О моей позиции
МОЙ ПОСТОЯННЫЙ АППОНЕНТ GIGNOMAI НАПИСАЛ МНЕ:
Попытась, возможно полнее и представить Вашу позицию. Она, на мой взгляд, разбивается на следующие тезисы.
1. Святоотеческое богословие (патристика) и, соответственно, православная догматика и православно-церковное богословие не актуальны, не могут отвечать на вопросы современного человека. Этот тезис основывается на двух других (возможно, они по сути одно, но все-таки разведу):
1а. Наши знания о человеке, способы мыслить о человеке со времен св. отцов сильно обогатились, развились и не вмещаются в старые парадигмы.
1б. Сам человек изменился - значит, не могут не измениться его отношения с Богом - нужны новые понятия.
2. Несколько другой аргумент против обращения к патристике основан на противопоставлении ветхозаветной веры, веры пророков и греческой философии. Здесь Вы - вслед за Тертуллианом и Львом Шестовым - повторяет: "Что может быть общего между Афинами и Иерусалимом?".
3. Третьим я бы выделил утверждение, что наше восприятие Евангелия и евангельских текстов зашорено въевшейся в нас церковной интерпретацией этих текстов, основанной все на той же патристической парадигме. Это мешает нам в чистоте воспринять подлинный смысл проповеди Иисуса.
4. Ну, и отсюда Ваша тоска по другому стилю чтения - в котором больше места свидетельствам о личном опыте, личном переживании читаемого, откликам, которое чтение вызывает в каждом из нас, извлекаемым жизненным урокам и т.д.
Коротко выскажу свое суждение по всем пунктам.
1. Считаю утверждение о неактуальности святоотеческого богословия и православной догматики (символа веры) безосновательным. Это опыт богообщения и богопознания поколений, во многом стоящих ближе к Источнику, чем мы, и полнее, горячее переживавших общение с ним, чем мы, дети теплохладной эпохи. А мыслительные их средства устарели ничуть не больше, чем логика Аристотелем. Как там появились и другие логики, так и здесь появились другие богословские парадигмы, они сосуществуют, как минимум, на равных.
1а и 1б. Чтобы это отстаивать, нужно быть конкретней: в чем изменения?
2. Для меня греческая философия сопоставима по значению с Библией, рискую даже утверждать провИденциальное значение их встречи.И не считаю абсурдной дерзкую мысль Е.Л.Шифферса о буддо-христианстве, дао-христианстве, авесто-христианстве... , т.е. об отсроченных по сравнению с описанной в евангелиях встрече Евангелия Христа с другими, чем иудейская, религиозными традициями. Мысль, конечно, дерзкая, но в ней привлекательна альтернатива христианизации как навязыванию европейской культуры.
3. Зашоривание, bias, конечно, возможны. Но очень сомнительно мне, что мы так уж пропитаны церковным догматизмом и его парадигматикой. Сциентизм, психологизм, много чего еще могло наложить на нас свой отпечаток. Нужно это иметь в виду и не давать рефлексивности тупиться. Думаю, это нам посильно.
4. Я - за всё, что может помочь более полному, богатому, многомерному восприятию евангельского текста. Тут и филология, и культурология, и психоанализ - в помощь. И всевозможные традиции толкования иудейские, христианские всех исповеданий, и личные свидетельства и догадки. Святоотеческие толкования среди всего этого имеют право занять свое почтенное место (и, кстати, богослужебные тексты, о которых мы мало вспоминаем, а они очень богаты содержанием).
Вопрос - как это все вместить? Тут мера какая-то нужна.