Метания, мёды, маяки и морепродукты
Дождь спеленал остров прозрачной марлей мороси, создавая слоёную панораму из холмов и ёлок. Кататься в машине в такую погоду - сплошное удовольствие и умиротворённое созерцание. Но мы сейчас ехали по делу. У нас голодала гусеница, и мы мчались в место, где надеялись её покормить.
У организации Bedeque Bay Environment Management Association (BBMEA) длинное название и маленький домик. Я вбежала туда, вооружённая пластиковым контейнером, и с драматическим лицом вскричала:
- Добрый день! Нужна ваша помощь! Дело жизни и смерти! Можно нарвать вашего ваточника? Наша гусеница голодная!
Мне навстречу вышла белокурая дама и без лишних вопросов показала на пышный куст у крыльца. Я поспешно ободрала с десяток листков и сложила их в контейнер.
- Берите, берите, - приговаривала дама, - нашим уже не нужны, они почти все закуклились. Перелётное поколение, больше их в этом году не будет.
- Уже перелётное? - удивилась я. - Я думала, они в сентябре вылупляются.
- С середины августа, - поделилась дама. - У нас, на острове. Вы из Торонто? У вас - в сентябре.
Обогатившись листьями, я поблагодарила даму и пошла к машине. Гусеница у нас была с собой, чтоб не ждала весь день, пока мы вернёмся. Я положила ей в коробку два пышных листа.
- Мы нашли ваточник! - радовался Алероха.
- Тутошним бабочкам уже не надо, - сказала я. - Они вон там в вольере, закукленные.
Реакция сына была немного предсказуема.
- Я хочу посмотреть, - заявил он.
Дождь по-прежнему моросил, но никакой дождь не остановит Алероху, нацелившегося на бабочек.
Мы выскочили из машины и побежали к вольеру. Вольер, что ожидаемо, был забран частой сеткой. Алероха прилип к ней носом.
- Хочешь зайти внутрь? - спросила дама, которая заметила нас из домика.
- Да! Да! Да! - заплясал Алероха.
Мы вошли и обалдели.
Внутри вольера, за прозрачной стенкой, гнездились сотни данаид. Часть была ещё в гусеницах на последних этапах пухлости, часть - уже в бабочках, но большинство висело под потолком изумрудно-обсидиановыми гирляндами куколок.
- Завтра пометим их и выпустим, - сообщила дама, которую, кстати, звали Трейси.
- Как вы помечаете бабочек? - удивилась я.
- Хотите посмотреть? - уточнила Трейси.
- Да! Да! Да! - воодушевилась я.
Дама взяла крохотную круглую наклейку, подцепила её пластиковым крючочком, ловко сгребла бабочку и шлёпнула наклейку ей на крыло.
- Наклейка всего в одну десятую веса бабочки, - комментировала Трейси свои действия, - полёту она не мешает. Это - перелётное поколение, они полетят в Мексику, перезимуют там, отложат яйца да умрут. У нас сотрудничество с Мексикой, мы платим местным по 7 долларов за наклейку. Так мы узнаём, куда долетели наши бабочки.
- Круто, - признала я.
- Бабочки, - выдохнул Алероха, который ничего не слушал, а просто любовался.
- Завтра будем выпускать тех, что вылупились, в доме престарелых, - продолжала Трейси, - это хорошее развлечение для старичков. А в субботу будет фестиваль в Stanley Bridge, там выпустим остальных. Если погода позволит.
- Я хочу посмотреть! - загорелся Алероха.
Я пообещала сыну отслеживать новости. Мы попрощались с Трейси и отчалили, пообещав вернуться.
Следующей остановкой стал магазинчик винодельни “Island Honey Wine Company”. Три года назад мы купили у них ящик медовых вин, и он как раз закончился. Это вино стало решающим фактором при выборе острова принца Эдуарда как локации для отпуска. Его можно купить только на острове, с доставкой алкоголя между провинциями в Канаде всё сложно. Поскольку мы каждый раз не знаем, когда снова вернёмся на остров, то в этот раз взяли пару ящиков. Их медовый нектар - моё любимое вино.
Пока Витька грузил вино ящиками, дети любовались на индюшек. Индюшки смотрели в ответ с надеждой. Они привыкли, что люди подходят к их вольеру, чтобы покормить. Алероха попытался сунуть им листиков, но индюшата их отвергли. Алинку они цапнули за палец. Короче, взаимодействие детей и зверей проходило по стандартному сценарию.
Дождь продолжал моросить, поэтому дальше решено было поехать на маяк. Мы выбрали West Point Lighthouse. Это тот, возле которого рядами стоят таблички: и морское чудовище тут видели, и корабль-призрак, и пиратский клад здесь зарыт. Меня интересовала возможность запустить Алинку внутрь маяка. Она давно рвалась, и вот возможность.
На самом нижнем этаже - комната смотрителя. Лежанка, фортепиано, полка с книгами.
- Представляешь, смотритель жил тут 50 лет, - говорила я Алинке. - И у него не было планшетки! Только книжки и пианино.
С точки зрения Алинки, пианино было достаточно. Девочка очень огорчилась, когда ей не дали поиграть на инструменте, но я отвлекла её идеей забраться на верхотуру.
На втором этаже были выставлены всевозможные разноцветные линзы.
Алинке они понравились, и она захотела их унести с собой. Она всё хочет унести с собой, включая маяки и музеи целиком.
Чем выше мы поднимались, тем громче тарахтел механизм, вращающий линзу. На самой верхотуре почти невозможно было находиться от шума. Но нам главное что? Подъём и спуск, а время на вершине опционально.
Теперь Алинка может гордо показывать на маяк и заявлять: “Мы были там, наверху!”
Рядом с маяком есть ресторан "Sally's Galley" (в прошлом “Catch!”) с очень правильной морской тематикой. На стенках были нарисованы медузы и осьминоги, приятно напоминая про Аквариум. Еда там тоже хорошая - подают сэндвичи с гребешками и прочие вкусные вещи.
Возле стойки стоял бутафорский повар с плюшевым омаром в руке. Дети влюбились в омара и затискали его до полной потери пульса. Я их понимала. Омар был так мил, что я готова была его купить в качестве сувенира. Надо будет заглянуть в местные магазины, наверняка такие продаются.
А возле туалетов мы нашли пианино. Я не стала спрашивать, что оно там делает. Главное - что на нём можно было немножко поиграть.
Есть рядом и пляж, и мы даже его опробовали, но долго там не просидели - слишком сильно пахло водорослями. Вода непрозрачная, дно неровное, усеянное осколками ракушек. Из нас четверых уходить не хотел только Алерон. Он нашёл крабов. Точнее, шкурки от крабов. Живые крабы не такие дураки, чтобы разгуливать по побережью у на виду у хищников.
Алинка крабов испугалась и тут же начала ныть, что хочет домой. Мне удалось ненадолго отвлечь её скоростной гусеницей. Заявляю: гусеница Salt Marsh Moth - самая прыткая из всех гусениц, которых я встречала. Она неслась по пляжу как котик, который услышал звук открываемого холодильника. В отличие от котиков, гусеница питается одуванчиками. Полезный зверь!
Домой мы вернулись уже после сумерек. Вытащили из машины коробку с нашей гусеницей-данаидой, с облегчением обнаружили там погрызенный лист ваточника… и с тревогой - полное отсутствие гусеницы. Очевидно, за время разъездов марля съехала с коробки, открыв гусенице лазейку, и эта дурочка сбежала от сытой жизни в багажник.
Мы положили на видном месте в багажнике один-единственный лист ваточника. Может, повезёт, и мы утром обнаружим беглянку за трапезой. Но особых надежд у нас не было. Гусеницы - существа не слишком умные. Особенно те, кто сбегает от еды.
Как бы то ни было, от гусеницы была польза. Из-за неё мы узнали про велосипедную тропу и про место, где таятся триста данаид. На том ей спасибо.
У организации Bedeque Bay Environment Management Association (BBMEA) длинное название и маленький домик. Я вбежала туда, вооружённая пластиковым контейнером, и с драматическим лицом вскричала:
- Добрый день! Нужна ваша помощь! Дело жизни и смерти! Можно нарвать вашего ваточника? Наша гусеница голодная!
Мне навстречу вышла белокурая дама и без лишних вопросов показала на пышный куст у крыльца. Я поспешно ободрала с десяток листков и сложила их в контейнер.
- Берите, берите, - приговаривала дама, - нашим уже не нужны, они почти все закуклились. Перелётное поколение, больше их в этом году не будет.
- Уже перелётное? - удивилась я. - Я думала, они в сентябре вылупляются.
- С середины августа, - поделилась дама. - У нас, на острове. Вы из Торонто? У вас - в сентябре.
Обогатившись листьями, я поблагодарила даму и пошла к машине. Гусеница у нас была с собой, чтоб не ждала весь день, пока мы вернёмся. Я положила ей в коробку два пышных листа.
- Мы нашли ваточник! - радовался Алероха.
- Тутошним бабочкам уже не надо, - сказала я. - Они вон там в вольере, закукленные.
Реакция сына была немного предсказуема.
- Я хочу посмотреть, - заявил он.
Дождь по-прежнему моросил, но никакой дождь не остановит Алероху, нацелившегося на бабочек.
Мы выскочили из машины и побежали к вольеру. Вольер, что ожидаемо, был забран частой сеткой. Алероха прилип к ней носом.
- Хочешь зайти внутрь? - спросила дама, которая заметила нас из домика.
- Да! Да! Да! - заплясал Алероха.
Мы вошли и обалдели.
Внутри вольера, за прозрачной стенкой, гнездились сотни данаид. Часть была ещё в гусеницах на последних этапах пухлости, часть - уже в бабочках, но большинство висело под потолком изумрудно-обсидиановыми гирляндами куколок.
- Завтра пометим их и выпустим, - сообщила дама, которую, кстати, звали Трейси.
- Как вы помечаете бабочек? - удивилась я.
- Хотите посмотреть? - уточнила Трейси.
- Да! Да! Да! - воодушевилась я.
Дама взяла крохотную круглую наклейку, подцепила её пластиковым крючочком, ловко сгребла бабочку и шлёпнула наклейку ей на крыло.
- Наклейка всего в одну десятую веса бабочки, - комментировала Трейси свои действия, - полёту она не мешает. Это - перелётное поколение, они полетят в Мексику, перезимуют там, отложат яйца да умрут. У нас сотрудничество с Мексикой, мы платим местным по 7 долларов за наклейку. Так мы узнаём, куда долетели наши бабочки.
- Круто, - признала я.
- Бабочки, - выдохнул Алероха, который ничего не слушал, а просто любовался.
- Завтра будем выпускать тех, что вылупились, в доме престарелых, - продолжала Трейси, - это хорошее развлечение для старичков. А в субботу будет фестиваль в Stanley Bridge, там выпустим остальных. Если погода позволит.
- Я хочу посмотреть! - загорелся Алероха.
Я пообещала сыну отслеживать новости. Мы попрощались с Трейси и отчалили, пообещав вернуться.
Следующей остановкой стал магазинчик винодельни “Island Honey Wine Company”. Три года назад мы купили у них ящик медовых вин, и он как раз закончился. Это вино стало решающим фактором при выборе острова принца Эдуарда как локации для отпуска. Его можно купить только на острове, с доставкой алкоголя между провинциями в Канаде всё сложно. Поскольку мы каждый раз не знаем, когда снова вернёмся на остров, то в этот раз взяли пару ящиков. Их медовый нектар - моё любимое вино.
Пока Витька грузил вино ящиками, дети любовались на индюшек. Индюшки смотрели в ответ с надеждой. Они привыкли, что люди подходят к их вольеру, чтобы покормить. Алероха попытался сунуть им листиков, но индюшата их отвергли. Алинку они цапнули за палец. Короче, взаимодействие детей и зверей проходило по стандартному сценарию.
Дождь продолжал моросить, поэтому дальше решено было поехать на маяк. Мы выбрали West Point Lighthouse. Это тот, возле которого рядами стоят таблички: и морское чудовище тут видели, и корабль-призрак, и пиратский клад здесь зарыт. Меня интересовала возможность запустить Алинку внутрь маяка. Она давно рвалась, и вот возможность.
На самом нижнем этаже - комната смотрителя. Лежанка, фортепиано, полка с книгами.
- Представляешь, смотритель жил тут 50 лет, - говорила я Алинке. - И у него не было планшетки! Только книжки и пианино.
С точки зрения Алинки, пианино было достаточно. Девочка очень огорчилась, когда ей не дали поиграть на инструменте, но я отвлекла её идеей забраться на верхотуру.
На втором этаже были выставлены всевозможные разноцветные линзы.
Алинке они понравились, и она захотела их унести с собой. Она всё хочет унести с собой, включая маяки и музеи целиком.
Чем выше мы поднимались, тем громче тарахтел механизм, вращающий линзу. На самой верхотуре почти невозможно было находиться от шума. Но нам главное что? Подъём и спуск, а время на вершине опционально.
Теперь Алинка может гордо показывать на маяк и заявлять: “Мы были там, наверху!”
Рядом с маяком есть ресторан "Sally's Galley" (в прошлом “Catch!”) с очень правильной морской тематикой. На стенках были нарисованы медузы и осьминоги, приятно напоминая про Аквариум. Еда там тоже хорошая - подают сэндвичи с гребешками и прочие вкусные вещи.
Возле стойки стоял бутафорский повар с плюшевым омаром в руке. Дети влюбились в омара и затискали его до полной потери пульса. Я их понимала. Омар был так мил, что я готова была его купить в качестве сувенира. Надо будет заглянуть в местные магазины, наверняка такие продаются.
А возле туалетов мы нашли пианино. Я не стала спрашивать, что оно там делает. Главное - что на нём можно было немножко поиграть.
Есть рядом и пляж, и мы даже его опробовали, но долго там не просидели - слишком сильно пахло водорослями. Вода непрозрачная, дно неровное, усеянное осколками ракушек. Из нас четверых уходить не хотел только Алерон. Он нашёл крабов. Точнее, шкурки от крабов. Живые крабы не такие дураки, чтобы разгуливать по побережью у на виду у хищников.
Алинка крабов испугалась и тут же начала ныть, что хочет домой. Мне удалось ненадолго отвлечь её скоростной гусеницей. Заявляю: гусеница Salt Marsh Moth - самая прыткая из всех гусениц, которых я встречала. Она неслась по пляжу как котик, который услышал звук открываемого холодильника. В отличие от котиков, гусеница питается одуванчиками. Полезный зверь!
Домой мы вернулись уже после сумерек. Вытащили из машины коробку с нашей гусеницей-данаидой, с облегчением обнаружили там погрызенный лист ваточника… и с тревогой - полное отсутствие гусеницы. Очевидно, за время разъездов марля съехала с коробки, открыв гусенице лазейку, и эта дурочка сбежала от сытой жизни в багажник.
Мы положили на видном месте в багажнике один-единственный лист ваточника. Может, повезёт, и мы утром обнаружим беглянку за трапезой. Но особых надежд у нас не было. Гусеницы - существа не слишком умные. Особенно те, кто сбегает от еды.
Как бы то ни было, от гусеницы была польза. Из-за неё мы узнали про велосипедную тропу и про место, где таятся триста данаид. На том ей спасибо.