Первые акванавты СССР
Первый в СССР подводный дом построили в Донецке
Покорением морского дна занимались акванавты-любители
Событие, произошедшее в августе 1966-го на крымском мысе Тарханкут уникально не только своим вкладом в науку, но и тем, как этот вклад был сделан. Молодые ученые, инженеры, врачи, геологи, шахтеры, да и просто энтузиасты из Донбасса без всякой поддержки «сверху» и, как сейчас модно говорить, финансовых вливаний, смогли сделать то, на что не решались в то время даже маститые ученые. Они построили и установили на морском дне первый в СССР подводный дом, в стальных стенах которого могли жить и работать люди.
Накануне Дня водолаза, который отмечают 5 мая, мы встретились с Георгием Туниным, изготовившим когда-то эту конструкцию во дворе своего института.
Дом из «металлолома»
В середине 60-х к нам начала просачиваться информация о подводных исследованиях Жака-Ива Кусто. В США и Франции вовсю разрабатывались экспериментальные подводные дома. На них не жалели миллионы долларов, ведь затраты должны окупиться - освоение морского дна сулило несметные богатства. Правда, каждый раз погружаться на большие глубины с поверхности очень неудобно, декомпрессия занимает слишком много времени, не оставляя его на полезную работу. Но если человека поселить в подводный дом на нужной глубине, проблема декомпрессии значительно упрощается.
Все это горячо обсуждалось в многочисленных клубах подводного спорта по всей стране, но перейти от теории к делу смогли только в Донецке. Местные подводники каждый отпуск проводили в Крыму, отдыхая на теплом берегу с девушками и женами, между делом ныряя за разными диковинками вроде раковин и древнегреческих амфор. В какой-то момент им стало скучно - новизна погружений с аквалангом притупилась, а подводный мир перестал удивлять своим разнообразием. Хотелось большего.
Смелая идея появилась во многом спонтанно, она витала в воздухе и напрашивалась сама собой. На клубных встречах спорили о дальнейших планах и в начале 1966-го, решили заняться изучением длительного пребывания человека под водой.
- В январе решили, а в августе первый акванавт уже поселился на глубине, - вспоминает Георгий Тунин. - Готовились по вечерам, в выходные, свободного времени на что-либо другое практически не оставалось.
Именно Георгий Тунин сделал стальную коробку с тамбуром, на которой после напишут «Ихтиандр-66» и опустят на 10-метровую глубину. Свое детище он создавал на территории Донецкого института горной механики и технической кибернетики, где тогда работал.
С материалами особых проблем не было, директор института написал под чертежом: «изготовить из металлома». Но это был своего рода предлог, разрешение на проведение работ во дворе института. Металл завезли хороший, 3-миллиметровую сталь, порезали на гильотине в мастерской и там же сварили.
С мира по нитке
Руководителем подводного клуба «Ихтиандр» был хирург Донецкого областного тубдиспансера Александр Хаес, но в реальности четкой иерархии не существовало, все решения принимались сообща. Тот, кто выдвигал хорошую идею, сразу же получал людей для ее осуществления, и приступал к работе. Энтузиастов собралось более 100 человек, и каждый максимально использовал свои возможности - сложную аппаратуру, к примеру, на время экспедиции заимствовали в своих родных институтах и больницах.
Начинали буквально с нуля. К примеру, компрессор, наполняющий баллоны водолазов сжатым воздухом, нашли в клубе подводников аэропорта. После списания он несколько лет простоял под открытым небом и находился в практически безнадежном состоянии. Бывшие хозяева с ним расстались легко, радуясь, что кто-то забрал никому не нужный хлам. Убив кучу времени, ребята все-таки смогли его восстановить, чему и сами немало удивлялись. Правда, потом пришлось отбиваться от руководителей районного отделения ДОСААФ, прознавших о чудесном воскрешении ржавой железяки, и пожелавших ее вернуть.
Вот так собирали с мира по нитке, тщательно продумывая каждую деталь. Дом, лодки, компрессоры, электростанции, кабели и шланги, медицинское оборудование и сотни других мелких предметов в двух железнодорожных вагонах отправили в Евпаторию, а оттуда - на пустынный берег Тарханкута. Следом из Донецка вылетели инженеры, техники, врачи, летчики, студенты, чтобы провести лето в практически круглосуточной работе, без элементарных удобств, без оплаты, сбросившись на проживание по 85 рублей с человека.
Лагерь на Тарханкуте
Море, скалы, степь с колючками, ни деревца вокруг и страшная жара - вот что встретили на мысе Тарханкут молодые романтики. В древности здесь стояла небольшая греческая крепость, но от нее осталась только кладбище на возвышенности и колодец возле кошары, рядом с которым был разбит лагерь. Неподалеку находится небольшое озеро, соединенное с морем тоннелем в скале, позже там будут обучать новичков водолазному делу и тестировать оборудование.
- Тарханкут выбрали из-за уединенности места, там только степь, скалы и море, - вспоминает Георгий Тунин. - Подводникам надоели людные пляжи, на которых отдыхали раньше. Конечно, все необходимое приходилось привозить с собой, в магазине многого не купишь, но с транспортом тогда было легче - на трассу вышел, «трёшку» показал, и за тобой уже очередь из грузовиков.
В центре лагеря поселенцы натянули купол парашюта, создав единственную тень на несколько десятков километров вокруг. От Парашютной площади шли две параллельные палаточные улицы - Холостяцкая и Семейная. Кстати, переходы из первой во вторую случались довольно часто, молодежь увлекалась не только научными открытиями. На Компрессорном проспекте работали технари, а на Эскулаповых выселках - медики.
Неудачи
Прелести необычного отдыха выдержали далеко не все. Много дней подряд приходилось выполнять самую разную работу - сегодня ты повар, завтра портной или грузчик, а послезавтра ремонтируешь лодки, моторы, или прокладываешь кабель.
- Прошла половина отпуска. Дом еще не установлен. В лагере все больше недовольных. Далеко не каждый представлял, что это будет за отпуск… - записал тогда в своем дневнике участник экспедиции Юрий Киклевич.
Во время спуска большой лодки на воду, один из ребят ломает ногу. Его немедленно отвезли в больницу, откуда он возвратился с загипсованной конечностью и надписью на подошве «Ихтиандр-66». К счастью, это была единственная серьезная травма за несколько лет экспериментов с подводными домами.
В качестве балласта решили использовать 5 полуторатонных бетонных блоков. Четыре из них сразу прикрепили к дому, чтобы притопленную конструкцию можно было буксировать по воде. Перед этим пятый блок, привязав его ко дну лодки, опустили на дно, а затем тросами подтянули к нему «Ихтиандр-66» и закрепили.
Работа шла медленно и тяжело. После того, как дом оказался на воде, начался шторм, бетонные блоки сорвало и разбросало по всей бухте. Трехдневный ливень как будто проверял людей на прочность: вещи в некоторых палатках буквально плавали, газ в баллонах закончился, возникли перебои с питанием - готовить приходилось в кастрюлях, нагревая их с помощью паяльных ламп. Как только ливень закончился, большая часть покинула лагерь, но оставшиеся смогли поднять со дна бухты балласт и продолжили работу.
Жизнь под водой
Собрав последние силы, участники экспедиции все же смогли отбуксировать стальной дом к месту погружения, хотя из-за отказавшего лодочного мотора, 2 часа тянули его на веслах. 23 августа белоснежный «Ихтиандр-66» наконец оказался на 11-метровой глубине, и превратился в обитаемую подводную базу.
- Первым акванавтом стал Александр Хаес, который сутки прожил в подводном доме в гордом одиночестве, - вспоминает Георгий Тунин. - Мы отправились к дому вместе, я еще раз проверил освещение, связь, подачу воздуха, и оставил его внизу.
Внутри находились две койки, одна над другой, небольшой столик с телефоном, журнал, личные вещи, возле выхода акваланги, а в тамбуре так называемая «жидкая дверь» - вода плескалась чуть ниже уровня пола. В иллюминатор хорошо просматривалась отвесная скала и колеблемые прибоем водоросли.
- Дом покачивался на якоре всю ночь, - записал в бортовом журнале Хаес. - Несколько раз с ужасом просыпался, ощущал потерю пространственного положения тела, мне казалось, что вот-вот лопнут тросы, придется стремглав бросаться к выходу…
Через сутки в доме поселился москвич Дмитрий Галактионов. Так было задумано изначально - первыми будут дончанин и москвич, чтобы подчеркнуть общесоюзную значимость события.
В тот же день ТАСС сообщило на весь мир о первых акванавтах СССР.
Всего 6 дней прожили в «Ихтиандре-66» люди, сменяя друг друга. Продолжать эксперимент дольше не было никакой возможности - погода испортилась, да и отпуска у большинства подошли к концу.
Всесоюзная слава
Уже в Донецке клуб с запозданием получили письмо из городского ДОСААФ о запрещении эксперимента. Но вскоре Всесоюзная организация подводного спорта оценила проведенный эксперимент и наградила Донецкий клуб «Ихтиандр» грамотой.
Смелым экспериментом заинтересовались не только журналисты, но и военные, крупные ученые, сотрудники конструкторских бюро, работавших на космос. Встречи и конференции проходили одна за другой, могущественные ведомства обещали поддержку, лучшие умы страны давали советы и помогали составить планы на будущее.
В следующем году появился трехсекционный «Ихтиандр-67», а затем «Ихтиандр-68», но различные работы продолжались вплоть до 1970 года. За это время акванавты провели множество медицинских исследований, разработали сложную автономную систему жизнеобеспечения «Чибис», испытали подводную буровую установку и даже проверили на себе еду в тюбиках, созданную для длительных космических полетов.
Опыт, накопленный ихтиандровцами, очень пригодился акванавтам подводных домов серии «Черномор» и «Спрут», установленных через 2 года институтом океанологии АН СССР недалеко от Геленджика.
- Правда, к 70-му году стало ясно, что программа с подводными домами себя исчерпала, к тому же за разработку некоторых идей браться нам запрещали, - признался Георгий Тунин, - Ребята стали обзаводиться семьями и уже не могли месяцами напролет торчать на площадке, где готовилась очередная экспедиция. Как-то все само собой затихло, но сейчас я оглядываюсь назад и понимаю - у меня это было самое важное из того, что я сделал в жизни.
О самоотверженности и недюжинных способностях энтузиастов, сейчас напоминает только камень с надписью недалеко от того места, где на морском дне все еще лежат останки первого в СССР подводного дома.
Справка
«Ихтиандр-66» был изготовлен из листовой стали толщиной 3 миллиметра и представлял из себя помещение объемом 6 кубических метров с тамбуром, где находился вход. Естественное освещение обеспечивали четыре иллюминатора из оргстекла, диаметром 200 миллиметров. Стальная конструкция удерживалась на дне тросами, прикрепленными к балласту из 5 бетонных блоков, общим весом 7,5 тонн. Давление внутри было в 2 раза больше атмосферного и определялось уровнем воды во входном люке. Принудительная вентиляция позволяла акванавтам даже курить и эффективно освобождала помещение от вредных примесей. Санузел ничем не отличался от обычного, а пресную воду акванавтам подавали с поверхности. Кстати, с «Ихтиандром-67» поддерживалась даже телевизионная связь - камеры были установлены на поверхности и в самом подводном доме.
Фото акванавтов "Ихтиандра-67", на переднем плане Георгий Тунин. Из-за смеси, которой дышали акванавты, первые два дня под водой они находились в состоянии эйфории:
Ихтиандр-66:
Покорением морского дна занимались акванавты-любители
Событие, произошедшее в августе 1966-го на крымском мысе Тарханкут уникально не только своим вкладом в науку, но и тем, как этот вклад был сделан. Молодые ученые, инженеры, врачи, геологи, шахтеры, да и просто энтузиасты из Донбасса без всякой поддержки «сверху» и, как сейчас модно говорить, финансовых вливаний, смогли сделать то, на что не решались в то время даже маститые ученые. Они построили и установили на морском дне первый в СССР подводный дом, в стальных стенах которого могли жить и работать люди.
Накануне Дня водолаза, который отмечают 5 мая, мы встретились с Георгием Туниным, изготовившим когда-то эту конструкцию во дворе своего института.
Дом из «металлолома»
В середине 60-х к нам начала просачиваться информация о подводных исследованиях Жака-Ива Кусто. В США и Франции вовсю разрабатывались экспериментальные подводные дома. На них не жалели миллионы долларов, ведь затраты должны окупиться - освоение морского дна сулило несметные богатства. Правда, каждый раз погружаться на большие глубины с поверхности очень неудобно, декомпрессия занимает слишком много времени, не оставляя его на полезную работу. Но если человека поселить в подводный дом на нужной глубине, проблема декомпрессии значительно упрощается.
Все это горячо обсуждалось в многочисленных клубах подводного спорта по всей стране, но перейти от теории к делу смогли только в Донецке. Местные подводники каждый отпуск проводили в Крыму, отдыхая на теплом берегу с девушками и женами, между делом ныряя за разными диковинками вроде раковин и древнегреческих амфор. В какой-то момент им стало скучно - новизна погружений с аквалангом притупилась, а подводный мир перестал удивлять своим разнообразием. Хотелось большего.
Смелая идея появилась во многом спонтанно, она витала в воздухе и напрашивалась сама собой. На клубных встречах спорили о дальнейших планах и в начале 1966-го, решили заняться изучением длительного пребывания человека под водой.
- В январе решили, а в августе первый акванавт уже поселился на глубине, - вспоминает Георгий Тунин. - Готовились по вечерам, в выходные, свободного времени на что-либо другое практически не оставалось.
Именно Георгий Тунин сделал стальную коробку с тамбуром, на которой после напишут «Ихтиандр-66» и опустят на 10-метровую глубину. Свое детище он создавал на территории Донецкого института горной механики и технической кибернетики, где тогда работал.
С материалами особых проблем не было, директор института написал под чертежом: «изготовить из металлома». Но это был своего рода предлог, разрешение на проведение работ во дворе института. Металл завезли хороший, 3-миллиметровую сталь, порезали на гильотине в мастерской и там же сварили.
С мира по нитке
Руководителем подводного клуба «Ихтиандр» был хирург Донецкого областного тубдиспансера Александр Хаес, но в реальности четкой иерархии не существовало, все решения принимались сообща. Тот, кто выдвигал хорошую идею, сразу же получал людей для ее осуществления, и приступал к работе. Энтузиастов собралось более 100 человек, и каждый максимально использовал свои возможности - сложную аппаратуру, к примеру, на время экспедиции заимствовали в своих родных институтах и больницах.
Начинали буквально с нуля. К примеру, компрессор, наполняющий баллоны водолазов сжатым воздухом, нашли в клубе подводников аэропорта. После списания он несколько лет простоял под открытым небом и находился в практически безнадежном состоянии. Бывшие хозяева с ним расстались легко, радуясь, что кто-то забрал никому не нужный хлам. Убив кучу времени, ребята все-таки смогли его восстановить, чему и сами немало удивлялись. Правда, потом пришлось отбиваться от руководителей районного отделения ДОСААФ, прознавших о чудесном воскрешении ржавой железяки, и пожелавших ее вернуть.
Вот так собирали с мира по нитке, тщательно продумывая каждую деталь. Дом, лодки, компрессоры, электростанции, кабели и шланги, медицинское оборудование и сотни других мелких предметов в двух железнодорожных вагонах отправили в Евпаторию, а оттуда - на пустынный берег Тарханкута. Следом из Донецка вылетели инженеры, техники, врачи, летчики, студенты, чтобы провести лето в практически круглосуточной работе, без элементарных удобств, без оплаты, сбросившись на проживание по 85 рублей с человека.
Лагерь на Тарханкуте
Море, скалы, степь с колючками, ни деревца вокруг и страшная жара - вот что встретили на мысе Тарханкут молодые романтики. В древности здесь стояла небольшая греческая крепость, но от нее осталась только кладбище на возвышенности и колодец возле кошары, рядом с которым был разбит лагерь. Неподалеку находится небольшое озеро, соединенное с морем тоннелем в скале, позже там будут обучать новичков водолазному делу и тестировать оборудование.
- Тарханкут выбрали из-за уединенности места, там только степь, скалы и море, - вспоминает Георгий Тунин. - Подводникам надоели людные пляжи, на которых отдыхали раньше. Конечно, все необходимое приходилось привозить с собой, в магазине многого не купишь, но с транспортом тогда было легче - на трассу вышел, «трёшку» показал, и за тобой уже очередь из грузовиков.
В центре лагеря поселенцы натянули купол парашюта, создав единственную тень на несколько десятков километров вокруг. От Парашютной площади шли две параллельные палаточные улицы - Холостяцкая и Семейная. Кстати, переходы из первой во вторую случались довольно часто, молодежь увлекалась не только научными открытиями. На Компрессорном проспекте работали технари, а на Эскулаповых выселках - медики.
Неудачи
Прелести необычного отдыха выдержали далеко не все. Много дней подряд приходилось выполнять самую разную работу - сегодня ты повар, завтра портной или грузчик, а послезавтра ремонтируешь лодки, моторы, или прокладываешь кабель.
- Прошла половина отпуска. Дом еще не установлен. В лагере все больше недовольных. Далеко не каждый представлял, что это будет за отпуск… - записал тогда в своем дневнике участник экспедиции Юрий Киклевич.
Во время спуска большой лодки на воду, один из ребят ломает ногу. Его немедленно отвезли в больницу, откуда он возвратился с загипсованной конечностью и надписью на подошве «Ихтиандр-66». К счастью, это была единственная серьезная травма за несколько лет экспериментов с подводными домами.
В качестве балласта решили использовать 5 полуторатонных бетонных блоков. Четыре из них сразу прикрепили к дому, чтобы притопленную конструкцию можно было буксировать по воде. Перед этим пятый блок, привязав его ко дну лодки, опустили на дно, а затем тросами подтянули к нему «Ихтиандр-66» и закрепили.
Работа шла медленно и тяжело. После того, как дом оказался на воде, начался шторм, бетонные блоки сорвало и разбросало по всей бухте. Трехдневный ливень как будто проверял людей на прочность: вещи в некоторых палатках буквально плавали, газ в баллонах закончился, возникли перебои с питанием - готовить приходилось в кастрюлях, нагревая их с помощью паяльных ламп. Как только ливень закончился, большая часть покинула лагерь, но оставшиеся смогли поднять со дна бухты балласт и продолжили работу.
Жизнь под водой
Собрав последние силы, участники экспедиции все же смогли отбуксировать стальной дом к месту погружения, хотя из-за отказавшего лодочного мотора, 2 часа тянули его на веслах. 23 августа белоснежный «Ихтиандр-66» наконец оказался на 11-метровой глубине, и превратился в обитаемую подводную базу.
- Первым акванавтом стал Александр Хаес, который сутки прожил в подводном доме в гордом одиночестве, - вспоминает Георгий Тунин. - Мы отправились к дому вместе, я еще раз проверил освещение, связь, подачу воздуха, и оставил его внизу.
Внутри находились две койки, одна над другой, небольшой столик с телефоном, журнал, личные вещи, возле выхода акваланги, а в тамбуре так называемая «жидкая дверь» - вода плескалась чуть ниже уровня пола. В иллюминатор хорошо просматривалась отвесная скала и колеблемые прибоем водоросли.
- Дом покачивался на якоре всю ночь, - записал в бортовом журнале Хаес. - Несколько раз с ужасом просыпался, ощущал потерю пространственного положения тела, мне казалось, что вот-вот лопнут тросы, придется стремглав бросаться к выходу…
Через сутки в доме поселился москвич Дмитрий Галактионов. Так было задумано изначально - первыми будут дончанин и москвич, чтобы подчеркнуть общесоюзную значимость события.
В тот же день ТАСС сообщило на весь мир о первых акванавтах СССР.
Всего 6 дней прожили в «Ихтиандре-66» люди, сменяя друг друга. Продолжать эксперимент дольше не было никакой возможности - погода испортилась, да и отпуска у большинства подошли к концу.
Всесоюзная слава
Уже в Донецке клуб с запозданием получили письмо из городского ДОСААФ о запрещении эксперимента. Но вскоре Всесоюзная организация подводного спорта оценила проведенный эксперимент и наградила Донецкий клуб «Ихтиандр» грамотой.
Смелым экспериментом заинтересовались не только журналисты, но и военные, крупные ученые, сотрудники конструкторских бюро, работавших на космос. Встречи и конференции проходили одна за другой, могущественные ведомства обещали поддержку, лучшие умы страны давали советы и помогали составить планы на будущее.
В следующем году появился трехсекционный «Ихтиандр-67», а затем «Ихтиандр-68», но различные работы продолжались вплоть до 1970 года. За это время акванавты провели множество медицинских исследований, разработали сложную автономную систему жизнеобеспечения «Чибис», испытали подводную буровую установку и даже проверили на себе еду в тюбиках, созданную для длительных космических полетов.
Опыт, накопленный ихтиандровцами, очень пригодился акванавтам подводных домов серии «Черномор» и «Спрут», установленных через 2 года институтом океанологии АН СССР недалеко от Геленджика.
- Правда, к 70-му году стало ясно, что программа с подводными домами себя исчерпала, к тому же за разработку некоторых идей браться нам запрещали, - признался Георгий Тунин, - Ребята стали обзаводиться семьями и уже не могли месяцами напролет торчать на площадке, где готовилась очередная экспедиция. Как-то все само собой затихло, но сейчас я оглядываюсь назад и понимаю - у меня это было самое важное из того, что я сделал в жизни.
О самоотверженности и недюжинных способностях энтузиастов, сейчас напоминает только камень с надписью недалеко от того места, где на морском дне все еще лежат останки первого в СССР подводного дома.
Справка
«Ихтиандр-66» был изготовлен из листовой стали толщиной 3 миллиметра и представлял из себя помещение объемом 6 кубических метров с тамбуром, где находился вход. Естественное освещение обеспечивали четыре иллюминатора из оргстекла, диаметром 200 миллиметров. Стальная конструкция удерживалась на дне тросами, прикрепленными к балласту из 5 бетонных блоков, общим весом 7,5 тонн. Давление внутри было в 2 раза больше атмосферного и определялось уровнем воды во входном люке. Принудительная вентиляция позволяла акванавтам даже курить и эффективно освобождала помещение от вредных примесей. Санузел ничем не отличался от обычного, а пресную воду акванавтам подавали с поверхности. Кстати, с «Ихтиандром-67» поддерживалась даже телевизионная связь - камеры были установлены на поверхности и в самом подводном доме.
Фото акванавтов "Ихтиандра-67", на переднем плане Георгий Тунин. Из-за смеси, которой дышали акванавты, первые два дня под водой они находились в состоянии эйфории:
Ихтиандр-66: