Настоящий Русский губернатор
Сейчас отекстовываю книгу "Воспоминания губернатора" из pdf-формата. Охвачены события начала 20 века: террор, евреи и т. п. Публикую отрывок с размышлениями высокого государственного служащего о национальном вопросе того времени, находясь в Одессе. Удивительно, как мало изменилось, только жаль что чиновники уже не те, и государство уже почти 100 лет не Русское.
"Кругом черномазыя южныя физиономии, еврейский гвалт, русский язык с своеобразным нерусским выговором, несколько напоминающим польскую манеру говорить на нашем языке. Толпа как-то суетливо подвижна. По улицам то и дело проезжают длинныя телеги с бритыми лоснящимися немецкими физиономиями. И невольно закрадывается в сердце грусть, что такой благодатный край, такой роскошный город захвачен чужими и только дивишься, как могло это случиться. Я понимаю, когда в Варшаве все принадлежит полякам и они там делают незаметной всякую иную народность. Этот край и город искони были польскими и созданы самими поляками. Но ведь Одессу создали русские, за счет русской казны.
Как-же могла при этом условии затеряться здесь русская народность? Это одна из наших необъяснимых странностей. С самой ранней нашей исторической поры русский народ неудержимо тянется к теплу, солнцу, благодатному теплому морю. Много русской крови пролито за эти блага. А на поверку выходить, что эти блага принадлежать евреям, грекам, болгарам, итальянцам и главным образом немцам, только не русским.
Мы переживаем теперь такую пору, что эта вопиющая в отношения русскаго народа несправедливость может быть заглажена. Правительство должно найти в себе. достаточно силы и энтузиазма это сделать. Если и этот момент будет упущен, то русская обида, вероятно, навеки останется неискупленной. Боюсь, но мне кажется, что если эту задачу правительство широко не разрешит немедленно, будет создан серьезный повод к глубоким народным потрясениям.
Если у нас в Новгородской губернии, при сравнительном спокойствии, повсюду чувствовалась тревога и неуверенность, то здесь в Одессе революция, казалось, уже восторжествовала окончательно. Еврейская наглость, так пышно расцветающая при безнаказанности, давала себя чувствовать на каждом шагу. Было совершенно невозможно, например, получить в городе правую газету, особенно «Новое Время». Когда вы спрашиваете эту газету в уличном киоске, вам отвечают на это дерзкими грубостями, а проходящая публика начинает вас высмеивать и показывать на вас пальцами.
Первое время в киосках держали правыя газеты. Но вот в одно прекрасное утро толпа расхрабрившихся жидов осадила все киоски, захватила уличных продавцов газет и на глазах полиции безнаказанно разорвала все номера стоящих за порядок газет. Это повторялось несколько раз и, конечно, кончилось полным исчезновением правой печати из публичной продажи. На улицах среди белаго дня евреи разстреливали русских рабочих, которых они заподозревали во враждебности к жидовству и к их нестерпимой наглости. Г. Колобов мне разсказывал, что он видел своими глазами такую сцену с балкона своей квартиры.
О самых возмутительных манифестациях и говорит уж нечего.
Русские благомыслящие люди, по обыкновению не сорганизованные, держались робко, уклоняясь подавать какия-либо признаки жизни, терпеливо переносили еврейския издевательства и притеснения.
Таким образом, здесь русская революция выростила прежде всего полное порабощение всего русскаго, независимо ни от каких политических воззрений, и махровое торжество юдаизма. Трусливая, безпринципная по существу интеллигенция, особенно-университетские круги, конечно, поступила к евреям в услужение и гнусно холопствовала, опасаясь прослыть недостаточно либеральной.
Простой народ роптал, проклинал еврейство, но выступать открыто пока не решался.
В сердцах всех русских людей росла кипучая ненависть к еврейству, что и подготовило почву к полному повороту в одесской жизни позднее и сделало из нея цитадель крайне правых организаций. Жить в этих условиях в Одессе было ужасно грустно и тяжело. Я отводил душу только у себя в гостинице,. где вся прислуга была русская и с пеной негодования рассказывала о жидовских гнусностях и неистовствах. А потому, как-только я справился с делами, сейчас-же сел на пароход и отправился в Херсон."
И. Ф. Кошко, 1914 г.
"Кругом черномазыя южныя физиономии, еврейский гвалт, русский язык с своеобразным нерусским выговором, несколько напоминающим польскую манеру говорить на нашем языке. Толпа как-то суетливо подвижна. По улицам то и дело проезжают длинныя телеги с бритыми лоснящимися немецкими физиономиями. И невольно закрадывается в сердце грусть, что такой благодатный край, такой роскошный город захвачен чужими и только дивишься, как могло это случиться. Я понимаю, когда в Варшаве все принадлежит полякам и они там делают незаметной всякую иную народность. Этот край и город искони были польскими и созданы самими поляками. Но ведь Одессу создали русские, за счет русской казны.
Как-же могла при этом условии затеряться здесь русская народность? Это одна из наших необъяснимых странностей. С самой ранней нашей исторической поры русский народ неудержимо тянется к теплу, солнцу, благодатному теплому морю. Много русской крови пролито за эти блага. А на поверку выходить, что эти блага принадлежать евреям, грекам, болгарам, итальянцам и главным образом немцам, только не русским.
Мы переживаем теперь такую пору, что эта вопиющая в отношения русскаго народа несправедливость может быть заглажена. Правительство должно найти в себе. достаточно силы и энтузиазма это сделать. Если и этот момент будет упущен, то русская обида, вероятно, навеки останется неискупленной. Боюсь, но мне кажется, что если эту задачу правительство широко не разрешит немедленно, будет создан серьезный повод к глубоким народным потрясениям.
Если у нас в Новгородской губернии, при сравнительном спокойствии, повсюду чувствовалась тревога и неуверенность, то здесь в Одессе революция, казалось, уже восторжествовала окончательно. Еврейская наглость, так пышно расцветающая при безнаказанности, давала себя чувствовать на каждом шагу. Было совершенно невозможно, например, получить в городе правую газету, особенно «Новое Время». Когда вы спрашиваете эту газету в уличном киоске, вам отвечают на это дерзкими грубостями, а проходящая публика начинает вас высмеивать и показывать на вас пальцами.
Первое время в киосках держали правыя газеты. Но вот в одно прекрасное утро толпа расхрабрившихся жидов осадила все киоски, захватила уличных продавцов газет и на глазах полиции безнаказанно разорвала все номера стоящих за порядок газет. Это повторялось несколько раз и, конечно, кончилось полным исчезновением правой печати из публичной продажи. На улицах среди белаго дня евреи разстреливали русских рабочих, которых они заподозревали во враждебности к жидовству и к их нестерпимой наглости. Г. Колобов мне разсказывал, что он видел своими глазами такую сцену с балкона своей квартиры.
О самых возмутительных манифестациях и говорит уж нечего.
Русские благомыслящие люди, по обыкновению не сорганизованные, держались робко, уклоняясь подавать какия-либо признаки жизни, терпеливо переносили еврейския издевательства и притеснения.
Таким образом, здесь русская революция выростила прежде всего полное порабощение всего русскаго, независимо ни от каких политических воззрений, и махровое торжество юдаизма. Трусливая, безпринципная по существу интеллигенция, особенно-университетские круги, конечно, поступила к евреям в услужение и гнусно холопствовала, опасаясь прослыть недостаточно либеральной.
Простой народ роптал, проклинал еврейство, но выступать открыто пока не решался.
В сердцах всех русских людей росла кипучая ненависть к еврейству, что и подготовило почву к полному повороту в одесской жизни позднее и сделало из нея цитадель крайне правых организаций. Жить в этих условиях в Одессе было ужасно грустно и тяжело. Я отводил душу только у себя в гостинице,. где вся прислуга была русская и с пеной негодования рассказывала о жидовских гнусностях и неистовствах. А потому, как-только я справился с делами, сейчас-же сел на пароход и отправился в Херсон."
И. Ф. Кошко, 1914 г.