Возвращение русской политической субъектности
Статья в "Профиле" "Туман войны". Есть интересное.
==
Предсказывать ход и финал боевых действий в случае, если Россия и Украина действительно столкнутся в прямом вооруженном конфликте, - занятие неблагодарное в принципе и совершенно бессмысленное в случае, если предсказателю неизвестно, какими будут цели войны хотя бы для одной из сторон.
Мы не претендуем на это знание. Но мы вполне можем, основываясь на заявлениях российских официальных лиц, предположить, каковы эти цели для Москвы. Будем исходить из того, что российское руководство останется верным официально декларируемым приоритетам, включая территориальную целостность и суверенитет Украины в ее ныне признанных Россией границах - то есть без Крыма и Севастополя.
В то же время можно обоснованно предположить, что Москва будет стремиться обеспечить реформу украинского государственного устройства. В первую очередь речь идет о пересмотре системы отношений между Киевом и регионами. Россия заинтересована в том, чтобы их политический вес увеличивался, включая определение национальной и языковой политики, а также внешних экономических связей. Все это нужно для обеспечения политических и экономических интересов России в регионе.
Можно сказать, какой цели у России в этой войне точно быть не должно. Безусловно, вести войну ради того, чтобы посадить в Киеве «московского наместника», не имеет смысла: это не решит ни одной из долгосрочных задач.
Из вышесказанного следует, что ввод российских сухопутных войск на территорию Украины с ее последующей оккупацией крайне нежелателен. Поэтому наиболее вероятный для Москвы сценарий войны сводится к воздушной наступательной операции в адаптированном «югославском» варианте, где России придется сыграть роль НАТО. Ключевая цель такой операции - лишить Киев возможности силовым образом воздействовать на регионы.
На практике это означает, что любые перемещения войск численностью от роты и выше должны прекращаться ударами ВКС РФ. Целями этих ударов становятся в первую очередь военные объекты - средства ПВО, командные пункты, аэродромы, склады, парки боевой и вспомогательной техники.
Подобный подход вполне реален, учитывая состав и боевые возможности ВВС РФ, и с высочайшей вероятностью он лишит Киев инструментов силового воздействия, заставив его договариваться с регионами.
Противопоставить воздушным атакам Украине, по сути, нечего в силу крайне низких возможностей ВВС и ПВО. Уже через два-три дня такой операции проблемы со снабжением напрямую затронут украинские сухопутные войска - даже без учета воздушных атак на них самих и их инфраструктуру. Последующий перенос центра тяжести воздушного наступления с сил ПВО и аэродромов на объекты сухопутных войск должен в течение нескольких недель ликвидировать их как организованную силу. Если возникнет необходимость задействовать сухопутные войска, то можно будет задействовать вооруженные силы республик Донбасса - при наличии поддержки с воздуха они получат превосходство над украинскими формированиями.
Судьба Украины в случае успешной реализации данного сценария достаточно туманна - лишившись силовых инструментов, Киев резко потеряет политический вес, и для него будет огромным успехом, если Украина сможет сохраниться хотя бы в виде конфедерации. При этом в ряде населенных пунктов, вероятно, разгорятся конфликты между прокиевскими и промосковскими силами, особенно в Харькове, Одессе и контролируемых в настоящее время Украиной городах Донецкой и Луганской областей. Не исключена и активизация венгерских группировок на западе страны. Во всех этих случаях главной целью России будет лишить Киев возможности подавить эти выступления, после чего политическое руководство Украины будет вынуждено приступить к переговорам с региональными силами.
Разумеется, план возможного военного конфликта должен иметь и запасные варианты развития событий. В случае с Украиной речь идет прежде всего о предотвращении непосредственного вмешательства западных стран - от массированных поставок вооружений до ввода войск. В этом случае российскому военному руководству придется, при всем нежелании, ввести войска на территорию Украины. В первую очередь на земли исторической Новороссии - в северное Причерноморье, а также в Харьковскую, Запорожскую и Днепропетровскую области, чтобы гарантировать право населения этих областей на самостоятельное определение своего будущего, подобно тому, как это было сделано в Крыму и Севастополе в феврале-марте 2014 года.
Собственно, на этом область, более-менее доступная для прогноза, заканчивается. Все остальное скрывает туман исторической неопределенности, так легко обращающийся в туман войны. Если пытаться определить судьбу Украины в случае такого военного столкновения, исходя из предшествующих исторических примеров, то проще всего провести аналогии с событиями середины XVII века (в роли Хмельницкого - республики Донбасса).
Удастся ли при этих вводных удержать войну в заданных рамках, не допустив ее перерастания в конфликт с НАТО? Скорее всего, да, учитывая, что альянс на самом деле не рвется в бой. Удастся ли по итогам обеспечить нужный уровень защиты интересов России в ключевых регионах? К этому есть все предпосылки.
Самое важное, впрочем, следует осознавать в любом случае, независимо от того, будет судьба Украины решена в итоге военным путем или нет: Россия не имеет ни права, ни возможности повторять политику Советского Союза, пытавшегося закрепить за собой регион через спонсирование украинского национального проекта с «социалистическим лицом». Десятилетия спустя эта политика аукнулась массовым радикальным национализмом, который и сейчас определяет умонастроения значительной части украинских политиков.
Рассматривать всю украинскую территорию как атрибут украинской же политсубъектности Москва больше не должна даже при формальном признании территориальной целостности Украины как государства.
Основной политической целью как для военных, так и для мирных усилий должно стать возвращение русской политической субъектности ключевым для интересов России регионам, и, конечно, в первую очередь речь идет о Новороссии, то есть востоке современной Украины и северном Причерноморье. В прошлый раз для обретения контроля над этим регионом России потребовалось сто лет - от голицынских походов до Ясского мирного договора.
Говорят, в современном мире политические процессы ускорились.
==
(Полностью здесь).
PS Кстати, если отбросить фантазии на тему военных действий, то оставшаяся политическая часть ни в чём не противоречит позиции России, озвученной ещё в марте 2014-го года.
PPS Кстати, "русская политическая субъектность" - годный термин. Это, пожалуй, главное, что может быть интересно России на территории Руины в текущей ситуации. Причём именно русская, а не "украинская", "советская", "пророссийская" и даже "прорусская". И именно поэтому против неё стали в один строй плечом к плечу свидомые и адекватно-умеренные всех сортов: " Следите за руками".
==
Предсказывать ход и финал боевых действий в случае, если Россия и Украина действительно столкнутся в прямом вооруженном конфликте, - занятие неблагодарное в принципе и совершенно бессмысленное в случае, если предсказателю неизвестно, какими будут цели войны хотя бы для одной из сторон.
Мы не претендуем на это знание. Но мы вполне можем, основываясь на заявлениях российских официальных лиц, предположить, каковы эти цели для Москвы. Будем исходить из того, что российское руководство останется верным официально декларируемым приоритетам, включая территориальную целостность и суверенитет Украины в ее ныне признанных Россией границах - то есть без Крыма и Севастополя.
В то же время можно обоснованно предположить, что Москва будет стремиться обеспечить реформу украинского государственного устройства. В первую очередь речь идет о пересмотре системы отношений между Киевом и регионами. Россия заинтересована в том, чтобы их политический вес увеличивался, включая определение национальной и языковой политики, а также внешних экономических связей. Все это нужно для обеспечения политических и экономических интересов России в регионе.
Можно сказать, какой цели у России в этой войне точно быть не должно. Безусловно, вести войну ради того, чтобы посадить в Киеве «московского наместника», не имеет смысла: это не решит ни одной из долгосрочных задач.
Из вышесказанного следует, что ввод российских сухопутных войск на территорию Украины с ее последующей оккупацией крайне нежелателен. Поэтому наиболее вероятный для Москвы сценарий войны сводится к воздушной наступательной операции в адаптированном «югославском» варианте, где России придется сыграть роль НАТО. Ключевая цель такой операции - лишить Киев возможности силовым образом воздействовать на регионы.
На практике это означает, что любые перемещения войск численностью от роты и выше должны прекращаться ударами ВКС РФ. Целями этих ударов становятся в первую очередь военные объекты - средства ПВО, командные пункты, аэродромы, склады, парки боевой и вспомогательной техники.
Подобный подход вполне реален, учитывая состав и боевые возможности ВВС РФ, и с высочайшей вероятностью он лишит Киев инструментов силового воздействия, заставив его договариваться с регионами.
Противопоставить воздушным атакам Украине, по сути, нечего в силу крайне низких возможностей ВВС и ПВО. Уже через два-три дня такой операции проблемы со снабжением напрямую затронут украинские сухопутные войска - даже без учета воздушных атак на них самих и их инфраструктуру. Последующий перенос центра тяжести воздушного наступления с сил ПВО и аэродромов на объекты сухопутных войск должен в течение нескольких недель ликвидировать их как организованную силу. Если возникнет необходимость задействовать сухопутные войска, то можно будет задействовать вооруженные силы республик Донбасса - при наличии поддержки с воздуха они получат превосходство над украинскими формированиями.
Судьба Украины в случае успешной реализации данного сценария достаточно туманна - лишившись силовых инструментов, Киев резко потеряет политический вес, и для него будет огромным успехом, если Украина сможет сохраниться хотя бы в виде конфедерации. При этом в ряде населенных пунктов, вероятно, разгорятся конфликты между прокиевскими и промосковскими силами, особенно в Харькове, Одессе и контролируемых в настоящее время Украиной городах Донецкой и Луганской областей. Не исключена и активизация венгерских группировок на западе страны. Во всех этих случаях главной целью России будет лишить Киев возможности подавить эти выступления, после чего политическое руководство Украины будет вынуждено приступить к переговорам с региональными силами.
Разумеется, план возможного военного конфликта должен иметь и запасные варианты развития событий. В случае с Украиной речь идет прежде всего о предотвращении непосредственного вмешательства западных стран - от массированных поставок вооружений до ввода войск. В этом случае российскому военному руководству придется, при всем нежелании, ввести войска на территорию Украины. В первую очередь на земли исторической Новороссии - в северное Причерноморье, а также в Харьковскую, Запорожскую и Днепропетровскую области, чтобы гарантировать право населения этих областей на самостоятельное определение своего будущего, подобно тому, как это было сделано в Крыму и Севастополе в феврале-марте 2014 года.
Собственно, на этом область, более-менее доступная для прогноза, заканчивается. Все остальное скрывает туман исторической неопределенности, так легко обращающийся в туман войны. Если пытаться определить судьбу Украины в случае такого военного столкновения, исходя из предшествующих исторических примеров, то проще всего провести аналогии с событиями середины XVII века (в роли Хмельницкого - республики Донбасса).
Удастся ли при этих вводных удержать войну в заданных рамках, не допустив ее перерастания в конфликт с НАТО? Скорее всего, да, учитывая, что альянс на самом деле не рвется в бой. Удастся ли по итогам обеспечить нужный уровень защиты интересов России в ключевых регионах? К этому есть все предпосылки.
Самое важное, впрочем, следует осознавать в любом случае, независимо от того, будет судьба Украины решена в итоге военным путем или нет: Россия не имеет ни права, ни возможности повторять политику Советского Союза, пытавшегося закрепить за собой регион через спонсирование украинского национального проекта с «социалистическим лицом». Десятилетия спустя эта политика аукнулась массовым радикальным национализмом, который и сейчас определяет умонастроения значительной части украинских политиков.
Рассматривать всю украинскую территорию как атрибут украинской же политсубъектности Москва больше не должна даже при формальном признании территориальной целостности Украины как государства.
Основной политической целью как для военных, так и для мирных усилий должно стать возвращение русской политической субъектности ключевым для интересов России регионам, и, конечно, в первую очередь речь идет о Новороссии, то есть востоке современной Украины и северном Причерноморье. В прошлый раз для обретения контроля над этим регионом России потребовалось сто лет - от голицынских походов до Ясского мирного договора.
Говорят, в современном мире политические процессы ускорились.
==
(Полностью здесь).
PS Кстати, если отбросить фантазии на тему военных действий, то оставшаяся политическая часть ни в чём не противоречит позиции России, озвученной ещё в марте 2014-го года.
PPS Кстати, "русская политическая субъектность" - годный термин. Это, пожалуй, главное, что может быть интересно России на территории Руины в текущей ситуации. Причём именно русская, а не "украинская", "советская", "пророссийская" и даже "прорусская". И именно поэтому против неё стали в один строй плечом к плечу свидомые и адекватно-умеренные всех сортов: " Следите за руками".