Бог Танаха и боги Троицы
Меня удивляет то, как современный образованный человек может не понимать различие в представлении, идее Бога Ветхого завета, а точнее, Танаха, и представлении и идеи Богов догмате о Троице.
Со времени начала Нашей эры человеческое мышление прошло большое путь развития и самоосмысления. То, что было недоступно тогда, быть может, за исключением величайших умов, сейчас доступно среднему образованному человеку.
В Танахе Яхве не имеет никакого образа не только как зримого образа, но и как воображаемого или мыслимого. В этом понимании Бога, он не может быть предметом мышления, богословия, ни в каком отношении − предметом. Или, иначе говоря, чем-то в ряду существующего. Он бесконечно субьектен, то есть отрывается только в меру отношения с Ним.
Современный человек знает, хотя бы после Канта, не говоря уже о дальнейшей истории мысли, что существует два рода понятий: одни являются понятиями некоторого предмета или объекта, а другие соотносятся, не с объектами или предметами, а определяют наш способ мышления, способ отношения с чем-либо, что не является предметом мышления.
Именно в этом смысле можно говорить о понятиях и идеи Бога соответствующей откровению Танаха.
Если сравнить эту идею с идей Троицы, то в этой идее понятия Бога совсем другие. В первую очередь они предметные, Троица есть именно предмет богословской мысли несмотря на то, что в ней присутствует элементарное противоречие, которое не меняет существо дела. Именно богословскому мышлению известно строение Бога - троичное строение, известны соотношения внутри Бога, известно внутреннее функционирование, в том же утверждении или отрицании Filioque.
Если бы учение о Троице заключалось бы в том, что есть три отношения, в которые Бог вступает с человеком - отношение Отцовства, отношение Сыновства и отношение принятия Духа Божия, то можно было бы говорить о Боге в первом смысле, о Боге Танаха. (См. Например, модализм)
Но реально, без богословских уловок и современного лицемерия, учение о Троице - это многобожие устанавливающее особое, не типичное для древнего язычества (борьба между богами) отношения между тремя богами. Вся эта диалектика троицы и единицы не имеет никакого другого содержания кроме того утверждения, что наше многобожие ничем не хуже, не ниже единобожия Танаха.
То, что Единое Платона в реализации становится троицей - это о бытии и сущем, существовании. Бог Танаха не есть ни бытие, ни сущее, а источник бытия сущего. Бог не существует, а открывается в существующем.
Я исповедую то понимание Лица Иисуса, которое утверждает, что Он пошёл определенный путь, в котором он реализовал новые отношения с Богом, учил совершенно новому пути к Богу, в смерти на кресте прошел через богооставленность каждого человека («Боже Мой, Боже Мой! - для чего Ты Меня оставил?») и в Воскресении достиг полноты Богосыновства, то есть реализации замысла Бога о человеке, как новый Адам.
Он стал воплощением Божественной Премудрости (то, что напоминает греческий Логос), Божественного присутствия. При этом он вернул в своем теле, понизанном этой Премудростью, Божественную телесность Эдема. Очевидно, что географическое мифологическое положение Эдема в действительности есть воплощённое прибывание в Боге, как это было в потенции в Адаме до его падения. В этом смысле телесность Иисуса - это единство с первоначальным творением Бога, творением не повреждённым отпадением Адама (здесь я для краткости прибегаю к мифологическому языку). Поэтому на Тайной вечере Иисус говорит о вине, произведенном из виноградной лозы и хлебе, выращенном в этом творении. То есть о вине и хлебе, в котором присутствует пребывание в Боге, а потому едиными с воскресшим телом Иисуса.
Если перевести с мифологического языка на современный, то в вознесение Иисуса очевидно речь не идет о пространственном небе, а о существовании в новом, а точнее в изначальном Божественном творении - сущность которого не в особой субстанциональности, а Божественном присутствии.
Поклонение же Иисусу, как Богу не дает возможности тому, кто поклоняется, пойти за ним как за Божественным учителем пути к Богу, жизни в Боге, и истине о Боге. Это становиться поклонением идолу, которого можно умолять совершать благодеяния и чудеса.