этой ночью мне было плохо с сердцем. Врачи пока не говорят, сколько еще лежать. Говорят, что нужно, чтобы прекратился отток крови из легкого, само легкое должно расправиться, поскольку оно смято, ребра должны зажить. А пока все будет болеть.
- Вы получаете все необходимое лечение?
- Претензий у меня нет. Доплачивать ничего не приходится. Если я на что-то жалуюсь, тут же подходят и все делают.
- Вы планируете подавать в суд за содеянное?
- Моя жена в понедельник подала заявление в городскую прокуратуру от моего имени. Ей сказали позвонить на следующий день, чтобы узнать регистрационный входящий номер, что она и сделала. Ей сказали: "Номера нет, мы переправили ваше письмо в 16 управление. Идите туда и ищите встречи с вашим прокурором (или следователем) и все выясняйте на месте".
- Но Вы будете отстаивать свои права?
- Понимаете, наше государство декларирует себя как "правовое". Если я нарушил закон, я готов ответить. Также должен и этот человек, совершивший бандитское нападение, иначе и не скажешь.
- Вы сможете его опознать?
- Да, конечно. Во всяком случае, жена его хорошо запомнила, я помню в общих чертах.
- Кроме вас здесь еще есть пострадавшие?
- Да, есть. 3 или 4 человека я видел в приемном покое.
- Свидетелей произошедшего было много?
- Со свидетелями как раз проблема. Есть 1-2 человека, которые точно видели. Я думаю, их недостаточно, но точно знаю, что на крики жены прибежало много народу, и они видели убегающего омоновца, некоторые фотографировали меня. Хотелось бы, чтобы они откликнулись и дали свидетельские показания. Мне бы это очень помогло.
АУДИОЗАПИСЬ БЕСЕДЫ: http://www.box.net/shared/bsum51tb2r
Красное на зеленом
- Представьтесь, пожалуйста.
Я - Ольга Цепилова. Работаю в Социологическом Институте Российской Академии наук старшим научным сотрудником, кандидат социологических наук. Я член партии "ЯБЛОКО", член санкт-петербургского бюро партии "ЯБЛОКО", член федерального бюро партии "ЯБЛОКО", заместитель председателя фракции "Зеленая Россия" в партии "ЯБЛОКО". Так много у меня партийных должностей (смеется).
- Что же с Вами произошло?
- Я участвовала в митинге. Митинг был санкционированный, мирный. Я, в первую очередь, как член руководства "ЯБЛОКО", выступала против снятия партии с выборов в Законодательное Собрание - я сама была кандидатом в депутаты Законодательного Собрания. И, кроме того, мы поддерживали людей с их требованиями, поддерживали дольщиков. Я сама как социальный эколог и член руководства фракции "Зеленая Россия" поддерживала экологические требования людей… Я не выступала на этом митинге, хотя обычно выступаю.
Я уходила с митинга не в числе первых. Живу я рядом. Хотела пройти либо по Гороховой улице, либо по Казачьему переулку, но там все было перекрыто. Милиционером было сказано жестко, что можно идти только через метро "Пушкинская". Хотя мне туда было не надо - мне нужно было на Фонтанку... Я просто возвращалась домой с коллегами по Институту, обсуждая, как мирно, нормально, конструктивно прошел митинг…
И в этот момент мы увидели, как нескольких человек повалили омоновцы и начали избивать. Я, увидела лежащую на земле старушку и попыталась ее поднять. В этот момент омоновец специально подскочил ко мне и ударил меня по лицу… В тот момент, когда я поднимала эту старушку, чтобы ее не затоптали.
- Ударил дубинкой или рукой?
- Ударил дубинкой по лицу, рукой так нельзя ударить. У меня диагноз: черепно-мозговая травма, перелом костей носа, сотрясение мозга и обширная гематома лица, которую Вы можете видеть. Такой серьезный диагноз от одного удара. Видимо, работали профессионалы.
- Вы потеряли сознание?
- Почти. Мне разбили нос и было много крови. Но следующий час мне пришлось провести в машине скорой помощи, так как она не могла выехать в больницу из-за заслонов.
- Чем угрожает Вашему здоровью это происшествие?
- Еще как угрожает! Вчера доктор мне сказал, что мне нужно будет в течение 4-6 месяцев жить с определенными ограничениями. Для меня это довольно сложно, поскольку я человек умственного труда. А тут мне придется работать меньше какого-то времени, категорически нельзя переутомляться.
- Сколько времени Вам придется провести в больнице?
- Не знаю, это пока не известно. Дело в том, что, пока не спадет отек с лица, нельзя решить, что делать с переломом носа.
- Вам приходится доплачивать за лечение?
- Мне приходится доплачивать за палату, в которой я нахожусь. Приходится покупать некоторые лекарства.
- Вы планируете потом обращаться в суд?
- Да, обязательно. Я хочу, чтобы кто-то понес за это ответственность.
- Вы считаете, что помимо физического вреда Вам нанесли еще и моральный вред?
- Да, конечно!
- И вы будете требовать его компенсации?
- Несомненно!
- Спасибо!
АУДИОЗАПИСЬ БЕСЕДЫ: http://www.box.net/shared/3ipjzxyzxz и http://www.box.net/shared/qzvhk404ne
Старик-разбойник
- Представьтесь, пожалуйста.
- Лихтенфельд Борис, мне 56 лет, петербуржец, работаю на заводе "Севкабель" оператором котельной.
- Расскажите, что с Вами произошло.
- Мы с женой были на митинге, разрешенном, который спокойно прошел, в рамках закона. Ушли с митинга… Непонятно только, почему так долго выпускали через эти турникеты. Мы хотели идти на метро, вместе с соседями по дому. Дело в том, что мы стояли мы стояли под транспорантом "Строительные краны от наших домов - вон! Нахимова, 3, корпус 3" Это дом, за который мы безнадежно боремся уже давно против уплотнительной застройки.
- Вы - один из активистов борьбы с уплотнительной застройкой?
- Да. Весь кооператив. У нас отняли землю, вырубили деревья, которые мы сажали, стоившие 20 тыс. Деньги, по тем временам огромные - это цена 2-комнатной квартиры в 1977 году. Все суды прошли, где-то в нашу пользу. В итоге, все не в нашу пользу.
- Что с Вами произошло?
- Сын, который не участвовал в митинге, хотел встретиться с нами у метро. Мы как раз наблюдали непонятные действия ОМОНа - они перестраивались, кого-то преследовали. Мы стояли у стены и объясняли сыну по мобильному телефону, как нас найти. Через какое-то время - звонок: "Я в автобусе". Сына задержали и при этом избили. Стали искать по автобусам, нашли, просили его отпустить, поскольку он никакого отношения не имел к этим событиям.
Капитан Быстротенко сказал, что мы можем идти, а сын останется - дескать, "он побежал". А что же - бегать нельзя, если испугался?.. В общем, ни за что его не отпускали, а мы, естественно, не уходили. В этот момент открылась задняя дверь автобуса и все пленники хлынули оттуда. Я жене и сыну сказал: "Бежим!", и они побежали. Но тут налетел ОМОН - я получил сапогом по колену.
- Когда выходили из автобуса?
- Да, я еще не успел выйти. Я попросил вызвать скорую, но они не вызвали. Какая-то девица из прокуратуры, которая была в автобусе, все хихикала; "Подумаешь, из-за ноги скорую вызывать". Тем не менее, скорую все-таки вызвали. Я оставался в автобусе, который поехал на второе отделение милиции на Садовой улице. Там мы все вышли и сидели все пойманные вместе. Приехала скорая и к Сергею Гуляеву. Он был в другом автобусе, а может, и не в автобусе. Жена попросила тех, кто приехал за ним, посмотреть мою ногу. Посмотрели, в итоге велели мне ехать. Перелома не обнаружилось. Сделали пункцию, сказали, гемартроз.
- Насколько это серьезно?
- Сказали полежать дней пять.
- Вы сейчас без костылей передвигаться не можете?
- Не могу. Я не мог ступить вообще. Естественно, не могу выйти на работу.
- Вы планируете подавать в суд?
- Да, я написал заявление в прокуратуру. Скоро ко мне должен прийти сын. Его отпустили только на следующий день, как и всех остальных, с каким-то смехотворным обвинением.
- Сын был отпущен просто так или осужден?
- Суд отложили. Когда я сидел здесь, адвокат Гуляева (я соединил его с сыном) объяснил ему, как себя вести. В частности, требовать суда по месту прописки. Потребовал или нет - пока не знаю. Их снимал канал СТО, кажется. Сказали, что у них зафиксирован момент его избиения.
- А как сын себя чувствует?
- Нормально. Но я его еще не видел, он подойдет в три часа.
АУДИОЗАПИСЬ БЕСЕДЫ: http://www.box.net/shared/4y82jnsgbg
Адрес публикации: http://www.nazlobu.ru/publications/article1758.htm
Последнии дни в ЖЖ идет активная дискуссия, били или нет омоновцы участников митинга оппозиции в Петербурге, и если били, то за что. Полагаю, этот материал, если не закроет тему совсем, то внесет в нее определенную ясность.
Дело в том, что после интервью с Сергеем Гуляевым, я опросил нескольких пациентов Мариинской больницы, пострадавших во время Марша несогласных…
ВНИМАНИЕ: Все имена в материале подлинные. Вы можете позвонить в приемный покой Мариинской больницы и уточнить, когда каждый из пациентов поступил в отделение, с каким диагнозом, каково его состояние на сегодняшний день.
К каждому интервью прилагается аудиофайл с записью беседы с пострадавшим.
ВНИМАНИЕ: Некоторые фотографии, сопровождающие интервью, могут вызвать эмоциональное потрясение у впечатлительных людей!
Комментировать не буду. Думайте сами, решайте сами...
День Рожденья со слезами на глазах
- Представьтесь, пожалуйста.
- Меня зовут Казанцев Александр Михайлович, мне 52 года, я инвалид II группы, не работаю, петербуржец.
- Расскажите, что с вами произошло.
- 15 апреля, в канун моего дня рождения, мы с женой собирались поехать в центр города, чтобы купить подарок. Я знал, что на Пионерской площади будет митинг. Там затрагивались вопросы, касающиеся любого горожанина: уплотнительная застройка, ряд политических вопросов о недопущении партий к выборам. И я решил подъехать туда, послушать, о чем говорят.
- Вы являетесь членом какой-нибудь партии?
- Абсолютно нет, хотя я в курсе политической жизни, слежу за основными событиями, как горожанин, поскольку меня это касается.
…Мы подошли без четверти 12 к месту проведения митинга. Вокруг уже были поставлены металлические ограждения, и шеренгами стояла милиция. Я спросил у милиционера, разрешен ли митинг, поскольку знаю, что митинги бывают несанкционированные. Он ответил: "Да, пожалуйста, проходите через детектор". Но мы не стали проходить внутрь, остались снаружи. В принципе, все слышали, только вертолет мешал, летал очень низко.
Когда митинг закончился, мы хотели пойти к метро "Владимирская". Но увидели, что все перегорожено, бегали офицеры и всех направляли к метро "Пушкинская". А когда подошли к Пушкинской, завернули за угол станции к входу и тут столкнулись с омоновцами, которые лупили всех, кто были перед ними. Народ бежал врассыпную. Причем те, кто были ближе к нам, еще не сообразили, что происходит. А задние ряды напирали, потому что их лупили. Естественно, мы отбежали назад. Я инвалид, мне не позволяет здоровье участвовать в подобных вещах. И потом, я никакой противоправной деятельностью не занимаюсь.
Мы просто хотели войти в метро. Самое интересное, что когда мы вернулись обратно, к выходу из метро, хотели оттуда войти, милиционеры, стоявшие там, закричали, что тут выход, входить нельзя. Другие говорили: "Идите на вход!" Я им сказал: "Куда вы людей направляете?! Там их избивают!"… Потом появились рассекающие шеренги, которые заходили с разных сторон, и брали в кольцо. Я видел, что многие пострадали. И журналисты в том числе.
В результате, мы оказались на противоположной стороне Загородного проспекта, где решетка скверика. Чтобы лучше видеть, что происходит и когда все закончится - потому что уйти не было никакой возможности - я забрался на решетку. Там без конца менялись подразделения, одних уводили, другие приходили. Сложилось впечатление, что их натаскивали на людей, словно это особые тренировки. А потом вдруг цепь выстроилась вдоль Загородного прямо по трамвайным путям и начала оттеснять людей с тротуара к ограде. Я спрыгнул на ту сторону, жена успела обежать вокруг, и мы стояли в скверике, ждали, когда все закончится… Мы никого не провоцировали, не кричали.
- Сколько лет вашей жене?
- Она моя ровесница.
- Что было дальше?
- …Вдруг, я увидел, что по скверу носятся омоновцы и кого-то лупят. Я подумал, что ловят каких-то конкретных зачинщиков, но тут справа заметил бегущего омоновца, который что-то кричал. Я не понял, что именно. Он был в шлеме, но лицо было видно. Одет он был в черную форму и в перчатках. Когда я попытался спросить: что он кричит и к кому именно он обращается, тот, ничего не отвечая, стукнул меня в грудь кулаком. Я отлетел, стукнулся головой о землю и потерял сознание. Очнулся от нестерпимой боли в правом подреберье, не мог ни выдохнуть, ни сказать что-либо. Слышал только крики жены. Потом она рассказала что, когда я упал, милиционер подскочил и со всей силы ударил меня ботинком в ребра. Второй раз размахнулся, чтобы ударить в голову, но его сумела остановить жена. Тогда он ее отбросил и трусливо сбежал. Подбежали люди. Я сначала подумал, что у меня с сердцем проблема, потому что перенес уже два инфаркта, и операцию мне делали.
- Вы инвалид-сердечник?
- Да. У меня заложило грудь, я начал искать лекарства, но не мог найти, и не мог ничего сказать, потому что даже вдох было не сделать. Подбежал мужчина, сказал, что он врач. Спросил: "Что у вас - сердце?" Я кивнул. Мне дали таблетку, подняли за ноги, за руки и понесли к скорой помощи.
- Это были врачи?
- Нет, просто люди, которые откликнулись на крики моей жены. Сквозь туман услышал голос: "Несите сюда!" Понял, что врач. Люди, которые несли меня, знали, что недалеко стоит скорая помощь.
Куда меня несли, я не понимал, от боли совершенно не мог ориентироваться. Уже потом, когда меня занесли в скорую, видимо, сделали обезболивающий укол и тогда я немного пришел в себя.
- Какой диагноз вам поставили?
- В больнице мне сделали снимок, выяснилось, что у меня сломаны ребра и легкое пробито ребрами. У меня идет кровь из легкого. На теле синяки….
-Какой прогноз на выздоровление?
- Врачи говорят, что процесс идет нормально, выздоровление будет.
- Сколько вы пробудете в больнице?
- Я не знаю, этой ночью мне было плохо с сердцем. Врачи пока не говорят, сколько еще лежать. Говорят, что нужно, чтобы прекратился отток крови из легкого, само легкое должно расправиться, поскольку оно смято, ребра должны зажить. А пока все будет болеть.
- Вы получаете все необходимое лечение?
- Претензий у меня нет. Доплачивать ничего не приходится. Если я на что-то жалуюсь, тут же подходят и все делают.
- Вы планируете подавать в суд за содеянное?
- Моя жена в понедельник подала заявление в городскую прокуратуру от моего имени. Ей сказали позвонить на следующий день, чтобы узнать регистрационный входящий номер, что она и сделала. Ей сказали: "Номера нет, мы переправили ваше письмо в 16 управление. Идите туда и ищите встречи с вашим прокурором (или следователем) и все выясняйте на месте".
- Но Вы будете отстаивать свои права?
- Понимаете, наше государство декларирует себя как "правовое". Если я нарушил закон, я готов ответить. Также должен и этот человек, совершивший бандитское нападение, иначе и не скажешь.
- Вы сможете его опознать?
- Да, конечно. Во всяком случае, жена его хорошо запомнила, я помню в общих чертах.
- Кроме вас здесь еще есть пострадавшие?
- Да, есть. 3 или 4 человека я видел в приемном покое.
- Свидетелей произошедшего было много?
- Со свидетелями как раз проблема. Есть 1-2 человека, которые точно видели. Я думаю, их недостаточно, но точно знаю, что на крики жены прибежало много народу, и они видели убегающего омоновца, некоторые фотографировали меня. Хотелось бы, чтобы они откликнулись и дали свидетельские показания. Мне бы это очень помогло.
АУДИОЗАПИСЬ БЕСЕДЫ: http://www.box.net/shared/bsum51tb2r
Красное на зеленом
- Представьтесь, пожалуйста.
Я - Ольга Цепилова. Работаю в Социологическом Институте Российской Академии наук старшим научным сотрудником, кандидат социологических наук. Я член партии "ЯБЛОКО", член санкт-петербургского бюро партии "ЯБЛОКО", член федерального бюро партии "ЯБЛОКО", заместитель председателя фракции "Зеленая Россия" в партии "ЯБЛОКО". Так много у меня партийных должностей (смеется).
- Что же с Вами произошло?
- Я участвовала в митинге. Митинг был санкционированный, мирный. Я, в первую очередь, как член руководства "ЯБЛОКО", выступала против снятия партии с выборов в Законодательное Собрание - я сама была кандидатом в депутаты Законодательного Собрания. И, кроме того, мы поддерживали людей с их требованиями, поддерживали дольщиков. Я сама как социальный эколог и член руководства фракции "Зеленая Россия" поддерживала экологические требования людей… Я не выступала на этом митинге, хотя обычно выступаю.
Я уходила с митинга не в числе первых. Живу я рядом. Хотела пройти либо по Гороховой улице, либо по Казачьему переулку, но там все было перекрыто. Милиционером было сказано жестко, что можно идти только через метро "Пушкинская". Хотя мне туда было не надо - мне нужно было на Фонтанку... Я просто возвращалась домой с коллегами по Институту, обсуждая, как мирно, нормально, конструктивно прошел митинг…
И в этот момент мы увидели, как нескольких человек повалили омоновцы и начали избивать. Я, увидела лежащую на земле старушку и попыталась ее поднять. В этот момент омоновец специально подскочил ко мне и ударил меня по лицу… В тот момент, когда я поднимала эту старушку, чтобы ее не затоптали.
- Ударил дубинкой или рукой?
- Ударил дубинкой по лицу, рукой так нельзя ударить. У меня диагноз: черепно-мозговая травма, перелом костей носа, сотрясение мозга и обширная гематома лица, которую Вы можете видеть. Такой серьезный диагноз от одного удара. Видимо, работали профессионалы.
- Вы потеряли сознание?
- Почти. Мне разбили нос и было много крови. Но следующий час мне пришлось провести в машине скорой помощи, так как она не могла выехать в больницу из-за заслонов.
- Чем угрожает Вашему здоровью это происшествие?
- Еще как угрожает! Вчера доктор мне сказал, что мне нужно будет в течение 4-6 месяцев жить с определенными ограничениями. Для меня это довольно сложно, поскольку я человек умственного труда. А тут мне придется работать меньше какого-то времени, категорически нельзя переутомляться.
- Сколько времени Вам придется провести в больнице?
- Не знаю, это пока не известно. Дело в том, что, пока не спадет отек с лица, нельзя решить, что делать с переломом носа.
- Вам приходится доплачивать за лечение?
- Мне приходится доплачивать за палату, в которой я нахожусь. Приходится покупать некоторые лекарства.
- Вы планируете потом обращаться в суд?
- Да, обязательно. Я хочу, чтобы кто-то понес за это ответственность.
- Вы считаете, что помимо физического вреда Вам нанесли еще и моральный вред?
- Да, конечно!
- И вы будете требовать его компенсации?
- Несомненно!
- Спасибо!
АУДИОЗАПИСЬ БЕСЕДЫ: http://www.box.net/shared/3ipjzxyzxz и http://www.box.net/shared/qzvhk404ne
Старик-разбойник
- Представьтесь, пожалуйста.
- Лихтенфельд Борис, мне 56 лет, петербуржец, работаю на заводе "Севкабель" оператором котельной.
- Расскажите, что с Вами произошло.
- Мы с женой были на митинге, разрешенном, который спокойно прошел, в рамках закона. Ушли с митинга… Непонятно только, почему так долго выпускали через эти турникеты. Мы хотели идти на метро, вместе с соседями по дому. Дело в том, что мы стояли мы стояли под транспорантом "Строительные краны от наших домов - вон! Нахимова, 3, корпус 3" Это дом, за который мы безнадежно боремся уже давно против уплотнительной застройки.
- Вы - один из активистов борьбы с уплотнительной застройкой?
- Да. Весь кооператив. У нас отняли землю, вырубили деревья, которые мы сажали, стоившие 20 тыс. Деньги, по тем временам огромные - это цена 2-комнатной квартиры в 1977 году. Все суды прошли, где-то в нашу пользу. В итоге, все не в нашу пользу.
- Что с Вами произошло?
- Сын, который не участвовал в митинге, хотел встретиться с нами у метро. Мы как раз наблюдали непонятные действия ОМОНа - они перестраивались, кого-то преследовали. Мы стояли у стены и объясняли сыну по мобильному телефону, как нас найти. Через какое-то время - звонок: "Я в автобусе". Сына задержали и при этом избили. Стали искать по автобусам, нашли, просили его отпустить, поскольку он никакого отношения не имел к этим событиям.
Капитан Быстротенко сказал, что мы можем идти, а сын останется - дескать, "он побежал". А что же - бегать нельзя, если испугался?.. В общем, ни за что его не отпускали, а мы, естественно, не уходили. В этот момент открылась задняя дверь автобуса и все пленники хлынули оттуда. Я жене и сыну сказал: "Бежим!", и они побежали. Но тут налетел ОМОН - я получил сапогом по колену.
- Когда выходили из автобуса?
- Да, я еще не успел выйти. Я попросил вызвать скорую, но они не вызвали. Какая-то девица из прокуратуры, которая была в автобусе, все хихикала; "Подумаешь, из-за ноги скорую вызывать". Тем не менее, скорую все-таки вызвали. Я оставался в автобусе, который поехал на второе отделение милиции на Садовой улице. Там мы все вышли и сидели все пойманные вместе. Приехала скорая и к Сергею Гуляеву. Он был в другом автобусе, а может, и не в автобусе. Жена попросила тех, кто приехал за ним, посмотреть мою ногу. Посмотрели, в итоге велели мне ехать. Перелома не обнаружилось. Сделали пункцию, сказали, гемартроз.
- Насколько это серьезно?
- Сказали полежать дней пять.
- Вы сейчас без костылей передвигаться не можете?
- Не могу. Я не мог ступить вообще. Естественно, не могу выйти на работу.
- Вы планируете подавать в суд?
- Да, я написал заявление в прокуратуру. Скоро ко мне должен прийти сын. Его отпустили только на следующий день, как и всех остальных, с каким-то смехотворным обвинением.
- Сын был отпущен просто так или осужден?
- Суд отложили. Когда я сидел здесь, адвокат Гуляева (я соединил его с сыном) объяснил ему, как себя вести. В частности, требовать суда по месту прописки. Потребовал или нет - пока не знаю. Их снимал канал СТО, кажется. Сказали, что у них зафиксирован момент его избиения.
- А как сын себя чувствует?
- Нормально. Но я его еще не видел, он подойдет в три часа.
АУДИОЗАПИСЬ БЕСЕДЫ: http://www.box.net/shared/4y82jnsgbg
Адрес публикации: http://www.nazlobu.ru/publications/article1758.htm