Отзывы современников на "Стратегию" А.А. Свечина (III)
А. Свечин - «Стратегия». Второе издание, Изд. «Военный Вестник». 1927 г. 263 стр. Тираж 5000 экз.
То обстоятельство, что, в условиях нашего книжного перепроизводства, через год потребовалось второе издание этого труд говорит без лишних слов о том, как встретила его читающая военная и не только военная публика. И в этом нет ничего удивительного.
Но еще Ницше указал, что каждая книга может быть и плохой и хорошей в зависимости от того, кто, когда и как ее читает. И для очень многих «Стратегия» проф. Свечина, невзирая на ее достоинства, может стать опасной. Она проникнута элементами большого скептицизма.
Недавний военный опыт столь обширен, сложен, противоречив и не изучен. Выводы из этого опыта могут быть неполны и ошибочны. В то же время проф. Свечин не хочет связывать себя выводами и принципами. Опрокидывая старые устои, проф. Свечин не хочет выдвигать новых. Он дает лишь материал для размышления, между тем военное дело почти всегда требует принятия решений, которые, конечно, имеют всегда дело с конкретным частным случаем.
«Стратегия» Свечина опасна своей отвлеченностью. Однако, кто может указать свободному творчеству форму для изложения своего произведения, особенно тогда, когда автор вооружен огромной эрудицией, легки стилем и прекрасным слогом. Но проф. Свечин не смог выдержать характер до конца и новое издание его книги показывает какую огромную эволюцию прошел автор с тех пор, когда он громогласно отрицал невозможность построения положительного курса стратегии: этот курс по существу сам он и написал, ибо выводы почти по всем вопросам, затронутым в книге, напрашиваются сами собой.
Особенностью нашей военной литературы является то, что в ней нет уже вполне определившейся системы взглядов. Мы находимся здесь в процессе беспрерывного роста, Авторы по основным отраслям военного дела - тактике, стратегии - в последующих изданиях своих произведений легко отказываются от выдвинутых ими раньше положений. Если сравнить последние издания «Тактики» Верховского, Морозова, «Пехоты» Лигнау, «Истории военного искусства» Свечина с первыми изданиями этих трудов, то разница их и по форме, и по содержанию резко бросается в глаза. Тому причиной два обстоятельства. Во-первых, стремление к энциклопедичности, желание все охватить понуждает авторов расширить свои труды новыми материалами, а общественное мнение, критика, рецензии - заставляют их свои труды исправлять, приноравливаясь к учебной аудитории и читающей публике.
Рассматриваемая «Стратегия» проф. Свечина как-будто пошла по этому же пути.
Хотя по сравнению с первым изданием мы имеем мало изменений, но они касаются столь важных вопросов, что меняют облик книги в целом. Проф. Свечин идет на уступки.
Начнем с основного вопроса - стратегии «сокрушения» и «измора».
Проф. Свечин рассматривает эти понятия, как категории, лежащие в самом существо военного дела; в его теории аналогичную трактовку получают понятия «позиционности» и «маневренности», «наступления» и «обороны».
Но проф. Свечин в своем труде изложил положительный курс стратегии измора, отвлекаясь на определения сокрушения кратко, мимоходом и, как видно, лишь в интересах полемики и контрастов. В этом отношении труд проф. Свечина представляет собою стройное и законченное целое. Но эта стройность достигнута часто искусственными мерами.
На отсутствие «полярности» в определениях сокрушения и измора обратил внимание еще тов. Топорков. В самом дело, в первом издании «Стратегии» сокрушение представлено, как грубое и прямолинейное стремление разгромить противника «ударом оглобли». Измор же не представлен, как стратегия, противоположная сокрушению. В первом издании имеется нижеследующий весьма важный абзац:
«Однако, мы считаем необходимым не отбрасывать теорию сокрушения в сорную корзину отжившего; мы удерживаем ее в нашем труде и не только для того, чтобы получить возможность диалектически осветить противоположную ей теорию измора. Мы считаемся с возможностью осуществления в современных условиях стратегии сокрушения; конечно, противника, территорию которого можно в течение недели пересечь пешком из конца в конец, надо проглатывать приемами сокрушения; но и по отношению к большому государству, находящемуся в состоянии политического разложения, сокрушение явится самой рациональной формой стратегии» (1-е издание, стр. 259).
Во втором издании этот абзац опущен. Моменты противоположности этих стратегических систем выявлены как-будто более полно. Но все же оставлена формулировка, что к стратегии измора относятся все оттенки стратегических методов, лежащих за пределами сокрушения. «Один вид измора весьма близок со стратегией сокрушения, что позволяет прусскому генеральному штабу - правда, весьма непоследовательно - далее утверждать, что Фридрих Великий предвосхитил наполеоновские приемы сокрушения; противоположный вид может заключаться в формуле «ни мир, ни война» - в простом непризнании, отказе подписать мир, одной угрозе возможностью действий на вооруженном фронте» (2-е издание, стр. 179). Стало-быть, противоположности имеются не только в отношении измора и сокрушения, но и сколько угодно внутри самого измора.
Затем измор по Свечину не отрицает принципиально уничтожения живой силы неприятеля и не отказывается наносить противнику сокрушительные удары.
Затем измор не отрицает и самих решительных целей войны. Проф. Свечин не согласен определять измор, как стратегию ограниченных целей.
Затем измор не отрицает необходимости величайшего напряжения всех сил государства в войне.
Словом, это какой-то странный измор, который как-то незаметно съел сокрушение и представлен в единой стратегической системе, очень широкой и гибкой. Борьбу же ведет проф. Свечин против какой-то стратегии сокрушения, не существующей в природе. Это сокрушение взято теоретически, отвлеченно и заострено до предела, который едва ли полностью осуществлялся даже реальной наполеоновской стратегией, а является скорее ее идеализацией, как указывает сам проф. Свечин в предисловии. Словом, пользуясь тем, что теория все терпит и способна выдвигать величайшие крайности, проф. Свечин сам себе выдумал противника и успешно с ним сражается.
Но жизнь имеет свойство сглаживать крайности и требует победить врага всеми средствами, которые имеются в распоряжении политики и подчиненной ей стратегии.
Напрасны ссылки проф. Свечина на Ленина, как на последователя стратегии измора в политике. Факты из опыта русской революции показывают нам Ленина, как стратега, сумевшего сочетать сокрушение и измор, в зависимости от поступательного хода революции.
Октябрьская революция началась и победила под лозунгами прямого сокрушения - разогнать правительство Керенского, захватить власть, немедленно конфисковать помещичью землю, раздавить вооруженное сопротивление контрреволюции... словом, Ленин руководит первым этапом революции, как стратег сокрушения, ибо такова была оценка соотношения сил внутри страны. Но лишь только революция непосредственно столкнулась с внешним капиталистическим миром, - политика Ленина переходит в чрезвычайно гибкое и уступчивое маневрирование - Брестский мир, мир с Польшей, буферная Дальневосточная республика и т. д. Когда же в развитии революции наступил момент, поставивший под знак вопроса дальнейшее осуществление рабоче-крестьянского союза, Ленин переходит к «измору» и во внутренней политике. НЭП и квалифицировался у нас, как переход «от штурма к длительной осаде».
В конечном итого стратегия - это есть учение о соотношении сил на войне. Когда последнее складывается благоприятно, было бы глупо отказываться от смелой, сокрушительной стратегии; когда же соотношение сил не позволяет прибегнуть к прямому удару, конечно, нужно переходить к стратегии ограниченных целей и даже к обороне.
По вопросам «сокрушения» и «измора» у нас много спорят. Этим спорам сейчас можно подвести уже некоторые итоги. Попытаемся это сделать.
Противники согласны:
1) что современная война крупных государств не может быть решена в одном генеральном сражении или даже рядом последовательных операций, идущих в одном направлении;
2) что война решается не только столкновением вооруженных сил, но и борьбой политики и экономики;
3) что современная война с ее массовыми армиями и техникой может принять чрезвычайно длительный и кровопролитный характер;
4) что подготовка к войне заключается не только в подготовке вооруженных сил, но и во всесторонней подготовке всей экономики страны;
5) что мобилизация приобрела характер повторности, «перманентности» и касается не только мобилизации людских масс, но и всех прочих ресурсов страны;
6) что бой перестал быть единственным средством достижения целей войны;
7) что ни стратегия Наполеона, ни стратегия Мольтке недостаточны для победы. Последние мировая и гражданская войны обогатили военную теорию рядом новых принципиальных данных, которые еще требуют своего изучения.
В чем же противники не согласны?
Раньше всего в темпе операции и характере первых столкновений. Проф. Свечин считает, что наибольшей мощи фронт вооруженной борьбы достигает не в начале войны, а в ее последующий период, когда будет развернута экономическая мобилизация и на фронт будут двинуты последующие мобилизованные эшелоны людских снаряженных и обученных масс. Поэтому не следует в начале войны задаваться такими целями, которые несоразмерны со средствами и временем. Против реализма при построении планов никто не спорит.
Против этих идей выдвигаются положения, что подготовка к войне обычно длится годами, что первая операция может быть подготовлена с величайшей тщательностью, что государство имеет возможность обеспечить себе над противником такое превосходство в силах, которое позволит если и не разгромить противника, то во всяком случае поставить вооруженный фронт в наилучшее стратегическое положение для развертывания дальнейших операций и т. д.
Спор в этом пункте не может быть разрешен в отвлеченной теоретической постановке. В реальной обстановке обе стороны могут быть правы при определенных конкретных условиях. В этом отношении интересно мнение Кюльмана, который, считая, что главнейшей задачей стратегии является уничтожение армии противника, в то же время говорит и об отсрочке максимального стратегического усилия.
Среди отдельных вопросов первого раздела, трактующего проблемы взаимоотношений политики и стратегии, обращает на себя внимание, с какой неохотой проф. Свечин подчиняет стратегию политике, хотя в формулировках правильно уточняет Клаузевица, указывая, что война является не продолжением политики, а частью последней, осуществляемой другими средствами. Чтобы не повторяться, можно рекомендовать читателю обратиться к рецензии А. Шифреса на труд т. Шапошникова(1), в тексте которого автор полемизирует с проф. Свечиным, указывая, в чем именно последний не прав. Пишущий эти строки совершенно согласен с Шифресом.
_________________
1. «Война и Революция», книга вторая. 1927 г. Стр. 179-183.
Исключительно важной в труде проф. Свечина является глава «Экономический план войны». Мысли автора не новы, но это ни в какой мере не умаляет их достоинства. В проблеме транспорта освещена современная роль железных дорог, к ним он возвращается несколько раз и в дальнейшем наложении. В отсталой стране устранение противоречия между машинизированным фронтом и недостатком транспортных средств является одной из основных предпосылок к развитию железнодорожного строительства и организации гужевого автомобильного транспорта.
В понятии экономической мобилизации автор разъясняет, что таковая не может быть осуществлена в один прием даже в долгий срок. Экономические возможности страны возрастают по этапам.
Здесь же проф. Свечин предлагает организовать экономический генеральный штаб. Мы против существования двух штабов. Хорошо бы иметь хоть один, да хороший, ибо каждый лишний орган с плановыми функциями создаст только лишние трения и ничего больше.
Для нашей страны прежде всего необходимо приковать к вопросам экономической подготовки к войне общественное мнение страны и партии и затем найти такое организационное решение вопроса, которое позволит сочетать мирное строительство социализма с военной подготовкой.
Самым значительным и интересным в военном отношении в труде проф. Свечина является раздел «Подготовка вооруженного фронта». Ни в исходных положениях, ни в дальнейшем изложении я не нашел указаний о том, что вооруженный фронт должен строиться в соответствии с избранной стратегией измора или сокрушения. Как-будто здесь можно упрекнуть автора в непоследовательности. Проф. Свечин независимо от стратегической доктрины просто и убедительно доказывает, что государство должно строить хорошую армию, и дает в этом отношении ряд ценных, практических указаний, приемлемых для всякой стратегии.
Отметим здесь несколько частных вопросов.
Моральная устойчивость армии является необходимым условием ее боеспособности. Отдавая, видно, лишь дань эпохе, проф. Свечин упоминает вскользь, что источником моральных сил бойца является классовая сознательность, но он не развивает эту мысль до пределов, которую она занимает в системе подготовки Красной армии. Это большое упущение. Но зато убедительна развиваемая проф. Свечиным точка зрения о взаимоотношении между техникой и человеческим материалом. Спор между «духоборами» и «огнепоклонниками» в наших условиях можно считать разрешенным. Проф. Свечии цитирует следующую выдающуюся мысль Лебона: «не следует думать, что значение для военного успеха человека и всего, что с ним непосредственно связывается, отпадает вследствие массового роста техники...
Численность человеческого материала, его физическая работоспособность и выучка, одушевляющий его дух, охватывающая его организация и дисциплина, руководящие им личности - все это такие факторы, которые не могут быть заменены никаким техническим оборудованием, в промышленности - никакой машиной, в ведении войны - никакими линейными кораблями или пушками. Не в исключении этих факторов, а в повышении и умножении их действительности заключается смысл техники» (стр. 113).
Борьба проф. Свечина против нерационального распределения строевых и нестроевых достойна переноса в строительство Красной армии. Впрочем, т. Ворошилов ведет за это упорную борьбу с момента прихода его на пост Наркома.
В гражданской войне соотношение тыла к фронту было 10-12 нестроевых к одному строевому. Это - катастрофа. Царская армия при мобилизации в 1914 году имела 2 тыловых к одному строевому; в дальнейшем число нестроевых увеличилось и соотношение стало, как 3 к одному и даже больше.
В Германии в октябре 1916 года на одного строевого в тылу было лишь 0,86 нестроевых.
В целях борьбы с нестроевым злом проф. Свечнн рекомендует обезличить войсковой обоз и маневрировать им из глубины. Мне кажется, что в наших условиях это было бы нерационально. И без того пренебрежение к службе тылов в Красной армии велико. Но проф. Свечин идете еще далее. Он рекомендует вообще освободить дивизию от обозов и передать их корпусу, как основной хозяйственной единице, ибо этим путем значительно увеличится железнодорожная маневренная способность армии.
Рассуждения проф. Свечина об отношении между родами войск страдают больший отвлеченностью.
Таким подходом организационные вопросы разрешению не поддаются. Ссылка на местные географические условия, характер войны и состояние техники и людского материала звучат общими фразами.
Конкретная работа по организации сотен тысяч и даже миллионов людей требует большей определенности, четкости и правил.
Проф. Свечин в организационных вопросах стал жертвой своего пренебрежения к конкретным выводам. Но учение об организации все же требует этих выводов, как бы ни был противоречив, сложен и неустойчив опыт последних войн.
Решения по организационным вопросам должны быть приняты задолго до войны. Миллионные людские и конские массы должны быть распределены по родам войск и войсковым соединениям и не могут ждать, когда «размышления» приведут к наиболее совершенной форме их организации.
Здесь возможны ошибки, и проф. Свечин мало приходит Красной армии на помощь в этой трудной и сугубо практической области военного строительства.
Глава под заголовком «Военная мобилизация» блещет свежестью и новизной. Не будет большой ошибкой утверждение, что термин «перманентная мобилизация» войдет в наш военно-литературный и практический обиход. Требование независимости мобилизационного плана от плана оперативного развертывания для первого эшелона навряд ли осуществимо. Для последующих эшелонов это правильно и возможно. Гибкость мобилизационного плана с целью обеспечения возможности частных мобилизаций является также интересной и заслуживающей большого внимания.
С гибкостью мобилизационного плана связан вопрос о гибкости плана операции (стр. 152-156), т.-е. последний должен иметь несколько вариантов, один из которых осуществляется уже в самом ходе перевозок, в зависимости от складывающейся обстановки в первоначальном периоде войны. Таким образом, маневренная гибкость мобилизации и оперативного развертывания может быть достигнута сочетанием железнодорожного маневра с эшелонной мобилизацией в различных комбинациях. Для генеральных штабов эти тезисы проф. Свечина могут дать большой материал не только для отвлеченных размышлений.
Проф. Свечин вопросам мобилизации вообще уделяет огромное внимание. Мобилизационными настроениями пропитан весь его выдающийся труд и не без основания. Мобилизация перестала быть мелочной, точной и кропотливой работой, производимой по определенным шаблонам и для успеха которой не нужно привлечения высококвалифицированных специалистов генерального штаба. Если такая оценка остается верной для разработки плана мобилизации первого войскового эшелона, то не следует забывать о последующих эшелонах, о мобилизации разных отраслей народного хозяйства, мобилизации общественного мнения и проч. Мобилизационная подготовка во всей ширине выходит далеко за пределы мелочной работы у конвейера, и мы совершенно не согласны с тов. Шапошниковым, который в своем труде «Мозг армии» отвел мобилизационным вопросам второстепенное значение - недостойных даже находиться в стенах генерального штаба(2).
В главе «Подготовка пограничных театров» обращает на себя внимание отповедь, данная проф. Свечину проф. Величко(3). Старый военно-инженерный лов обрушился на Свечина за то, что он-де не с достаточным почтением отнесся, во-первых, к авторитетами, во-вторых, к старым крепостям, которые быстро пали под ударами сверхмощной германской артиллерии. Мне трудно судить о степени преступности проф. Свечина за то, что он не рекомендует восстанавливать крепости, которых у нас нет. Но и пожелания Величко изучить пограничный театр и устроить его путем закладки долговременного фортификационного рубежа - линией застав и крепостей-застав - для нас не по карману. Больше упомянутого тов. Свечиным 1-2% военного бюджета правительство СССР тратить на фортификационные сооружения наверное не сможет в течение еще ряда лет.
_________________
2. Б. Шапошников - «Мозг армии», 1927 г. «Военный вестник», стр. 67, 68.
3. «Война и революция», 1926 г. Книга четвертая, стр. 152-155.
Заканчивая обзор, хотелось бы остановиться еще на вопросе и методе, которым проф. Свечин пользуется диалектикой. Всем известно, что диалектический материализм имеет целью не только познать мир, но его переделать. Между том, диалектика проф. Свечина в общем не преследует положительных целей, ему, видно, доставляет удовольствие в динамике явлений искать противоречий, порождающих возможность перехода количества в качество и к отрицаниям отрицаний.
Но проф. Свечин не договаривает, не стремится «переделать мир», оставляя эту часть работы для читателя. Вот эта черта - «объективность», хладнокровие постороннего наблюдателя, отсутствие хотя бы минимальной страстности в постановке конкретных задач - делает труд проф. Свечина похожим на переведенное произведение.
На этом остановимся. Последние два раздела «Стратегии» проф. Свечина плохо поддаются разбору в пределах короткой рецензии. Можно лишь сказать, что автор отметил почти все вопросы оперативного искусства с точки зрения стратегического размаха. В этих разделах и меньше всего спорных моментов.
В целом труд проф. Свечина остается до сих пор единственным капитальным произведением по стратегии. Мы глубоко убеждены, что и 2-е издание его быстро разойдется и потребует дополнительного тиража.
Издана книга хорошо.
А. Вольпе.
Война и революция. 1927. № 5. С. 182-186.
То обстоятельство, что, в условиях нашего книжного перепроизводства, через год потребовалось второе издание этого труд говорит без лишних слов о том, как встретила его читающая военная и не только военная публика. И в этом нет ничего удивительного.
Но еще Ницше указал, что каждая книга может быть и плохой и хорошей в зависимости от того, кто, когда и как ее читает. И для очень многих «Стратегия» проф. Свечина, невзирая на ее достоинства, может стать опасной. Она проникнута элементами большого скептицизма.
Недавний военный опыт столь обширен, сложен, противоречив и не изучен. Выводы из этого опыта могут быть неполны и ошибочны. В то же время проф. Свечин не хочет связывать себя выводами и принципами. Опрокидывая старые устои, проф. Свечин не хочет выдвигать новых. Он дает лишь материал для размышления, между тем военное дело почти всегда требует принятия решений, которые, конечно, имеют всегда дело с конкретным частным случаем.
«Стратегия» Свечина опасна своей отвлеченностью. Однако, кто может указать свободному творчеству форму для изложения своего произведения, особенно тогда, когда автор вооружен огромной эрудицией, легки стилем и прекрасным слогом. Но проф. Свечин не смог выдержать характер до конца и новое издание его книги показывает какую огромную эволюцию прошел автор с тех пор, когда он громогласно отрицал невозможность построения положительного курса стратегии: этот курс по существу сам он и написал, ибо выводы почти по всем вопросам, затронутым в книге, напрашиваются сами собой.
Особенностью нашей военной литературы является то, что в ней нет уже вполне определившейся системы взглядов. Мы находимся здесь в процессе беспрерывного роста, Авторы по основным отраслям военного дела - тактике, стратегии - в последующих изданиях своих произведений легко отказываются от выдвинутых ими раньше положений. Если сравнить последние издания «Тактики» Верховского, Морозова, «Пехоты» Лигнау, «Истории военного искусства» Свечина с первыми изданиями этих трудов, то разница их и по форме, и по содержанию резко бросается в глаза. Тому причиной два обстоятельства. Во-первых, стремление к энциклопедичности, желание все охватить понуждает авторов расширить свои труды новыми материалами, а общественное мнение, критика, рецензии - заставляют их свои труды исправлять, приноравливаясь к учебной аудитории и читающей публике.
Рассматриваемая «Стратегия» проф. Свечина как-будто пошла по этому же пути.
Хотя по сравнению с первым изданием мы имеем мало изменений, но они касаются столь важных вопросов, что меняют облик книги в целом. Проф. Свечин идет на уступки.
Начнем с основного вопроса - стратегии «сокрушения» и «измора».
Проф. Свечин рассматривает эти понятия, как категории, лежащие в самом существо военного дела; в его теории аналогичную трактовку получают понятия «позиционности» и «маневренности», «наступления» и «обороны».
Но проф. Свечин в своем труде изложил положительный курс стратегии измора, отвлекаясь на определения сокрушения кратко, мимоходом и, как видно, лишь в интересах полемики и контрастов. В этом отношении труд проф. Свечина представляет собою стройное и законченное целое. Но эта стройность достигнута часто искусственными мерами.
На отсутствие «полярности» в определениях сокрушения и измора обратил внимание еще тов. Топорков. В самом дело, в первом издании «Стратегии» сокрушение представлено, как грубое и прямолинейное стремление разгромить противника «ударом оглобли». Измор же не представлен, как стратегия, противоположная сокрушению. В первом издании имеется нижеследующий весьма важный абзац:
«Однако, мы считаем необходимым не отбрасывать теорию сокрушения в сорную корзину отжившего; мы удерживаем ее в нашем труде и не только для того, чтобы получить возможность диалектически осветить противоположную ей теорию измора. Мы считаемся с возможностью осуществления в современных условиях стратегии сокрушения; конечно, противника, территорию которого можно в течение недели пересечь пешком из конца в конец, надо проглатывать приемами сокрушения; но и по отношению к большому государству, находящемуся в состоянии политического разложения, сокрушение явится самой рациональной формой стратегии» (1-е издание, стр. 259).
Во втором издании этот абзац опущен. Моменты противоположности этих стратегических систем выявлены как-будто более полно. Но все же оставлена формулировка, что к стратегии измора относятся все оттенки стратегических методов, лежащих за пределами сокрушения. «Один вид измора весьма близок со стратегией сокрушения, что позволяет прусскому генеральному штабу - правда, весьма непоследовательно - далее утверждать, что Фридрих Великий предвосхитил наполеоновские приемы сокрушения; противоположный вид может заключаться в формуле «ни мир, ни война» - в простом непризнании, отказе подписать мир, одной угрозе возможностью действий на вооруженном фронте» (2-е издание, стр. 179). Стало-быть, противоположности имеются не только в отношении измора и сокрушения, но и сколько угодно внутри самого измора.
Затем измор по Свечину не отрицает принципиально уничтожения живой силы неприятеля и не отказывается наносить противнику сокрушительные удары.
Затем измор не отрицает и самих решительных целей войны. Проф. Свечин не согласен определять измор, как стратегию ограниченных целей.
Затем измор не отрицает необходимости величайшего напряжения всех сил государства в войне.
Словом, это какой-то странный измор, который как-то незаметно съел сокрушение и представлен в единой стратегической системе, очень широкой и гибкой. Борьбу же ведет проф. Свечин против какой-то стратегии сокрушения, не существующей в природе. Это сокрушение взято теоретически, отвлеченно и заострено до предела, который едва ли полностью осуществлялся даже реальной наполеоновской стратегией, а является скорее ее идеализацией, как указывает сам проф. Свечин в предисловии. Словом, пользуясь тем, что теория все терпит и способна выдвигать величайшие крайности, проф. Свечин сам себе выдумал противника и успешно с ним сражается.
Но жизнь имеет свойство сглаживать крайности и требует победить врага всеми средствами, которые имеются в распоряжении политики и подчиненной ей стратегии.
Напрасны ссылки проф. Свечина на Ленина, как на последователя стратегии измора в политике. Факты из опыта русской революции показывают нам Ленина, как стратега, сумевшего сочетать сокрушение и измор, в зависимости от поступательного хода революции.
Октябрьская революция началась и победила под лозунгами прямого сокрушения - разогнать правительство Керенского, захватить власть, немедленно конфисковать помещичью землю, раздавить вооруженное сопротивление контрреволюции... словом, Ленин руководит первым этапом революции, как стратег сокрушения, ибо такова была оценка соотношения сил внутри страны. Но лишь только революция непосредственно столкнулась с внешним капиталистическим миром, - политика Ленина переходит в чрезвычайно гибкое и уступчивое маневрирование - Брестский мир, мир с Польшей, буферная Дальневосточная республика и т. д. Когда же в развитии революции наступил момент, поставивший под знак вопроса дальнейшее осуществление рабоче-крестьянского союза, Ленин переходит к «измору» и во внутренней политике. НЭП и квалифицировался у нас, как переход «от штурма к длительной осаде».
В конечном итого стратегия - это есть учение о соотношении сил на войне. Когда последнее складывается благоприятно, было бы глупо отказываться от смелой, сокрушительной стратегии; когда же соотношение сил не позволяет прибегнуть к прямому удару, конечно, нужно переходить к стратегии ограниченных целей и даже к обороне.
По вопросам «сокрушения» и «измора» у нас много спорят. Этим спорам сейчас можно подвести уже некоторые итоги. Попытаемся это сделать.
Противники согласны:
1) что современная война крупных государств не может быть решена в одном генеральном сражении или даже рядом последовательных операций, идущих в одном направлении;
2) что война решается не только столкновением вооруженных сил, но и борьбой политики и экономики;
3) что современная война с ее массовыми армиями и техникой может принять чрезвычайно длительный и кровопролитный характер;
4) что подготовка к войне заключается не только в подготовке вооруженных сил, но и во всесторонней подготовке всей экономики страны;
5) что мобилизация приобрела характер повторности, «перманентности» и касается не только мобилизации людских масс, но и всех прочих ресурсов страны;
6) что бой перестал быть единственным средством достижения целей войны;
7) что ни стратегия Наполеона, ни стратегия Мольтке недостаточны для победы. Последние мировая и гражданская войны обогатили военную теорию рядом новых принципиальных данных, которые еще требуют своего изучения.
В чем же противники не согласны?
Раньше всего в темпе операции и характере первых столкновений. Проф. Свечин считает, что наибольшей мощи фронт вооруженной борьбы достигает не в начале войны, а в ее последующий период, когда будет развернута экономическая мобилизация и на фронт будут двинуты последующие мобилизованные эшелоны людских снаряженных и обученных масс. Поэтому не следует в начале войны задаваться такими целями, которые несоразмерны со средствами и временем. Против реализма при построении планов никто не спорит.
Против этих идей выдвигаются положения, что подготовка к войне обычно длится годами, что первая операция может быть подготовлена с величайшей тщательностью, что государство имеет возможность обеспечить себе над противником такое превосходство в силах, которое позволит если и не разгромить противника, то во всяком случае поставить вооруженный фронт в наилучшее стратегическое положение для развертывания дальнейших операций и т. д.
Спор в этом пункте не может быть разрешен в отвлеченной теоретической постановке. В реальной обстановке обе стороны могут быть правы при определенных конкретных условиях. В этом отношении интересно мнение Кюльмана, который, считая, что главнейшей задачей стратегии является уничтожение армии противника, в то же время говорит и об отсрочке максимального стратегического усилия.
Среди отдельных вопросов первого раздела, трактующего проблемы взаимоотношений политики и стратегии, обращает на себя внимание, с какой неохотой проф. Свечин подчиняет стратегию политике, хотя в формулировках правильно уточняет Клаузевица, указывая, что война является не продолжением политики, а частью последней, осуществляемой другими средствами. Чтобы не повторяться, можно рекомендовать читателю обратиться к рецензии А. Шифреса на труд т. Шапошникова(1), в тексте которого автор полемизирует с проф. Свечиным, указывая, в чем именно последний не прав. Пишущий эти строки совершенно согласен с Шифресом.
_________________
1. «Война и Революция», книга вторая. 1927 г. Стр. 179-183.
Исключительно важной в труде проф. Свечина является глава «Экономический план войны». Мысли автора не новы, но это ни в какой мере не умаляет их достоинства. В проблеме транспорта освещена современная роль железных дорог, к ним он возвращается несколько раз и в дальнейшем наложении. В отсталой стране устранение противоречия между машинизированным фронтом и недостатком транспортных средств является одной из основных предпосылок к развитию железнодорожного строительства и организации гужевого автомобильного транспорта.
В понятии экономической мобилизации автор разъясняет, что таковая не может быть осуществлена в один прием даже в долгий срок. Экономические возможности страны возрастают по этапам.
Здесь же проф. Свечин предлагает организовать экономический генеральный штаб. Мы против существования двух штабов. Хорошо бы иметь хоть один, да хороший, ибо каждый лишний орган с плановыми функциями создаст только лишние трения и ничего больше.
Для нашей страны прежде всего необходимо приковать к вопросам экономической подготовки к войне общественное мнение страны и партии и затем найти такое организационное решение вопроса, которое позволит сочетать мирное строительство социализма с военной подготовкой.
Самым значительным и интересным в военном отношении в труде проф. Свечина является раздел «Подготовка вооруженного фронта». Ни в исходных положениях, ни в дальнейшем изложении я не нашел указаний о том, что вооруженный фронт должен строиться в соответствии с избранной стратегией измора или сокрушения. Как-будто здесь можно упрекнуть автора в непоследовательности. Проф. Свечин независимо от стратегической доктрины просто и убедительно доказывает, что государство должно строить хорошую армию, и дает в этом отношении ряд ценных, практических указаний, приемлемых для всякой стратегии.
Отметим здесь несколько частных вопросов.
Моральная устойчивость армии является необходимым условием ее боеспособности. Отдавая, видно, лишь дань эпохе, проф. Свечин упоминает вскользь, что источником моральных сил бойца является классовая сознательность, но он не развивает эту мысль до пределов, которую она занимает в системе подготовки Красной армии. Это большое упущение. Но зато убедительна развиваемая проф. Свечиным точка зрения о взаимоотношении между техникой и человеческим материалом. Спор между «духоборами» и «огнепоклонниками» в наших условиях можно считать разрешенным. Проф. Свечии цитирует следующую выдающуюся мысль Лебона: «не следует думать, что значение для военного успеха человека и всего, что с ним непосредственно связывается, отпадает вследствие массового роста техники...
Численность человеческого материала, его физическая работоспособность и выучка, одушевляющий его дух, охватывающая его организация и дисциплина, руководящие им личности - все это такие факторы, которые не могут быть заменены никаким техническим оборудованием, в промышленности - никакой машиной, в ведении войны - никакими линейными кораблями или пушками. Не в исключении этих факторов, а в повышении и умножении их действительности заключается смысл техники» (стр. 113).
Борьба проф. Свечина против нерационального распределения строевых и нестроевых достойна переноса в строительство Красной армии. Впрочем, т. Ворошилов ведет за это упорную борьбу с момента прихода его на пост Наркома.
В гражданской войне соотношение тыла к фронту было 10-12 нестроевых к одному строевому. Это - катастрофа. Царская армия при мобилизации в 1914 году имела 2 тыловых к одному строевому; в дальнейшем число нестроевых увеличилось и соотношение стало, как 3 к одному и даже больше.
В Германии в октябре 1916 года на одного строевого в тылу было лишь 0,86 нестроевых.
В целях борьбы с нестроевым злом проф. Свечнн рекомендует обезличить войсковой обоз и маневрировать им из глубины. Мне кажется, что в наших условиях это было бы нерационально. И без того пренебрежение к службе тылов в Красной армии велико. Но проф. Свечин идете еще далее. Он рекомендует вообще освободить дивизию от обозов и передать их корпусу, как основной хозяйственной единице, ибо этим путем значительно увеличится железнодорожная маневренная способность армии.
Рассуждения проф. Свечина об отношении между родами войск страдают больший отвлеченностью.
Таким подходом организационные вопросы разрешению не поддаются. Ссылка на местные географические условия, характер войны и состояние техники и людского материала звучат общими фразами.
Конкретная работа по организации сотен тысяч и даже миллионов людей требует большей определенности, четкости и правил.
Проф. Свечин в организационных вопросах стал жертвой своего пренебрежения к конкретным выводам. Но учение об организации все же требует этих выводов, как бы ни был противоречив, сложен и неустойчив опыт последних войн.
Решения по организационным вопросам должны быть приняты задолго до войны. Миллионные людские и конские массы должны быть распределены по родам войск и войсковым соединениям и не могут ждать, когда «размышления» приведут к наиболее совершенной форме их организации.
Здесь возможны ошибки, и проф. Свечин мало приходит Красной армии на помощь в этой трудной и сугубо практической области военного строительства.
Глава под заголовком «Военная мобилизация» блещет свежестью и новизной. Не будет большой ошибкой утверждение, что термин «перманентная мобилизация» войдет в наш военно-литературный и практический обиход. Требование независимости мобилизационного плана от плана оперативного развертывания для первого эшелона навряд ли осуществимо. Для последующих эшелонов это правильно и возможно. Гибкость мобилизационного плана с целью обеспечения возможности частных мобилизаций является также интересной и заслуживающей большого внимания.
С гибкостью мобилизационного плана связан вопрос о гибкости плана операции (стр. 152-156), т.-е. последний должен иметь несколько вариантов, один из которых осуществляется уже в самом ходе перевозок, в зависимости от складывающейся обстановки в первоначальном периоде войны. Таким образом, маневренная гибкость мобилизации и оперативного развертывания может быть достигнута сочетанием железнодорожного маневра с эшелонной мобилизацией в различных комбинациях. Для генеральных штабов эти тезисы проф. Свечина могут дать большой материал не только для отвлеченных размышлений.
Проф. Свечин вопросам мобилизации вообще уделяет огромное внимание. Мобилизационными настроениями пропитан весь его выдающийся труд и не без основания. Мобилизация перестала быть мелочной, точной и кропотливой работой, производимой по определенным шаблонам и для успеха которой не нужно привлечения высококвалифицированных специалистов генерального штаба. Если такая оценка остается верной для разработки плана мобилизации первого войскового эшелона, то не следует забывать о последующих эшелонах, о мобилизации разных отраслей народного хозяйства, мобилизации общественного мнения и проч. Мобилизационная подготовка во всей ширине выходит далеко за пределы мелочной работы у конвейера, и мы совершенно не согласны с тов. Шапошниковым, который в своем труде «Мозг армии» отвел мобилизационным вопросам второстепенное значение - недостойных даже находиться в стенах генерального штаба(2).
В главе «Подготовка пограничных театров» обращает на себя внимание отповедь, данная проф. Свечину проф. Величко(3). Старый военно-инженерный лов обрушился на Свечина за то, что он-де не с достаточным почтением отнесся, во-первых, к авторитетами, во-вторых, к старым крепостям, которые быстро пали под ударами сверхмощной германской артиллерии. Мне трудно судить о степени преступности проф. Свечина за то, что он не рекомендует восстанавливать крепости, которых у нас нет. Но и пожелания Величко изучить пограничный театр и устроить его путем закладки долговременного фортификационного рубежа - линией застав и крепостей-застав - для нас не по карману. Больше упомянутого тов. Свечиным 1-2% военного бюджета правительство СССР тратить на фортификационные сооружения наверное не сможет в течение еще ряда лет.
_________________
2. Б. Шапошников - «Мозг армии», 1927 г. «Военный вестник», стр. 67, 68.
3. «Война и революция», 1926 г. Книга четвертая, стр. 152-155.
Заканчивая обзор, хотелось бы остановиться еще на вопросе и методе, которым проф. Свечин пользуется диалектикой. Всем известно, что диалектический материализм имеет целью не только познать мир, но его переделать. Между том, диалектика проф. Свечина в общем не преследует положительных целей, ему, видно, доставляет удовольствие в динамике явлений искать противоречий, порождающих возможность перехода количества в качество и к отрицаниям отрицаний.
Но проф. Свечин не договаривает, не стремится «переделать мир», оставляя эту часть работы для читателя. Вот эта черта - «объективность», хладнокровие постороннего наблюдателя, отсутствие хотя бы минимальной страстности в постановке конкретных задач - делает труд проф. Свечина похожим на переведенное произведение.
На этом остановимся. Последние два раздела «Стратегии» проф. Свечина плохо поддаются разбору в пределах короткой рецензии. Можно лишь сказать, что автор отметил почти все вопросы оперативного искусства с точки зрения стратегического размаха. В этих разделах и меньше всего спорных моментов.
В целом труд проф. Свечина остается до сих пор единственным капитальным произведением по стратегии. Мы глубоко убеждены, что и 2-е издание его быстро разойдется и потребует дополнительного тиража.
Издана книга хорошо.
А. Вольпе.
Война и революция. 1927. № 5. С. 182-186.