Девочка
В 91 году моя старшая сестра рассорилась с мужем по поводу того, уезжать из Грузии или оставаться в такой сложный период, и поступили они так- он уехал, она осталась с годовалым сыном у нас.
Время было очень сложное, неясное и тревожное. Поэтому моя сестра в очередной раз поступила в своём репертуаре (как страус) - не сказала маме, что ждёт второго ребёнка. Когда мама узнала, то заохала, поругалась (но только из-за войны), спросила про срок и, конечно, смирилась.
Конец 91 и начало 92 выдались страшными. Электричества не было, еды не было, тепла не было, город постоянно кто-то захватывал, стреляли, ездили на танках, в общем, нормальная такая картинка для будущих родов. А роды приближались. И начались они в 4 часа утра 7 февраля.
Все забегали, зажгли свечи, брат вышел на улицу, на улице палили. Роддом был наглухо закрыт. Тома рыдала, мама и Дима бегали в недоумении, мы с Алиной сидели на кровати со спящим Сашкой и тоже очень боялись.
Дима взял кусок белой ткани и пошёл в штаб. Кто был в штабе- звиадисты, мхедриони или оставшиеся пока ещё русские военные, он не знал.
Там помочь не могли, и один сосед, у которого была машина, обещал отвезти хоть в какую-нибудь больницу. Ездить на машине в то время было очень опасно, в лучшем случае можно было остаться без машины. Но он рискнул. Приехали они в военный госпиталь, никто не открывал, они били кулаками в двери и, наконец, военные открыли и обещали оказать помощь. Как только двери отворили, Тома родила дочку. Прямо на носилках.
Маме сказали привезти пелёнки и воду.
Шёл снег, Диме недавно сделали операцию, поэтому поднимать ничего тяжёлого ему было нельзя. И я с мамой, проваливаясь в снег, тащили в другой конец города огромный бидон с водой, пелёнки и одну банку сгущённого молока. Мы тащили этот бидон, временами падая на снег, и смеялись от абсурдности происходящего. По городу ездили танки и бегали военные. Мы пришли в госпиталь, и я, встав на цыпочки, увидела красивого маленького человечка с огромными красными губами. Она не плакала и была очень сосредоточена. В прочем, как всегда.
Вскоре они вернулись домой, мы поставили печку-буржуйку, как и все тогда, прямо в квартире, топили старой мебелью и собранными ветками, и никак не могли выбрать девочке имя. Да и ЗАГС тогда сожгли.
Когда ей исполнилось 2 месяца, Тома пошла в ЗАГС и вернулась со свидетельством о рождении. Мы заглянули в него и увидели, что наша девочка - Екатерина.
Мама снова заохала, поругалась и поплакала, что не надо было в её честь называть.
Уже почти 15 лет нет Димы, к сестре в том же 92 вернулся муж и oни благополучно родили в 94 году ещё одну дочку, да и мне уже не 11 лет.
Но эту историю каждый раз 7 февраля в моей семье рассказывают все и благодарят того соседа, он давно уехал, который помог на свой страх и риск.
Не верите- приходите 7 февраля и услышите.
Время было очень сложное, неясное и тревожное. Поэтому моя сестра в очередной раз поступила в своём репертуаре (как страус) - не сказала маме, что ждёт второго ребёнка. Когда мама узнала, то заохала, поругалась (но только из-за войны), спросила про срок и, конечно, смирилась.
Конец 91 и начало 92 выдались страшными. Электричества не было, еды не было, тепла не было, город постоянно кто-то захватывал, стреляли, ездили на танках, в общем, нормальная такая картинка для будущих родов. А роды приближались. И начались они в 4 часа утра 7 февраля.
Все забегали, зажгли свечи, брат вышел на улицу, на улице палили. Роддом был наглухо закрыт. Тома рыдала, мама и Дима бегали в недоумении, мы с Алиной сидели на кровати со спящим Сашкой и тоже очень боялись.
Дима взял кусок белой ткани и пошёл в штаб. Кто был в штабе- звиадисты, мхедриони или оставшиеся пока ещё русские военные, он не знал.
Там помочь не могли, и один сосед, у которого была машина, обещал отвезти хоть в какую-нибудь больницу. Ездить на машине в то время было очень опасно, в лучшем случае можно было остаться без машины. Но он рискнул. Приехали они в военный госпиталь, никто не открывал, они били кулаками в двери и, наконец, военные открыли и обещали оказать помощь. Как только двери отворили, Тома родила дочку. Прямо на носилках.
Маме сказали привезти пелёнки и воду.
Шёл снег, Диме недавно сделали операцию, поэтому поднимать ничего тяжёлого ему было нельзя. И я с мамой, проваливаясь в снег, тащили в другой конец города огромный бидон с водой, пелёнки и одну банку сгущённого молока. Мы тащили этот бидон, временами падая на снег, и смеялись от абсурдности происходящего. По городу ездили танки и бегали военные. Мы пришли в госпиталь, и я, встав на цыпочки, увидела красивого маленького человечка с огромными красными губами. Она не плакала и была очень сосредоточена. В прочем, как всегда.
Вскоре они вернулись домой, мы поставили печку-буржуйку, как и все тогда, прямо в квартире, топили старой мебелью и собранными ветками, и никак не могли выбрать девочке имя. Да и ЗАГС тогда сожгли.
Когда ей исполнилось 2 месяца, Тома пошла в ЗАГС и вернулась со свидетельством о рождении. Мы заглянули в него и увидели, что наша девочка - Екатерина.
Мама снова заохала, поругалась и поплакала, что не надо было в её честь называть.
Уже почти 15 лет нет Димы, к сестре в том же 92 вернулся муж и oни благополучно родили в 94 году ещё одну дочку, да и мне уже не 11 лет.
Но эту историю каждый раз 7 февраля в моей семье рассказывают все и благодарят того соседа, он давно уехал, который помог на свой страх и риск.
Не верите- приходите 7 февраля и услышите.