Налегке. Часть 1
Как проводят отпуск нормальные люди? Они находят недорогой тур в Египет, Турцию или, на худой конец, какой-нибудь Таиланд. Там нежатся на пляже под лучами тропического солнца и иногда прицениваются к местным барышням или мальчикам (в зависимости от собственного пола, предпочтений и, в случае Таиланда, немножечко удачи). Попивают пину-коладу (сам я не знаю, что это такое, но мне рассказывали), купаются в морьке, обильно поглощают местные деликатесы и предаются всяческим плотским утехам.
Как проводят отпуск люди, больные душевно, вернее, ректально (имеющие острый предмет в области седалища)? Они тратят баснословные деньги, для того, чтобы подготовить к путешествию транспорт, наименее приспособленный для путешествия, и отправляются на нём, что характерно, в путешествие, полное дождя, боли, страданий, дождя, превозмогания, слабоумия и дождя. Мототуризм - особый вид извращения, который решаются попробовать не все бдсмщики, но мототуризм на старых харлеевских круизёрах, состоящих из чугуния, Легенды(тм) и игнорирования таких понятий как «прогресс», «комфорт» или «здравый смысл» - вообще отдельная песня, понимают которую немногие, а напеть так вообще могут единицы.
Вы, в общем-то, уже догадались, про какой именно отпуск пойдёт ниже речь. И нет, там не будет симпатичных тайских ледибоев.
Как любому хорошему путешествию, нашему нужна была цель. Для этого отлично подошло масштабное международное событие - 115-летний юбилей двухколёсных повозок им. Харламова-Давыдова, на которых мы и передвигаемся. Фестивали как таковые меня интересуют мало, но конкретно этот проходил в Праге в середине лета, а, значит, удачно попадал по датам и был достаточно удалён от белокаменной.
Путешествие на мотоцикле отличается от более удобных вариантов передвижения - самолёта, поезда или автомобиля - лишь одним нюансом: всё вышеперечисленное лишь транспорт, который с разной скоростью и эффективностью доставит вас из точки А в точку Б. На мотоцикле же совершенно плевать, где будет точка Б; не очень-то критично, где была точка А; вся суть заключается между ними. Путь и есть цель, а ни одно транспортное средство с мотором не позволяет настолько слиться с дорогой, как мотоцикл. Это слияние нельзя назвать комфортным, иногда оно может стать слишком близким (например, когда тебя размазывает по асфальту зазевавшаяся фура), но именно эта жажда ежегодно гонит людей к чёрту на рога и обратно.
Желание отправиться на мотоцикле куда-то дальше соседнего города жило во мне давно. С братьями-оппозитчиками у нас даже есть традиция - каждый год мы планируем дико скатать в дальнобой, предаваясь мечтаниям о том, как будем колесить по Карелии, Крыму или заморским странам. До сего момента традиция ни разу не нарушалась, и ежегодно, с завидной регулярностью, дальше разговоров это всё не заходило.
Так произошло до моего знакомства с Кастором. Он, обладатель эво-дайны, просто поставил перед фактом, что в таких-то числах лета мы отправляемся пить чешское пиво в 2000 километров от дома. В силу своей неуёмной тяги к приключениям и лёгкости на подъём я без всяческих сомнений горячо поддержать эту инициативу. Вряд ли к этому имел отношение факт, что от этого человека зависела моя зарплата.
Старт был дан в пять часов утра. Столичное движение в это время ещё не успевает превратиться в кромешный ад. Мы довольно быстро добрались до трассы.
В первые несколько километров я осознал, что совершил роковую ошибку, надев под кожаную крутку только майку. Температура окружающей среды была немногим выше 10 градусов, что на скорости ощущалось как минус 15. Ближайшая остановка планировалась уже на трассе, и я чуть не околел, пока мы добрались до заправки. Там меня привел в чувство горячий кофе. Кроме того, я с превеликим счастьем натянул на себя толстовку.
Прогноз погоды был неутешительным, впереди - дожди. Мы не стали их дожидаться и превентивно залезли в дождевики. И хотя осадки выпали много позднее прогнозируемого, решение было правильное, так как штормсьют, кроме защиты от влаги, почти не продувается. Таким образом, про холод можно было забыть.
Минская трасса - настолько популярное направление, что описывать шесть её сотен километров бессмысленно. Да, в общем-то, и сказать про них особенно нечего: не слишком загруженная двухполоска с хорошим дорожным покрытием. Подлесок перемежается населёнными пунктами, ничего примечательного. Если сравнивать её с тульской М2 (изначально - Москва-Преисподняя, но из-за недостатка средств проложили лишь до Белгорода), то М1 и спокойнее, и ровнее, и более живописна, на мой вкус.
Изначально мы планировали ехать со скоростью около 70 миль в час (~110км/ч), но очень скоро вкатались и сами не заметили, как помчали за 80 (130км/ч). Очень достойно для столь ортодоксального мотоцикла, как эво-спрингер. Я не ожидал, что мы оба сможем выдержать такой режим длительное время.
Заправлялись через 180-200 километров, и каждый раз в бак моего Харлея вмещалось на удивление мало горючки. Будь у меня чуть больше мозгов, я бы сильно призадумался на этот счёт, но меня опьянила эйфория от первого далёкого выезда. Так как до этого мои путешествия ограничивались пригородными поездками, объём бака, как и расход, я знал весьма приблизительно. Как показала практика, напрасно.
Программу-минимум - добраться до Смоленска - мы выполнили без особых проблем, поэтому поехали дальше, в Минск. Там нам предстояла встреча с последним участником нашего отряда, ещё одна оценка наших сил и принятие решения о финальном марш-броске до Бреста.
Беларусь встретила нас дождём. К этому мы были морально и физически готовы, но радости, конечно, не испытали. Мелкая противная морось из молочно-белого неба не столько мешала, сколько раздражала.
Помните, чуть выше я упоминал необычно скромный аппетит моего мотоцикла? Так вот, аппетит у него был нормальный (порядка 6-6,5 литров на сотню). А вот про одну особенность старого софтейла я забыл. Дело в том, что бак у меня не целиковый, а состоит из двух половинок, соединённых в нижней части трубкой. Каждая половинка обладает своей заливной горловиной. Де-юро, по закону сообщающихся сосудов всё равно, в какую именно половинку лить горючее; де-факто же пропускная способность тоненькой трубки была куда скромнее, чем у заправочного пистолета. То есть, заливая бензин в одну горловину, я до упора наполнял лишь половину бака. Потом он, конечно, постепенно переливался во вторую, но каждую заправку я получал меньше топлива, чем сжигал.
Последний прогон мы решили сделать большим, я переключился на резерв. Это было критической ошибкой. Не нужно разбираться в технике, чтобы предсказать, чем всё закончилось: где-то среди бескрайних минских полей я, несмотря на дождь, полностью обсох. Вернее, обсох бак моего мотоцикла.
Кастор, секунду поразмыслив над возможностью оставить друга-дебила добираться до заправки автостопом, всё-таки решил не бросать в беде. У него ещё оставалось немного бензина, но у нас с собой не было никакой, даже самой малой ёмкости, чтобы, простите, немного отсосать. Топливо. Поэтому Кастор, ворча, отправился добывать тару, пока я философски наблюдал за лесом и аистами.
Ближайшая заправка оказалась против движения, поэтому нам пришлось сделать круг, чтобы устранить топливный кризис и вернуться к прежнему направлению. Впредь я свою ошибку не повторял и заливал под завязку обе горловины.
Наш товарищ BarSwiss приехал в Минск несколькими днями ранее и ждал нас, скрашивая досуг культурным отдыхом в гараже местных мотоциклистов. Там мы, уже изрядно подуставшие и подмокшие, с ним и встретились.
Свежий BarSwiss предложил ехать до Бреста и заночевать дома у его друга. Горячий чай и бутерброды с колбаской радушных белорусов приободрили, и это показалось нам отличной идеей. Передохнув около получаса, мы вновь оседлали стальных коней и двинулись в путь.
Мелкая морось превратилась в дождь. Если вы никогда не ездили на мотоцикле в дождь, то представьте, что вы в одежде стоите под холодным душем перед вентилятором, кроме того вас время от времени бьют в бок мокрой подушкой. И в этом режиме нужно ещё играть в супер-марио, лавируя между дырами и агрессивно настроенными черепахами, пытающимися вас убить. В общем, занятие не самое простое и точно не особо приятное. Жизнь чуточку упрощалась тем, что дорога была ровной и прямой, а прочих персонажей на ней было минимум.
Однако через 200 километров разверзлись хляби небесные, и дождь сменился ливнем. Да таким, в который не справляются автомобильные дворники, и машины сворачивают на обочину, чтобы переждать потоп. Чтобы хоть немного улучшить обзор, поднял стекло шлема - но за это пришлось поплатиться: ежеминутно приходилось выплёвывать накапливающуюся во рту дождевую воду, иначе я бы просто захлебнулся на ходу.
Видимость упала до нуля. Я ориентировался по сиротливо горящему габариту едущего впереди мотоцикла, вслепую повторяя его маневры. Более того, при попытке взглянуть на расположенный на баке одометр я понял, что не вижу даже приборку - везде были потоки воды. Она достигла такой концентрации в окружающем пространстве, что я мучительно вспоминал, не проложили ли мы случайно маршрут через какое-нибудь озеро или реку?
Более тысячи километров остались позади, усталость гирями висит на теле и конечностях, а конца и края нашей поездке не видно. В голове под рёв выхлопа и шум дождя маячит лишь одна мысль: «ГДЕ. ЧЁРТОВ. ДОМ?!»
Я понимаю, что главная задача - не грохнуться по приезду прямо рядом (или вместе) с мотоциклом, потому что остаток сил стремительно тает. Начинает смеркаться, но видимость это не ухудшает, так как что до, что после не видно ни зги. В тёмно-серой влажной массе вокруг алый габарит светится путеводным огнём… или коварным вил-о-виспом, что заманивает путников в трясину. Впрочем, на тот момент даже в болоте было суше и комфортней, поэтому я продолжал следовать за алым фонариком.
На съезде с трассы нас на машине встретил камрад BarSwiss`a Пётр. Я не очень хорошо расслышал, что он сказал, но уловил два основных момента - до вожделенного дома нам предстоит ехать ещё какое-то время. И дорога там в конце не очень хорошая.
Желание упасть с мотоциклом прямо там и остаться лежать до тех пор, пока течение не вынесет мой труп вниз по реке было очень велико, но потом я рассудил, что раз этим всё равно закончится, то почему бы не пустить события на самотёк? Решил ехать дальше и испустить дух там, где это произойдёт само по себе.
Мы немного попетляли по какой-то деревне. Я с грустью провожал взглядом каждый коттедж, потому что вместе с ним растворялись в дожде и мои шансы добраться до очага самостоятельно. Внезапно мы свернули с асфальтированной дороги. Перед нами раскинулась разбитая старая бетонка с чередующимися полосками луж.
Я посмотрел на эту «дорогу». Потом на свой мотоцикл. Потом снова на неё. Вздохнул. И поехал.
Обычно подобные направления сравнивают со стиральной доской? Вот здесь это было уместно на сто процентов. Мотоцикл (вместе со мной) ходил ходуном так, что стук зубов заглушал грохот пружинной вилки. Сделав последний выброс силы, я догнал едущего впереди BarSwiss`a и решил напоследок высказать ему всё, что думаю о нём, этой дороге, идее поехать к Петру домой и наших шансах добраться туда. Речь была очень эмоциональная и состояла, в основном, из проклятий, мата и междометий, но шум дождя и рокот двигателей, к сожалению, сделали моё выступление немым кинофильмом. Я бы сопроводил его жестами, но «дорога» вынуждала вцепиться в руль двумя руками. BarSwiss, видимо, не очень понял, что именно я хочу ему сказать, поэтому в ответ лишь улыбнулся. Но, так или иначе, я отвёл душу, обогнал его и поскакал дальше, гадая, что развалится раньше - спрингер или мой позвоночник.
Потом чёртова бетонка, наконец, закончилась… и началась отсыпанная песком просёлочная дорога. Ездить на тяжелых дорожных мотоциклах по песку - удовольствие сомнительное даже посуху и с полным запасом сил. После 16 часов за рулём и под проливным дождём вопрос, навернусь ли я там вместе с байком не стоял - неясно было лишь, как скоро я это сделаю.
Единственная причина, почему никто из нас так и не навернулся на песке, заключалась в том, что сам Злой Рок ошалел от нашей дерзости и забыл нажать на кнопку в нужное время. Так или иначе, нам удалось проскочить и этот участок без потерь в личном составе. Появилась шальная мысль, что всё самое трудное позади. В этот момент мы выехали на узенький дачный проезд. Под ногами у нас была трава. Мокрая, как упавшая в чан с силиконовой смазкой кисонька, и скользкая словно опытные адвокаты. По такой даже твёрдо стоящему на двух ногах человеку пройти тяжело, не распластавшись, а уж проехать выжатому как лимон мототуристу на тяжеленном, неповоротливом харлее… как только переднее колесо заехало на зелёный ковёр, его тут же повело. Чудом удержав мотоцикл, я понял - ну вот он, мой конец. До этого была лишь разминка.
Я не видел лица едущего впереди Кастора, но его мощнейший ахуй от происходящего чувствовал даже так. Факт увольнения (ведь именно я вписал предложившего ехать до дома BarSwiss`a) в момент того, как мы доедем до места, меня не пугал, так как я не верил, что мы - или, вернее, я - доеду. Единственное, что утешало - это слабый огонёк фары сильно отставшего BarSwiss`a, что мерцал в моём зеркале. Неповоротливый электроглайд моего друга носило как бегемота на льду. Даже если он не упадёт сам, то споткнётся об меня, валяющегося в грязи. В любом случае, моя смерть в этом путешествии не будет одна.
Для меня до сих пор остаётся загадкой, как нам удалось добраться до дома Петра, сохранив вертикальное положение мотоциклов. Вероятнее всего, мы настолько устали, что падая, постоянно промахивались мимо земли. Так или иначе, через несколько вечностей, полных отчаяния и превозмогания, мы заехали во двор и сползли с мотоциклов - как раз в этот момент дождь, поняв что больше над нами издеваться он не сможет, закончился.
У обиталища Петра был огромный плюс - тёплая кирпичная печка. Но места на ней хватило лишь для того, чтобы высушить самые основные элементы одежды и экипа, хотя залезть на неё хотелось всем участникам нашего пробега, включая мотоциклы. Поэтому пришлось развесить шмурдяк по всей мансарде.
Были огромные сомнения касательно того, высохнет ли оно к завтрашнему утру, но меня это почти не волновало, так как к этому времени я планировал скончаться. Сил моих хватило лишь на то, чтобы заползти в кровать, завернуться в кокон одеяла и корчиться там агонизирующей гусеничкой. Я сожрал практически всё содержимое своей аптечки, от обезболивающих и противопростудных до размокшего бинта, но исключительно для очистки совести, так как в успех не очень-то верил. Чтобы вы понимали, в каком я был состоянии, вот вам фотография на следующее утро, когда я уже выспался, достаточно бодр и весел.
В вечер приезда камрады не рискнули меня фотографировать.
Так или иначе, на следующий день я очнулся гораздо живее, чем ожидал, и даже был способен продолжать поездку. Наконец-то я смог по достоинству оценить гостеприимность Петра, его красавицы-жены и очаровательной дочери. Их семейство приютило толпу каких-то стрёмного вида байкеров на грязных, рычащих, трясущихся стальных чудовищах - накормили, напоили и спать уложили, за что им огромное спасибо. Пётр и сам оказался мотоциклистом, посему сочувственно наблюдал мою агонию. В итоге тёплый приём стал разительным контрастом той леденящей душу дороге, которая ему предшествовала.
Мы были безумно благодарны радушным хозяевам, но если бы в момент, когда мы свернули с трассы, я знал, что за паломничество ждёт нас впереди, то предпочёл застрелиться сразу. Таким образом шквал лютой ненависти обрушился на главного инициатора идеи ехать к другу в Брест - BarSwiss`у. Вполне вероятно, что именно пламя ярости во мне выжгло все зарождающиеся простудные заболевания и дало новые силы. Ненавидеть добродушного человека, тем паче старого друга непросто, но, дери меня черти, в тот вечер у меня отлично получалось. Поток проклятий изливался бы из меня богохульной Ниагарой до самого утра, будь у меня достаточно сил, но их хватило лишь на невнятное полуобморочное бормотание.
Большая часть наших вещей благодаря тёплой печке всё-таки высохла - остальное было решено сушить на ходу. Собравшись и ещё раз поблагодарив хозяев за гостеприимство, мы двинулись дальше. Нам предстоял нудный, но необходимый этап любого международного путешествия - прохождение границы.
Машин там было с десяток-полтора, но проторчали мы там преизрядно. Ничем особо примечательным эти часы наполнены не были. Не было зверств польских пограничников, которые не хотели пропускать честных российских мотопутешественников - нет, отношение было вполне себе благожелательное, досмотры ненапряжными, просто неспешно.
Из-за того, что большую часть дня мы провели на границе (и всё ещё не отойдя, как следует, от недавних событий) во второй день мы решили покататься по Польше в расслабленном режиме. Пасмурное утро сменилось тёплым солнечным днём, а перед нами раскинулась уже по-настоящему чужая страна (белорусов я всё-таки считаю братьями-славянами).
Сразу от КПП дорога ушла в лес. Иногда встречались крошечные деревеньки, но в целом мы долгое время ехали по утопающей в зелени местности. Мне и раньше нравилось кататься по небольшим дорогам, что петляют сквозь лесные чащи, но в средней полосе России они редки и коротки. Кроме того, практически любой отечественный лес сопровождают бесконечные горы мусора у обочины и огромные транспаранты, что мусорить или разводить огонь в лесу нельзя. Это не только отвратительно выглядит, но ещё и оставляет неприятный осадок, что от цивилизации ты не отдалился ни на шаг.
В заповедных и дремучих страшных… польских лесах же меня ни на миг не покидало потрясающее ощущение того, что я чужой среди этих старых деревьев и мшистых камней. Казалось, что узкая асфальтовая тропинка - единственное, что осмелилось отвоевать человечество у этой вековечной природы. Пожалуй, «отвоевать» - слишком громкое слово. Скорее, природа позволила проложить сквозь свои владения дорогу, подчёркивая контраст могущества, вечности - и мимолётной человеческой натуры.
«Здесь могут водиться тролли». Что меня поразило в европейском сельском пейзаже - люди стараются подстроиться под окружающий ландшафт, флору и фауну, а не перекраивают их под себя, нагло, грубо и неумело. Когда ты видишь, как в мире сосуществуют небольшие посёлки и древний лес, как дороги подстраиваются под рельеф и огибают горы, горько вспоминать родную искалеченную землю.
Через несколько часов мы оказались в равнинной части Польши - и далее наш путь лежал через многочисленные сельскохозяйственные угодья.
Я ничерта не понимаю в сельском хозяйстве, но даже мне стало понятно, какая колоссальная пропасть лежит в этой отрасли между нашими странами. Дело даже не в климате или уровне доходов, дело в самом подходе. Каждый метр плодородной земли в Польше освоен, засеян и ухожен. Распродажи сельхозтехники, новой и разной, каждые сто метров. При этом, судя по всему, они явно умеют ей пользоваться. Слаженность, хозяйственность, глубокое понимание процессов - вот что приходит на ум.
Аккуратные домики, золотые пшеничные поля и голубое чистое небо - настоящая сельская пастораль. Я понимаю, где черпал вдохновение польский художник Якуб Розальски, в творчестве которого соединяется крестьянский труд и огромные боевые роботы. Погружение в атмосферу настолько глубокое, что я мчу вперёд на мотоцикле и словно в дополненной реальности вижу, как на горизонте, утопая в пшенице, передвигаются эти неповоротливые махины.
На первой остановке в Польше мы встретили другого мото-путешественника. Достаточно просто взглянуть на его мотоцикл, чтобы понять - на его фоне мы малахольные байкеры, которые выехали за город прокатиться. Многочисленные флаги на потрепанном трансальпе - страны, через которые лежат его путь. Конкретно в тот момент он возвращался из Южной Африки.
Практически всё, что прикручено к его мотоциклу - включая смотанный на переднем крыле трос - так или иначе ему пригождалось. Да и сам он выглядит как настоящий, не косплейный Мэд Макс. Он настолько суров, что даже пьёт на ходу, через трубку из тары за спиной. Мы респектнули камраду и отправились своей дорогой.
Незадолго до наступления ночи мы оказались близ небольшого польского городка Люблина. Там нами была обнаружена мойка, мы, наконец-таки, смысли с байков около 50 килограмм песка и брестской грязи. Мотоцикл сразу стал легче ехать и меньше скрипеть. Однако пора было бросить якорь, ибо темнота начала вступать в силу. Благодаря Кастору обнаружили в пригороде недорогую, но отличную гостиницу. Она значилась как 3 звёздочная, но лично я бы дал ей не менее 57 звёзд. Номера со свежим ремонтом, просторные коридоры и залы, ломящиеся от еды - вкусной еды - шведские столы, и всё это за сумму около 80 евро на троих. Разительный контраст со всеми пригородными отелями, где мы ночевали до и после, хотя кромешного ада, конечно, мы с успехом избегали.
Перед сном мы окончательно решили изменить оставшуюся часть маршрута. Но это совсем другая история…
Как проводят отпуск люди, больные душевно, вернее, ректально (имеющие острый предмет в области седалища)? Они тратят баснословные деньги, для того, чтобы подготовить к путешествию транспорт, наименее приспособленный для путешествия, и отправляются на нём, что характерно, в путешествие, полное дождя, боли, страданий, дождя, превозмогания, слабоумия и дождя. Мототуризм - особый вид извращения, который решаются попробовать не все бдсмщики, но мототуризм на старых харлеевских круизёрах, состоящих из чугуния, Легенды(тм) и игнорирования таких понятий как «прогресс», «комфорт» или «здравый смысл» - вообще отдельная песня, понимают которую немногие, а напеть так вообще могут единицы.
Вы, в общем-то, уже догадались, про какой именно отпуск пойдёт ниже речь. И нет, там не будет симпатичных тайских ледибоев.
Как любому хорошему путешествию, нашему нужна была цель. Для этого отлично подошло масштабное международное событие - 115-летний юбилей двухколёсных повозок им. Харламова-Давыдова, на которых мы и передвигаемся. Фестивали как таковые меня интересуют мало, но конкретно этот проходил в Праге в середине лета, а, значит, удачно попадал по датам и был достаточно удалён от белокаменной.
Путешествие на мотоцикле отличается от более удобных вариантов передвижения - самолёта, поезда или автомобиля - лишь одним нюансом: всё вышеперечисленное лишь транспорт, который с разной скоростью и эффективностью доставит вас из точки А в точку Б. На мотоцикле же совершенно плевать, где будет точка Б; не очень-то критично, где была точка А; вся суть заключается между ними. Путь и есть цель, а ни одно транспортное средство с мотором не позволяет настолько слиться с дорогой, как мотоцикл. Это слияние нельзя назвать комфортным, иногда оно может стать слишком близким (например, когда тебя размазывает по асфальту зазевавшаяся фура), но именно эта жажда ежегодно гонит людей к чёрту на рога и обратно.
Желание отправиться на мотоцикле куда-то дальше соседнего города жило во мне давно. С братьями-оппозитчиками у нас даже есть традиция - каждый год мы планируем дико скатать в дальнобой, предаваясь мечтаниям о том, как будем колесить по Карелии, Крыму или заморским странам. До сего момента традиция ни разу не нарушалась, и ежегодно, с завидной регулярностью, дальше разговоров это всё не заходило.
Так произошло до моего знакомства с Кастором. Он, обладатель эво-дайны, просто поставил перед фактом, что в таких-то числах лета мы отправляемся пить чешское пиво в 2000 километров от дома. В силу своей неуёмной тяги к приключениям и лёгкости на подъём я без всяческих сомнений горячо поддержать эту инициативу. Вряд ли к этому имел отношение факт, что от этого человека зависела моя зарплата.
Старт был дан в пять часов утра. Столичное движение в это время ещё не успевает превратиться в кромешный ад. Мы довольно быстро добрались до трассы.
В первые несколько километров я осознал, что совершил роковую ошибку, надев под кожаную крутку только майку. Температура окружающей среды была немногим выше 10 градусов, что на скорости ощущалось как минус 15. Ближайшая остановка планировалась уже на трассе, и я чуть не околел, пока мы добрались до заправки. Там меня привел в чувство горячий кофе. Кроме того, я с превеликим счастьем натянул на себя толстовку.
Прогноз погоды был неутешительным, впереди - дожди. Мы не стали их дожидаться и превентивно залезли в дождевики. И хотя осадки выпали много позднее прогнозируемого, решение было правильное, так как штормсьют, кроме защиты от влаги, почти не продувается. Таким образом, про холод можно было забыть.
Минская трасса - настолько популярное направление, что описывать шесть её сотен километров бессмысленно. Да, в общем-то, и сказать про них особенно нечего: не слишком загруженная двухполоска с хорошим дорожным покрытием. Подлесок перемежается населёнными пунктами, ничего примечательного. Если сравнивать её с тульской М2 (изначально - Москва-Преисподняя, но из-за недостатка средств проложили лишь до Белгорода), то М1 и спокойнее, и ровнее, и более живописна, на мой вкус.
Изначально мы планировали ехать со скоростью около 70 миль в час (~110км/ч), но очень скоро вкатались и сами не заметили, как помчали за 80 (130км/ч). Очень достойно для столь ортодоксального мотоцикла, как эво-спрингер. Я не ожидал, что мы оба сможем выдержать такой режим длительное время.
Заправлялись через 180-200 километров, и каждый раз в бак моего Харлея вмещалось на удивление мало горючки. Будь у меня чуть больше мозгов, я бы сильно призадумался на этот счёт, но меня опьянила эйфория от первого далёкого выезда. Так как до этого мои путешествия ограничивались пригородными поездками, объём бака, как и расход, я знал весьма приблизительно. Как показала практика, напрасно.
Программу-минимум - добраться до Смоленска - мы выполнили без особых проблем, поэтому поехали дальше, в Минск. Там нам предстояла встреча с последним участником нашего отряда, ещё одна оценка наших сил и принятие решения о финальном марш-броске до Бреста.
Беларусь встретила нас дождём. К этому мы были морально и физически готовы, но радости, конечно, не испытали. Мелкая противная морось из молочно-белого неба не столько мешала, сколько раздражала.
Помните, чуть выше я упоминал необычно скромный аппетит моего мотоцикла? Так вот, аппетит у него был нормальный (порядка 6-6,5 литров на сотню). А вот про одну особенность старого софтейла я забыл. Дело в том, что бак у меня не целиковый, а состоит из двух половинок, соединённых в нижней части трубкой. Каждая половинка обладает своей заливной горловиной. Де-юро, по закону сообщающихся сосудов всё равно, в какую именно половинку лить горючее; де-факто же пропускная способность тоненькой трубки была куда скромнее, чем у заправочного пистолета. То есть, заливая бензин в одну горловину, я до упора наполнял лишь половину бака. Потом он, конечно, постепенно переливался во вторую, но каждую заправку я получал меньше топлива, чем сжигал.
Последний прогон мы решили сделать большим, я переключился на резерв. Это было критической ошибкой. Не нужно разбираться в технике, чтобы предсказать, чем всё закончилось: где-то среди бескрайних минских полей я, несмотря на дождь, полностью обсох. Вернее, обсох бак моего мотоцикла.
Кастор, секунду поразмыслив над возможностью оставить друга-дебила добираться до заправки автостопом, всё-таки решил не бросать в беде. У него ещё оставалось немного бензина, но у нас с собой не было никакой, даже самой малой ёмкости, чтобы, простите, немного отсосать. Топливо. Поэтому Кастор, ворча, отправился добывать тару, пока я философски наблюдал за лесом и аистами.
Ближайшая заправка оказалась против движения, поэтому нам пришлось сделать круг, чтобы устранить топливный кризис и вернуться к прежнему направлению. Впредь я свою ошибку не повторял и заливал под завязку обе горловины.
Наш товарищ BarSwiss приехал в Минск несколькими днями ранее и ждал нас, скрашивая досуг культурным отдыхом в гараже местных мотоциклистов. Там мы, уже изрядно подуставшие и подмокшие, с ним и встретились.
Свежий BarSwiss предложил ехать до Бреста и заночевать дома у его друга. Горячий чай и бутерброды с колбаской радушных белорусов приободрили, и это показалось нам отличной идеей. Передохнув около получаса, мы вновь оседлали стальных коней и двинулись в путь.
Мелкая морось превратилась в дождь. Если вы никогда не ездили на мотоцикле в дождь, то представьте, что вы в одежде стоите под холодным душем перед вентилятором, кроме того вас время от времени бьют в бок мокрой подушкой. И в этом режиме нужно ещё играть в супер-марио, лавируя между дырами и агрессивно настроенными черепахами, пытающимися вас убить. В общем, занятие не самое простое и точно не особо приятное. Жизнь чуточку упрощалась тем, что дорога была ровной и прямой, а прочих персонажей на ней было минимум.
Однако через 200 километров разверзлись хляби небесные, и дождь сменился ливнем. Да таким, в который не справляются автомобильные дворники, и машины сворачивают на обочину, чтобы переждать потоп. Чтобы хоть немного улучшить обзор, поднял стекло шлема - но за это пришлось поплатиться: ежеминутно приходилось выплёвывать накапливающуюся во рту дождевую воду, иначе я бы просто захлебнулся на ходу.
Видимость упала до нуля. Я ориентировался по сиротливо горящему габариту едущего впереди мотоцикла, вслепую повторяя его маневры. Более того, при попытке взглянуть на расположенный на баке одометр я понял, что не вижу даже приборку - везде были потоки воды. Она достигла такой концентрации в окружающем пространстве, что я мучительно вспоминал, не проложили ли мы случайно маршрут через какое-нибудь озеро или реку?
Более тысячи километров остались позади, усталость гирями висит на теле и конечностях, а конца и края нашей поездке не видно. В голове под рёв выхлопа и шум дождя маячит лишь одна мысль: «ГДЕ. ЧЁРТОВ. ДОМ?!»
Я понимаю, что главная задача - не грохнуться по приезду прямо рядом (или вместе) с мотоциклом, потому что остаток сил стремительно тает. Начинает смеркаться, но видимость это не ухудшает, так как что до, что после не видно ни зги. В тёмно-серой влажной массе вокруг алый габарит светится путеводным огнём… или коварным вил-о-виспом, что заманивает путников в трясину. Впрочем, на тот момент даже в болоте было суше и комфортней, поэтому я продолжал следовать за алым фонариком.
На съезде с трассы нас на машине встретил камрад BarSwiss`a Пётр. Я не очень хорошо расслышал, что он сказал, но уловил два основных момента - до вожделенного дома нам предстоит ехать ещё какое-то время. И дорога там в конце не очень хорошая.
Желание упасть с мотоциклом прямо там и остаться лежать до тех пор, пока течение не вынесет мой труп вниз по реке было очень велико, но потом я рассудил, что раз этим всё равно закончится, то почему бы не пустить события на самотёк? Решил ехать дальше и испустить дух там, где это произойдёт само по себе.
Мы немного попетляли по какой-то деревне. Я с грустью провожал взглядом каждый коттедж, потому что вместе с ним растворялись в дожде и мои шансы добраться до очага самостоятельно. Внезапно мы свернули с асфальтированной дороги. Перед нами раскинулась разбитая старая бетонка с чередующимися полосками луж.
Я посмотрел на эту «дорогу». Потом на свой мотоцикл. Потом снова на неё. Вздохнул. И поехал.
Обычно подобные направления сравнивают со стиральной доской? Вот здесь это было уместно на сто процентов. Мотоцикл (вместе со мной) ходил ходуном так, что стук зубов заглушал грохот пружинной вилки. Сделав последний выброс силы, я догнал едущего впереди BarSwiss`a и решил напоследок высказать ему всё, что думаю о нём, этой дороге, идее поехать к Петру домой и наших шансах добраться туда. Речь была очень эмоциональная и состояла, в основном, из проклятий, мата и междометий, но шум дождя и рокот двигателей, к сожалению, сделали моё выступление немым кинофильмом. Я бы сопроводил его жестами, но «дорога» вынуждала вцепиться в руль двумя руками. BarSwiss, видимо, не очень понял, что именно я хочу ему сказать, поэтому в ответ лишь улыбнулся. Но, так или иначе, я отвёл душу, обогнал его и поскакал дальше, гадая, что развалится раньше - спрингер или мой позвоночник.
Потом чёртова бетонка, наконец, закончилась… и началась отсыпанная песком просёлочная дорога. Ездить на тяжелых дорожных мотоциклах по песку - удовольствие сомнительное даже посуху и с полным запасом сил. После 16 часов за рулём и под проливным дождём вопрос, навернусь ли я там вместе с байком не стоял - неясно было лишь, как скоро я это сделаю.
Единственная причина, почему никто из нас так и не навернулся на песке, заключалась в том, что сам Злой Рок ошалел от нашей дерзости и забыл нажать на кнопку в нужное время. Так или иначе, нам удалось проскочить и этот участок без потерь в личном составе. Появилась шальная мысль, что всё самое трудное позади. В этот момент мы выехали на узенький дачный проезд. Под ногами у нас была трава. Мокрая, как упавшая в чан с силиконовой смазкой кисонька, и скользкая словно опытные адвокаты. По такой даже твёрдо стоящему на двух ногах человеку пройти тяжело, не распластавшись, а уж проехать выжатому как лимон мототуристу на тяжеленном, неповоротливом харлее… как только переднее колесо заехало на зелёный ковёр, его тут же повело. Чудом удержав мотоцикл, я понял - ну вот он, мой конец. До этого была лишь разминка.
Я не видел лица едущего впереди Кастора, но его мощнейший ахуй от происходящего чувствовал даже так. Факт увольнения (ведь именно я вписал предложившего ехать до дома BarSwiss`a) в момент того, как мы доедем до места, меня не пугал, так как я не верил, что мы - или, вернее, я - доеду. Единственное, что утешало - это слабый огонёк фары сильно отставшего BarSwiss`a, что мерцал в моём зеркале. Неповоротливый электроглайд моего друга носило как бегемота на льду. Даже если он не упадёт сам, то споткнётся об меня, валяющегося в грязи. В любом случае, моя смерть в этом путешествии не будет одна.
Для меня до сих пор остаётся загадкой, как нам удалось добраться до дома Петра, сохранив вертикальное положение мотоциклов. Вероятнее всего, мы настолько устали, что падая, постоянно промахивались мимо земли. Так или иначе, через несколько вечностей, полных отчаяния и превозмогания, мы заехали во двор и сползли с мотоциклов - как раз в этот момент дождь, поняв что больше над нами издеваться он не сможет, закончился.
У обиталища Петра был огромный плюс - тёплая кирпичная печка. Но места на ней хватило лишь для того, чтобы высушить самые основные элементы одежды и экипа, хотя залезть на неё хотелось всем участникам нашего пробега, включая мотоциклы. Поэтому пришлось развесить шмурдяк по всей мансарде.
Были огромные сомнения касательно того, высохнет ли оно к завтрашнему утру, но меня это почти не волновало, так как к этому времени я планировал скончаться. Сил моих хватило лишь на то, чтобы заползти в кровать, завернуться в кокон одеяла и корчиться там агонизирующей гусеничкой. Я сожрал практически всё содержимое своей аптечки, от обезболивающих и противопростудных до размокшего бинта, но исключительно для очистки совести, так как в успех не очень-то верил. Чтобы вы понимали, в каком я был состоянии, вот вам фотография на следующее утро, когда я уже выспался, достаточно бодр и весел.
В вечер приезда камрады не рискнули меня фотографировать.
Так или иначе, на следующий день я очнулся гораздо живее, чем ожидал, и даже был способен продолжать поездку. Наконец-то я смог по достоинству оценить гостеприимность Петра, его красавицы-жены и очаровательной дочери. Их семейство приютило толпу каких-то стрёмного вида байкеров на грязных, рычащих, трясущихся стальных чудовищах - накормили, напоили и спать уложили, за что им огромное спасибо. Пётр и сам оказался мотоциклистом, посему сочувственно наблюдал мою агонию. В итоге тёплый приём стал разительным контрастом той леденящей душу дороге, которая ему предшествовала.
Мы были безумно благодарны радушным хозяевам, но если бы в момент, когда мы свернули с трассы, я знал, что за паломничество ждёт нас впереди, то предпочёл застрелиться сразу. Таким образом шквал лютой ненависти обрушился на главного инициатора идеи ехать к другу в Брест - BarSwiss`у. Вполне вероятно, что именно пламя ярости во мне выжгло все зарождающиеся простудные заболевания и дало новые силы. Ненавидеть добродушного человека, тем паче старого друга непросто, но, дери меня черти, в тот вечер у меня отлично получалось. Поток проклятий изливался бы из меня богохульной Ниагарой до самого утра, будь у меня достаточно сил, но их хватило лишь на невнятное полуобморочное бормотание.
Большая часть наших вещей благодаря тёплой печке всё-таки высохла - остальное было решено сушить на ходу. Собравшись и ещё раз поблагодарив хозяев за гостеприимство, мы двинулись дальше. Нам предстоял нудный, но необходимый этап любого международного путешествия - прохождение границы.
Машин там было с десяток-полтора, но проторчали мы там преизрядно. Ничем особо примечательным эти часы наполнены не были. Не было зверств польских пограничников, которые не хотели пропускать честных российских мотопутешественников - нет, отношение было вполне себе благожелательное, досмотры ненапряжными, просто неспешно.
Из-за того, что большую часть дня мы провели на границе (и всё ещё не отойдя, как следует, от недавних событий) во второй день мы решили покататься по Польше в расслабленном режиме. Пасмурное утро сменилось тёплым солнечным днём, а перед нами раскинулась уже по-настоящему чужая страна (белорусов я всё-таки считаю братьями-славянами).
Сразу от КПП дорога ушла в лес. Иногда встречались крошечные деревеньки, но в целом мы долгое время ехали по утопающей в зелени местности. Мне и раньше нравилось кататься по небольшим дорогам, что петляют сквозь лесные чащи, но в средней полосе России они редки и коротки. Кроме того, практически любой отечественный лес сопровождают бесконечные горы мусора у обочины и огромные транспаранты, что мусорить или разводить огонь в лесу нельзя. Это не только отвратительно выглядит, но ещё и оставляет неприятный осадок, что от цивилизации ты не отдалился ни на шаг.
В заповедных и дремучих страшных… польских лесах же меня ни на миг не покидало потрясающее ощущение того, что я чужой среди этих старых деревьев и мшистых камней. Казалось, что узкая асфальтовая тропинка - единственное, что осмелилось отвоевать человечество у этой вековечной природы. Пожалуй, «отвоевать» - слишком громкое слово. Скорее, природа позволила проложить сквозь свои владения дорогу, подчёркивая контраст могущества, вечности - и мимолётной человеческой натуры.
«Здесь могут водиться тролли». Что меня поразило в европейском сельском пейзаже - люди стараются подстроиться под окружающий ландшафт, флору и фауну, а не перекраивают их под себя, нагло, грубо и неумело. Когда ты видишь, как в мире сосуществуют небольшие посёлки и древний лес, как дороги подстраиваются под рельеф и огибают горы, горько вспоминать родную искалеченную землю.
Через несколько часов мы оказались в равнинной части Польши - и далее наш путь лежал через многочисленные сельскохозяйственные угодья.
Я ничерта не понимаю в сельском хозяйстве, но даже мне стало понятно, какая колоссальная пропасть лежит в этой отрасли между нашими странами. Дело даже не в климате или уровне доходов, дело в самом подходе. Каждый метр плодородной земли в Польше освоен, засеян и ухожен. Распродажи сельхозтехники, новой и разной, каждые сто метров. При этом, судя по всему, они явно умеют ей пользоваться. Слаженность, хозяйственность, глубокое понимание процессов - вот что приходит на ум.
Аккуратные домики, золотые пшеничные поля и голубое чистое небо - настоящая сельская пастораль. Я понимаю, где черпал вдохновение польский художник Якуб Розальски, в творчестве которого соединяется крестьянский труд и огромные боевые роботы. Погружение в атмосферу настолько глубокое, что я мчу вперёд на мотоцикле и словно в дополненной реальности вижу, как на горизонте, утопая в пшенице, передвигаются эти неповоротливые махины.
На первой остановке в Польше мы встретили другого мото-путешественника. Достаточно просто взглянуть на его мотоцикл, чтобы понять - на его фоне мы малахольные байкеры, которые выехали за город прокатиться. Многочисленные флаги на потрепанном трансальпе - страны, через которые лежат его путь. Конкретно в тот момент он возвращался из Южной Африки.
Практически всё, что прикручено к его мотоциклу - включая смотанный на переднем крыле трос - так или иначе ему пригождалось. Да и сам он выглядит как настоящий, не косплейный Мэд Макс. Он настолько суров, что даже пьёт на ходу, через трубку из тары за спиной. Мы респектнули камраду и отправились своей дорогой.
Незадолго до наступления ночи мы оказались близ небольшого польского городка Люблина. Там нами была обнаружена мойка, мы, наконец-таки, смысли с байков около 50 килограмм песка и брестской грязи. Мотоцикл сразу стал легче ехать и меньше скрипеть. Однако пора было бросить якорь, ибо темнота начала вступать в силу. Благодаря Кастору обнаружили в пригороде недорогую, но отличную гостиницу. Она значилась как 3 звёздочная, но лично я бы дал ей не менее 57 звёзд. Номера со свежим ремонтом, просторные коридоры и залы, ломящиеся от еды - вкусной еды - шведские столы, и всё это за сумму около 80 евро на троих. Разительный контраст со всеми пригородными отелями, где мы ночевали до и после, хотя кромешного ада, конечно, мы с успехом избегали.
Перед сном мы окончательно решили изменить оставшуюся часть маршрута. Но это совсем другая история…